Многогранность и многоцветность

Две половины жизни.
Повествование основано на реальных событиях.
 Некоторые имена изменены.

Часть первая. До грани.

Вместо вступления.
Многогранность и многоцветность. Я задумалась над двумя этими параметрами сравнительно недавно. Я, конечно, знала про себя, что «у кошки девять жизней». Но…
Если у человека две руки, он никогда не задумывается над тем, что их две, а не одна. Если он видит сотни цветов, он тоже редко акцентирует на этом своё внимание. Если же кто-то видит только черный и белый и в какой-то момент осознаёт, что рядом с ним стоящий человек различает помимо привычных ему двух цветов ещё десятки других, абсолютно ему неведомых, это приводит его в восторг, если даже не сказать больше - в раболепное поклонение (если речь, конечно, заходит не о цветах в их привычном смысле).
Вот так витиевато хотелось бы и начать мне своё повествование.
Опять же любой человек не считает свои умозаключения бредом, хотя иногда догадывается, что это может быть и так. Отношу себя к догадывающимся. Ну, да ладно. Хватит прелюдий.


Зарисовка 1.
Яркое летнее солнце неистово бьёт по глазам. Привычные ветер и дорога. Из чего-то загадочного и свободного они постепенно превращаются в необходимость жизни. Тяжесть ревущей машины придаёт уверенности и спокойствия. В какой-то момент Беркут затеребил меня за плечо: «Остановись, надо поговорить» - орёт он мне на ухо. Я давно привыкла к его неожиданным, иногда неосознанным решениям. Мотоцикл нехотя останавливается на обочине дороги.
- Давай поменяемся местами, - вдруг попросил он. Больше я не добилась от него ни слова. Мне было всё равно, где сидеть. Было противно жарко, я напоминала себе сонную муху. Я не стала сопротивляться его решению…

Глава 1.
В двадцатом веке тринадцать лет считаются совсем юным возрастом. Оно и понятно. Никто не намеревается с этим спорить.
О байкерстве она никогда не думала. Да и зачем девочке, отличнице и активистке, какие-то странные люди в косухах?
Её окликнули на улице двое молодых людей в чёрном. Словно током по спине прошёл заряд: один из них погибнет очень скоро. «Абсурд. Ты же не какая-нибудь гадалка с волшебным шаром. Глюки, дорогая моя. Надо выспаться»
«Расскажи, что ты только что почувствовала, - попросил девочку высокий парень лет семнадцати с какими-то странными взглядом, мудрым и спокойным.
Почему-то захотелось рассказать им обо всем: о своих сомнениях и тревогах, об этом чёртовом видении.
«Вот ты, - она указала на одного из них, невысокого светлого парня лет двадцати – скоро погибнешь»
«Я знаю,- вдруг как-то беззаботно ответил он. – Моё место в клубе освободится, ты можешь занять его»
«Какого чёрта они смеются надо мной? Какой ещё клуб?» - думала она раздражённо, уже собираясь развернуться и уйти. Вдруг её на плечо легла рука. И тот же болезненный импульс прошёлся по всему телу. «Кажется, я встряла» - заключила про себя Ника.
Небо над головой заволокло туманом, хотя на дворе стоял погожий солнечный денёк.
Они ехали не долго. Девочка впервые села на мотоцикл. Вёл машину тот самый странный парень с тёмными волосами и удивительными задумчивыми глазами. Никаких вопросов задавать не хотелось. Она почему-то поверила, что так надо.
Километры. Серая дорога впереди. Туман не рассеивается.


Зарисовка 2.
Мы вновь тронулись. Он вёл байк как-то неуверенно. Странно, вот от кого не ожидала. Просто иногда невредно спать по ночам. У нас это стало получаться всё реже и реже. «Вот приедем на базу, купим пива, нет, лучше шампанского, будем долго трепаться и наконец-то выспимся» - я погрузилась в мечты. «И плевать, что на следующей неделе фест, и мне ещё надо тренироваться. Завтра. Всё завтра, ближе к вечеру. А сегодня пить и спать»
Вдруг мне в голову пришла очередная шальная мысль. Я поняла, что верю в смерть, безоглядно и безоговорочно. Вот это новости, блин! Хотя, наверное, в подростковом возрасте это норма, как и резать себе вены из-за глобального непонимания тебя миром. Плавали, знаем. В эти нелепые моменты жизни меня не корил только Беркут.
Ветер ударил мне в лицо резкой холодной волной и я, наконец, поняла, что мы остановились, и что он давно пытается доораться до меня. В тот момент я даже не подумала, зачем мы вновь тормознули. Наверное, Беркут решил купить пива.
Он положил мне руки на плечи и стал очень серьезным. Даже мне пришлось выйти из своего сонного ступора из-за его неотрывного взгляда. И совсем ничего не чувствую, поразительно, никаких колебаний силы. Странное ощущение. Со мной редко такое бывает.
«Я люблю тебя», - вдруг просто, но очень серьёзно произнёс он.– «Всегда помни это»
«Да, я тоже», - машинально вырвалось у меня. – «Но к чему такая торжественность?»
«Мне просто очень нужно сейчас это сказать».
«Господи, пронеси мимо меня чащу свою» Ев.



