А вот расскажу я тебе сказочку... часть третья

Часть третья

 Как узнали Бабы-Яги, что пропало зеркало драгоценное – оружие против Василиска-чудовища! - так на Ивана все вместе и накинулись...
– Да что же ты, неслух такой, наделал! Да как же нам теперь с врагом страшным справиться?!
– Простите, матушки, - кланяется им в пояс Иван-царевич. - Моя вина: любопытства не сдержал!
– Эх, царевич, царевич! - говорит младшая Яга. - Неужто не знаешь: любопытство даже кошку сгубило!

 Созвали снова Яги совет. Собралась вся нечисть лесная: и Кощеи прискакали-прилетели, и Кота Баюна пригласили, и лешие пришли... Стали все вместе думать, как без зеркала Василиска победить.
 Говорит наконец старшая Яга:
– Одолеть-то Василиска не хитро – хитро к нему близко подойти! А иначе как его поразишь?
 Выступил Иван-царевич вперед:
–Я нашему горю виной, мне вину и искупать - выйду с Василиском биться!
–Ты, царевич, биться-то погоди, - говорит тут Кот Баюн, – пропадешь только зазря, а делу не поможешь. А вот давайте мы лучше Змея Горыныча на помощь призовем! Он и летать умеет и огонь выдыхает опять-таки – авось справится с Василиском-то!
– Что ты, Котя, - возражает младшая Яга, - как посмотрит на него Василиск - и окаменеет наш Змей точно так же, как любой из нас!
 А Кот Баюн хитро прищурился и мурчит:
– Так ведь, чтобы окаменеть, надо с Василиском очами встретиться. А у Змея Горыныча не одна голова, а три целых - глаз-то, значит, шесть будет! Никак не успеть Василиску во все глаза ему посмотреть!
– И то верно, - говорят братья-Кощеи. - Если у кого и получится к Василиску подобраться, так это у Змея Горыныча.
– Ну, тогда тебе, Котя, к нему и идти, - молвила Яга-младшая. – Упрямый Змей Горыныч, медлительный, и нас не больно-то жалует - трудно его уговорить будет. А ты у нас хитростью да велеречивостью на весь лес славишься, сказочки твои даже люди друг дружке пересказывают, - кто лучше тебя Горыныча убедить сможет?
– Ты ему, Котенька, золота сколько попросит пообещай, - предложили Кощеи, - а уж мы-то в долгу не останемся! Да поторопись - времени у нас только день остался: Чернодум ждать не будет! Второй-то Василиск посильнее первого: солнца яркого он не любит, но как только темнеть начнет - в любой миг нагрянуть может!
 Дали они Коту Баюну сапоги-скороходы, и побежал он к Змею Горынычу - о помощи просить против Василиска лютого...

* * *
 Мррр, человеки, вы слушаете ли? Та-а-ак… Первый спит без задних ног, второй дремлет… а у третьего сна ни в одном глазу! Почему не засыпаешь, тебя спрашиваю? В сказки не веришь?.. Мрауу?! Ну что за люди пошли такие?.. А раз не веришь, так и засыпай!

 Как день к закату клониться стал, собралась вся нечисть недалеко от сокровищ зарытых; и Иван-царевич со всеми вместе, и бурый зверь Горносталь, до конца ему помогать решивший; и кобылицы Бабы Яги, что лучше всех опасность чуют... Кота Баюна с подмогой с минуты на минуту ждут-поджидают, небо оглядывают. Вот уж солнышко за лес садится – нет еще Змея Горыныча.
–Ну как? – спрашивает Яга своих кобылиц. – Не летит еще Змей?
–Нет, хозяюшка, - отвечают те в один голос, - ничего не видать.

 Ждут-пождут дальше. Солнце наполовину за лес закатилось, темнеет уже…
–Ну что? – спрашивает Кощей-младший своего коня. - Не спешит к нам Горыныч?
–Нет, хозяин, - отвечает конь, - ничего не слыхать.

 Вот уж последний лучик за лесом спрятался… И тут встрепенулись враз кобылицы и Кощеев конь:
–Беда, хозяева! Василиск летит!

