Рождение титана Фантастическая повесть

Рождение титана


Титан Прометей вылепил людей
из грязи земной, вдохнул в них
жизнь и пустил по свету.
Он дал им огонь и знания…

 Древнегреческий миф.


1.
 

10 час. 12 мин.

…испытатель Дрей «провалился» во «временной разлом». Попытки выключить хроноскаф, чтобы он вышел в обычный режим, ни к чему не привели. Хроноскаф самостоятельно перешёл в автономный режим.
Готовится дублирующий хроноскаф с испытателем Кедриным…
 (Из журнала испытаний)


Во время испытаний дублёру почти нечего делать. Обычно работает только пульт хрона (так неофициально называют хроноскаф), повторяя всю рабочую программу основного аппарата. А дублёр сидит и скучает, или дремлет в кресле, или читает, как это обычно делаю я. Но это в зависимости от настроения.
Я в очередной раз попал дублёром в паре с Дреем. Вообще, когда идёт подготовка к испытанию, то дублёр втайне надеется, что с основным испытателем что-нибудь случится: насморк подхватит или голова заболит. Конечно, он ни в коем случае этого ему не желает. Просто от доброй зависти так думает. Вдруг у основного давление поднимется от предстартового волнения, а дублёр тут как тут. У него давление не поднимется, поскольку он знает, что не пойдёт во времени, поэтому и не волнуется. А когда уже старт дан, там не до измерения давления. Каждый опыт, каждое испытание – это не только проверка качества хроноскафа, его работоспособности, но так же и проверка человека, сидящего в кресле аппарата. А какой настоящий испытатель откажется проверить себя на прочность, как физическую, так и моральную? Любой, конечно, захочет…
Но когда идёшь в паре с Дреем, то рассчитывать на замену бесполезно. Он самый опытный из всех испытателей. Был среди первых, которых в Институте Времени осталось работать всего пятеро. Четверо перестали ходить во времени, работают кто в охране, кто завхозом. А Дрей ещё ходит. Здоровье у него железное, и мужчина видный. Ростом метра два, плечищи - во! Ручищи тоже. Лицо приятное: открытое, доброе. Волосы светлые, глаза синие. Губы твёрдо сжатые. Характерная у него привычка: когда разговаривает с кем-либо, то смотрит, не мигая, в глаза собеседнику. Я часто, по службе, с ним разговаривал, и ощущение от этого взгляда оставалось довольно-таки неприятное. Будто рентгеном просвечивает.
Говорят, что он начинал всю хронофизику вместе с Новиковым, который сейчас является руководителем всего института. А потом чего-то они повздорили, и вот теперь один академик, а другой испытатель. Правда, Новиков, хотя и академик, но какой-то не такой… Трудно объяснить, какой… Скрытный, что ли? Нет. Себе на уме – вот это лучше подходит. А Дрея за версту видно, что свой парень. С таким в разведку не страшно идти, как когда-то фронтовики говорили. В беде не бросит.
Кстати, когда эти хроны, что мы обкатываем, отдадут учёным-историкам в пользование, то поставят ещё кресло, чтобы двое ходили. Так сказать – рулевой и пассажир-историк. Только для этого, естественно, аппаратам придётся мощности добавить, чтобы двоих перемещать во времени.
Ну вот, сижу я, значит, в своём дублирующем хроне, думы думаю и на пульт смотрю, на котором индикаторы светятся да перемигиваются. Дрей где-то в межвременном пространстве летает, а может быть, и нет. А всё потому, что многие не могут представить себе, что такое время, межвременное пространство, хроносдвиги и хроновихри, и многое другое, что связано со временем. Эти термины, как мне кажется, придуманы учёными для того, чтобы было легче ориентироваться в тех непонятных явлениях, которые появились после проникновения в межвременное пространство
Когда знакомые, которых давно не видел, спрашивают при встрече: «Где работаешь?» и слышат об Институте Времени, да ещё то, что работаю испытателем, то начинают говорить о романтике этой профессии. Я сам три раза ходил во времени и честно скажу, что романтики никакой нет. Время - это такое… Даже сразу и не выразишь. Слов не хватит. Вообщем, как сказал академик Новиков: «Время - это икс неизвестных в иксовой степени». Кто грамотный - тот поймёт. Для меня же время представляется рекой без берегов, без конца и без начала. И все мы плывём в ней по течению. Сейчас же, на испытаниях, пытаемся грести против, но что-то плохо получается…
