Nirvana live

 Майкл Эзеррад

 Территория помечена.
 Баталии вокруг нового альбома «Нирваны».
 
 Курт Кобэйн признаёт, что быть профессиональным рок-музыкантом – это совсем не то, что он представлял себе, когда строчил свои похабные панк-рок песенки в полном одиночестве в своей спальне в Абердине, штат Вашингтон. "Нравится мне это или нет, но это становится работой, говорит он. - Это - то, что я люблю делать и хотел бы делать всегда, но я должен быть честен - я не получаю такого же удовольствия, как раньше, когда я занимался каждую ночь, представляя, на что это будет похоже. Ничего похожего на то, что было в течение первых пары лет настоящей игры перед несколькими людьми, набивающимися в фургон и отправляющимися на рок-шоу, чтобы действительно играть. Такое просто не может повторяться, поскольку ты делаешь это лет десять. Того, прежнего чувства уже нет".
 Первый раунд более чем 25-часового интервью с Куртом состоялся в феврале. Тогда он начался ранним утром, после того, как Курт вернулся с генеральной репетиции нового альбома «Нирваны», «In Utero», длившейся до утра, часов до четырёх-пяти.
 Наши беседы были крайне откровенны. "Я попал, - говорит Курт, имея в виду свои нашумевшие проблемы с героином, - поэтому я могу признаться в этом, и появилась реальная перспектива попробовать завязать. Все думают, что я много лет принимал героин. А я делал это совсем недолго".
 Курт с нетерпением ждёт непосредственной записи альбома. Ходило столько слухов о нём, о его жене Кортни Лав и даже о его маленькой дочери Фрэнсис Бин Кобэйн, что он считает лучшим и наименее болезненным способом просто честно рассказать о том, что произошло. Его рассказы в некотором роде эгоистичны, полны рационализма и внутреннего противоречия, но даже его намеренные искажения раскрывают его жизнь, его искусство и связи между тем и другим.

 Курт и Кортни, бывшая тогда его подругой, начали вместе принимать героин в Амстердаме около двух лет со Дня Благодарения в 1991 году во время нашумевшего тура «Nevermind». "Это была МОЯ идея, - говорит Курт. - Я был единственным инициатором. Но я действительно не знал, где это взять, ну, и Кортни привела меня туда, где у нас был шанс реально найти героин. Мы сделали это всего-то два раза за весь тур".
 Продолжающаяся, необъяснимая боль в желудке доводила Курта до исступления в европейском туре, делая его хронически раздражительным и необщительным. "Я был так зол на собственное тело, что просто не мог ни с кем общаться, - говорит он. – Я был просто законченным неврастеником, потому что меня всё время донимала боль. Люди понятия не имели, что я болел, и я не мог жаловаться 24 часа в сутки”.
 Он говорит, что боль сделала его потенциальным самоубийцей, поэтому он выбрал яд. "Если я и соберусь покончить с собой, - говорит он, - у меня будет для этого повод, и я сделаю это, чтобы не иметь глупых проблем с желудком. Так что я решил взять да и принять всего и побольше".
 В начале декабря Курт вернулся в Сиэтл после тура, а Кортни всё ещё была в Европе со своей группой «Hole». "Я был настроен пристраститься к героину, - говорит он, - я ХОТЕЛ этого. Это был МОЙ выбор. Я сказал, что это - единственная вещь, которая спасает меня от того, чтобы прямо сейчас прострелить башку. Я был у десятка докторов, и они ничего не смогли сделать. Я должен что-то сделать, чтобы остановить эту боль". Он также признает, что было простое удовольствие словить кайф, но дело не в этом.
 "Началось с того, что я три дня подряд принимал героин, и желудок перестал болеть, - говорит он. - Это было таким облегчением. Я решил: чёрт, да я буду делать это весь год! Я, в конечном счете, остановлюсь. Я не могу делать это постоянно, иначе я умру". Я не сожалею об этом вообще, потому что это было таким облегчением от постоянных болей в желудке! Моё душевное состояние полностью улучшилось. Я сам себя вылечил”. Если не считать длинного и глубокого рецидива, когда он проходил курс детоксикации, его таинственная боль в желудке практически исчезла.
 Когда Кортни вернулась домой в Лос-Анджелес из своего тура с «Hole», позже, в декабре, Курт позвонил и сказал: " Давай жить вместе". Они перескакивали из отеля в отель, принимая то, что Кортни называет "балдёжным мексиканским Лос-Анджелесским героином". Курту доставалась львиная доля наркотиков. У Кортни никогда не получалось делать инъекции, поэтому Курту часто приходилось делать ей их самому. "Всякий раз, когда она просила меня, приходилось довольно трудно”. У неё уже был темный маленький шрам на внутренней стороне её локтя оттого, что другие неумело делали ей инъекции.
 Сразу после Рождества «Нирвана» отправилась в краткий тур с «Pearl Jam» и «Red Hot Chili Peppers». В этом туре до басиста «Нирваны» Криса Новоселича наконец-то дошло, что Курт подсел на героин. "Он выглядел, как дерьмо, - говорит Крис. - Он напоминал вампира". Крис знал, что он ничего не может с этим поделать. "Я просто считал, что это - его грёбаный кайф, это - его жизнь, он может делать то, что хочет".
 Первая публикация, подтвердившая слухи о героине, появилась в январе 1992 в журнале «BAM», где утверждалось, что Курт "заснул, не докончив фразы ", добавив, что суженные зрачки, впалые щеки, и покрытая струпьями желтушная кожа говорят о чём-то более серьёзном, чем усталость. Вскоре в статье информационного листка «Hits» намекнули, что Курт "пустился в пляс с мистером Бурым Песчаником" – так на сленге «Gun`s`Roses» обозначалось «принимать героин».
 Многие из их окружения изо всех сил пытались понять, зачем Курт и Кортни делали это с собой. "Выглядело это так, - говорит Кортни: - Эй, послушай-ка! Я только что продал миллион чёртовых записей, получил миллион баксов, и я собираюсь разделить их с тобой, и давай словим кайф!”.
 Так что элемент желания просто словить кайф имел место. "Возможно, это ЕЙ так казалось", говорит Курт, который все еще утверждает, что принимал героин в основном из-за его болеутоляющих свойств.
 В разгар всего этого случилось невероятное. «Nevermind» занял первое место в чартах альбомов недели «Billboard» 11 января 1992 года. «Nevermind» также возглавил чарты в Бельгии, Франции, Ирландии, Израиле, Испании, Швеции и Канаде.
 Тем временем, группа добилась того, чтобы «Guns`N`Roses» и «Metallica» пригласили её присоединиться к их объединенному американскому туру тем летом. Несмотря на некоторое давление на очень высоком уровне, Курт и группа отказались. Они никогда и ни за что не хотели играть с «Guns`N`Roses».
 Группа отправилась в Нью-Йорк для участия в живом эфире MTV и играть в «Saturday Night Live» 11 января. К тому времени Курт и Кортни принимали героин уже достаточно долго, чтобы приобрести зависимость. "Помню, захожу я в их гостиничный номер, и впервые действительно осознаю, что эти двое, блин, совсем конченые, - говорит ударник Дэйв Грол. - Они просто балдели от дозы в кровати, просто убивали время. Это было отвратительно и похабно. Я из-за этого не разозлился на НИХ, я разозлился, потому что они были такими жалкими, поскольку делали такие вещи. Я думаю, что это является жалким для тех, кто творит нечто такое, что делает их бездействующими и пускающими слюни малышами, блин. Мол: “Эй, давайте принимать наркотики, которые отправляют нас в нокаут и заставляют выглядеть глупыми".