Глава 2.
Не прошло и двух часов, как два мотоцикла остановились у небольшого здания, на котором висела невзрачная табличка «База клуба «Ангелы смерти»».
- Чудное местечко, – ухмыльнулась девчонка, ей почему-то надоело бояться. Она последовала за своими странными спутниками. Длинный тёмный коридор, наконец, закончился уютной комнаткой, увешанной какими-то плакатами. Играла музыка, похоже, металл. Её почему-то сейчас хотелось слушать именно такую музыку. Может, это странный сон?
Перед ней поставили бокал вина. Странные люди в чёрном начали представляться, рассаживаясь около неё. Девочка узнала, что того тёмного парня звали Беркут, а его светлого друга – Берси (ей пояснили, что это от слова «Берсерк», хотя, что означает «берсерк» она всё равно не знала).
- Наша Видящая погибла много лет назад. Ты смогла бы занять её место? – произнёс высокий широкоплечий малый (встретить такого в тёмном переулке Нике явно не хотелось бы). Да и вообще, её уже начали раздражать все те непонятные вещи, которые она слышала на протяжении последних трёх часов.
- К чёрту, какая видящая? Какой клан защитников силы? Эти бешеные мотоциклы и чёрные одежды. Чьё место я должна занять? Если вы хотите принести меня в жертву, то делайте это побыстрее, честно говоря, я устала от всего этого. – Её голос дрогнул, она безумно боялась, что её и в правду принесут в жертву. Наконец-то здравый смысл начал овладевать ею, и она начала осознавать всю безысходность своего положения. Даже бежать-то было некуда.
Беркут гладил её по голове. Все смеялись над её детской истерикой.
- Милая девочка, тебе ещё предстоит научиться многому, но ты справишься, ведь ты и сама знаешь это…


Зарисовка 3.
Мы вновь тронулись. Меня будто в омут бросило. Вдруг все мои чувства и ощущения вернулись ко мне. Боль и страх повсюду…


Глава 3.
Устройство мира оказалось не столь сложным.
Сила наполняет всё и вся. Реальность, как и существа в ней, зыбка и нечётка. Гораздо чётче удалось пощупать то, что обычному человеку представляется недосягаемым хаосом. Но как? Неужели все законы мира летят ко всем чертям?
Нет. Просто действует простой закон призмы.
Многоцветность и многогранность – эти два термина теперь неотрывно связаны с маленькой хрупкой девочкой. И бред скажет тот, кто считает, что в мире есть избранные. Избранные из кого, сильнейшие? Эти термины произошли также, как и навеянные доброй церковью слова про злые силы.
Молодые парни и девушки стали учить её. Ещё год назад Ника бы посмеялась над тем, что станет слушать парней и девчонок, не на много старше её. Сто раз она видела таких на дискотеках. Только вот глаза.… Раньше она никогда не замечала такого. Они не сверлили и не пытались проникнуть внутрь сознания.… Не жалели и не поучали…
Она всё так же возвращалась домой в положенное время. Родители знали, что она начала увлекаться байкерством. Были даже какие-то фестивали. В тринадцать с половиной лет Ника уверенно водила «Уралы» и «ИЖи». Беркут старался не оставлять её одну. В редкие минуты отдыха наваливался долгожданный сон, но даже там парень не отпускал её руки.
Их обволакивал туман, такой же, как и в тот солнечный день, день их первой встречи. Через некоторое время туман стал сменяться цветами, яркими, совершенно непохожими на их тусклых собратьев из привычной всем радуги.
-Что это? Раньше во сне был только туман. Даже никаких сновидений? – удивилась Ника. И только потом поняла, что задала мысленный вопрос Беркуту. Парень улыбнулся:
-О, научилась. Я рад.
- Чему?
-Ты сейчас задала вопрос, не произнося ни звука. И я его понял.
-А, ты про это. За последнее время на меня сразу столько всего навалилось, что я даже забыла удивиться. Но ведь это сон? Я и раньше видела сны и разговаривала в них. Честно, я никогда не задумывалась, как я это делаю. Так все-таки, откуда эти яркие цвета, и что будет дальше? – не унималась она.
-Сны очень интересная вещь. В них мы не властны над собой. Кстати, ты не обращала внимания, что во время сна ты не знаешь, что спишь? А когда просыпаешься, тебе ещё несколько секунд кажется, что всё, случившееся с тобой, было абсолютно реальным?
-Нет, я всегда знаю, что я сплю, и воспринимаю сон, как приятный или не очень фильм, в котором по воле судеб я оказалась.
-Удивительно. Впервые такое слышу.
-Ага, все всегда удивляются.
-Ещё во снах люди часто не раздумывая, выполняют все то, о чем их попросят или прикажут сделать. Скоро ты научишься избегать этого. Но то состояние, в котором мы сейчас находимся – это не сон. Умные книжки зовут это по-разному: Астрал, Хаос, Междумирье, Межреальность, потусторонний мир, наконец. Терпеть не могу терминологии. Проще говоря, её просто нет. Просто иногда кроме мыслей нужно общаться словами. А каждая вещь в словесной форме должна иметь какое-либо воплощение, иначе никак. Вот и придумывают разные красивые словечки. Нам с тобой этого не потребуется.
Из всего сказанного далее Беркутом Ника поняла лишь, что дальше будет больше, и захотела проснуться. Он не стал препятствовать ей. В следующий раз всё обязательно повторится.
Ника была из тех людей, что не желают вваливаться с наскоку в сноп новых событий и знаний. Ей нужно было время, и Беркут дарил ей его. Дарил безвозмездно, радуясь каждому мгновению, проведённому с ней.