Когда идёшь во времени, то ничего особенного не испытываешь. Разве что весь липкий становишься от собственного пота. Стенки хроноскафа бронированные, непрозрачные, окошек и иллюминаторов нет. Только на обзорных экранах видишь, что снаружи творится. И вот, сколько ходил в межвременье – ничего особенного. Лабораторный зал, где хроноскафы стоят, видно, и люди все тут, никуда не исчезают. Лишь странно замирают и не шевелятся. Словно статуи, но не из бронзы или мрамора, а живые и неподвижные, лишь глаза и кожа на лицах блестят. Всё это немного пугает. Правда, один раз все экраны какой-то серой пеленой затянуло, словно туманом, а в нём огоньки блуждали. Но мне потом сказали, что это аппаратура не так работала, как надо. Но я сразу понял: сами ничего не знают и меня решили успокоить, чтобы не боялся во времени ходить. А чего мне бояться? Это чувство у меня появляется в тот момент, когда на экранах люди-статуи оживают, а руководитель испытаний в микрофон орёт, что опыт окончен. И только тогда выползаешь из капсулы на ватных ногах. Раньше, самых первых, овациями встречали и цветами, а сейчас нет. Обычная работа. Опасная и нервная.
Нервная потому, что пока готовишься к испытаниям, столько нервов истреплешь… Врачи, консультанты, историки, учёные – все задают сотни вопросов, нужных и ненужных. И попробуй не ответить хотя бы на один. Тебя придержат, а другого допустят к опыту: того, кто на все вопросы ответит.
Ну, а страшно оттого и бывает, что опасно. С самого начала хождения в межвременье два человека исчезли. Пропали – и всё… Как и почему – непонятно. Вообще-то испытателям во время работы хроноскафа по инструкции не положено вставать с кресла. Нам говорят: «Ваше дело опробовать аппарат, проверить его работоспособность, его функциональные возможности, а останавливаться и выходить – это дело историков». Но когда испытатель уходит в межвременное пространство, контролировать его действия трудно. Вся надежда на дисциплинированность и порядочность испытателя. Конечно, непредвиденные случаи бывают. Всего не предусмотришь… После каждого случая исчезновения, все испытания прикрывают, и перед различными комиссиями отчитываться приходиться. А у всех комиссий вопрос один: «Куда исчезают люди?» Если бы знать…
 Историки пытались искать в различных древних документах намёки на то, что появлялись люди, необычные для какого-то определённого времени. Но только эта затея оказалась безрезультатной. Во все времена такие люди были. Так что же, всех гениев считать пришельцами из будущего? Гипотезу эту отклонили, как бездоказательную. А чтобы как-то объяснить исчезновения людей, хронофизики напридумывали всякие «временные разломы», «складки времени», «хроносдвиги» и прочие разные штуки. А месяца через два - три, после исчезновения очередного испытателя, опыты продолжаются…
Да и дублёров ввели после того, как исчез второй испытатель. А поскольку исчезали только люди, а сами хроноскафы возвращались в автономном режиме, то решили, что дублёру лучше сидеть в резервном, втором хроноскафе. К тому времени был изготовлен ещё один аппарат. Всех испытателей специально стали готовить для возможного срочного броска в межвременье и поиска там пропавшего человека. Только как его искать, если во всех случаях хрон не давал точных координат остановки того времени, где пропадал испытатель. Конечно, приближённые цифры аппаратура выдавала, но они были такими расплывчатыми, с таким большим разбросом, что точности повторного попадания невозможно было гарантировать. Поэтому, если дублёру придётся идти на выручку товарища, то он может рассчитывать только на «авось». Вероятность повторного попадания очень маленькая.
Возникает законный вопрос: «А зачем идти на помощь, если нет гарантий, что можно помочь пропавшему во времени?» Или дублёры нужны для успокоения совести? Что вот, товарища в беде не бросаем, делаем всё, что можно, а выйдет или нет - будем надеяться на лучшее. Наверное, так и получается, если смотреть с логической точки зрения. Но с другой стороны это, опять же, проверка людей. Потому что хроны обкатывают не только автоматы, но и люди. А как они себя поведут там, в межвременье или в другом времени, зависит от них самих. И если что-нибудь случится с основным испытателем, то дублёр пойдёт ему на выручку не для успокоения совести, а для того, чтобы помочь попавшему в беду. Чтобы выполнить непреложный закон нашего нового времени: всегда оказывать помощь тем, кто в ней нуждается. Поэтому и сидят дублёры, скучают во время испытаний, но если что случится…
Ну вот, не успел подумать об исчезновениях, как сигнал зазвенел. Авария, значит. Но не у меня, а на основном хроноскафе. У меня на пульте все индикаторы нормальный режим работы показывают…
На обзорных экранах народ засуетился. Что-то, очевидно, произошло с хроном Дрея.
 Вылез я из капсулы, а ко мне руководитель испытаний подходит. Взволнованный, взъерошенный.
- Дрей исчез, - говорит.
С того момента, когда второй испытатель исчез, год прошёл. Эти случаи забываться как-то стали. И вот…