 "Я поднялась в его комнату, и Курт подошёл к двери в своём нижнем белье и Кортни – все, что я видела - это небольшая прядь волос, торчащая из-под покрывала ", говорит мать Курта. – Там было пять подносов с деликатесами, сервировочные столики с несвежей едой. Я спросила: " Курт, почему бы тебе не позвать сюда прислугу?" А Кортни говорит: «Он не может. Его нижнее бельё украли".
 Была, по крайней мере, одна не самая плохая вещь. "Слава Богу, что эти двое не принимали кокаин, - говорит Дэйв, - потому что они были бы самыми большими чёртовыми задницами в мире".
 Кортни обнаружила, что беременна, примерно во время «Saturday Night Live» - может быть, чуть раньше или чуть позже. Курт и Кортни не предохранялись, хотя Кортни и принимала героин - она называет это "вопросом морали" и настаивает, что она знала, что завяжет, если обнаружит, что она беременна. "Я была идиоткой, что я могу сказать? ", теперь говорит она. - Но я не безнравственна".
 Они хотели иметь ребенка, но когда-нибудь в 1993 году, и конечно после того, как они покончат с их увлечением героином. Между тем они думали, что, возможно, заведут небольшую обезьяну-капуцина. Когда они обнаружили, что Кортни беременна, Курт был готов настоять на аборте, потому что он, как и любой другой, предполагал, что ребенок может родиться отсталым или дефективным. Кортни никогда даже не задумывалась над этим. "Мы должны размножаться, - думала она. - Это лучше, чем покупка обезьяны".
 Они консультировались со специалистом по врожденным дефектам, который сообщил им, что приём героина, особенно в течение первых трёх месяцев, фактически безопасен для зародыша, если прекращение приёма наркотиков матерью было не слишком травмирующим (однако есть небольшая вероятность, что позднее в жизни ребенок может испытать незначительные трудности с обучаемостью). Удивительно, но факт. "Но скажите это среднестатистической американской домохозяйке, - говорит Курт. – Не ждите, что кто-то в это поверит".
 "Я завела ребенка не для того, чтобы прекратить принимать наркотики, - говорит Кортни, - но я знала, что если бы я продолжала их принимать, моя карьера полетела бы ко всем чертям, и мне было бы до фени, и стала бы одной из тех наркоманов, которых я видела на встречах анонимных наркоманов со следами уколов на их руках и шее".
 Они вступили в странный мир зависимости от химической медицины. Различные доктора пополняли ими свой бизнес, как будто они были очередным знаменитым трофеем, чтобы повесить их на стенку. Прямо как на торгах.
 Курт знал, что он должен пройти детоксикацию из-за австралийского тура «Нирваны», поэтому он и Кортни решили проходить курс лечения вместе. Врач поместил их в отель среднего класса и прописал им различные лекарства для того, чтобы они пережили трёхдневный период отвыкания.
 Курт говорит, что детоксикация прошла легко. "Это вообще не было тяжёлой наркозависимостью, - говорит Курт. - Я только принимал это месяц подряд, и просто начал увлекаться, и, вероятно, на той неделе избавился от этого. Я ничего не почувствовал. Я просто спал три дня и проснулся".
 Но у Кортни была другая реакция. "Это было скверное зрелище, потому что у тебя диарея и много снотворного, и просто рвёт, - говорит она. - Это было мерзко. Наисквернейшее зрелище из всех возможных", и, как признаёт Курт, "в ванной что-то плохо пахло".
 К тому времени, как вышел клип «Come As You Are», Крис и Дэйв не видели Курта со времени «Saturday Night Live». Они слышали от кого-то со стороны, что Курт проходил детоксикацию. По словам Дэйва, " это не то, о чём стоит говорить". Это было всего за два дня до того, как они должны были уехать в Австралию.
 Люди из ближайшего окружения группы начали задаваться вопросом, правильно ли в такой ситуации вообще продолжать тур. "Все знали, что нет, - говорит Дэйв, - и Курт знал, и я знал, и Крис тоже. Возможно, мы этого не понимали в первые два дня тура, но после полутора недель это, конечно, поняли все".
 Во время австралийского тура проблема Курта с желудком вспыхнула с новой силой; ему стало ещё хуже, чем раньше. Первые несколько дней Курт чувствовал себя прекрасно. Затем внезапно его одолела сильная боль. Его постоянно рвало, и он не мог есть.
 Однажды, говорит Курт, он сидел на ступенях гостиничной лестницы, корчась от боли, и жена Криса Шелли, подошла к нему и сказала: " Курт, мне просто отвратительно наблюдать, что ты с собой делаешь. Я просто не могу видеть, как ты вредишь себе".
 "Я просто хотел зафигачить кулаком ей по лицу, потому что, как и все прочие, она просто предположила, что я принимал наркотики, - говорит он. - Я думал – да вы, козлы, и понятия не имеете, какую боль я всё время испытываю. Это для меня стало уже чем-то естественным. Я бы в это не поверил. Я никогда не забуду те слова, потому что они точно определяют всеобщее отношение ко мне. Даже тогда, когда я не принимал наркотики, они подозревали, что я их принимал. И они всё ещё так думают.
 Наконец, он пошел к "рок-врачу», у которого на стене офиса висело собственное фото с «Rolling Stones». Курт рассказал врачу о своём желудке, и тот ответил: "Я знаю, в чём твоя проблема". «Я подумал, что мне пропишут всякие желудочные лекарства, а врач просто предположил, что я только что недавно принимал героин, прохожу детоксикацию и нахожусь в туре ", говорит Курт. "Так что мне лучше делать так, как сделал бы Кит Ричардс, и принять метадон. В Австралии его называют физептоном, а я-то подумал, что это просто желудочные таблетки".
 Физептон чудесным образом снял боль. Курт не мог дождаться, чтобы рассказать своему врачу об этих классных новых таблетках.

 Курт и Кортни поженились на Вайкики (Гавайи) 24 февраля 1992 года. По настоянию Кортни, пара уже составила предсвадебный имущественный договор. "Я не хотела, чтобы Курт сбежал со всеми моими деньгами ", шутит Кортни (по-видимому).
 Дэйв и его друг-техник по ударным Барретт Джонс привезли с собой на Гавайи подружек, но Курт и Кортни не хотели их там видеть. "Они все прибыли из Сиэтла, и они все собирались вернуться и объявить: «Мы были на свадьбе Курта и Кортни!» - и болтались бы просто так", говорит Кортни. Кстати, Курт думал, что он вполне мог расчувствоваться во время церемонии и хотел, чтобы она была настолько закрытой и короткой, насколько это возможно.
 "Шелли и Крис и вправду дерьмово к нам относились и думали, что я принимаю всякие наркотики, и я - в Японии – а как я могла принимать какие-то наркотики? ", говорит Кортни (а тогда Курт принимал физептон).
 Курт сделал так, чтобы один из их команды вызвал Криса в его гостиничный номер, где Курт сообщил Крису, что на свадьбе он не хочет видеть кого-либо из тех, кто не хотел этой свадьбы – имея в виду Шелли. Крис сказал, что если его жена не придёт, то его тоже там не будет.
 К тому времени, как они добрались до Гавайских островов, Курт исчерпал запасы физептона и убедил друга достать ему немного героина, чтобы не начинать детоксикацию здесь. Курт даже был под героиновым кайфом на собственной свадьбе. "Да ну, не ТАКОЙ уж это и кайф был, - объясняет он. - Я всего-то самую малость принял, просто чтобы не мутило".