 Взгляд на предвиденную смерть? Не бывает?...
Наконец, наступил фестиваль. Первый? Нет. Были какие-то и до этого. Она впервые была заявлена на него как равноправный участник, а не как смазливая девчонка, сопровождающая своих друзей. Было как-то непонятно страшно. Страшно не за свою жизнь,нет, тут почему-то все страхи задавила какая-то наглая уверенность. (Потом всю жизнь окружающие будут удивляться её спокойствию и чрезмерной уверенности в происходящем.) Страшно…
Всё случилось так, как она увидела, вернее, почувствовала, в день её первой встречи с Берси и Беркутом.
Один из финальных заездов. Всё вокруг поглощает рёв заведённых машин. Мотоцикл Берсерка переворачивается, чуть-чуть не закончив финального прыжка…
Время опять, будто насмехаясь, почти останавливается для неё, давая девочке увидеть смерть ярко и торжественно. Этот человек (и человек ли?) уходил из жизни, заранее зная об этом, уходил, радуясь завершённым делам и не жалея об ошибках. Так, наверное, должен уходить каждый. Но почему? Кто из нас сможет ответить на этот вопрос?
…
«Тебе, Ника, я хочу подарить это вино. Оно кроваво-красное и такое желанное. Когда мы пьем его, мы чувствуем терпкость и живую прохладу жидкости, так похожей на настоящую кровь, предвестницу смерти. Ты будешь этой предвестницей, будешь пить вино и чувствовать неотвратимое. Странное пожелание? Не противься, это твоя судьба. Никогда не пытайся предотвратить… Ты только наблюдатель в этом мире, слишком хорошо видящий наблюдатель», - с этими словами Берси протянул ей бокал вина за день до своей гибели…


Размышления.
Странное и неприятно покалывающее состояние. Ощущение опустошения. Странно, я никогда не вела дневников. Я редко отвечала правдой на вопрос: «Как дела?» Я почему-то всегда терялась, когда меня просили рассказать о себе.
В итоге приходится прятаться под чужими именами. Хотя это к лучшему.


Зарисовка 4.
Я еще никогда так явственно не чувствовала предотвращения, предвидения. О, боги, как я с тех пор не люблю никаких предотвращений!
В тот момент я не смогла выразить все охватившие меня чувства словами, даже жестами. Хотелось просто орать от пустой (как мне тогда казалось, надуманной) безысходности. Только один вопрос мучил меня в последние минуты той прошлой жизни до грани. («Жизни до грани» - я уже облекла моё последующее состояние в красивые слова. Тогда же…) Интуиция никогда не подводила меня. Почему же сейчас я перестала ей верить? Вернее просто не могла поверить в неотвратимое. Старалась отодвинуть несчастье подальше и поглубже.
Всё также ревела машина. Серая дорога вскарабкивалась и вновь обрушивалась вниз. На большой скорости асфальтовая трасса превращалась в быструю горную реку. Ветер привычно бил по телу, которое уже долго не могло обходиться без таких воздушных ванн.
Мы подъезжали к городу. День перевалил за середину. Всего несколько километров отделяли нас от долгожданного отдыха и уединения. Всего несколько километров…