 2.

10 час. 20 мин.

…дублирующий хроноскаф с испытателем Кедриным готов к повторению опыта.
Хроноскаф с Дреем ещё не вышел из автономного режима…
 ( из журнала испытаний)


 По инструкции дублёру, во время происшествия с основным испытателем, из капсулы выходить не рекомендуется. Но дело в том, что исчезновение Дрея странно на меня подействовало, и я даже сам не понимаю, как вылез наружу. Правда, это сделать всё равно пришлось бы, потому что появился академик Новиков. В научных кругах его считают «отцом хронофизики». Кто «мать» - я не в курсе. Хотя он и производит неприятное впечатление, но, как мне кажется, звание своё носит не напрасно. Очень умный человек.
Новикову, очевидно, сообщили насчёт Дрея, потому что он появился буквально через минуту после аварии. И сразу направился к хрону Дрея.
А надо сказать, что когда хроноскаф находится в рабочем режиме или в автономе, то вид у него довольно-таки непонятный. Стоит на массивном бетонном постаменте матовый шар и то появляется в воздухе, то, как бы наполовину, растворяется. Будто маревом скрытый. Колеблется весь…
Постоял Новиков немного возле этого призрака, пожевал губами в раздумье, и ко мне направился.
- Вы, Кедрин? - спрашивает.
- Да, - отвечаю.
- Вы готовы к полёту?
Я пожал плечами. Странная у него манера: ходку во времени называть полётом. Хотя - каждому своё.
- Координаты известны? - обратился Новиков к руководителю испытаний. На этот раз аппаратура не подвела, и тот смело сказал:
- Они в автомате дубль-хроноскафа записаны. Но вероятность вторичного попадания очень мала. Разброс большой…
О причинах разброса он не стал распространяться. Мог бы, кстати, и не упоминать про него.
Новиков поскрёб висок, есть у него такая привычка, и ко мне повернулся.
- Вы понимаете, какая трудная задача поставлена перед вам? - спрашивает.
А чего тут не понимать? Инструктаж каждый день получаем.
- Разве каждое испытание не трудная задача? - усмехнулся я.
Новиков хмуро посмотрел на меня, но сразу глаза отвёл.
- Тем лучше… Я просто хочу вас предупредить, история с Дреем может повториться и с вами. Кроме того, если вы попадёте раньше Дрея, то его, естественно, не найдёте. Он ещё не прибудет. Тогда сразу возвращайтесь. Повторим попытку… Ну, а если вдруг попадёте позже, и если вам повезёт и вы обнаружите его, то постарайтесь помочь. Чего бы вам это не стоило…
Странно слышать такое от Новикова. Требовать он умеет, но просить - никогда. И сейчас, первый раз, услышав от него такие слова, я даже растерялся.
Понятно, конечно, почему он так за Дрея беспокоится. Что ни говори, а хоть плохими, но друзьями они остались. Их часто на испытаниях вместе видели. Всегда спорят, ругаются…
- Постарайтесь вернуться. Если не вместе, то хотя бы один… А то боюсь, закроют наше мероприятие, когда узнают, что сразу двое пропали.
Мне стало немного жаль академика. Всё-таки ответственность на нём большая лежит. И если с нами, испытателями-временщиками, что-нибудь случается - ему больше всех достаётся.
- Не волнуйтесь, Игнат Семёнович, - сказал я. - Всё будет в норме.
Он опять посмотрел мне в глаза, но уже не хмуро, взгляда не отвёл и руку протянул.
- Желаю удачи, - сказал. - До встречи.
- Спасибо, - я пожал её, а потом помахал своей рукой народу, который, оказывается, во время нашего разговора, вокруг площадки толпился. За Дрея переживают… Его все любят и уважают.
Когда я в кресло усаживался, в люке хрона голова Новикова показалась.
- И последнее, - сказал он. - Ни при каких обстоятельствах и ситуациях ни во что не вмешивайтесь. Это приказ!
Снова я услышал знакомые новиковские нотки.
- Слушаюсь! - браво гаркнул я и прикоснулся к виску рукой.
 Но в данный момент это получилось как-то по-идиотски. Новиков только хмуро покачал головой. Люк захлопнулся, и я заблокировал его изнутри.
Хождение во времени для новичка, если бы он попал сюда в первый раз, во многом напоминает космический полёт, а капсула внутри походит на первые космические корабли. Такая же тесная кабина, с небольшим креслом посередине. Мы даже ремнями пристёгиваемся, на случай различных «встрясок во времени». Аппаратуры кругом, пультов различных, мониторов - видимо-невидимо. Интерьер необычный. Но что делать, ведь это только начало. Дальше - лучше будет. Дрей как-то говорил, что в будущем хроноскафы будут походить на обычный автомобиль. Сел и поехал во времени. Но это в будущем, а пока мучаемся с этими капсулами.
- Кедрин, к броску готовы? - это руководитель испытаний связь пробует. Тоже оригинальничает, хождение во времени, в отличие от Новикова, броском обзывает.
- Готов, - сообщил я. Пощёлкал тумблерами, потыкал пальцем в сенсорные переключатели. Автомат принял начальную программу, помигал разноцветными огоньками. На мониторе высветил: «Готовность №2».
Я защёлкнул карабины привязных ремней. Надел на голову шлём, тоже для страховки. Удобно расположился в кресле.
- Готовность номер один, - сказал голос в наушниках.
- Есть готовность, - повторил я и нажал кнопку предварительного старта.
На мониторе появились цифры 410.168, а перед ними знак минус. Это означало, что Дрей находится в этом году до нашей эры, а что с ним и где он - мне предстоит узнать. Так далеко я заберусь впервые. Но в этом виноват «временной разлом», куда так неудачно угодил Дрей.
Точно в этот год я, наверное, не попаду. Из-за рассеянной мощности хроноскафов, разброс по времени у них большой. Скорее всего, я окажусь ближе или дальше по отношению к тому времени, лет на пять или десять. Дрей, наверное, постареет или пропадёт, когда я появлюсь. А может быть, устав от ожидания, уйдёт странствовать по древней земле. Придётся мне возвращаться без него. Это не логические рассуждения или выводы. Это просто интуиция моя так подсказывает, а она меня редко подводит.
На мониторе надпись сменилась на «Готовность №1». Затикал метроном, отсчитывая секунды. Появились цифры в нижнем углу монитора, и стали меняться в такт тиканью: 30, 29, 28…15, 14… 9…
- Пошёл! - почему-то крикнул в наушниках руководитель испытаний.
Чего они так волнуются? Не в первый раз люди пропадают. Вот, правда, их спасать - это впервые. Что ж, буду пионером в этом благородном деле.
Капсула загудела, и у меня внутри резонансом ответило какое-то гудение. Но так всегда бывает при хождении в межвременье…
На весь экран монитора выплыл ноль, и сразу стало тихо. Внутри у меня потеплело, глаза защипало от набежавших слёз. Сколько раз ходил во времени, всегда одно и тоже начинается. Потом зубы заноют, голова закружится, и в животе появится ощущение пустоты. И точно, через минуту всё это началось. И прошло…
Замелькали на мониторе цифры, показывающие годы, и слились в белые пятна. Я шёл сквозь время.