 Вернувшись домой в свою лос-анджелесскую квартиру, Курт изо всех сил старался не соблазнять Кортни, когда он кололся, закрывшись в кладовке внизу в прихожей, где он хранил свой героин, иглы, ложки и чистый спирт.
 "Я не просто сидел дома, дремал под кайфом или спал, - говорит Курт. - Я всегда что-то творил. Я нарисовал множество картин, написал много песен". В художественном плане для Курта это было плодотворное время - он много рисовал и написал большинство песен, вошедших в «In Utero».
 "В этом году на героине я написал все свои лучшие песни», говорит он. Но он был на грани разрыва с группой.
 За пять месяцев они почти не говорили, даже на репетициях. "Крис мог в сердцах крикнуть Дэйву или Шелли: «Курт – чёртов наркоман, задница, и я ненавижу его! " Крис был зол на Курта, он говорит, " вероятно, потому что я чувствовал себя так, словно он бросил меня. Я был действительно обеспокоен и волновался за него, и я ничего не мог с этим сделать”.
 "Я не знаю, сколько героина принимал Курт, потому что я никогда его не видел, - говорит Крис. - Я никогда не ходил к нему домой. Я видел его под кайфом несколько раз, но действительно в полном дерьме - никогда. Я никогда не видел этого. Это – только то, что я слышал или предполагал. Он обосновался в Лос-Анджелесе, а я никогда не ездил туда, я никогда к нему не приходил. Я не хотел к нему идти. Поскольку я боялся того, что мог бы увидеть. Большинство из того, что я знал – это от кого-то со стороны".
 Дэйва это вовсе не затрагивало так, как Криса. "Мы действительно зависим друг от друга в некоторых вещах, но по большей части мы действительно удалялись друг от друга – всё дальше и дальше, - говорит Дэйв. – Мы иногда кажемся близкими друг другу, но не как одна семья. Мы - друзья, но мы - не закадычные друзья. Мы – друзья, но не лучшие друзья и даже не близкие друзья. Поскольку когда мы собирались вместе и играли музыку, это действительно никогда не сказывалось на группе. Когда это начало сказываться на репутации группы, я стал чуть больше расстраиваться».
 "Это странно, ведь с группой работает так много людей, совершенно не имеющих ничего общего со мной, - говорит Дэйв. - В основном, все, что я делаю – это выхожу на сцену и играю на барабанах. А потом я иду домой. Так много всего происходит, о чём я даже не знаю. С одной стороны, и слава богу, но с другой стороны это заставляет тебя задаться вопросом о собственной важности".
 Курт не хотел снова отправляться в тур, чтобы его боль возобновилась, и, кроме того, он хотел быть с Кортни в течение её беременности. Что касается Криса, то ему было всё равно. "Мы гастролировали три года, - говорит он. – Так или иначе, в туре на нас просто оказывалось большее давление. Раньше мы были просто бродягами в фургоне, занимаясь собственными делами. Теперь есть тур-менеджер и команда, и это - производство. Есть графики и всякая дрянь. Раньше это было каким-то приключением, а теперь - цирк".
 Постепенно лед между Куртом и Крисом растаял. "Я и Курт так и вели бы эти сухие разговоры, говорит Крис. - Время от времени мы перезванивались и разговаривали, и у меня появилось много поводов почувствовать себя лучше. Вы некоторое время не разговариваете, просто сидите без дела, и все эти мысли лезут в голову, и начинаешь им верить".
 Позже, видео-сонограмма показала нормально развивающегося ребенка, изображение Фрэнсис в утробе украсила вкладку в сингл «Lithium».
 "Боже, это было невероятно ", говорит Курт говорит, вдруг разволновавшись. - Это была одна из большинства самых изумительных вещей. Это не была просто картинка - это было видео, поэтому можно было увидеть, как она передвигается. Впервые мы поняли, что она - живое существо. Можно было слышать, как бьётся её сердце.
 Рассматривая эти кадры, Курт клянется, что видел, как Фрэнсис демонстрировала указательный палец и мизинец - знакомый хэви-металл-жест - как сатанинское приветствие.
 Обо всех печалях, через которые они прошли, Курт не сожалеет: "Фрэнсис не была бы Фрэнсис, появись она чуть позже".
 Тогда шёл ожесточенный спор об авторских правах, которые чуть было не привели к распаду группы, чего раньше никогда не было. Как и любой другой, Курт не ожидал, что «Нирвана» продаст миллионы записей. Чтобы избегать ситуации возможных разногласий, в результате которой ему бы достался огромный кусок крошечного пирога, оставляя других двоих членов группы почти нищими, он согласилась разделить авторские права за написание музыки поровну с Крисом и Дэйвом, даже притом, что он пишет, по его мнению, 90 процентов музыки. "Я пишу песни. Я предлагаю основную идею, и затем мы всей группой работаем над ней, - говорит Курт. – В большинстве случаев, когда я спрашиваю Криса и Дэйва, что они думают по этому поводу, это просто для того, чтобы они ощущали себя частью группы. Окончательное решение всегда принимаю я".
 Но после того, как альбом так феноменально разошёлся, Курт передумал и запросил более внушительную часть авторских прав – нет, не суммы, говорит он, которая относительно ничтожна (Курт имеет в виду разницу порядка 150 000 $). - Я понял, какое я давление на самом деле испытываю, и что я заслуживаю чуть больше, потому что я – лидер-вокалист, и много чего было написано обо мне в этой связи. Я должен испытывать на себе всё это давление, - говорит Курт. - И я должен напрягаться, когда пишу песни. Мне как-то всё равно, получает ли кто - то еще за это кредит, но мне же нужна за это материальная компенсация, в конце-то концов".
 Дэйв и Крис против этого не возражали, и это действительно кажется разумным - Крис и Дэйв по-прежнему получали бы много денег. Но когда Курт попросил пересмотреть по новому договору прошлый доход от выпуска «Nevermind», они взбунтовались. Они доказывали, что Курт фактически забирал деньги из их карманов. Возмущение продолжалось всего неделю в марте, но это почти развалило группу.
 "Крис и я вели себя так: "Если это – показатель того, каким этот придурок Курт станет потом, в таком случае я не собираюсь играть с таким человеком в одной группе", - говорит Дэйв. Тем временем, те, кто был заинтересован в сохранении группы, убеждали Криса и Дэйва уступить. "Все говорили: "Да пусть он это всё забирает, иначе группа развалится. Парни, вы можете в следующем году срубить 15 миллионов долларов. Просто дайте ему столько, сколько он скажет ", говорит Дэйв. Курт однажды сказал Дэйву по телефону: "Мне просто не верится, что вы, парни, такие жадные".
 "Чего-чего?", ответил Дэйв ответил с отвращением, и Курт бросил трубку.
 "В то время я был готов бросить группу ко всем чертям, - говорит Курт. - Я и представить не мог, что они мне всё настолько подгадят".
 Курт в конечном счете добился получения 75 процентов авторских прав за написание музыки. Но обида закипала.
 Если бы не метадон, который он принимал в летнем туре, Курт месяцами сидел бы на героине, чуть ли не все девять месяцев. Тем временем, он должен был принимать всё больше и больше просто для того, чтобы получить такой же кайф, в конце концов расходуя по 400 $ в день на своё пристрастие. Он не мог получить ещё больше кайфа, потому что это было максимумом того, что, мог выдать в день его банкомат.