Глава 4.
Вскоре она окончательно разлюбила дневной свет. Нет, он не давил на неё, как на какого-нибудь вампира. Он просто сбивал остроту восприятия и усыплял. Поэтому днём, особенно при ярком солнце смертельно хотелось зарыться куда-нибудь и поспать, именно поспать, а не впадать в транс или гулять по мирам. Всё-таки мир людей был ей очень привычен.
Всё чаще и чаще Ника начала видеть людей в разных цветах. Одни были сиреневыми или синими. Как позже выяснилось, то были хранители сил или наблюдатели. Другие - красными, рыжими, желтыми. Красных она не любила больше всего, так как в таком цвете ей всегда виделись вампиры – ведуны – очень мерзкое сочетание. Были ещё зелёные, пурпурные, серые, очень редко черные или белые. Трудно назвать все цвета её видений, их были тысячи – оттенки и смеси, пятна и круги. Её часто мучил вопрос, какого же цвета была она сама. Она не раз пробовала задать его Беркуту.
- Сколько цветов ты способна увидеть? – отвечал он вопросом на вопрос.
- Тысячи.
- Каждое существо способно увидеть столько цветов, сколько их есть в нём самом, – наконец, объяснил он.
И вот она поняла, что имелось ввиду под многоцветностью.


Зарисовка 5.
Все понимают время, примерно как нескончаемый поток воды. Тогда я чувствовала его лезвиями, режущими по живой плоти и причиняющими неимоверную боль, неотвратимо разрушающими показавшийся мне таким хлипким мой мирок.
Обычный городской перекрёсток. Полуденная пробка в центре города. Наш мотоцикл медленно ехал в ряду машин практически первым после предательски загоревшегося светофора, чуть-чуть продвигаясь вперед. Справа слева от нас также сновали и сигналили машины. Только вот на правом повороте дорога была значительно свободнее, оно и понятно, по ней можно было выехать только на заброшенный завод.
Вдруг я услышала противно воющие тормоза и звук сильного столкновения. В этот момент секунды показались мне вечностью. Я явственно видела три столкнувшиеся машины. Видела одну из них, при столкновении отлетающую в нашу сторону. Видела, что деться нам никуда не получится, потому что везде, как в большом муравейнике, громоздились и громоздились машины. Почувствовать мне удалось только резкий болевой толчок. Красные круги заплясали у меня перед глазами.
Я, конечно же, не поняла, сколько прошло времени. Для меня, его, наверное, вообще не прошло.
Вокруг какой-то навязчивый вой сирен.… Где же Беркут? Глаза закрывает красная липкая пелена.
Вправо, влево. Люди, почему-то удивлённо смотрящие на меня. Расступитесь, уроды!...
-Любимая,… помни, я люблю тебя.
-Куда же ты? Стой! Не бросай меня…. Я ещё не успела… тебе сказать.
Резкая пронизывающая боль во всём теле. Тепло его рук. Темнота и тепло.
-Я тоже хочу с тобой! Подожди меня!
-Ты ещё сможешь почувствовать меня. Знай, я буду слышать и видеть тебя всегда. До свидания, милая девочка!... Я отказываю тебе впервые. Тебе нельзя со мной. По крайней мере, сейчас.

Глава 5.
И вот настал тот долгожданный день.
-Пошли, и ты увидишь незабываемое. – Беркут взял её руку и повел по цветным лабиринтам, по серым пыльным дорогам. Ника перестала чувствовать дыхание, тепло и холод, даже звуки. Всё, что у неё осталось – это мысли, которыми она общалась с уверенно идущим впереди парнем.
-Откуда ты? Ты ведь не человек? Да и старше ты меня на добрые две сотни лет? Не так ли? Ты знаешь обо мне всё, я тоже хочу узнать тебя.
-Я как раз веду тебя на свою родину. Скоро ты всё узнаешь. Я и все мои братья с сёстрами, с которыми ты уже познакомилась, были рождены близ Него (он указал рукой на громадное, неземное по великолепию, сооружение, мысленно Ника назвала его Храмом Силы, т.к. её просто сносило от удивительной мощи сей постройки).
-Откуда здесь взялись понятные человеческому глазу образы?
-Человеческий глаз ничего бы здесь не увидел. Начнём с того, что человек просто не смог бы сюда попасть, – усмехнулся Беркут. – Ты видишь нечеловеческим зрением. Когда же ты к этому привыкнешь? Ты захотела называть его Храмом Силы. Пусть так. Тут действительно есть сила. Как ты уже знаешь, я хранитель равновесия. Поэтому я и живу на земле, чтобы, если надо призывать Видящих, как ты или кого-то ещё.
-А хранитель может погибнуть?
-Нет, только его человеческое тело и часть отделов памяти, находящихся в человеческом мозге. В остальном, он такой же, как и прежде. Хочешь, можем позвать Берси, и ты в этом убедишься?
В скором времени она действительно увидела Берсерка, вернее почувствовала.
- Берс, а почему ты не забыл меня? – удивилась Ника, когда он поприветствовал её. – Мы же знали друг друга, как люди?
-Милая, тебя я не мог забыть. Ты моя наречённая сестра и Видящая. Когда-нибудь ты останешься здесь навсегда вместе со всеми нами. Но этому ещё не время. Пойдём, я провожу вас в Храм.
Перед ними начали вспыхивать образы дороги, леса, неба.
Наконец, они вошли внутрь. Снаружи их тепло приветствовали люди в сиреневых плащах. Это, как догадалась Ника, были хранители первого уровня или ворот.
Бесконечные залы с высокими потолками и необыкновенными по красоте своей полами сменялись будто бы крепостными комнатушками с маленькими оконцами.
-Почему Храм внутри такой разный? – удивилась девушка.
-Тебе ещё многое предстоит увидеть. Храм силы не может быть материальным воплощением. Следовательно, он каждое мгновение разный, да и то, только в твоих мыслях. Знаешь, не существует также и какого-то конкретного источника силы. Весь Храм и есть источник. Как-то немного странно звучит, я понимаю. Есть источник силы, которого в принципе нет. – Беркут выглядел немного растерянным. Наверное, он в первый раз не знал чёткого ответа.