 3.

10 час. 45 мин.

…хроноскаф Дрея вышел из автономного режима. Испытателя Дрея внутри нет…
Хроноскаф с Кедриным ушёл согласно полученным координатам. Движение идёт в стандартном рабочем режиме. Отклонений нет…
 (из журнала испытаний)


Хронофизика пока малоизвестная наука. Началась она с одних неудач, а их афишировать не очень-то кому хочется. Зародилась она давно, где-то в семидесятых годах прошлого столетия, одновременно с первыми полётами в космос. Сначала разрабатывались одни лишь гипотезы и догадки о самом понятии время, о физической сущности этой четвёртой пространственной координаты. Потом, когда сумели подвести под неё научную основу и перешли к практическим исследованиям и работам, неудачи стали переживаться сильнее. Сначала не могли хроноскаф сделать. Но всё-таки изготовили. Потом никак не могли заставить его работать так, как нужно. Заставили… Теперь люди стали пропадать.
Поэтому хронофизика находилась под большим секретом, и на данном этапе ею занимался только один наш институт, который носит ничем не привлекательное название: «НИИ Нестандартной Физики». Сам я попал в него очень просто. По распределению. Правда, когда мне предложили пойти в этот институт, я вначале заколебался. Мечта попасть в космос привела меня в физико-технический институт. Но на третьем курсе я в составе альпинистской группы института во время восхождения на Казбек, упал в снежную трещину, заработал перелом ключицы и хронический насморк. Дорога в космос оказалась для меня закрытой. Правда, всего лишь на некоторое время, поскольку недалеко оставалось до того времени, когда в космос будут брать и с хроническим насморком. Однако мне хотелось попасть куда-нибудь на космодром, поближе к ракетам, чтобы было проще осуществить свою мечту. Предложение пойти в НИИНФ, название которого мне ровным счётом ничего не говорило, оказалось для меня неожиданным. Но, подумав, что в космос я всегда успею, было бы желание, согласился.
Так я попал в испытатели-временщики к академику Новикову. После года подготовки и обучения, меня утвердили в настоящей должности, взяв в испытатели не только потому, что здоровье, несмотря на насморк, у меня хорошее, но и то, что я практиковался как специалист по кибернетическим устройствам управления. А так как во всех аварийных ситуациях чаще всего обвинялась автоматика, то меня очень быстро допустили к хождению во времени.
Само хождение во времени – это испытание, и не только хроноскафа, но и человека. С каждой новой ходкой, аппаратуры в капсуле появляется всё больше и больше. И нужно всё знать: для чего такой-то прибор, такая-то кнопка, такой-то тумблер. Перед каждым испытанием мы тщательно изучаем принцип работы и порядок включения всего, что находится в хроноскафе. Тут особых затруднений для меня не возникает. Но, если по автоматике я, своего рода, ас, то основные постулаты хронофизики и, вообще, как происходит перемещение в межвременном пространстве, я толком объяснить какому-нибудь любопытному не смогу. Многие из современных людей, например, не могут объяснить принцип работы телевизора, а, тем более, основы телевидения, хотя очень часто смотрят на его экран. Если спросить: «Как, да что, и почему?» - то обычно отвечают: «Показывает, а как?» - и плечами пожимают. Аналогично и я могу сказать: «Двигается хроноскаф во времени, а как…»
Многие, наверное, удивятся: «Странно, испытывает такой сложный аппарат, а принцип движения не знает?» Таким отвечу сразу, что меня, прежде всего, интересует работа приборов, которые управляют хроном, а как он движется, мне не очень интересно. А если неинтересно, то и не совсем понятно. Я со школьных времён неинтересные предметы не понимал. Чтобы отвечать на вопросы учителя, многое заучивал наизусть. И если кто вздумает меня спросить: «Будьте любезны, объясните, пожалуйста, в общих чертах принцип движения хроноскафа», - я тут же выдам, что он движется за счёт увеличения прогиба хроно-поля, с дальнейшим его растяжением в обратной зависимости и свёрткой по отрицательному направлению, без нарушения структуры пространства и т.д. Пришлось кое-что заучить, чтобы удовлетворять любопытство проверяющих. Зато, если меня попросят объяснить, как работает тот или иной прибор, я так всё расскажу и покажу, рисуя на бумаге, что дилетант станет профессионалом. Дрей однажды попытался мне растолковать в популярной форме, как всё это происходит, и сделал довольно-таки удачное сравнение:
- Представь себе, что ты плывёшь в реке по течению… Так и во времени, ты движешься, как бы в одном направлении, вместе с окружающей тебя реальностью. Но вот ты решил двигаться против. Куда ты попадёшь? Если твоя скорость окажется равной скорости течения, ты будешь плыть на одном месте, а вода и берега, и всё, что на них есть, будут проноситься мимо. Станешь грести сильнее, будешь перемещаться против течения. То есть в каждый отрезок своего времени, ты окажешься в отрезке совсем другого. Но это относительно берега, а вот относительно чего мы движемся во времени? Вот что интересно… Но гораздо интереснее другое: плывёшь ты по течению в реке, всё вокруг плывёт вместе с тобой. Но вот ты выпрыгнул из воды и упал обратно, но уже не в то место, в котором ты плыл, а в совершенно другое. Там уже нет ничего того, что окружало тебя. Так и во времени. Хрон помогает, как бы двигаться против течения времени и оставаться в нём. Но любое вторжение в прошлое, должно в какой-то мере отразиться на будущем. Однако этого не происходит. Или такие вторжения не столь заметны… Или, покидая своё время, мы попадаем в другую характеристику межвременного пространства и, скорее всего, в другое время по отношению к нашему. Поэтому все изменения, случайные и не случайные, остаются в том времени, куда предположительно мы и попали…
Это только часть длинной речи Дрея, которую я немного запомнил, да и то, только потому, что сравнение времени с рекой по Дрею, совпало с моим. А остальное я так и не понял…
Но одно я знаю очень хорошо: пока хроноскаф работает в автономном режиме, то испытатель находится в созданном время-поле, а стоит только выйти за это поле, как капсула самостоятельно возвращается в своё время. И это стержень всей проблемы путешествия во времени. Историки не пожелают сидеть в хроне и смотреть наружу через обзорные экраны. Это всё равно, если в батискафе на глубине десяти километров сидеть: в иллюминаторы смотришь, а выйти, своими руками потрогать то, что видишь - не можешь. Наверное, поэтому хроноскафы имеют похожее название с батискафами… Ну на глубине понятно - давление воды. А во времени, какое давление? Поэтому, историкам, когда они будут ходить во времени, придётся потерпеть и смотреть только на обзорные экраны. Может быть, потом, хроноскафы сделают наподобие автомобиля, чтобы не на месте стоял, а передвигался в выбранном времени. В перспективе хроноскаф будет походить на комбинезон или на пояс - одел на себя и ходи в выбранном времени сколько хочешь. Время-поле всегда с тобой. Но это в перспективе, а сейчас одна морока с этими капсулами. Но я, кажется, стал повторяться…Так вот, пока я двигался в межвременье, то пытался представить, что меня ожидает в том прошлом, где предположительно находится Дрей. То, что он оказался в очень сложной ситуации - понятно. Неизвестно где, в каком времени, а если ещё и людей встретит, то, вообще, могут быть какие-нибудь неприятности. Язык незнакомый, обычаи, поведение… Может быть, в том времени люди и говорить-то не умеют. Сразу возникает проблема общения… За границу попадёшь и то с людьми проще общаться: время-то одно и тоже, а в данной ситуации уже сложнее. В голову сразу полезли тревожные мысли: «Скорее всего, из попытки поисков Дрея ничего не получится. Вдруг приборы - координаты времени неверно определили? Аппаратура иногда может засбоить. А может Дрея хищники какие-нибудь сожрали. Оружия нам иметь не положено, защищаться нечем…»
Мои мрачные размышления прервала электронная мелодия, а на мониторе появилось сообщение, что достигнута заданная координата времени. Цифры на нём виднелись прежние: 410168, но уже без знака «минус».
Вот и прибыли…



