Мои сны

 Так я решил назвать свой дневник о своих снах. Честно говоря, я уже ненавижу это название, но придумывать что-то заумное совершенно не хочется.
 В последнее время я вдруг задумался, как сны повлияли на мое творчество. В моей жизни было не так уж много снов, которые я вставил в рассказы. Но именно из-за снов я начал писать.
 И сейчас я вам все расскажу.
 Я учился в десятом классе не самым лучшим образом. В принципе я даже не старался, осенняя депрессия, понимаете ли. Учителя, как это бывает в большинстве школ, сменились. На пост учителя по русскому языку и литературе пришла бабулька лет семидесяти. Это была не грузная тучная женщина, а мелкая резвая ****ь. И звали ее Инесса Ивановна. Она сразу же невзлюбила меня за пренебрежительное отношение к учебе, да и к ней тоже. Я же стал ее ненавидеть. Я знаю, когда кого-нибудь ненавидишь – это плохо. Но я ничего не могу с собой поделать. Инесса Ивановна единственный человек на планете, которого я ненавижу. И из-за нее я стал писать рассказы. По идее, я должен быть благодарен ей за это, но я благодарен судьбе, которая свела меня с ней и показала мне этот сон. Сон, с которого я начал писать.
 Это было в декабре 2002 года. Я никогда прежде не испытывал такое чувство страха от приснившегося мне сна. Я действительно проснулся весь в холодном поту и еще долгое время лежал в постели, оправлялся ото сна. И от страха. Это было ужасно. Утром я чувствовал себя немного шокированным. Я был беспокоен и напряжен. Какое-то странное чувство осталось ото сна. И вдруг я решил его написать, т.е. превратить в рассказ. Не имея никакого опыта писательства, я не смог передать все что чувствовал. Думаю, даже самый опытный писатель не смог бы выложить на бумаге эти чувства. Рассказ получился забавным, я от души посмеялся и успокоился. Потом я показал его своим друзьям, им он тоже понравился. И во мне словно промелькнула искра зажигания.
 Этот сон-рассказ я назвал «Липкий страх». Все люди реальные. Я повторяю - люди. Надеюсь, он вам тоже понравится.

Липкий страх.
 Часто мы прогуливали уроки литературы, не потому что нам лень учиться, а потому что Миссис-Большие-Рейтузы задавала нам столько
уроков, что выучить их невозможно. А если и выучишь, то получишь не больше тройки. Если же она поставит четверку, то считай, ты поработал на славу. О пятерках речи быть не может, если ты не «одаренный ребенок». А в тот день нас было человек десять. И эта проклятая Миссис-Большие-Рейтузы-Инесса-Ивановна выловила большую часть прогульщиков около кабинета математики (а назвали ее так, потому что все время говорит: «Держи свои комментарии в кармане своих рейтуз!»). Она сказала, что проведет дополнительный урок, но не в школе, а у нее дома (странно!). «Вот, блин, встряли. И чего тебя молния не трахнула по дороге в школу! Еще к тебе домой тащиться, старая задница!» - подумал я, но промолчал.
 - Если кому-то что-то не нравиться, можете не приходить!- сказала она, сильно брюзжа слюной.
 Но не пойти – подписать себе договор о двойке в полугодии. И она засеменила в учительскую.
 В этот день было шесть уроков. Я быстро схватил вещи и помчался домой. Уроков задали мало и, поэтому к трем часам я смотрел мультики (Господи, десятый класс!) и ел тугожующиеся макароны.
 Мы решили встретиться около школы. У каждого были учебник, тетрадь и ручка. Пришли Машка Степаненко, Катька Харченко и Ленка Василенко. И мы вчетвером поехали.

