Муки прогрессорства

Хищные раскосые глаза монгольского владыки следили за каждым движением сладкоречивого чужеземца – ложь найдет, куда просочиться, не в слово, так в излишне торопливый жест, дрожащие колени, или взгляд, направленный в сторону. Но на сей раз хан не чувствовал обмана, что означало для гостя, как минимум, сохранение жизни – не счесть лживых визитеров, окончивших земной путь в степи, с переломанным хребтом – на поживу волкам и хищным птицам.

Человек в расшитом золотыми нитками камзоле неустанно расточал льстивые слова, но, узрев властно поднятую руку хана, враз приумолк.

- Что скажешь, Субедей?

- Я видел собственными глазами, о великий хан, - почтительно отозвался полководец, - как снаряды, выпущенные из привезенной нашим гостем катапульты, или, как называет ее сам дон Деметрио, пушки, крошили камень и воспламеняли дерево. Будь у нас десяток подобных орудий – никакому городу не устоять!

- Готов доставить два десятка пушек, - быстро проговорил дон Деметрио, - и вдобавок изрядный запас ядер. К весне управлюсь.

И добавил, преданно глядя на владыку монголов:

- Если будет на то воля великого хана.

Чингиз выдержал подобающую моменту паузу, затем благосклонно кивнул:

- Хорошо. Часть оговоренного золота получишь сегодня, остальное – когда доставишь пушки в Орду. Но если обманешь…

Смуглый указательный палец с массивным золотым перстнем грозно качнулся в воздухе, и чужеземец тут же энергично затряс головой – мол, как можно даже помышлять о подобном!...

Пушки прибыли в срок, и дон Деметрио лично – под неусыпным надзором соглядатаев хана, понятное дело, - обучал воинов искусству стрельбы из невиданного доселе оружия.

А весной, когда степь покрылась зеленым ковром пахучих трав, войско под началом Субедея двинулось в поход. Монголы не разочаровались – пограничные городки руссов захватили на диво быстро – ядра безжалостно крушили ворота и стены, взрывались огненными брызгами около деревянных домишек, сея ужас и смерть.

Войска ордынцев, опьяненные скоропалительным успехом, мчались, подобно степному вихрю, все дальше. У руссов еще много богатых городов!

* * *

Профессор Овруцкий нажал на пульте кнопку «пауза». Изображение монгольского войска на мониторе симулятора реальности тут же замерло.

- Вот, уважаемые коллеги, что продемонстрировал господин студент при повторной попытке сдать экзамен. Естественно, попытки неудачной – иначе бы мы с вами здесь не собрались.

Дмитрий, то и дело облизывая пересохшие губы, затравленно глядел на экзаменационную комиссию, восседавшую за длинным столом.

Марк Петрович Овруцкий, профессор и глава комиссии, крупный специалист по истории средневековья, автор известных трудов - о противоположных исходах знаменитых битв и последствиях таковых для тогдашней Европы. Профессор Тигран Бабаев, прославившийся монографией «Альтернатива Троянской войны». Две молоденькие преподавательницы, чьих имен Дмитрий не знал. Все четверо – в форменной одежде Института Прогрессорства, - темно-синие костюмы вкупе с небесно-голубыми рубашками.

В пятом же экзаменаторе гость угадывался сразу – белоснежный костюм свободного покроя оттенял красную шелковую косоворотку и ухоженную черную бороду.

- Коллега из дружественного института, - тоскливо подумал Дмитрий, - видать, был в Москве проездом, а наши пригласили на показательную экзекуцию над неуспевающим. Ох, чувствую, завалят меня!

- Некоторые подвижки все же имеются, - продолжал Овруцкий, - в особенности, если сравнивать с первой попыткой, когда господин студент попытался дать инкам огнестрельное оружие, дабы те смогли достойно противостоять конкистадорам.

- Типичная ошибка нереальности, - кивнул профессор Бабаев, - где бы вы взяли, молодой человек, пресловутые десять тысяч мушкетов? По всей Европе собирали, что ли? И сколько кораблей вам пришлось бы зафрахтовать, учитывая боеприпасы?

Одна из девушек прыснула в кулачок.

