Путь
Вопросы начали мучить меня достаточно рано. Временами они вставали передо мной стеной, закрывая солнечный свет, но лёгким движением руки они, подобные расставленным друг за другом доминошкам, отскакивали и валились на землю.
Что может делать человек, живущий в горах, пасущий стадо овец? Как и все: чем-то заполнять себя; музыкой, вытекающей из тонкой дудочки, природой, красотой мира, гор...
По наступлении пяти лет родители дали мне в руки палку, узелок - и я отправился в город учиться. Там я увидел, насколько та вселенная, в которой я жил до сих пор, мала, насколько эти горы ничтожны; но они всё равно были всем, что я имел... но уже тогда хотелось другого, чего-то неведомого и далёкого.
Помню с тех лет две картинки: воду, которой нет конца, которая как бы излучает спокойствие, ласкает песок, лежащий у берега; и город, огромные дома, уходящие в небо, бескрайние дороги, прерывистые линии машин, уходящие к горизонту.
За пять лет, промелькнувших одним днём, я узнал о мире всё, что могли дать мне учителя. Потом школа закончилась, и я снова, как пять лет назад, с узелком да палкой, но в обратную сторону прошёл по старой горной тропинке, ведущей от отца с матерью до города.
Мой дом остался таким же, каким был ещё до ухода. С теми же животными, вещами, только какая-то часть его души исчезла: умерла мать.
Отец едва справлялся с хозяйством; перо и книги были забыты в углу, и я снова стал пасти овец летом, к зиме перекочёвывая с домом к подножью.
Так прошло ещё пять долгих лет. На окончании пятого, зимой, заболел и умер отец, оставив меня одного.
Во время редких встреч с другими семьями я так ничего себе и не нашёл: ни других занятий, ни жены.
- В чём смысл жизни? Как надо жить? - спрашивал я себя.
Подгоняемый этими мыслями в один из дней я передал стадо в руки друзьям, взял свой узелок с книгами, новую палку и отправился с гор в настоящий город, увиденный мной в школьные годы на картинке, и к морю.
Зима догнала меня далеко от гор; вначале перестало греть солнце, и, наконец, в одну из ночей пошёл снег.
Эта метель не была тем, что я видел в горах. Она была слабее, но негде было спрятаться: бескрайняя равнина заставляла меня каждую ночь вырывать себе могилу и ложиться в неё.
К тому моменту, когда на моих пальцах появились трещины и пошла кровь, я встретил за всё время пути первого человека.
- Куда ты идешь? - был вопрос, который он задал мне при встрече.
- В город, к морю, - ответил я.
- Почему же не к небу, к вершинам гор? - рассмеявшись, задал он мне второй вопрос.
- Там - место Богов. Ты там замёрзнешь.
- А чего ты ждёшь от города? - ответил он, неожиданно погрустнев и как будто потяжелев.
- Ответов, - сказал я, уверенный, что он, человек с какими-то пустыми глазами, не скажет мне их.
- Вопросы... иди; за моими следами, в дне пути, город.
Так мы и расстались, безымянные друг для друга.
Он не обманул: в тот же день, к вечеру, я встретил первую каменную дорогу и к утру был уже в городе.
- Сколько надо сил, чтобы построить дорогу, а сколько, чтобы пройти? - думалось мне тогда ночью. - Если жизнь - это дорога, то сколько надо сил, чтобы управлять чужой жизнью?
- Это - великое искусство, и здесь нужен опыт: одной жизни для этого слишком мало, - ответил я себе.
Уже потом я понял, насколько ошибался, желая нескольких жизней: в этом проклятие Богов, потому что именно в бессмертии теряется, а не находится смысл жизни. Да и сам смысл жизни казался мне тогда туманным. Я не думал, что смысл - просто жить.
Потом было время, когда я изучал город. Моя надежда найти в нём ответы вскоре раскололась, оставив множество осколков, из которых я надеялся у моря склеить свои идеи. Если в городе и задавались вопросами пастуха, то они были похоронены внутри людей.
Я разговаривал с ними, но находил лишь большие противоречия, чем во мне; более глупые вопросы, мелочные цели.
Едва прожив в городе без крыши над головой, на ночь уходя в поля и питаясь травой из под снега, три месяца, я покинул его границы и отправился к морю.
С каждым днём дорога становилась для меня лучше; приближалось море, прибавлялись силы, а зима отступала.
За время, прожитое в городе, я понял, что нет того мира, где все разумны, где каждое слово - правда, а действие - шаг к мечте; этот мир можно было создать только в себе, одному жить в нём, становясь Богом этого мира, лишённым проклятия. Именно в городе я осознал, что бессмертие - проклятие, потому что всегда тот, кто ищет большего, чем другие, одинок душой.