 Поскольку ребёнок должен был вот-вот родиться, Курт зарегистрировался в медицинском центре «Cedars-Sinai» 4 августа для детоксикации, проведя там порядка 25 дней.
 Кортни проводила больше времени со своим гитаристом Эриком Эрландсоном, чтобы держаться подальше от Курта. Она иногда ходила в ясли «Cedars-Sinai» и смотрела на младенцев, чтобы укрепиться в своём решении завязать. В то время, как Курт проходил детоксикацию, а Кортни ждала рождения ребенка, профиль Кортни появился в журнале «Vanity Fair».
 Статья описала Кортни как "личность-катастрофу», которая "не особенно беспокоится о последствиях своих действий". Настойчиво намекалось, что она подсадила Курта на героин, хотя это было совсем не так. Автор Линн Хиршберг ссылалась на различных неназванных "хорошо осведомлённых в данной области лиц", которые "опасаются за здоровье ребенка", не упоминая, разбираются ли эти хорошо осведомлённые лица в тератогенной медицине.
 Но намного ужаснее была одна цитата из этой статьи. После описания того, как она и Курт ходили за наркотиками в Элфабет-сити на Манхэттене во время визита на «Saturday Night Live», Кортни добавила: "Потом я принимала героин пару месяцев" - это означало, что она принимала героин и после того, как узнала, что беременна. Кортни энергично протестовала – мол, её неверно процитировали, а Хиршберг утверждала, что у неё есть плёнки с этой записью.
 Если «Nevermind» имел успех, потому что группа оказалась в нужном месте в нужное время, то статья из «Vanity Fair» нашла чету Кобэйн не в том месте и не в то время. "Я и представить не могла, что окажусь крошечной, раздавленной, изнасилованной или невероятно травмированной историей в том журнале, - говорит Кортни. - Но её сила была ЧЕРЕСЧУР велика. Это было невероятно. Я прочла её по факсу, и меня била дрожь. Я знала, что мой мир рухнул".
 Тем временем, Курт прошёл детоксикацию, и снова испытывал чудовищную боль. Он не мог есть, поэтому он был подключён к капельнице и становился всё слабее и слабее, но затем окреп. Его восстановление затягивалось, потому что ему иногда давали морфий, чтобы избавить от боли в желудке. Он видел батальон специалистов-гастроэнтерологов, которые делали рентгеновские снимки сверху донизу, проводили компьютерную томографию и т. д. Он был слаб. Он был готов сломаться. «Он рыдал неделями, - говорит Кортни. – Это было СПЛОШНЫМ рыданием. Мы только и делали, что рыдали. Это было ужасно".
 Постепенно Курта осенило, что история с «Vanity Fair» испортило репутацию и ему, и Кортни. "Однажды я взял себя в руки и понял, насколько это было ужасно, - говорит он. - Это, несомненно, повлияло на наш заработок, наш имидж и всё прочее крайне экстремальным образом". И так как часть статьи из «Vanity Fair» базировалась в значительной степени на неназванном "внутреннем источнике", они должны были иметь дело с глубоким разочарованием и паранойей, которая явилась результатом факта, что некоторые из их пользующихся наибольшим доверием друзей и коллег предали их.
 "Мы были уже к тому времени превращены в персонажей комикса, и это объясняло все - всю ложь и слухи, которые распространялись вокруг нас, - говорит Курт. - Я просто признаю, что удивительно, что кое-кому не пришлось за это заплатить, что она не отправилась в тюрьму за это или почему-то не была арестована или осуждена. Я думал, что мы могли бы судиться с ней, но нужно иметь миллионы долларов, чтобы бороться в суде с «Conde Nast» (издателем «Vanity Fair»), который поддержал бы ее.
 "Я просто решил: «К чёрту, не хочу я больше играть в группе. Это просто того не стоит. Я хочу убить (Хиршберг), - говорит Курт. - Как только я выберусь из этой грёбаной больницы, я убью эту женщину всей командой. Я собираюсь зарезать её. Сначала я возьму её пса, вытряхну его кишки перед ней, и вымажу её всю этим дерьмом, а потом я зарежу её". "Он был слишком слаб, чтобы сделать это, поэтому он говорит, что он решил нанять киллера, затем немного успокоился и подумал о том, чтобы попросить Дэвида Геффена надавить на какие-то свои рычаги, чтобы Хиршберг была уволена, а иначе он уйдёт из группы. Ни того, ни другого не произошло.
 Курт все еще крайне зол, когда речь заходит об истории с Хиршберг. "Она должна благодарить бога, что однажды я не лишился жены и ребенка, - говорит он. – Потому что однажды я отомщу ей, чёрт возьми. Прежде, чем я оставлю эту землю, она отправится со мной".
 Утром 18 августа 1992 года у Кортни начались схватки. Она ошеломила своих докторов тем, что подняла капельницу и вышвырнула из комнаты. Она решительно направилась в комнату Курта через всю больницу и завопила: "А ну-ка вставай с кровати, давай, спускайся! Ты не оставишь меня делать это в одиночку, чёрт тебя дери!» Она вернулась, чтобы придти к заключению, что больничная охрана "просто тащится". У Курта все еще подкашивались ноги от дозы снотворного и ужасной боли, но он сумел спуститься и добраться до родильного отделения.
 В 7:48 утра родилась Фрэнсис Бин Кобэйн. Она весила семь фунтов, одну унцию и, как и было обещано чете Кобэйн, она была совершенно здорова.
 Курт не видел рождения собственной дочери. Он был в обмороке. "Я рожаю, ребёнок вылезает, а этого тошнит, он отрубился, и я держу его за руку и массирую его живот, в то время, как ребёнок вылезает из меня, - говорит Кортни. - Это было довольно странно ", говорит она, мрачно смеясь.
 "Чёрт, я так испугался – вероятно, это был классический случай того, через что проходит типичный отец, - говорит Курт, который все еще подключён к капельнице и проходит реабилитацию. - Я просто был настолько слаб и болен и боялся, что что-то может случиться с Кортни или ребенком".
 Пресс-релиз «Gold Mountain», управляющей компании «Нирваны», несколько дней спустя предназначался для опровержения все спекуляции о Фрэнсис. "Младенец в хорошем состоянии, хорошо питается и развивается с нормальной для новорожденного интенсивностью", - сообщалось в отчётё и добавлялось: "Ошибочные слухи, что Фрэнсис пострадала от абстиненции во время рождения, полностью ложны, и фактически она не перенесла никакого дискомфорта, начиная с процесса родов".
 Запятнанная репутация обоих, оказалось, была только началом полемики «Vanity Fair».
 Даже адвокат Курта и Кортни, Розмэри Кэрролл верит, что статья в «Vanity Fair» подсказана Лос-Анджелесским Окружным Департаментом Детского Сервиса, который начал принимать меры против них. Агентство, должно быть, видело статью в «Vanity Fair» (и Кэрролл, и чета Кобэйн утверждают, что это было вынесено в заголовок статьи о них). История была настолько предана огласке, что агентство не могло её проигнорировать, даже притом, что Кортни якобы прошла детоксикацию чуть ли не сразу после того, как узнала, что беременна.
 Спустя две недели после рождения дочери, Курт и Кортни были вынуждены отдать Фрэнсис на попечение сестре Кортни Джейми. После этого в течение месяца Курту и Кортни не разрешали оставаться наедине с собственной дочерью.