 Смотрят Яги, смотрят Кощеи – и верно: летит страшилище над лесом – деревья от его дыхания так и чернеют, и падают! Глядит царевич Иван по сторонам – где же Горыныч? Неужто не уговорил его Кот Баюн помочь? Василиск все ближе и ближе – вот уже даже чешую на крыльях углядеть можно!
–Далеко ль еще Змей Горыныч? - снова Яга спрашивает…
–Летит! Летит! – забили копытами кобылицы. – С другой стороны поспешает!

 И точно: показался вдали над лесом Змей о трех головах, о шипастом хвосте; изо всех сил спешит, огнем дышит, путь себе освещает; а на средней шее у него Кот Баюн сидит, глазищами зелеными сверкает!

* * *
 Мрраау… Притомился я что-то. Хоть на другой бочок перевернусь… А замолчать никак нельзя – проснутся они иначе да все и вспомнят! Придется, мррр, пррродолжать…

 Как увидел Горыныча Василиск-зверь – взревел, развернулся и навстречу ему ринулся…
Змей-то Горыныч, хоть и о трех головах, даже оторопел сперва малость - чудище эдакое в первый раз увидал: тело жабье, хвост змеиный, голова петушиная! - и чуть назад со страху не повернул; да Кот Баюн не позволил. Вцепился когтями железными Горынычу в шею да знай погоняет! Мертвая хватка у Кота-сказочника. Змею деваться-то некуда, он и летит – прямо на Василиска!

 А как близко совсем подлетел, правая голова вправо глаза скосила, левая - влево, а средняя зажмурилась да как пламенем полыхнет!

 Не увернулся Василиск – в аккурат под огонь попал! Загорелось чудище, заревело страшным голосом – да и рухнуло прямо на камни... А там его уж Иван-царевич с мечом-кладенцом, что Кощей дал, поджидает... Тут Василиску-страшилищу и конец настал.

 Перевела дух нечисть лесная.
 Спустился Змей Горыныч на землю – стонет, хрипит, будто от яду Василискова, а больше-то с испугу. Отпоили его Яги целебными травами, наделили Кощеи дарами богатыми; и отправился он восвояси, в пещеры свои родные, - поправляться да золотом утешаться.

 А Кот Баюн к младшей Яге подошел, о ноги ее трется, спину выгибает…
– Ну, Котушка, - говорит та ему ласково, - кабы не ты, пропали бы мы все! Как благодарить-то тебя, не знаю!
– Пустое, сударушка, - мурлычет Баюн, - о тебе ведь хлопочу, для тебя стараюсь! Но пора мне уже на свой дуб возвращаться, проверить, все ли спокойно, – мало ли кто там бродит, возле леса-то нашего!

 И точно – не успел Кот Баюн на ветке своей любимой разлечься, лапы вытянуть, хвост свесить – идут! Трое. На ногах лапти, за плечами котомки, в глазах жадность… Пришлось немедленно за сказочку приниматься…

---------
 Как улетел в свои горы трехголовый Змей, говорит Иван-царевич Бабе Яге:
– Что делать-то будем, матушка? Горыныч больше помогать не захочет, а ведь у колдуна небось уже третий Василиск вылупился!
–Погодим маленько, - отвечает та, - да посмотрим, как дальше дело пойдет.
–Может, - предлагает Иван, - я к людям за зеркалом сбегать успею?
 Покачала Яга головой:
– Да ведь время-то в вашем мире по-другому течет – когда быстрей, а когда и медленней! А ну как не угадаешь – тогда и вовсе потеряться можешь; а нам недосуг за тобой следить: вот-вот следующего Василиска Чернодум пришлет!

 День прошел в заветном лесу – не слышно о колдуне ничего. Послала Яга Горносталя разведать, что во дворце Чернодумовом делается да какого Василиск новый виду, какого размеру; а сестру свою, самую старшую, просит:
–Ты, сестрица, подумай как следует – может, еще какое средство против чудища этого имеется?

 Долго думала-вспоминала старшая Яга; наконец вымолвила:
– Есть еще средство с Василиском справиться, есть – зверек чернохвостый, что ни взгляда, ни яда его не боится. А вот что это за зверь такой чудесный, не вспомню никак – совсем старая стала!

 Стали Яги всех зверей перечислять, даже леших на помощь позвали – не припомнит ли кто с черным хвостом зверя? Не лисица ли? - нет. Не росомаха? – нет… Так ни до чего и не додумались.