В дороге, пройденной до моря, я довёл эту мысль до конца, дав себе понять, что жизнь надо вычерпывать до остатка, каждый день проживая до конца, считая его последним. В то же время я потерял веру в ценности всего мира, так что для меня цель была только в настоящем. Я смотрел в будущее, учился в прошлом, а брал - в настоящем. Другого мне было и не надо: лишь предвидеть, что дано, учиться на своих ошибках и наслаждаться вольной жизнью.
Я сознательно старался сделать свой путь длиннее, выбирал более длинные дороги, задерживался в городах, ища там то, чего в них не было. Я боялся увидеть море, разочароваться в нём: это был для меня символ вечного, истинного спокойствия, временами сменяемого бурями, которые необходимы для жизни всему живому. Без бурь Боги так бы и не появились. Это касается не тех, выдуманных городом, а настоящих Богов, которые действительно жили, которые были обычными людьми, шагали так же, как и все по земле, которые имели всего одну жизнь, впихивая в неё ту вечность, которую отпускают выдуманным Богам. Прошлые размышления о вечной жизни уже потеряли для меня смысл - они не казались мне глупыми: это был этап жизни, необходимый, но уже закончившийся этап.
Я помню то утро, когда, уже давно нагнанный солнцем, я поднялся на холм и увидел вдали море. В нём не было волн: просто ровная гладь - это я увидел уже потом; вначале это была просто далёкая, ярко сверкающая в лучах всходящего солнца вода. Но я знал, что это не очередное озеро встало на горизонте, что это - море.
Потом оно неоднократно пропадало с глаз, неожиданно появляясь с каждым разом всё ближе и ближе. Когда мои ноги прикоснулись к прозрачной и чистой мечте - спокойной водной глади, прошёл уже не один час с того момента, как я увидел море на горизонте.
Я провёл у воды три месяца, потом понял, что надо брать узелок и идти куда-то дальше: это вековечное спокойствие не давало мне ничего, кроме пустоты. Я не разочаровался в море - нет, я просто от него устал; для меня не было бурь - они происходили рядом, но это были не мои бури, я мог в них вторгнуться лишь инородной щепкой, не прошенным и ненужным гостем.
Покидал я море, уже решив, что не вернусь к нему больше никогда; оставлю его такой же приятной и светлой мечтой, какой он был до сих пор. Ничего не видя - дальнейших путей, которые мне хотелось бы пройти, я решил остановиться в первом понравившемся мне посёлке и постараться приносить всем пользу; хотел попробовать жить не для себя, как до сих пор, а для других.
Я нашёл небольшой посёлок и построил чуть на отколе от него себе дом: такой, какой был у меня в горах - из шкур, стянутых вместе кишками животных, с лёгким каркасом из дерева. Он резко выделялся среди местных, громоздких, построенных из дерева, но, не смотря на это, я быстро обосновался в посёлке. Держа вещей по минимуму, я работал для всех, каждому желающему оказывая услугу. Мне казалось, что помощь - это то, чего многие хотят, что она действительно то, ради чего можно жить.
Я никого из жителей не выделял, раздавал всем поровну, но в один из дней понял, что влюбился, и что это чувство взаимно.
Её звали Марией. Каждый вечер мы гуляли по окрестностям и разговаривали; постепенно я понял, что нам не понять друг друга. Изменчивую: то весёлую, то грустную, то скрывающуюся, то льнувшую ко мне - я не мог понять.
- Зачем ты это всё делаешь? - неоднократно она спрашивала меня во время прогулок.
Я объяснял, - она не могла понять...
Наконец я решил покинуть посёлок: надеялся, что Мари не успела полюбить меня окончательно, что она ещё сможет забыть меня. Было уже понятно, что друг друга мы так и не поймём. Если бы всё осталось таким, каким было, мы бы просто мучили друг друга до конца жизни.
Окончательно на решение об уходе повлияло то, что за эти три года, проведённые в посёлке, жители привыкли к помощи, появились интриги, связанные с тем, что бы получить от меня больше помощи или продуктов. В последнюю неделю до ухода кто-то избил и забрал продукты у женщины, вечером возвращающейся к себе домой - она шла от меня; это послужило последней каплей.
Тогда я понял, что людям не нужна помощь, что, вначале принимая её с чувством неудобства, потом они пытаются выхватить как можно больший кусок, что помощь зачастую причиняет только вред.