 Курт искренне верит, что это был заговор. "Это всё было полным жульничеством, - говорит он. - Это было попыткой использовать нас как показательный пример, потому что наши убеждения противоречат природе конформистских американских развлечений. Это была охота на ведьм. Социальные службы буквально взяли и ксерокопировали статью из «Vanity Fair», и затем достали анализ мочи, который Кортни сдала в течение первых трёх месяцев беременности, и использовали это как предлог для того, чтобы отобрать ребёнка".
 Никто не знал, что такое произойдёт, за исключением очень закрытого ближнего круга «Нирваны». Это казалось безнадежным - врачи, правительственные агентства, пресса – все были против них. В момент отчаяния Курт и Кортни достали пистолет Курта и решили покончить с собой.
 "Просто было настолько унизительно и просто чувствовалось, как многие люди, облечённые властью, точат на нас зуб, что это казалось просто безнадежным, - говорит Курт. – Не было похоже, что когда-нибудь мы победим. Это было удивительно. Мы были близки к самоубийству. Это было не самое лучшее время для женщины, пытающейся избавиться от гормональных проблем, только что родив ребенка, и для меня, только что слезшего с наркотиков, и меня уже достало это всё. Это было просто чересчур". Но, в конце концов, пистолет они отложили.
 На следующий день группа летела в Англию, чтобы возглавить заключительный вечер фестиваля в Рединге 1992 года. Английская пресса распускала слухи, что группа распалась из-за состояния здоровья Курта. Курт говорит, что слухи были полностью необоснованны. "Да, это была классическая, типичная английская журналистика, - говорит он устало. - Сенсационность. Я абсолютно не уважаю английскую прессу. Меня от неё тошнит. Я думал, что никогда в жизни не скажу чего-нибудь расистского, но те люди – самые заносчивые, самоуверенные и суетливые люди, и их совершенно не волнуют человеческие чувства. Они вообще не думают о других как о людях. Они - самые равнодушные люди из тех, кого я когда-либо встречал".
 Спустя несколько дней «Нирвана» играла на шоу «MTV Video Music Awards» 1992 года. Группа не хотела выходить на сцену, чтобы получить приз за Лучшее Альтернативное Видео, и у Курта возникла идея - сделать так, чтобы появился пародист Майкла Джексона и получил приз за них. "Я хотел, чтобы это использовалось как напоминание о том, что я занимаюсь тем же самым, - говорит Курт. - Все рок-звёзды занимаются этим. Это вина фэнов и СМИ".
 У группы не было заготовлено других пародистов знаменитостей. Когда они завоевали второй приз - Лучший Новый Артист, и Курт сперва отказался выходить на подиум, но друзья и партнеры убедили его, что если он не выйдет, начнутся пересуды. "Я просто там немного разволновался, - говорит Курт. - Когда мы играли, я не всматривался в зал и не понимал насколько он большой. И как только я поднялся туда, я понял, что миллионы людей видят меня, и это было действительно большой зал, и эти огни действительно яркие, и я не хочу быть здесь, это действительно глупо. Я просто хотел сразу же уйти".
 Курт сумел поблагодарить свою семью, свой лэйбл и «настоящих фэнов» своей группы. Затем он сделал секундную паузу, посмотрев в камеру проникновенным пристальным взглядом, улыбнулся и сказал: "Знаете, действительно трудно верить всему тому, что читаешь». Крис испортил момент, проревев в микрофон: " Помните Йозефа Геббельса! ", но Курт заострил на этом внимание, хотя большинство людей в зале понятия не имело, что это означало для него.
 Но день на этом не закончился. Также в программе были «Pearl Jam», которых Курт склонял в прессе в течение многих месяцев, хотя он в шутку отрицает то, что была настоящая длительная вражда.
 "Нет, мне просто удалось выразить собственные чувства по отношению к их музыке, вот и всё», - говорит он с ухмылочкой. Но это была не просто их музыка - Курт чувствовал, что эта группа - компания лицемерных предателей. Двое членов «Pearl Jam» - Стоун Госсард и Джефф Эмент - входили в «Green River», первую группу, которая записывалась на «Sub Pop». Друг Курта Марк Арм покинул эту группу и основал «Mudhoney, потому что чувствовал, что это приведёт к откровенно коммерческому руководству, в значительной степени из-за Эмента, который был в числе первых ранних подопечных «Sub Pop», открыто объявивших, что они хотят быть профессиональными музыкантами.
 "Я знаю наверняка, что, худо-бедно, если не Стоуни, то Джефф - определенно карьерист - человек, который будет пресмыкаться, чтобы убедиться, что его группа станет популярной настолько, что он сможет стать богатым ", - утверждает Курт.
 А Джефф Эмент был ещё и спортсменом, чемпион страны по баскетболу в своём родном штате Монтана. "Спортсмены полностью захватили музыку, - критикует Курт. – Всё, что там сейчас есть - это накаченные клоны Марки Марка. Это довольно жутко. И просто чтобы отомстить им, я начну играть в баскетбол".
 «Pearl Jam» приняла вид и подобие саунда «грандж-рока», или просто пустились по коммерческой волне. В январском выпуске журнала «Musician» 1992 года Курт объявил, что члены «Pearl Jam» собирались быть "теми, кто отвечает за эту общую смесь альтернативы и кок-рока". "Я был бы рад никогда не ассоциироваться с этой группой, - сказал Курт о «Pearl Jam» в журнале «Rolling Stone». "Я считаю своим долгом предупредить детей о фальшивой музыке, которая провозглашает себя андеграундной или альтернативной. Они просто впрыгивают в фургон альтернативной музыки".
 Но к тому времени он решил, в конце концов, простить вокалиста «Pearl Jam» Эдди Веддера, парня не от мира сего, но очень милого. "Позже я понял, что Эдди по существу определился и нашёл своё место, - говорит Курт. - Он никогда не пытался быть тем, кто в первую очередь поддерживает панк-идеалы во всех их проявлениях".
 Веддер стоял за кулисами на шоу «MTV Awards», когда совершенно неожиданно к нему подошла Кортни и протанцевала с ним медленный танец, когда Эрик Клэптон играл элегию "Tears In Heaven". Курт подошёл и вклинился. "Я, глядя ему в глаза, сказал ему, что я думаю, что он был приличным человеком, - говорит Курт. - И я сказал ему напрямик, что я до сих пор думаю, что его группа – полное дерьмо. Я сказал: "После того, как я увидел ваше выступление, я понял, что ты - человек, у которого есть какая-то страсть". Это вовсе не было напускным. В мире полно других людей гораздо злее него, и он не заслуживает того, чтобы быть козлом отпущения".
 И тут входит Экс Роуз. За кулисами Кортни заметила Роуза и подозвала его туда, где она сидела с Фрэнсис. "Эксл, Эксл! – сказала она. – Ты будешь крёстным нашего ребенка? ". С несколькими телохранителями, маячившими позади него, Роуз наклонился, его лицо побагровело под толстым слоем грима, и ткнул пальцем Курту в лицо. "Заткни рот своей суке, или я вышвырну тебя на улицу! ", завизжал он. Окружение «Нирваны» разразилось смехом, и только Курт сделал вид, будто он собирался передать Фрэнсис Кортни, и сказал: " Заткнись, сука! ", и все снова засмеялись.
 Тогдашняя подружка Роуза Стефани Сеймур прервала неловкое молчание, невинно спросив Кортни: «Ты - модель? ".