Зарисовка 6.
Трудно описать словами то, что я чувствовала в самый ужасный момент моей жизни. Я начала видеть со стороны и немного сверху и мысленно радовалась этому – первый признак смерти на лицо. А зачем мне теперь жить, если его уже нет со мной? Я помнила его последние слова, вернее мысль, но категорически не хотела в неё верить. «Жалкий эгоист, да как ты мог бросить меня именно сейчас, когда ты мне так нужен?»
Я отчётливо видела Беркута, лежащего на дороге в луже крови. Видела себя, непонятно каким образом вставшую и кинувшуюся к нему. Теперь понятно, почему на меня так странно смотрели люди – теоретически я тогда и пошевельнуться-то не могла. Потом, наверное, это спишут на шок. Мои глаза улавливали уже какие-то оборванные картинки происходящего. Всё и вся вокруг уходило под власть боли, по-моему, даже не совсем физической. Странное ощущение, бывает, что чувствуешь боль и только через несколько мгновений понимаешь, что физически у тебя ничего не болит. Хотя всё-таки пример не столь удачен. Тогда моё сознание пытались сожрать сразу несколько болей.
Наконец, все мысли и чувства угасли окончательно. Поразительно, если бы этого в какой-то момент не происходило с человеком, он просто сошёл бы с ума. Мы даже до конца не знаем всех защитных систем нашего организма. Может, оно и к лучшему. Давно бы уже захотели взломать за (как нам кажется) ненадобностью.
Дорога вперед показалась приятной. Как долго, оказывается, я этого ждала. «Подожди, родной, я скоро догоню тебя!»
Вдруг резкий и неприятный толчок.… Нет, нет, не хочу, отпустите.… Зачем вам возвращать меня? Мне больше всё равно никто не будет нужен. Никогда.
Вот она грань. Интересно, в жизни каждого человека рано или поздно появляется нечто подобное?

Глава 6.
Она в первый раз видела человека, проживающего жизнь вот так, без сожаления и боли, а с неимоверной радостью от каждой прожитой секунды. Он дарил своим друзья и ей свой смех, никогда не боялся плакать, наверное, он был единственным человеком, кто знал, как это любить всех окружавших его людей сразу и каждого по отдельности.
Приходя к ней, он всегда дарил Нике цветы, семь роз. «Цветы – это необыкновенные существа. Они рождаются только для того, чтобы принести радость или скорбеть вместе с нами, а умирают тихо и безмятежно, даже смертью своей не доставляя нам хлопот» - сказал как-то Беркут, когда они гуляли с Никой по полю, оставив мотоциклы на обочине дороги. Тот момент был одним из редких и блаженных мгновений счастья.
Были ещё и изнуряющие тренировки. Звон в ушах, рождающийся из-за бешеной скорости. «Клубные прокаты» по городам и фестивали, постоянные знакомства с новыми людьми. Ника привыкла к такому времяпрепровождению.
А в её обычной жизни всё также оставалась школа и тайна её свободного времени.


Зарисовка 7.
Меня разбудил ужасный жёлтый свет. От него буквально мурашки пошли по коже. Каким, оказывается, неприятным бывает солнце утром. Как выяснилось, солнце было несущественной мелочью по сравнению со всем остальным.
Всё тело пронизывала уже откуда-то знакомая острая, буквально кромсающая на части, боль. Захотелось заорать. С силой задержала в себе подступивший было вопль: орать и материться – последнее дело, ещё успею. Память возвращалась очень медленно какими-то болевыми толчками в виски. Я смутно понимала, где я нахожусь. Белые стены… Жёлтый, сжигающий свет из окна.… На меня вновь наваливается какое-то давящее чувство безразличия. Какое, к чёрту, безразличие? Надо немедленно стряхнуть его с себя!
Внутри будто чей-то голос насмешливо так говорит: «Ну, попробуй, стряхни. Тебе не хватало времени? Так вот, получай и давись временем, ненужным и до остервенения противным тебе. Вот твоя награда, Видящая, почему же ты не предвидела её?»
Последние слова этого непонятного внутреннего голоса зазвучали набатным звоном. Видящая? Всё прожитое мной за последний год показалось сном. Я погрузилась в него, в надежде проснуться и забыть его навсегда.