– Ну, - говорит Яга-младшая, - на нет и суда нет! Будем без зверя того волшебного с Василиском справляться! Все ж мы здесь у себя дома, нам лес заветный поможет.

 Вернулся к ночи Горносталь-зверь и рассказывает:
– Колдуна во дворце нет, царевна Милика книгу сидит читает; подземелье пустое, даже нетопыри разлетелись; а Василиска – все обегал! - не видать нигде. Может, и нет его, третьего-то?
– Подождем, - Яги отвечают; а сами к битве большой готовятся: в котле зелье волшебное варят, старинные заклятья над ним читают; зверей да птиц травами поят, с Кощеями о чем-то советуются...
 
 А на другой день в лесу зверей окаменевших находить стали: там оленя, там медведя, там белочку… Побежал опять Горносталь во дворец Чернодумов – и опять следов Василиска-страшилища не нашел. А на третий день озерцо отравленным оказалось… А Василиска как не замечал никто, так и не замечает!
 Ясно стало Бабе Яге – пугает их Чернодум, силу свою показывает. Знать бы, что он замышляет!


 А царевна Милика в книге своей прочла, что шалит Василиск, зверей да деревья губит, а никто его нигде застать не может - не знает нечисть лесная, с какой стороны опасности ждать! И захотела она узнать, где же Чернодум слугу своего послушного прячет. А книга что-то странное отвечает – не понимает ее царевна: не то зверь этот третий Василиск, не то человек; то ли скрывает его колдун, то ли на виду держит…
Читала книгу волшебную Милика со всем вниманием, читала, и не заметила, как в светелку ее колдун зашел…

 Прознал тут Чернодум, что царевна книгу волшебную читать умеет, - озлился, выхватил ее у Милики и сжег.
–Последний раз спрашиваю, - кричит, - пойдешь за меня али нет?! Отвечай, не то Василиску тебя отдам – в камень в тот же миг превратишься!

 Топнула тут и царевна ногой:
–Не пойду за тебя, покуда жив Иван-царевич!
–Ах так! – говорит колдун, от злобы ажно трясется весь. – Ну, гляди, сама напросилась! Не жилец боле твой Ванька, так и знай! Я бы его и тогда еще порешил, да Конь волшебный помешал, на дыбы взвился, будь он неладен! Ну, я им всем покажу! Кощеев слугами сделаю - заместо Василисков загубленных сокровища мои охранять будут; и Яги получат свое! Особенно младшая - с ней у меня давние счеты!
 Запер он царевну на замок, а сам умчался быстрее птицы…

 В тот же миг к Яге со всех сторон кобылицы сбежались:
–Беда! Беда! – кричат. – Колдун прямо к нам летит!

* * *
 Мрау! Люблю сказывать, когда спят уж все. Сам себе мурлычешь тихонечно, сам себя убаюкиваешь… А вот промурлыкаю я, пожалуй, сказочку о том, как нечисть лесная с колдуном Чернодумом билась...

 Шуму-то в заветном лесу, грохоту! Дым коромыслом стоит: колдун по воздуху носится, валуны многопудовые, словно пушинку, подымает, деревья с корнями выворачивает - в Кощеев и сестер-старух швыряет! А те на него кто с мечами волшебными, кто с заклинаньями... Ничто колдуна не берет! Заклятья от него отскакивают да по Ягам же и бьют, мечи Кощеевы один за другим ломаются... А Чернодум знай хохочет:
– Обмануть меня хотели? Как бы не так! Теперь никто меня не остановит! Захочу - все царство тридесятое мое будет!
 Уж из сил выбивается нечисть лесная - колдуну хоть бы что.

 А Горносталь – бурый зверь от царевича не отходит.
–Может, помочь тебе чем, Иван-царевич? – спрашивает.
– Да тут и от меня-то проку, почитай, никакого - а ты чем, такой невеликий, помочь можешь? – удивляется тот. – Разве что к царевне Милике сбегаешь - может, она про Василиска что разузнала? Не ровен час сюда чудище пожалует!