 "Нет, - ответила Кортни. – А ты - нейрохирург? "
 Когда группа вернулась к своему трейлеру, их ждала огромная свита «Guns`N`Roses», настоящая команда качков. Курт рванулся к трейлеру, чтобы убедиться, что с Фрэнсис всё в порядке, в то время как Криса окружили. Его начали запугивать. Басист «Guns» Дафф Маккаган хотел самолично избить Криса, но начала собираться толпа, и противоречия прекратились.
 Возможно, вражда возникла из-за того, что обе группы соперничали приблизительно за одну и ту же огромную аудиторию разочарованных неблагополучных детей.
 "Я вообще не чувствую, что с кем-то соревнуюсь, - говорит Курт. - Я довольно много раз заявлял публично, что мне наплевать на его слушателей". Но Курт и Роуз ненавидят друг друга с почти братской силой, как будто они две стороны одной монеты. "Мы действительно росли в похожей обстановке, - говорит Курт. - Мы оба из маленьких городков, и нас окружало большое количество дискриминации по полу и расизма большую часть жизни. Но наша внутренняя борьба довольно разная. Я чувствую, что позволил себе воспринять значительно больше вещей, чем он.
 "Он много лет играл свою роль, - говорит Курт. – Уже с самого начала рок-н-ролла был некто Эксл Роуз. И это просто скучно, лично для меня совершенно скучно. Почему эта роль так свежа и нова на его взгляд, совершенно понятно, потому, что это происходит лично с НИМ, и он - такой эгоцентричный человек, что он думает, что весь мир что-то ему должен".
 Однако Курт признает, что Нирвана могла бы поучиться кое-чему у «Guns`N`Roses». "Они обламываются, а потом, расслабившись, разбираются, почему они обломались, а потом пытаются понять, как можно привести всё в порядок, - говорит он, - тогда как мы обламываемся и просто зацикливаемся на этом, и получается ещё хуже".
 Рекламный аппарат «Нирваны» ухитрился вставить в журнал «Spin» хитроумно состряпанное интервью с Куртом и Кортни представителя «Sub Pop» Джонатана Поунмэна, пренебрегая разоблачением того, что Поунмэн оказал существенную финансовую поддержку собственного последнего релиза (в качестве окончательного завершения сделки «Sub Pop» получила свою долю от сборника «Нирваны» «Incesticide»). Конечно, действительную точку в этой истории поставила обложка. Хотя заголовок гласил: "Нирвана: Артист Года ", на обложке красовался сильно заретушированный портрет семейства Кобэйн, где мама и папа гордо убаюкивали совершенно нормально выглядящего ребенка. Это было нацелено непосредственно на детский сервис.
 Общественность этого не знала, но сражение за освобождение Фрэнсис из-под опеки все еще бушевало. Теперь Фрэнсис живет с Куртом и Кортни, но пара была вынуждена представлять регулярные анализы мочи, и социальный работник должен был периодически их навещать, чтобы убедиться, что они растят своего ребенка в приемлемых условиях.
 23 марта 1993 пришли хорошие новости. После месяцев судебных разбирательств было, наконец, решено, что ни одно из обвинений против Курта и Кортни в Семейном Суде не имело юридической силы. Чета Кобэйн уже добилась права законной опеки над своей дочерью, но теперь Отдел Детского Сервиса больше не будет контролировать то, как Курт и Кортни заботятся о Фрэнсис – больше никаких унизительных анализов мочи, никаких визитов социальных работников с проверками, никаких дорогостоящих судебных разбирательств. Кошмар закончился.
 Курт говорит, что он и Кортни в 1992 году потратили миллион долларов - 80 000 $, 000 пошли на личные расходы, 380 000 $ - на налоги; также они купили относительно скромный дом за 300 000 $. "Всё остальное - из-за Линн Хиршберг, - говорит он, имея в виду накопившиеся счета на юристов, когда они пытались защитить Фрэнсис и свои добрые имена. - Та сука должна мне кое-что".
 В начале третьей недели февраля группа отправилась в Миннесоту для записи своего нового альбома с продюсером Стивом Элбини. Курт хотел сделать запись с Элбини с того момента, как он впервые услышал «Big Black», зажигательное, чрезвычайно влиятельное чикагское трио на «Touch & Co Records», которые объединили отвратительные гитарные текстуры, раздражающие, гнусавые голоса и непрерывный глухой стук драм-машины, для создания впечатления городского буйства и паранойи. Элбини продолжал процветать, даже легендарная карьера записи различных групп, таких, как «Helmet», «Superchunk», Пи Джей Харви и даже E.M.F, а так же бесчисленных героев андеграунда вроде Джизуса Лизарда и «Tar».
 Но Курта особенно впечатлил звук драм-машины, который он услышал на двух проектах Элбини – эпохальном альбоме «Pixies» «Surfer Rosa»1988 года, и превосходном альбоме «The Breaders» «Pod»1990 года. Это - естественный, мощный звук, произведенный с хитрым размещением микрофона вместо фальшиво звучащих спецэффектов. Это напомнило Курту звук барабана на альбоме «Aerosmith» «Rock» 1976 года.
 Это был тот человек, который когда-то сказал другу, что он думал, что Нирвана – просто R.E.M. с фуззбоксом." Я думал, что они были заурядными представителями сиэтльского саунда", - признаёт Элбини. - Я думал, что они были типичной группой того времени и места".
 Этого мнения он придерживается до сих пор, но кое-кто удивляется, почему Элбини был назначен. Он относится к этому как к миссии милосердия. "Пусть это звучит идиотски, - говорит он, - но в некотором смысле, я их пожалел. Положение, в котором они были, это группа отбросов важных шишек музыкальной индустрии, благосостояние которых зависело от «Нирваны», выпускающей хитовые альбомы. Мне казалось очевидным, что по существу они были из той же породы людей, что и во всех непритязательных маленьких группах, с которыми я имею дело. Они были фэнами панк-рока, они пришли с независимой сцены и стали известными благодаря своего рода счастливой случайности.
 "Казалось, что они понимают то, что и как я делаю для них, и оценили бы создание такой записи, - продолжал Элбини. - Но если бы я не делал этого, им бы просто не позволила делать такую запись звукозаписывающая компания или кто-то ещё, кто работал с ними. Любой другой продюсер, который работал бы с «Нирваной», для начала ограбил бы их, хотел бы сделать на них побольше денег. И они бы, вероятно, положились на создание хитовой записи, и в этом случае была бы сделана запись, которую он бы подогнал под стандартный хит-сингл, а это такая запись, которую, как мне кажется, они хотели сделать".
 В дополнение к студийному счету в 24 000 $, гонорар Элбини составлял 100 000 $, но в отличие от фактически любого другого продюсера, Элбини отказался брать процент от продаж альбома. "Я просто думаю, что брать проценты с альбома – это безнравственно - я не могу делать это, я думаю, что это почти преступно, - говорит Элбини. - Любой, кто берет процент гонорара с записи группы – то есть не тот, кто действительно пишет музыку или играет на записи – это вор».
 Элбини не хотел, чтобы альбом звучал примерно так же, как «Nevermind». "Он так звучит не потому, что таков стиль группы, - говорит он, - а потому, что продюсер, аранжировщик и звукозаписывающая компания ХОТЕЛИ, чтобы звучало именно так".
 Курт закончил писать большинство текстов во время тех дней, когда он накладывал голос, отбирая большинство из них из записных книжек, переполненных стихами. Зарегистрировавшись как «Группа Саймона Ритчи» (настоящее имя Сида Вишеса), «Нирвана», записала и смикшировала весь альбом за две недели на «Pachyderm Studios», расположенной приблизительно 50 миль южнее Миннеаполиса в центре Миннесотской тундры. В просторной, обшитой деревянными панелями главной комнате, где они установили барабаны, было большое окно с видом на снежную зиму Миннесоты. Микшерный пульт «The Neve» использовался для записи альбома «AC/DC» «Back In Black».