- А главное в смоделированной ситуации, - безжалостно добавил Овруцкий, - что инки, получив невиданное по силе оружие, принялись сводить междоусобные счеты. И к прибытию конкистадоров численность аборигенов изрядно сократилась, что упростило задачу завоевателям. Но ведь вы-то добивались обратного, не так ли?

- Теперь точно выгонят, как бесперспективного, - пронеслось в голове у Дмитрия.

- Ситуация же с пушками для монгольского войска менее безнадежна, - продолжал Марк Петрович, - но дополнительные вопросы все же имеются. Скажите, уважаемый, а почему вы решили помочь именно Чингисхану, полководцу и без того победоносному?

- Единая империя ордынцев, на мой взгляд, перспективнее междоусобиц мелких княжеств и королевств, - обреченно проговорил студент.

- Вполне возможно, - не стал спорить Овруцкий. – Восточная деспотия вместо бесконечных войн средневековья – это даже интересно. Но вы-то что сделали?!

Изображение на мониторе симулятора вновь ожило. Теперь профессор прокручивал некоторые фрагменты в ускоренном режиме, задерживая внимание коллег лишь на ключевых эпизодах.

Ордынцы легко берут штурмом город за городом… Русские князья собирают ратников для решающей битвы… Субедей уверен в победе… Княжеское войско изматывает монголов мелкими стычками, пользуясь тем, что ордынцы – вынужденные беречь пушки и неповоротливый артиллерийский обоз, - утратили маневренность… В решающей битве монгольские пушкари, привыкшие лупить по городским стенам, никак не могут приладиться к стрельбе по наступающим дружинникам… Победа русского оружия…

- Помогли вы хану, ничего не скажешь! – усмехнулся Бабаев, поглаживая роскошные седые усы.

- У вас, Дмитрий, остался последний шанс сдать экзамен, - подвел итог Марк Петрович, - иначе первый курс в нашем Институте окажется для вас последним. Данные для симулятора хоть подготовили?

Студент судорожно кивнул.

- И еще, молодой человек, - разлепил губы неизвестный в белом костюме, - что вы все с материальными предметами возитесь, пытаясь изменить ход событий? Эффект от одной-единственной идеи порой бывает куда сильнее!

Говорил он с легким, едва уловимым акцентом, а вот иронии, или, того хуже, издевки, в интонациях не ощущалось. Голос незнакомца даже добавил Дмитрию уверенности, и студент, одарив комиссию бодрой улыбкой, направился в кабину симулятора реальности…
 
* * *

Август 1807 года во Франции выдался на удивление жарким, словно и сама природа благоволила к императору. Месяц назад Париж восторженно рукоплескал Наполеону, возвратившемуся с почетным миром и обретшему в лице России мощного союзника, что укрепило позиции Франции в противостоянии с вечным врагом – англичанами.

Отшумевшее пару недель назад празднование дня рождения императора удивило даже старожилов столицы, не припоминавших такой пышности и размаха даже в дореволюционные времена, в период царствования Бурбонов.

Страна ликовала – затяжная война наконец-то завершилась. И нынче, в один из последних дней лета, масса праздношатающихся людей фланировала по набережной Сены – по слухам, вскоре по реке должен был проплыть новый корабль, краса, гордость и надежда французского флота. Все испытания прошли успешно, и сам император пообещал взойти на палубу «Франции» - первого в мире парохода, детища изобретателя Фултона.

Один лишь гражданин Дюммон, неспешно прогуливавшийся набережной, знал, сколько усилий, интриг и, естественно, звонких золотых монет, стоило убедить высших сановников, а потом и императора в государственной важности фултоновского изобретения, в перспективах развития парового флота, в его преимуществах при морском соперничестве с Англией.

Но все позади, и вскоре британские шпионы – кои непременно имеются в толпе зевак, - станут, опережая друг друга, бомбардировать Британию донесениями о новом способе движения корабля по воде. А пока суд да дело, французский флот, усиленный пароходами – не зависящими от капризов ветра! – стал бы столь же непобедимым, как и сухопутная армия Наполеона!

«Франция», удивляя столпившийся народ огромными колесами, лопасти которых исправно шлепали по воде, и толстой трубой, овитой клубами густого дыма, - величественно плыла вдоль набережной, встречаемая ликующими возгласами.