 Прибежал Горносталь к царевне, помог ей из светелки на волю выбраться. Милика тут же на конюшню поспешила, где Ивана-царевича скакун, цепями скован, стоял.
 Спрашивает у него:
–Ты не знаешь ли, где колдун своего последнего Василиска прячет?
 Отвечает на это Конь:
– Василиск тот с колдуном соединился, так что не видать его никому, и через это силу хозяину своему дает великую: во сто крат заклятья Чернодумовы усиливаются, и летать он сам, как на крыльях, может. Пока они вместе, не убить никому колдуна; зато и не окаменеет никто, и дыханием он никого не отравит.
–А победить-то их как? – снова царевна спрашивает.
–Разделить их нужно, - говорит Конь. – Колдун-то тут, в волшебном лесу, не столь сам силен, сколь заклятьями защитными опутан, так что ничто его не достанет – ни рука, ни камень, ни меч, ни стрела; и колдовство против него не поможет! Но и сам он большого зла не причинит. А с Василиском вместе они друг друга защищают.
 Молвила тогда Милика:
–Беги-ка ты, Конь мудрый, к Ивану-хозяину! Ему сейчас любая помощь пригодится!
– Сколько дней уж я не пивши, не евши, - отвечает ей конь. – Сила моя вся ушла – не порвать мне цепей! Дай ты мне, царевна-матушка, ведро воды напиться!
 Дала царевна ему ведро воды. Выпил Конь – дрогнули цепи на нем. Дала второе ведро – затряслись цепи. Принесла третье - разлетелись цепи на волшебном скакуне!
 Взвился Конь, заржал – и только его и видели…

 А в лесу-то по-прежнему все ходуном ходит - избушка на курьих ножках в землю из последних сил упирается: деревья шатаются, ветками по лицу колдуна хлещут, корнями за ноги ухватить норовят; Кощеи стрелы в него посылают каленые, Яги - заклятья свои проверенные; кобылицы кричат-подсказывают, куда злодей полетел и что делать собирается… Все без толку - не подобраться к нему никак! Вот-вот и Яги, и Кощеи последних сил лишатся… Как приметил это колдун, обрадовался:
– Теперь и поглядим, кому лесом править! - И собрался уж слова особые выговорить, чтобы старух да Кощеев опутать-связать, слугами своими послушными сделать.
 
 Да тут позади него словно вихрь завертелся: это Конь Ивана-царевича хозяину на помощь принесся-прискакал... Колдун и повернуться не успел - налетел на него конь да как на всем скаку копытом в самую смаковку ударит!
 
 Улетел колдун выше деревьев! – а как на землю обратно свалился, стукнулся – и разделился на две половины: в одну сторону Василиск-чудище откатился, в другую - сам Чернодум-колдун...

* * *
 Ну надо же - настоящее сонное царство под дубом у меня! Мррр… Ай да я, ай да Котя!
 
 Где упал Василиск – враз все вокруг почернело; лист с деревьев опал, цветы завяли, кусты к земле приклонились. А само-то чудовище втрое против предыдущего страшнее: крылья, как у Змея Горыныча, шея с шипами, ног восемь!..
 
 Пока сидело страшилище да глазами вращало, подлетел Кощей-младший к Ивану:
– Вот тебе, царевич, меч-кладенец последний оставшийся да шапка-невидимка. Надобно тебе к Василиску поближе подобраться, чтобы уж наверняка сразить. А мы покамест Чернодума отвлекать будем, чтобы он чудище свое не позвал. Прости, царевич.
 
 Понял царевич, что здесь он голову и сложит: шапка-то-невидимка, может, и сокроет от глаза Василискова, да такой силы яд от чудовища исходит, что через меч войти в царевича может! Делать нечего, надел шапку волшебную Иван, а сам думает: прощай, царь-батюшка, прощай, Милика-невеста, прощайте, Бабы Яги и все, кто мне помогал!
 
 И пошел Иван-царевич на Василиска. Шаг ступил – ноги задрожали. Другой ступил – грудь железным обручем сдавило… А Василиск ощетинился, крыльями бьет, головой вертит: чует врага, да не видит! Третий шаг царевич ступил – задыхаться начал…

 А Чернодума меж тем нечисть лесная окружила. Поубавилось силы у колдуна - перестал он деревья вековые ломать – однако ж немало и осталось, а нечисть-то уж еле на ногах держится!.. И по-прежнему ничто его не берет – ни стрелы каленые, ни чары колдовские!
 
 Решили Кощеи всем скопом на него наброситься, посох отнять, окружили на своих волшебных скакунах - он им даже приблизиться не дал, разбросал в разные стороны с хохотом. А сам Василиска глазами ищет, позвать хочет.
 