 Группа совершенно чётко дала понять своему лэйблу и менеджерам, что они не хотят никакого вмешательства в процесс записи. Теперь у «Нирваны» было достаточно влияния, чтобы Геффен или ещё кто-нибудь не осмелился отклонить альбом. "Они знают, что иначе мы бы распались, - говорит Курт. - Чёрт, в прошлом году мы сделали им 50 миллионов долларов".
 Хотя это был якобы малобюджетный проект, Элбини говорит, что «Нирвана» вела себя так же, как обычно ведут себя избалованные рок-звёзды. Элбини говорит, что когда у Курта начались проблемы с настройкой гитары, они захотели полететь к своему гитарному технику Эрни Бэйли. "Когда у тебя есть миллионы долларов, возможно, ты становишься слегка сумасшедшим и начинаешь делать такие вещи", говорит Элбини.
 Но как только они фактически начали делать запись, она пошла очень быстро, и они полностью сделали её всю - основной барабан, бас и гитарные треки, гитарные соло и голос - приблизительно за шесть дней. Курт говорит, что они могли бы сделать весь альбом за неделю, как они действительно хотели. Они сразу записали бас, барабаны и гитару и почти сразу всё наложили. Курт добавил по гитарному треку почти к половине песен, затем добавил гитарные соло, затем голос.
 Элбини приятно удивили все трое членов группы. "Курт, как ни странно, действительно совершенно нормален, - говорит Элбини. - Он многое пережил, и можно сказать, что это подкосило его. Он был слегка желтушный и немного мрачный и печальный, но я думаю, что он печален, потому что он находится в такой ситуации, что он думает, что это не так приятно, как должно быть, учитывая все характерные признаки – у него много денег, он знаменит, он находится в успешной, популярной рок-группе, так что для него всё должно происходить значительно проще, а это не так. Это такая дихотомия, что он испытывает дискомфорт, и я думаю, что ему надо это принять.
 "Он - смышлёный парень, и он не перестанет быть таким. Он изредка прикидывается тупицей, пытаясь сбить людей с толку. Также я думаю, что он думает, что круто быть наивным и тупым. Но я думаю, что он – смышлёный парень, и он ведёт себя лучше, чем большинство людей. Я думаю, что он признает, что большинство музыкантов и влиятельных людей на музыкальной сцене – на самом деле куски дерьма.
 "Вероятно, из всех их легче всего иметь дело с Дэйвом Гролом. Между прочим, он – отличный ударник, так что нет никогда никакого беспокойства, сможет ли он сыграть. Его игра была качественно роковая, и, вероятно, основным моментом моей высокой оценки группы было лицезрение того, как Дэйв играет на барабанах. Он - также очень приятный, очень бестолковый парень, который всегда пригодится".
 Элбини также уважал Криса. "Если он слушает то, что ему не нравится, он скажет, что ему это не нравится, но он - достаточно взрослый, чтобы сказать: "Ну, это такая вещь, которая могла бы мне понравится. Пусть посидит тут, пока я не наложу на неё вето".
 Элбини также чувствует, что Крису приходится довольно много «прибираться». Например, если Курт не знает, как подключить свою гитару и настроить её, а Крис знает, он не делает из этого проблемы, - говорит Элбини. - Крис просто прибежит и позаботится об этом".
 Замысел заключался в том, чтобы придерживаться естественного звука. "Последний альбом Нирваны как мне слышится, это стандартная заурядная запись, которая перешла в очень, очень регулируемый компактный адаптированный под радио микс, говорит Элбини. - "По-моему, это не очень лестно для рок-группы".
 Крайне важный звук барабана был получен практически без всяких электронных трюки – просто множество микрофонов, размещенных в комнате, чтобы создать естественный комнатный звук.
 Дэйв Грол - удивительный барабанщик ", говорит Элбини. "Если вы берете хорошего барабанщика и посадите его за ударную установку, которая звучит акустически хорошо, и просто записываете, то этого вполне достаточно".
 К вокалу Курта добавили совсем немного эффектов. "На последнем альбоме, было много двойного наложения голоса и всяких штук, которые является халтурным техническим приёмом, чтобы голос зазвучал «уникально» ", говорит Элбини. "Так делают на протяжении последних 10 лет, так что для меня это теперь звучит привычно. Это - теперь стандартный технический трюк. Слышишь, будто парень поёт в своей комнате – это есть в новом альбоме, это просто записали, как Курт играет у себя в комнате - это звучание настолько отличается от всего остального в альбоме, что это звучит как спецэффект".
 «In Utero» - это, в некотором смысле, возврат к основам, который не был столь убедительным и откровенным, как очевидным как тенденция «Unplugged». «Нирвана» сделала послесловие к четырежды платиновому альбому за две недели на классическом 24-трековом аналоговом пульте.
 "Мы сделали не просто сырую запись, чтобы, сделать заявление, в общем, доказывать, что мы можем сделать всё, что захотим ", настаивает Курт. – Мы всегда хотели звучать именно так".
 Тем не менее, Курт защищается, потому что даже большинство песен "новой волны" имеют заимствования - спиралевидный возрастающий рифф на "Scentless Apprentice", растянутые, как у «Led Zeppelin» паузы в "Milk It".
 Спустя чуть более недели с начала записи прилетела Кортни, в основном, потому что она соскучилась по Курту. Элбини говорит, что она пыталась вмешаться в процесс записи, но он не смог бы сказать точно, в чём была проблема. "Я не хочу смущать Курта разговорами о том, какая его супруга психопатка и чудовище, - говорит Элбини, - особенно, потому что он это уже знает".
 "По мнению Стива Элбини, я была бы замечательной подружкой только в том случае, - отзывается Кортни, - если я была с Восточного Побережья, играла бы на виолончели, имела большие сиськи и маленькие серёжки-обручи, носила бы черные водолазки, имела бы весь соответствующий багаж и никогда не говорила бы НИ СЛОВА".
В конце концов, Кортни и Дэйв серьёзно поссорились, но об этом никто не будет говорить.
 Во время записи Курт рисовал незатейливую, но очень похожую карикатуру на группу на основании барабана. "Когда видишь, что Курт делает нечто подобное, думаешь о том, как же Курт пишет песни, - говорит Дэйв. - Они такие простые, меткие и такие правильные. То, что я мог бы объяснить за час, Курт обобщит в двух словах. Ничего подобного я ещё не видел".
 На досуге они устраивали телефонные розыгрыши и записывали их для прикола. Элбини позвонил Эдди Веддеру и прикинулся легендарным продюсером Тони Висконти (работал с Дэвидом Боуи, «T.Rex» и т.д.). "Мне очень нравится твой голос», сказал Элбини, который предложил Веддеру его купить, но сказал, что лучше просто сделает домашнюю запись и продаст по пять баксов за штуку.
 Они позвонили Эвану Дэндо, когда «Lemonheаds» были в туре в Австралии и сказали ему, что на проводе Мадонна, и просит не вешать трубку. Дэндо искренне купился на это, волнуясь всё больше и больше, пока он ожидал на линии. "Я начинаю дрочить! ", говорит он на плёнке. Наконец Элбини, заявив, что он – ассистент Мадонны, говорит Дэндо, что Мадонна должна перезвонить.