 Я даже не помню, как мы добрались. Всю дорогу мой рот не умолкал. Но хорошо помню, что дом этой рухляди был трехэтажным и очень-очень старым. Это меня удивило. Училка живет в таком огромном доме. И причем совсем одна. Но это я понял намного позже. В прихожей мы повесили вещи на вешалку, наверное, старее, чем сама хозяйка. Первое, что мне бросилось в глаза в гостиной, что здесь давно не убирали. Здесь было пыльно, и полумрак мешал разглядеть всю комнату целиком. Перед нами стоял диван, сделанный в сталинские времена. На нем, поджав под себя кривульки, сидела эта вонючка и держала открытый учебник. Справа в углу стоял стол, накрытый льняной скатертью. На нем приютилась наряженная елочка. Наверное, она стояла здесь миллион лет. Искусственные колючки давно выцвели, а шарики кое-где полопались, и осколки валялись на стеле и на полу. Всю правую стену занимало окно, занавешенное короткими занавесочками, покрытыми десятисантиметровым слоем пыли. Ковер на полу тоже выцвел, и рисунок его еле угадывался. Казалось, что хозяйка этого дома не знает о существовании пылесоса или хотя бы веника и совка. Слева и напротив было по две двери.
 Я заметил Белика Антона по кличке Белка. Он сидел на жутком табурете около дивана. Его лицо выражало легкий испуг и удивление. Рядом сидела Сисенко Оксана. Она бы не прочь позаниматься литературой, но такая обстановочка выбили ее из колеи. Поэтому она подавленно рассматривали свои ногти. Тут же был Пушкин, но только не Александр, а Максим. Придурок еще тот. Его, наверное, врачи уронили, когда из мамы вытащили.
 Мы уселись прямо на ковер перед диваном. И эта дура тут же начала загонять нам про жизнь Тургенева. Мне было скучно и, думаю, я задремал. Разбудил меня шум. Народ вокруг бесился, у кого-то была истерика. Больше всех орал или ржал (что это было, не понятно) Макс и это было не удивительно. Посмотрев на диван, я сам начал ржать как бешеный конь! Миссис-Рейтузы уснула и сладко причмокивала губами. О, Боже! Я смеялся как никогда в жизни, минут десять, а то и больше! Я дрыгал ногами, плакал и держался за живот, который изрядно болел. Кто-то, увидев меня, начинал ржать еще больше. Ну, это ж надо, уснуть во время занятия, да и еще, когда полный дом народа. «Вот потеха, уснула старая прореха!»- подумал я. Отсмеявшись, я посмотрел на училку. Она вся съежилась, подтянула под себя ноги и укрылась до пояса легким одеялом. Ее лицо было спокойным и не выражало той стервозности, которой она обладала.
 Я уже хотел, было пойти домой, но кто-то предложил осмотреть ее дом, пока она дрыхнет. Кто-то говорил мне, что на чердаке у нее водиться призрак ее покойного мужа. Ходили слухи, что она общается с ним во время полнолуний. Я этому не верил, как и не верил в привидения. Катька включила верхний свет, я зажмурился. Настя Павлушина (надо же, только сейчас я ее заметил) достала печенье и начала есть, кроша на пол. Оксана и Белка вошли в дверь с левой стороны, а я и Машка в другую.
 Нам открылось очень высокое и широкое помещение. По стенам этого огромного зала взбиралась вверх лестница. В противоположной стене был черный выход. Проход был завален мусором и хламом. На тумбочке посередине стоял аквариум, тоже заваленный мусором. Кварцевые лампы сильно освещали это помещение. Странно, зачем нужен этот свет, если этой лестницей не пользуются? Или это не так?
 -Ладно,- говорю Машке,- пойдем, посмотрим, что да как.
 -Пошли,- весело ответила она.
 Но не успели подняться на одну ступеньку, как что-то щелкнуло в двери, и она открылась. Я увидел тень, выскользнувшую в маленький коридорчик, а затем через еще одну дверь – на улицу. По-моему это была женщина, среднего роста, с длинными волосами. Кто это был? Может быть соседка нашей училки, которая знает намного больше, чем мы? Мне стало не по себе.
 -Кто это?- тихо спросила Машка.
 Вопрос остался без ответа.
 -Ну, что идем дальше?- спросил я.
 -Угу.
 Миновав первый лестничный пролет, справа от нас я увидел дверь без двери. Я поднялся еще на один лестничный марш, и еще одна дверь, запертая. И, наконец, мы добрались до конца. Здесь лестница кончалась балкончиком. Посмотрев вниз, я увидел, что лестница усыпана кусками побелки. Обоев на стенах не было. Кое-где торчали гвозди, но картин не было нигде, ни на стенах, ни на полу. На балкончике стояло три стеллажа, забитые мусором.