Часть вторая. Моменты безысходности.

Глава 1.
Сон – отличное средство, помогавшее мне всегда, оказался бессилен теперь. Зато он оказал медвежью услугу – быстро поставил на место все события и освежил память.
Я наконец-то вспомнила всё в малейших деталях.
Жаркий изнуряющий день, городская пыль, серая городская дорога, авария.… Несколько слов, означающих простые понятия, перевернувшие мою жизнь ещё раз.
Отчаяние? Да, сколько угодно. Боязнь боли и смерти? Вот этого, пожалуй, не было.
Клубный народ, конечно же, приходил в больницу постоянно. От них я практически сразу узнала о смерти Беркута. Они правильно поступили, что не стали скрывать этого. И опять же их какая-то противная отрешённость и фатализм: «Значит, так надо» О чём вы? Да, как вы вообще можете так говорить? Ведь это же ваш друг и брат?
Тогда я проклинала их, сама не знаю, за что. Я упивалась ненавистью ко всему миру – это, пожалуй, единственное, что у меня оставалось.
Ещё была боль, боль утраты, ужасная, раздирающая меня на куски, лишающая моей привычной жажды жизни. Также моей спутницей на то время стала и вполне нормальная, если её так можно охарактеризовать, боль телесная. Она возвращалась с завидной постоянностью, на время заглушаемая или отгоняемая какими-то нескончаемыми инъекциями, капельницами и колёсами. Тогда я уже не хотела жить, я потеряла смысл моего дальнейшего существования. Только вот даже способов покончить с собой, действительно действенных, в той ситуации у меня не было. Именно тогда в четырнадцать лет моя жажда жизни сменилась не менее сильной жаждой поскорее уйти из этого мира. Никто и ничто не могли разубедить меня в этом.
Каждый раз, приходя в себя после наркоза от очередной операции по второму, третьему, пятому перелому неправильно сросшейся ноги, я все сильнее ненавидела себя, такую беспомощную и, в общем - то (как мне казалось) никому не нужную.
Серый, Алекс, Ревер, Алиска приходили чуть ли не каждый день, приносили неизменные цветы, пытались что-то говорить.
В скором времени я решила уже абсолютно точно, что хочу уйти из клуба навсегда.
Тогда я ещё не была уверенна, буду ли я ходить, поэтому мой уход или неуход из клуба ровным счётом ничего не значил. Это все понимали, но по-прежнему приходили ко мне постоянно.
Были какие-то неумелые попытки суицида, которые заканчивались пустотой и остервенением.
Его уже было не вернуть.… А мне осталась эта никчёмная и абсолютно какая-то чужая жизнь.

Мера отчаяния. Болезненные воспоминания.
На что вы чаще всего обращаете внимание, когда читаете книги? На диалоги, описание батальных сцен (в фэнтэзи, например), костюмы, пейзажи? А что стараетесь пропустить? Странный вопрос. «Наверное, ничего» - решат многие. На месте себя – читателя я бы пропустила предыдущую и несколько последующих глав. Мне они дороги лишь как автору. «Дороги» - странное слово.
Я до сих пор в некоторые моменты сдерживаю ненависть, ненависть на весь мир, а ведь уже прошло много времени. А вокруг все как-то хотят помочь:
- Конечно, мы понимаем тебя… и т.д.
Да, ни хрена вы не понимаете и не поймёте никогда!
Не поймёте, как заставить себя вновь учиться жить, как бы это банально не звучало, заставить себя не орать от уже, кажется, в конец сжирающей тебя боли, как вновь научиться видеть сны, красивые и разные, а не один, уже успевший въесться в память во всех деталях. Список этих нехитрых умений можно продолжать бесконечно. Да и зачем? От этого ровным счётом ничего не прояснится.
Недавно я, наконец, задала себе этот естественный вопрос: «Зачем же я всё-таки пишу всё это?»
Странно, ответить не удалось. Так легче? Глупости. Мне это безразлично. В своё время один близкий мне человек сказал: «Напиши это (речь шла о каких-то стихах) и оставь их здесь, в этом конкретном времени. Не неси эти чувства и мысли дальше по жизни». Может, и так. Не знаю. Раз уж пишется, пусть будет.