 4.

10 час. 55 мин.

…создана специальная комиссия по расследованию. После осмотра хроноскафа Дрея, комиссия не сделала никаких определённых выводов о причине исчезновения испытателя.
Хроноскаф Кедрина находится в автономном режиме. Сбоев не наблюдается…
 ( из журнала испытаний)


Мне повезло. Мне так здорово повезло, как вряд ли кому из людей везло когда-нибудь в жизни. Вероятность такого везения – одна миллионная, если не меньше, и эта одна миллионная выпала мне.
Первое, что я увидел на переднем обзорном экране - это серый день, и тёмные силуэты деревьев. Хрон попал на поляну в лесу, потому что деревья находились на порядочном расстоянии. Метрах в десяти от капсулы торчал вкопанный, грубо обтёсанный столб, к которому был привязан человек. Он сидел, прислонясь спиной к столбу, бессильно опустив связанные сзади руки. Наверное, он дремал, но хрон выходит из межвременья с негромким хлопком, поэтому глаза человека смотрели прямо на меня. Какие-то странные, пустые, равнодушные глаза…
Я узнал Дрея.
Всё-таки аппаратура подвела: показывала на мониторе одно, сообщала по параметрам другое, а на самом деле оказывалось всё не так… Дрею на вид, оказалось, как я определил, лет пятьдесят, если не больше. Значит, для него здесь прошло десять-пятнадцать лет. Его тёмное лицо пересекали многочисленные глубокие морщины. Длинные, косматые волосы и борода были почти седые. Весь он выглядел усталым и измученным. Какая-то рыжая и лохматая шкура, представляла всю его одежду. Ноги были также обмотаны шкурами. Однако, не смотря на такой странный вид, Дрея я узнал сразу.
Видимо, досталось ему за эти годы… Наверное, уже и ждать перестал, а, может быть, сразу решил не ждать. Вероятность попадания хрона в одно и то же место и время очень маленькая, и он прекрасно это понимал. Но почему он здесь? Почему связанный? Долго ли сидит? Неужели казнить его собираются или таки вот способом наказали?
Эти вопросы теснились в моей голове, пока я открывал люк капсулы.
Время-поле при открытом люке не нарушалось. Можно даже высунуть голову. Но стоило бы только мне выйти из хрона, как разорванное поле выбросило бы капсулу обратно туда, откуда она появилась. А, если бы, Дрей залез в хрон, то он выбросился бы в наше время вместе с аппаратом. Ну, и со мной, конечно…
Вот это мне и предстояло сделать: помочь Дрею освободиться, чтобы он смог залезть в капсулу. Только странный взгляд постаревшего Дрея смущал меня.
Я могу ему помочь освободиться, если кину перочинный нож, который, к счастью, валялся в кармане моего комбинезона. Но, сначала, нужно было установить с Дреем контакт, а для этого высунуть голову в открытый люк через время-поле и поговорить с ним.
Я посмотрел в круглый проём открытого люка, где виднелись серые сплошные тучи и ветка дерева, рядом с которым вышел из межвременья хроноскаф. Какое-то мгновение я медлил: было немного страшновато и как-то неприятно внутри. Ещё ни разу мне не приходилось проходить через время-поле. Вдруг что-нибудь произойдёт со мной. Но я набрал воздуха в лёгкие, закрыл глаза и… как в воду нырнул.
Лёгкое гудение, которое постоянно звучит внутри хрона, пропало. Я услышал шелест листьев, и свежий воздух с гаммой запахов защекотал ноздри. И ничего страшного не случилось.
Открыв глаза, я сразу столкнулся с взглядом Дрея. Тяжёлым, насквозь пронизывающим… Как мне показалось, он узнал меня или, если не узнал, то догадался, что это за ним прибыли.
На всякий случай я сказал:
- Дрей! Это я, Кедрин! Узнаёшь?
Дрей молча смотрел на меня. До него было не так уж далеко. Сомневаюсь, чтобы он не услышал.
И тут Дрей что-то сказал, вернее, спросил, но на каком-то странном тарабарском языке. Смысла сказанного я не понял, только то, что это был вопрос, догадался по соответствующим интонациям. Но что он спросил? Неужели забыл родной язык? Или, может быть, изменился, когда вылетел из своего реального времени? Была такая гипотеза, согласно которой при пересечении время-поля происходит перестройка всех атомов организма, и, соответственно, его сознания. Конечно, не физическая перестройка, в этом случае из хронов всякие чудища выползали бы. Скорее всего, какие-то изменения сознания или мышления, связанные с переходом из одного времени в другое. И эту гипотезу должны были проверить мы – испытатели. Но я, вернее, моя голова, находится в другом времени, и никаких изменений в ней не заметно. Значит, Дрей изменился оттого, что прошло много времени между его появлением в этом времени и моим. Так много, что он забыл родной язык.
Но я ошибся.
Сухо кашлянув, Дрей сказал:
- Долго же я вас ждал.
- Сколько? – глупее вопроса, вырвавшегося у меня, в данный момент не было.
- Точно не могу сказать, но лет десять будет.