 Взлетела тогда в ступе своей Яга-младшая - пестом, в зелье вымоченным, колдуна ударить хотела… Отмахнулся, как от перышка, Чернодум,
закричал страшным голосом:
– Ах ты, старая карга! Мало тебе от меня среди людей досталось – ты и тут, в тридесятом царстве, наперекор мне идешь! Так получай же! – Поднял он Ягу в воздух, завертел вихрем – да на землю с размаху и бросил.
 
 Оторопела нечисть лесная – как же еще с врагом таким биться, раз ни колдовством, ни мечом его взять нельзя? А Чернодум-колдун над Ягой встал и уж посох поднял:
– Ну, - говорит, - сейчас от тебя лишь мокрое место останется!..
 
 Как вдруг – МРААУУ!.. – Кот Баюн откуда-то выпрыгнул – и намертво в колдуна злого вцепился! По земле с ним единым клубком катается, зубами его рвет, когтями дерет, а сам ревет, рычит, как медведь!.. Враз половина охранных заклятий с колдуна соскочила: от когтей да клыков звериных защититься-то он и позабыл.
 
 Подскочили тогда Яги и Кощеи к колдуну, подняли его и вверх подбросили, а Конь Ивана-царевича копытом поддал – полетел колдун кубарем прямо на Василиска!
 
 Василиск-чудовище голову-то повернул (поглядеть, что за новый враг на него летит) – да колдуна, хозяина своего, на лету в камень-то и превратил!
 
 Как увидел это Василиск, взревел громче грома, шею петушиную изогнул, клюв разинул и к Ивану-царевичу развернулся. А царевич близко совсем - меч-то поднял, а сам уж и дышать не может. Все, думает, конец мне пришел…
 
 И тут из-под самых его ног зверь Горносталь стрелой бурой вылетел да на шее у Василика и повис!.. Взметнулся Василиск, головой мотает, на всех восьми ногах скачет – стряхнуть хочет зверя малого, Горносталя бурого – ан нет! не на таковского напал! – Горносталь пуще прежнего зубы сжимает, в глотку петушиную впивается.
 Так и не выпустил… Забилось чудище, взвыло так, что по всему лесу дрожь прокатилась - и издохло…

* * *
 Мррауу! Вот и сказочке конец… Что-то привык я к вам, пока рассказывал. Даже жаль, что уйдете скоро и ничегошеньки не вспомните… Ну, вы еще приходите. А я другую сказочку сочиню… А про эту историю – ну что вам еще мурлыкнуть?

 Как издох последний Василиск, взяла Баба Яга Горносталя и в целебном зелье омыла, ушибы чтоб исцелить.
– Как же так? – Иван-царевич спрашивает. – А Яги говорили, что только зверя особенного, чернохвостого Василиск боится.
– Все верно! – отвечает Горносталь. – Летом я бурый - зимой белоснежный, а кончик хвоста у меня черный становится!
– Охти мне! – вздохнула старшая Яга. – Что Горносталь-зверек шкурку меняет на зиму, забыла! Пора уж, знать, на покой…
– Какой покой! – говорит Яга-младшая строго. – Что ты, сестрица! Ты глянь, сколько нам теперь работы в лесу!
 
 И принялись Яги порядок наводить - зверей лечить, и ручьи, и деревья… А колдуна каменного и Василисков страшных не захотела держать земля – поглотила; места те волчьей ягодой да вороньим глазом поросли. И дворец Чернодумов под землю ушел – сразу, как Ивана-царевича Конь Милику оттуда вынес. Топь там теперь болотная да зловонная, и ни зверь, ни нечисть туда ни лапой, ни ногой.
 
 Царевне Милике взамен книги волшебной – что Кощей в подарок обещал, а колдун спалил во злобе - Яга кобылицу говорящую подарила. Вернулись царевичи вскоре домой - и такую свадьбу сыграли!.. Три дня и три ночи пир горой стоял.
 
 И я там был. Мед-пиво пил, да. А вы как думали? Я ведь с тех пор в человека превращаться могу. Нечасто, правда. В полнолуние. Должно быть, с Чернодумовой смертью заклятье на мне ослабло. А еще я теперь птиц умею взглядом замораживать... Может, от колдуна передалось что? Ну, как говорится, поживем – увидим. Мрааооо!