Зарисовка 1.
Не присущие ей доселе слёзы душили её. Наступал противный пасмурный осенний вечер. Ника лежала одна в своей палате. От прежней веселой девчонки, мало что осталось. Она продолжала упорствовать, сама не зная, чему. Ей до сих пор казалось, то всё произошедшее не может быть правдой.
Сон захватил её мысли и забрал хоть на небольшой срок постоянно преследовавшую её боль.
Она давно перестала видеть сны. Она стала бояться их видеть, потому что их все заменил один, от которого её вновь трясло, и девушка просыпалась в слезах и в отчаянии.
В тот вечер всё было не так. Приятное облако тумана распространилось по всей палате, мягко обволакивая белые стены и потолок, которые она уже успела возненавидеть.
Всё, как и когда-то, погрузилось в сверкающий мир красок. Она ничуть не удивилась, когда почувствовала, что идёт по дороге, уже почему-то знакомой ей. Ну, конечно, они уже были здесь когда-то давно с Беркутом. Тут вдалеке показалась фигура, которая явно приближалась к ней. И она почувствовала, вновь почувствовала его… совсем близко, надо только немного ускорить шаг.
Это действительно был Беркут, ничуть не изменившийся, он улыбался ей, как и раньше. Радость встречи. Девушка не могла в это поверить.
- Наконец-то, я так ждала этого. Наконец-то это случилось. Я умерла и теперь снова смогу быть с тобой рядом!
- Нет, это не так. Я не допущу, чтобы ты умерла сейчас. Я же обещал, что мы ещё обязательно встретимся. Вот это и случилось. У нас с тобой есть целый день. Пойдём же, – он взял её на руки, и мир вокруг них начал быстро изменятся. Они вновь оказались в том старом замке, где уже когда-то были, когда-то, казалось, в прошлой жизни.
Она наконец-то начала всё понимать.
- Выходит, это всего лишь сон? Как ты мог бросить меня тогда? Значит, наше время истечёт, и опять проснусь в своей долбаной палате под капельницами и в гипсе? Я ненавижу всех вас за это! Зачем вы втянули меня в ваши дела? Ты же с самого начала знал, что так всё и будет. Как после этого ты можешь говорить, что любишь меня? – и она расплакалась от полной, как ей казалось, безысходности.
Беркут, знал, что отвечать ей что-то в данный момент бесполезно. Он, как и раньше, просто был рядом.

Глава 2.
И опять это безжалостное утро. Я помнила свою прошлую ночь в малейших деталях и знала, что это был не сон. Там было всё, что я люблю, там был он.
А здесь… Мир тогда потерял для меня все свои краски, оставив только вечный серый и болезненный жёлтый. Всё для меня окрасилось этим странным сочетанием.
Я знала, что сегодня ночью абсолютно физически ходила по летнему полю, помнила конюшни и лошадиные скачки.
Сейчас же вновь была больничная палата и неизменные розы в вазе на окне. Из всего моего тела немного двигалась только левая рука, в которую были натыканы капельницы. В тот момент я могла только мечтать о том, чтобы снова ходить. Только вот оказалось, что мечтать тоже можно разучиться.
О, как же мне тогда хотелось умереть.
Так проходили нескончаемые дни. Я ненавидела всё вокруг, в том числе и саму себя, конечно. Сколько раз я пыталась отключить аппараты или наглотаться каких-нибудь колес. Но меня всё время зачем-то вытаскивали.
Наконец-то наступило то утро. Мне трудно о нём забыть. Дверь открылась, на пороге показался Лихой.
- Как же я давно тебя не видела. Ну, привет, друг, – я действительно была очень рада его приезду, – видишь, какой я теперь стала?
Я ожидала от него каких-то тёплых слов, всё-таки он был лучшим другом Берка и моим тоже. Вместо этого, он подошёл ко мне и, не говоря ни слова, ударил по лицу. У меня перед глазами заплясали круги, я почувствовала солёный вкус крови во рту. Он же продолжал бить меня, лежащую в гипсе и абсолютно беспомощную. Я не могу описать словами, что я тогда испытывала, очень скоро я, конечно, просто отключилась.
Очнулась я, наверное, минут через двадцать, Лихого в моей палате уже не было, зато вкус крови и боль разбитого носа я ощущала великолепно.
У меня не находилось мыслей, чтобы как-то объяснить произошедшее. Меня душила горькая обида. Ведь он был моим другом. За что?
Я лежала на кровати и рыдала….

Зарисовка 2.
Потом они не виделись долгие три года.