М-да, такая ошибка для хронофизиков ничего не значит, а вот для человека может обернуться трагедией.
- Ну что, - бодро поинтересовался я, - приступим к делу?
Дрей промолчал.
- Здесь людей поблизости нет?
Он вздохнул, зачем-то посмотрел на небо и ответил:
- Они сюда придут в полдень.
- Отлично. Один часик у нас есть. Я сейчас брошу тебе ножик. Сам понимаешь, вылезти не могу. Постараюсь не промахнуться.
- А зачем? - вдруг спросил Дрей и внимательно посмотрел на меня.
- Как зачем? - растерялся я. - За тобой же прибыл. Выручать…
- Выручать? - усмехнулся он. - Для чего?
- Кончай комедию разыгрывать! - возмутился я, но внутри у меня стало неприятно от странного поведения Дрея.
Ещё когда на экране я увидел его, когда впервые столкнулся с его взглядом, мелькнула мысль, что он не вернётся. Не смогу объяснить, отчего она появилась, но теперь я убедился в её правоте. Судя по выражению глаз Дрея, он и в самом деле не думал возвращаться.
- Ничего я не разыгрываю, - сказал он и отвернулся.
Мне было чертовски неудобно стоять в полусогнутом положении, стараясь, чтобы в люк не пролезли плечи. На пульте помигивал жёлтый огонёк, который означал, что время-поле нарушено, но в допустимых пределах. А если бы засветился красный, то через несколько секунд сработало реле автоматики, и хрон помчался бы обратно в своё время.
- Послушай, Дрей…- начал я. Не хотелось мне его уговаривать, чувствовал, что зря это делаю, но академик Новиков просил без Дрея не возвращаться. - Я пошёл следом за тобой через полчаса, но чего-то где-то забарахлило, и мой хрон промазал на десять лет. И для меня их не было…
- Для тебя - да! А мне пришлось их прожить, - резко перебил Дрей. - Да, собственно говоря, не в этом дело.
- А в чём?
- Долго объяснять. И не поймёшь ты…
- Попробуй, постараюсь понять, - мне не понравился тон, каким он начал говорить. Нехороший такой тон. Так говорят люди, которые всё давно решили…
- Ты сам подумай, вот вернусь я, и что? Кем буду? Простым испытателем? Ты проскочил десять лет и не заметил, а я все эти годы отдавал дикарям то, что знал и умел. Пусть пока для одного племени, но ничего, потом и остальные научатся. Конечно, в своём времени я тоже какую-то пользу приносил, только по сравнению с тем, что сделал здесь, прежняя моя деятельность - капля в море.
- Ты же здесь чужой, - попытался я возразить его непонятной логике. Хотя почему непонятной? Кое-что до меня стало доходить.
- Когда я появился тут, то, верно, был чужой. Встретили неласково. Думал - съедят… У них это запросто. Но ничего, обжился. Привык. Дети у меня есть. Сам понимаешь, пропадут мои сорванцы, если отец-кормилец исчезнет. Здесь законы суровые…
- Ты расскажи поподробнее, как жил, что делал? - попросил я, зная, что автоматы непрерывно записывают всё, что происходит вокруг хрона, включая и мой разговор с Дреем. Если он не хочет возвращаться, нужно привезти доказательства этого. Да и хотя бы какую-нибудь информацию об этом времени получить… О циничности подобной мысли я как-то не подумал. Потом, позже, я не раз в мыслях возвращался к этой нашей встрече с Дреем, и мне всякий раз становилось стыдно. Но так я себя вёл, скорее всего, от растерянности, наткнувшись на постаревшего Дрея и на его упорное нежелание возвращаться.
Дрей, наверное, догадался, почему я просил рассказать о его жизни здесь.
- Конечно, расскажу, хотя ничего особенного такого и не было. Аварию своего хрона я не помню. Какой-то непонятный удар и ощущение, словно наизнанку тебя выворачивают. Потом я потерял сознание. Очнулся на траве в дремучем лесу. Когда немного отлежался и понял, что обратно возврата нет, решил куда-нибудь пойти. Не думал, что так глубоко в прошлом окажусь. Надеялся людей встретить. А поначалу хотел побыть несколько дней около этого места. Надеялся, что следом пошлют тебя, но потом вспомнил о возможных ошибках в определении время-координат, о разбросе параметров аппаратуры и других различных отклонениях, сообразил, что ты можешь прибыть и через месяц, и через год… Честно говоря, не думал, что появишься через столько лет. Год ждал, почти каждый день ходил на это место, даже деревья повырубил, чтобы полянка получилась. А потом как-то не до этого стало. Поэтому сейчас наша встреча с тобой такая невероятная, что как-то странно даже… Ну, а дальше, наткнулся на охотников. Меня не испугались, а за кого приняли - не знаю. Стали кидать палки, камни, еле-еле за деревьями спрятался. Но ничего, сумел договориться сними. Привели меня в стойбище. Стал жить, учить их язык, учить кое-чему самих людей. Огня они не имели, а это самое главное для нормальной жизни в это время. Научил их добывать огонь и обращаться с ним. Научил делать оружие для охоты. Жаль, что они его потом против себе подобных обратили. А за то, что стал проявлять недовольство, вот здесь и сижу. Жду, когда они мне приговор вынесут.