На палубе находился сам император, воздев руку в приветственном жесте. Рядом – верные соратники, маршалы Даву, Ожеро и Мюрат, а чуть поодаль, в тени блестящих эполет – Фултон, восторженно вдыхающий запах дыма пополам с привкусом триумфа изобретательской мысли.

На носу «Франции» солдаты суетились вокруг пушки, готовой громыхнуть в небо праздничным салютом – в ознаменование начала новой эры в истории наполеоновского флота.

Когда пароход поравнялся с гражданином Дюммоном, громыхнуло. По набережной прокатился женский визг, перешедший затем в беспорядочные вопли горя и ужаса.

Страшный взрыв потряс «Францию», пароход переломился пополам, вверх полетели куски металла и человеческих тел. Одно из гигантских колес, продолжая вращать уцелевшими лопастями, кувыркнулось в воздухе и звонко шлепнулось в реку…

Пароход, должный стать фундаментом морского могущества французов, перестал существовать. Среди спасенных не обнаружилось ни императора, ни маршалов, ни злосчастного изобретателя…
 
* * *

Дальнейшее угадывалось без труда – анархия в стране, возвращение изгнанников-Бурбонов, реакция и расстрелы.

Гражданин Дюммон, тяжело вздохнув, остановил симулятор и вышел из кабины, ожидая услышать от экзаменационной комиссии нечто вроде «немедленно вон из института, бездарь и двоечник!».

К удивлению Дмитрия, преподаватели были настроены миролюбиво, а неизвестный в белом костюме, - если судить по довольному выражению лица, - намеревался поставить парню не менее оценки «отлично».

- Решили поиздеваться напоследок? – мрачно подумал студент.

- Многоуважаемые коллеги! – без тени иронии произнес профессор Овруцкий. – Как я и предупреждал, нашему вниманию было продемонстрировано решающее доказательство неправильного выбора молодым человеком будущей профессии.

- Началось! – понял парень.

- Уважаемый Дмитрий проявил полную беспомощность на стезе прогрессорства, о чем свидетельствуют три безуспешные попытки сдать экзамен, - согласился профессор Бабаев. – Увы, юноша, вам не место в нашем Институте!

- Вот и все. Куда теперь податься? На курсы космопилотов – чтобы улететь туда, где никто не прознает о моем позоре?!

- Но талант у Дмитрия есть. Несомненный талант! Большой талант, я бы сказал! – неожиданно для парня произнес Овруцкий. – Именно для знакомства с данным студентом и прибыл наш коллега из Сакраменто, профессор Бакстер.

Гость, прежде чем начать, пригладил и без того аккуратную бородку и весело взглянул на Дмитрия:

- Больно наблюдать, как юноша мучится, пытаясь переломить собственную натуру! Я глубоко признателен московским коллегам за приглашение, иначе бесспорный талант Дмитрия так и остался бы неоцененным – в частности, Калифорнийским Институтом Регрессорства, где я имею честь заведовать Кафедрой коррекции пути развития.

- Регрессоры?! – пронеслось в голове у парня. – Но это же…

Заокеанский гость, словно упреждая его мысли, продолжил:

- Далеко не всегда в интересах Земной Федерации развязывать войну против реакционных правительств некоторых планет. Чаще отправляют регрессоров – с благородной миссией! – внедрить новые изобретения, либо идеи, каковые неожиданно изменят историю в нужную сторону.

Четверо прогрессоров деликатно молчали – видимо, не хотели возобновлять старый спор, - кто для Земной Федерации более ценен?!

- А посему я уполномочен сделать предложение Дмитрию… э-э, Данайцеву. Калифорнийский Институт Регрессорства готов принять вас без вступительных экзаменов, - официальным тоном проговорил Бакстер, и добавил, весело блестя глазами, - Учитывая увиденное мною сегодня – сразу на второй курс!

Студент Данайцев ошарашено посмотрел на прогрессоров.

Овруцкий задумчиво перебирал бумаги, а обе девушки сосредоточенно буравили взглядами стол. Лишь неунывающий профессор Бабаев привычно погладил седые усы и хмыкнул:

- Соглашайся! Отличником станешь!


Рассказ принимал участие в интернет-конкурсе
Московского КЛФ (осень-2004). Вышел в финал.