Глава 3.
Проснувшись на следующее утро, я обнаружила у себя в палате Алиску. Я вспомнила вчерашнее.
- Ну, что? Может, тоже надаёшь мне по роже, как Лихой? – начала орать я на неё. – Вы, наверное, все меня ненавидите. Ну, зачем же так жестоко? Давай, бей же, теперь мне это уже не будет сюрпризом, Лихой тебя опередил.
Она сидела у окна и грустно смотрела на меня.
- Он по-прежнему твой друг, как и я, - я вдруг услышала её мысли. – Он сделал всё правильно. Мы все очень любим тебя и хотим, чтобы ты стала прежней, тебе лишь осталось захотеть этого самой.
Потом она ушла. Лихой же, как я позже узнала, сразу улетел в Штаты, где вступил в американскую ветвь нашего клуба. Появится он только через 4 года, но об этом позже.
Такого жестокого непонимания у меня не было никогда в жизни. Такие близкие мне люди казались тогда чёрствыми и очень чужими. Я не знала, что мне делать…


В голову постоянно лезли какие-то рифмы, и даже строчки. Странно, до этого я никогда не писала стихов. Да и тогда, написав, я их тут же уничтожала, но так было легче – хоть какое-то занятие.
Дни тянулись нескончаемой чередой.

Я постоянно прокручивала в голове мою странную встречу с Лихим. В первое время меня буквально трясло от ненависти и обиды. Но в какой-то момент мне ужасно захотелось жить, захотелось радоваться своей жизни, назло всем им. Именно тогда меня будто ударило током. Мне стало вдруг всё очень понятно. Глядя за окно на великолепный зимний пейзаж, я ощутила красоту и единственность жизни. Я наконец-то оценила по достоинству последний и самый дорогой подарок Беркута – свою жизнь. Теперь я знала, что в любом случае я должна стать прежней и счастливой, я вновь должна ходить, должна научиться радоваться жизни в память о нём.
Физически же, конечно, сразу ничего не изменилось.
Уж успевший надоесть мне склиф. Череда операций. Дни, месяцы.
Меня вдруг заинтересовал Интернет. Я стала подолгу просиживать в чатах. Познакомилась с интересными людьми, увлекающимися странными вещами, они называли своё увлечение ролевизмом. Мне это слово мало что говорило.
Да, ещё до аварии я была в Германии и случайно попала в Бремен на ежегодный немецкий ролевой фестиваль, даже понравилось: мечи, девушки в красивых платьях, воины в доспехах, поединки.
В чатах появилось много друзей. Потом стали общаться и в живую. Они часто приходили ко мне в больницу.
Клубный народ почему-то видеть больше не хотелось. До сих пор я корю себя за тот свой детский эгоизм. Те люди по-настоящему любили меня и считали своей сестрой, но они поступили, как я и просила. Мы стали видеться очень редко. Потом и вовсе перестали встречаться.

Зарисовка 3.
- Ну, здравствуй. Я очень по тебе скучала.
- Здравствуй, я знал, что рано или поздно ты вновь захочешь прийти. Я рад, что ты поправляешься.
- Я многое поняла за эти годы. Прости меня.
- Глупости. Я знал, что твоей силы хватит на то, чтобы справиться.
- Недавно видела Лихого, сказала ему спасибо.
- Знаешь, тогда я начал немного бояться за тебя. Его действия были его идеей.
- Он всё сделал правильно. Я смогу приходить к тебе, когда захочу?
-Конечно, вечность длинна. Я не представляю своей жизни без тебя.
- Я люблю тебя.
- Знаешь, за всё это время ты впервые произнесла эти слова первой. Мне очень приятно. Хотя это было моё право, - они засмеялись.
- Кроме меня в твоей жизни будет ещё очень близкий человек. Не оттолкни его. А я всегда буду рядом.
Они взялись за руки, и пошли по росистой лесной тропинке. Впереди было ещё много времени, очень много.


 
Часть третья. Сейчас.

Послесловие.
Одинаково плохо быть не может. Рано или поздно становится легче. 9 немыслимых месяцев больниц прошли и канули в прошлое. На мотоцикл с тех пор я так и не села, как, в общем, не смогла и никого полюбить. Но теперь появилось будущее. А это уже не пустота.
И я счастлива.

Помнишь, я как-то сказала, что верю в смерть? И, о ужас, моя вера сделала непоправимое.
Помнишь, я резала себе вены, потому что в четырнадцать лет мне казалось, что я отвергнута миром?
Конечно, ты всё это вспомнил. Ты никогда не смеялся надо мной, никогда не учил жить. Ты просто жил рядом.
А помнишь наш последний разговор? Даже не разговор, так двумя словами перекинулись.
Ты, конечно, видел, как я потом приходила к тебе, забывалась болезненным сном, рыдала от бессилия. Ты, наверное, даже слышал мои мысли и корил меня за них.
Да, чего мне тебе рассказывать? Ты был первым, кого я навестила, когда вновь смогла ходить. И уже я дарила тебе цветы, такие же, как ты приносил мне когда-то, семь, а не восемь или шесть – дурацкие чётные числа. Мне противно от их чётности и правильности.
Знаешь, я перестала верить в смерть. Спасибо тебе за этот последний урок. Ты ведь гордишься мной? Я представляю на твоём лице улыбку, слышу твой смех.
Какой подарок ты хочешь на День рожденья?

Осень – зима 2004-2005 гг.