- Хорошо же они тебе за твои знания, что им передал, оплатили.
- Ерунда, сам виноват. Из меня дипломат плохой. Нужно было как-то по-другому возражать, а я сразу в лоб. Так что из друга во врага племени превратился. У них тут это быстро делается…
Дрей закашлялся.
- Побили немного… Мужики здоровые. Но всё равно, ум у них простой: простят быстро, и опять буду своим.
- И многому ты их научил?
- Многому… - усмехнулся Дрей, только усмешка горькая получилась. - Поэтому, сам понимаешь, не могу я их оставить на полпути, да и не хочу. Ещё учить и учить буду…
- Напрасно всё, - сказал я. - Теперь они самостоятельные стали. Знания, что ты им дал, вряд ли растеряют, а, значит, и без тебя вполне обойдутся.
- Нет, - покачал головой Дрей. - Многое, чему я учил, они запомнили механически, следовательно, скоро забудут. К тому же в любом времени у каждого народа должен быть лидер. Чтобы было за кем идти, с кого пример брать, у кого учиться науке жизни. Раз уж выпала мне такая доля, хотя и не просил, нужно до конца нести свой крест.
Не понимал я в эти минуты Дрея. Совсем не понимал…
- Значит, возвращаться не будешь?
- Нет, - снова покачал Дрей головой. - Тут я нужнее. Там Новиков из-за меня дёргается, боится, старый хитрец, что если я не вернусь, закроют его лабораторию. Можешь передать ему, пусть не боится. Просмотрит комиссия всё, что автоматы записали, и даст добро на дальнейшее продолжение работ.
- Уверен?
- Абсолютно. Комиссия обязательно будет. А в неё дураков не пошлют. Так что, успокой моего старого друга и врага, да привет передавай.
У меня спина онемела от неудобного стояния, но менять позу я не мог. Хрон стал подозрительно сильно вибрировать. Я ощущал вибрацию всем телом, будто не только корпус, но и воздух внутри капсулы дрожал по непонятной причине. Представляю, какой гул стоял внутри. Однако на пульте по-прежнему мерцал жёлтый огонёк. Но он меня не успокаивал. Мне почему-то казалось, что стоит только вернуть голову во внутрь капсулы, как хрон сам, автоматически выпрыгнет из этого времени. И больше Дрея я не увижу. Поэтому приходилось терпеть тупую боль в позвоночнике.
Я хотел ещё спросить о чём-то Дрея, но увидел, что он с напряжённым лицом вслушивается в тишину леса.
- Что там? - поинтересовался я.
- Кажется, идут, - сказал он.
Я прислушался, но ничего не услышал. Очевидно, проживая здесь, Дрей приобрёл снова все те физические качества, которые современный человек давно потерял: острый слух, зоркость глаз и крепость мускулов. Впрочем, мускулы у Дрея всегда были крепкие. Когда ходили с ним когда-то в бассейн, я в этом не раз убеждался, глядя, как мощно он плавал по дорожке бассейна бесчисленное число раз в обоих направлениях.
А этот Дрей никак не увязывался с тем, что остался в памяти, с которым я ещё каких-то два часа назад разговаривал, перед тем, как разойтись по капсулам. Между нами целые годы… Нереально… Трудно поверить, и всё-таки это так…
Мне иногда казалось, что это не Дрей, а кто-то другой, похожий на него, живущий в этом лесу и одетый в шкуру, разговаривает со мной, спорит. И всё же так мог говорить только Дрей, поэтому образ того, прошлого Дрея, сливался с этим, что сидел привязанный к столбу.
В лесу послышались какие-то крики, непонятные звуки, будто палками колотили по стволам деревьев.
- Проваливал бы ты отсюда! - вдруг зло сказал Дрей и с ненавистью посмотрел на меня. Я оторопел. Чего это вдруг он?
- Не понял, что ли? – крикнул Дрей. - Проваливай, нечего смотреть!
И тут я сообразил, что он не хочет, чтобы были свидетели того, как его будут наказывать или казнить. Неизвестно ещё, как они его будут мучить, но он не хотел, чтобы я видел его муки, а аппаратура, чтобы всё фиксировала.
Я пожалел, что нет с собой оружия. Могли бы, и предусмотреть: положили бы в хрон пистолет и пару гранат, или автомат. Хотя… Ну, перестреляю я всех, распугаю, но Дрей не хочет возвращаться. Значит, он сознательно остаётся здесь. Знает, что его ждут мучения, и всё равно остаётся… Но для чего? Так и не успел толком объяснить.
- Уходи, Кедрин, - сказал Дрей просящим голосом. - Так мне легче будет. Неужели ты этого не понимаешь?
Вдалеке зашевелились кусты, замаячили коренастые, лохматые фигуры с длинными палками в руках.
Я посмотрел на Дрея. Но он уже не смотрел на меня. Голова его была повернута в сторону подходящих дикарей.
Вдруг в просвет среди скучных, серых облаков заглянуло солнце. Утреннее, с розоватым оттенком ещё не пришедшей зари.
И осветило Дрея…
Это было последнее, что запечатлелось в моей памяти. Я устало сел на пол хрона.
Сразу сработала автоматика возврата.