 Самый прикол был, когда Дэйв позвонил менеджеру «Нирваны» Джону Силве, чтобы сообщить, как продвигается запись. – На самом деле всё ужасно, - торжественно говорит Дэйв. – Вчера вечером Криса рвало кровью... "
 Чтобы отпраздновать окончание записи, они устроили вечеринку прослушивания, сидели и курили сигары, и только Курт был верен своим испытанным «Winston Lights».
 Так что Элбини думает о «In Utero»? "Мне он нравится гораздо больше, чем я думал, - признаёт он. – Мне нравится этот стиль записи гораздо больше, чем любая другая запись «Нирваны». Я иногда обнаруживаю, что слушаю его по собственной доброй воле. Я думаю, что эта запись гораздо лучше, чем та, что они, возможно, сделали бы при любых других обстоятельствах. Это один из моих 10 любимых альбомов за всё время? Нет. Он – среди моих любимых 100 альбомов? Возможно. "
 Но выражения боли Курта, которые однажды до такой степени полно оглушили массовое сознание, теперь, возможно, менее значимы. Именно тогда, когда страна начинает снова чувствовать оптимизм, входит Курт с огромным мешком горя. И причина его боли уже не то, что может касаться каждого. Большинство людей не знакомо с тем чувством, что испытывает публично прикованный к позорному столбу из-за употребления наркотиков. Еще неизвестно, перевел ли Курт свой личный опыт на универсальное ощущение, как он делал в прошлом.
 На сей раз тексты не такие импрессионистские - они более прямые. Практически каждая песня содержит немало образов заболевания и болезни. Над прахом альбома Курт ссылается на: солнечный ожог, прыщи, рак, тяжёлое состояние, открытые раны, болезнь роста, похмелье, анемию, бессонница, запор, расстройство желудка. Он находит этот унылый перечень веселым. "Я всегда последний, кто анализирует такие вещи, примерно так же, как использовал оружие в последней записи, - говорит он. - Я не думал превращать это в концепцию альбома".
 Музыка отражает мощные, противоречивые силы в жизни Курта: ярость, расстройство и страх, вызванный различные затруднительные положения его и Кортни и столь же мощные чувства любви и оптимизма, вдохновленного его женой и ребенком. «In Utero» придерживается маниакально-депрессивного музыкального стиля «Nevermind» на пути к полной новой противоположности. Битлоподобный "Dumb" удачно сосуществует рядом с совершенно бешенным панк-граффити "Milk It", в то время как "All Apologies" очень далёк от апоплектического "Scentless Apprentice". Как будто Курт отказался от поворота к объединению своих панк- и поп-инстинктов в одно гармоничное целое. Забудьте это. Это - война.
 Удивительно, Курт упорно отрицает это. "Я не думаю об этом (альбоме) как о чём-то более резком или более эмоциональном, чем другие две записи", говорит Курт. – Мне всё так же надоедает то же, что надоедали мне несколько лет назад. Это - люди, делающие зло другим без всякой причины. И я просто хочу выбить из них дерьмо. Вот в чём суть.
 "И все, что я могу делать – вместо этого вопить в микрофон», - добавляет он, смеясь над тщетностью всего этого".

 «Musician»
 Октябрь 1993

 Письма.

 Так у тебя, Курт, боль в животе? Мне жаль, что я не знаю боли от переезда в "скромный 300 000 $" дом. Курт и Кортни - ни что иное, как корпоративно спонсируемые Сид и Нэнси. Побалдей лет 10 и вырасти свою дочь, затем возвратись и расскажи мне о боли. Тебе повезло, что у тебя есть сильная женщина!
 Барбара Эрд

 Я только что прочитал ваш октябрьский выпуск с большим восхищением. Если когда-либо был контраст в отношениях между музыкой и творческим процессом, этот выпуск им и был. Очень ободрило чтение об истинных профессионалах и приличных музыкантах подобно Бенни Картеру, Джеффу Беку и даже Вуди Аллену - приличных в аспекте того, чтобы быть скромным, веселым и иметь любовь к жизни и особенно к жизни, непосредственно играя музыку.
 Фотография Курта Кобэйна со своим ребенком и Курта с соской во рту обо всём этом говорит. Причина, по которой у него болит желудок - это то, что он должен приободриться. Вместо того, чтобы использовать наркотик, чтобы почему бы не использовать свои деньги, чтобы побриться, подстричься и купить новую одежду? "Нирвана" - та группа, которой никогда не будет на "MTV Unplugged".
 Мистер Неизвестный

 Я была потрясена, что ни Майкл Азеррад, не "Musician" не нашли нужным получить ответ от Линн Хиршберг или "Conde Nast". И когда Кобэйн причитал о миллионах долларов "Conde Nast", которые надо иметь, чтобы бороться с ним в суде, он и Лав возбудили бы дело, ведь никто и не подумал упомянуть, что "Нирвана" также поддерживается мощной корпорацией, "Geffen Records".Возможно ли, что "Geffen" не будет поддерживать Кобэйна в судебном процессе, в то время как "Conde Nast" поддержал бы Хиршберг?
 Большая часть статьи Хиршберг в "Vanity Fair" базировалась на её личных впечатлениях от Кобэйна и Лав. Эти двое, такие невероятные, не должны испытывать давление из-за своих наркотических опытов, не должны испытывать давление как козел отпущения из-за своих проблем. Возможно, Хиршберг не должна додумывать, приукрашивать или преувеличивать то, что она видела. Возможно, Хиршберг просто сказала о том, на что это было похоже.
 Карен Шомер.

 От вашей байки о возможном скандале между "Нирваной" и "Gun`s`Roses" я покатывался со смеху. Звучит так, словно Спинномозговая Пункция встречает чемпиона мира по рестлингу... Ха - и он остался в дураках.
 Шон Т. Гуд

 Что бы ни подвигло вас к тому, чтобы напечатать статью на 15 страницах о наркотических привычках отдельных "грандж-звёзд", это выше моего понимания. Позвольте мне напомнить Вам, что журнал называется «Musician», «Музыкант», что большинство из нас согласно с тем, что наше общество действительно не нуждается в историях под глянцевой обложкой о преимуществах "самолечения" героином, и что проблема незаконного употребления наркотиков является и никогда не будет полностью соответствовать проблеме игры музыки.
 Джефф Уолл

 Я был фэном «Нирваны» с первого же раза, когда я увидел "Smells Like Teen Spirit" в "120 Минут" MTV, пока кое-что в интервью Кобэйна не обеспокоило меня.
 Джефф Эмент открыто объявлял, что хочет стать профессиональным музыкантом. Кобэйн за это его ругал. Эмент был просто честен, бесподобный Кобэйн взял это за твёрдое правило. Что касается того, что Эмент и Стоун Госсард «продались», Кобэйна может возмутить то, что «Pearl Jam» создает разнообразную музыку, а не всё время один лишь панк. Создаётся впечатление, что ту музыку, которая не нравится Кобэйну, нельзя, в свою очередь, любить. Проблема - не в том, действительно ли кто-то «продался», а - создают ли они хорошую музыку? На мой взгляд, «Нирвана» и «Pearl Jam» всегда актуальны, и я с гордостью буду говорить, что я рос вместе с ними.
 Джереми Хаммэл.

 В любой день недели в рок-клубах Бостона Вы можете найти группу, такую же хорошую, как «Нирвана», если не лучше. «Нирвана» - это не "грандж-рок", это - "рок испорченных студентов".
 Уилл Шерман