Подгоняемый надеждой, что так лучше для Мари, в одну утро я опять взял узелок и оставил это поселение; мой дом, стоявший на отколе, я сжёг, чтобы никто не претендовал на него.
Тем же утром я зашёл к Мари и сказал, что ухожу, что не люблю её; она разрыдалась, но остановить меня так и не смогла. Я это сделал, надеясь, что после этого она захочет забыть меня; сказал же только утром, чтобы суметь уйти, чтобы она не смогла пойти со мной - не сказать я не мог.
Выйдя из её дома, я бросился прочь и бежал несколько часов, несколько раз падал в снег и, поднявшись, бежал дальше. Наконец, обессиленный, я упал и, отдышавшись, поднявшись на ноги, уже пошёл пешком.
Я знал, куда мне идти.
Для себя я уже давно, и теперь окончательно, решил, для чего же эта жизнь. Для того, чтобы жить; один раз, каждый день заново, хватаясь за удовольствия, красоту дня, не боясь конца, но и не идя к нему - вот он путь, который я искал всю жизнь, путь Богов. Удовольствия - духовные, моральные, та же помощь, создание красоты - вот он смысл, который я нашёл для себя. Я не хочу спокойно пресыщаться жизнью, я буду продолжать поиск новых ощущений; главное - смысл найден.
Считая так, я надумал вернуться в горы, подняться к вершинам, слиться с ветрами, гуляющими там, стать частью тех высотных вьюг.
И я давно пройденной дорогой, от города к городу, отправился к горам. Примерно там же, где мне встретился мужчина с как будто бы пустыми глазами, теперь я увидел молодого парня, идущего к городу.
- Куда ты идешь? - спросил я его, подойдя.
- В город, к морю, - услышал я знакомый ответ.
- Почему же не к небу, к вершинам гор? - рассмеявшись этому "историческому" повтору, задал я второй вопрос.
- Там - место Богов. Ты там замёрзнешь.
- А чего ты ждёшь от города? - ответил я, почувствовав пустоту; я решил не говорить ему ничего о городах, об ответах на его, в прошлом и мои вопросы - он должен найти всё сам, пропустить это через себя, понять... От этого стало грустно; от понимания того, что человек должен вначале найти равновесие в себе, и лишь после этого он сможет найти родственную душу, нашедшую, как и он, эту точку равновесия.
К тому моменту я уже понял, что найду в горах того человека, увиденного мной по дороге в город, что это не последняя встреча с этим парнем, что он ещё найдёт меня.
- Ответов, - уверенно ответил он.
- Вопросы... иди; за моими следами, в дне пути, город.
После этого мы расстались, но теперь я знал, что друг для друга мы не будем безымянными, что рано или поздно он поднимется на МОЮ гору, где нас к тому моменту будет несколько, и я узнаю его имя.
Свидетельство о публикации №205121700168
Рад помочь. С уважением и наилучшими пожеланиями, Александр.
Александр Петров Сын 18.12.2005 00:28 Заявить о нарушении
"...Для того, чтобы жить; один раз, каждый день заново, хватаясь за удовольствия, красоту дня, не боясь конца, но и не идя к нему - вот он путь, который я искал всю жизнь, путь Богов. Удовольствия - духовные, моральные, та же помощь, создание красоты - вот он смысл, который я нашёл для себя..."
Впрочем, сейчас посмотрел в словаре слово "стяжатель". Возможно, мы говорим об одном и том же.
С уважением и пожеланиями хорошего настроения,
Григорий.
Григорий Шаповалов 18.12.2005 19:43 Заявить о нарушении
(я его закачал ошибочно), второй ? в 2003-м:
http://www.proza.ru/2005/11/01-110
Дело в том, что оба варианта очень взволновали мою «контрольную читательскую группу» - это мое ближнее окружение. Их мало чем можно удивить, но эта «поэза» необычно сильно тряхнула воображение народа. А писалось сие странно: мучительно и долго, не взирая на стиль и прочее - оказывается, целых 16 лет. Вот оно! Так что встретимся после финиша. В кафе «усталый путник», за третьим столиком у окна. Успешного пути (хоть и трудного). До свидания. Александр.
Александр Петров Сын 19.12.2005 23:42 Заявить о нарушении
Александр Петров Сын 19.12.2005 23:54 Заявить о нарушении
Скажите лучше название второго произведения.
___________
Извиняюсь за задержку ответа, - с конкурсом мороки было много...
Поздравляю с наступающим Новым годом.
С уважением,
Григорий.
Григорий Шаповалов 30.12.2005 21:07 Заявить о нарушении