 5.

11 час. 01 мин.

…хроноскаф Кедрина вышел из автономного режима. Испытатель Кедрин вернулся один. Все материалы и записи, доставленные его хроноскафом – обрабатываются.
 (из журнала испытаний)


Всё произошло так, как говорил Дрей. Комиссия из Москвы просмотрела аппаратные записи хроноскафа, выслушала мой рассказ, прочитала отчёты и сделала выводы, в результате которых Новиков перестал глотать таблетки, а ожил и развил ещё большую деятельность. Правда, он почему-то стал избегать меня, наверное, не мог простить того, что я не спас Дрея. Не вернулся вместе с ним…
По возвращении у меня с академиком получился довольно-таки бурный диалог, в котором он обвинил меня, а я его, и если бы не вмешательство присутствующих при нашем разговоре, то дело дошло бы и до примитивного мордобития. А врезать Новикову, ох, как хотелось! Ведь чистый остался, а то, что Дрей исчез, виноватым оказался я. И все в институте так стали думать.
 Потом, в то время, за Дреем, ещё раз пять ходили другие ребята-испытатели. Автоматы моего хрона дали точные пространственные координаты. Но, то ли какие-то флуктуации во времени влияли на события, то ли ошибки автоматики во временных координатах, то ли ещё что, только Дрея больше никто не находил…
Я по-прежнему испытываю хроноскафы. Чуть ли не каждый день хожу в межвременье. Теперь рядом с испытателем стоит ещё одно кресло. Для историка. Пока, правда, они редко ходят с испытателями. Побаиваются, наверное…
Я понял, почему Дрей не мог, а, вернее, не захотел вернуться. В каждую эпоху развития человечества, появлялись люди, которые оставались не понятыми своими современниками, словно не из своего времени они были. Такими смелыми и дерзкими оказывались их идеи, которые не соответствовали мышлению окружающих их людей. Поэтому и убили Архимеда, возвели на костёр Джордано Бруно, устраивали позорное судилище над престарелым Галилеем, травили Леонардо да Винчи… А многие умирали в безвестности, унося все свои гениальные мысли и идеи с собой. Но, если в историческую эпоху о таких людях оставались хотя бы какие-то сведения в рукописях, то о тех, кто что-то сделал полезное раньше, никто не помнит. Как не помнят изобретателей лука, колеса, стрел и бумеранга. Древние придумали…
А мифы и легенды, скорее всего, какие-то собирательные отголоски всего того, что осталось в памяти людской. Конечно, не появись Дрей в «том» времени, человечество всё равно бы научилось пользоваться огнём, оружием, рисовать на стенах пещер. Позднее бы, но научилось бы…
Но Дрей немного подтолкнул развитие, поторопил, почему и боялся, что, если уйдёт необычным способом, исчезнет в непонятном для дикарей камне, то всё, чему он научил людей своего племени, исчезнет со временем из их памяти. А он этого не хотел…
И пусть умер в муках (как не хочется думать об этом!), только люди за эти муки сильнее запомнят его, а, значит, и всё то, что связано с его именем, то есть всё то, чему он их научил.
Вот почему я не стал настаивать и давить на Дрея. Подсознательно чувствовал, что он прав…
Так что, теперь, я думаю, что каждый миф, каждая легенда, каждое сказание, имеет какую-то реальную основу. И если вначале была какая-то история, пересказываемая из поколения в поколение, потом, обрастая различными небылицами, связанными с таинственным прошлым, она превращается в устное народное творчество…
И кажется мне, что миф о титане Прометее, действительно, имеет реальную основу.
И основа эта – Дрей…