 Кто-то побежал по лестнице с дикими криками. Это мог быть только Макс.
 -Смотрите, что я нашел,- заорал он. У него в руке было что-то похожее на резиновую перчатку. С восклицанием «О!» он кинулся к каким-то баллонам, стоявшим в углу. Он начал крутить на них крутить вентили, я сказал ему, чтобы он ставил баллоны в покое, но эта тупица, конечно, меня не послушался. Макс надул перчатку и унесся с криками обратно, сбылась мечта идиота! Опять стало тихо.
 -Идти некуда. Пошли к нашим,- сказала Машка.
 -Подожди немного,- остановил ее я.
 За одним из стеллажей я увидел дверной проем.
 -Давай посмотрим, что там?
 -Смотри, если хочешь, мне все равно. Там, наверное, пылищи немерено.
 Я встал с боку и налег на стеллаж. Он отодвинулся очень легко и, не ожидав этого, я упал на колени, сильно ударившись. Отряхнувшись, я заглянул в темноту. Пол был усыпан щебнем, который зашуршал под моими ногами.
 Это был чердак. Потолок шел под наклоном и, чем дальше я пробирался, тем сильнее мне приходилось нагибаться. Вдруг я вспомнил о привидении. Я не боялся, нет. Я вообще не боюсь привидений, хотя ни разу с ними не сталкивался. В дальнем углу стоял ящик, оказавшийся телевизором, невесть как сюда попавшим.
 И тут что-то изменилось. Будто чердак ожил, задышал, зашевелился. Я ощутил это. Не знаю, как, но почувствовал. Наверное, шестым чувством, которое предостерегает об опасности. Внутренний голос разрывался в истерике, надрывал связки, что бы я бежал отсюда. Но я опоздал. Щебень на полу стал черный и больше не шуршал. Воздух стал каким-то тугим, будто не хотел поступать в легкие. Бежать надо отсюда! Машка! Только сейчас я понял, что она идет за мной. «Машка, беги!»,- по-моему, я все же крикнул это, потому что она выскочила обратно на лестницу. Под потолком послышался треск и шуршание. Я развернулся на сто восемьдесят градусов и уже хотел, было бежать, как какой-то провод попал мне в лицо. Он был весь в плесени, противный такой, как путина, попавшая в лицо. Я сбросил его на пол, но не мог открыть глаза, они болели и слезились. Решив идти наугад, я вытянул руки и пошел искать выход. Чья-то рука схватила меня, напугав до полусмерти. Машка вытащила меня на балкончик.
 -Что это у тебя за пятна на джинсах, они как живые!- проорала она, указывая пальцем на мои джинсы, чуть ниже колен.
 И действительно, на моих джинсах была россыпь мелких черных пятен. Они блестели и переливались, и быстро увеличивались в размерах. Я начал их стряхивать, Машка помогла мне. За нашими спинами что-то начало двигаться.
 -Бежим отсюда,- я схватил Машку за руку и кинулся вниз по лестнице.
 Мы пробежали два лестничных марша, когда я понял, если мы побежим дальше, это что-то нас догонит. Я побежал в дверной проем без двери. Я кое-как рассмотрел помещение, в которое мы ворвались. И то, что я увидел, сильно меня ошарашило. Это был зал из моей квартиры. То есть я хотел сказать, что эта комната была обставлена точно так же как и мой зал. Те же занавески, тот же телевизор, все точь-в-точь, только покрыто это было огромным слоем пыли. Я бросился за телевизор, крикнув Машке спрятаться. Что это такое? Кому надо было обставлять эту комнату точно так же как мой зал? Такие мысли были у меня в голове, пока я прятался. Машка спряталась под столом. Интересно, заметила она, что здесь что-то не так?
 В проеме появился силуэт весь в отрепьях. Он двинулся через комнату. И тут я разглядел его. Глаза мои полезли наружу, я еле сдержал крик, показывая Машке знаками, чтобы она не орала. Машка тоже держалась за рот, вся побелевшая. То, что мы увидели, был труп. Он шел, прихрамывая и скрепя костями. Кожа была черно-синей, сильно обтянутой вокруг костей. Век не было, и сухие желтые глаза смотрели прямо. Губ тоже не было, между зубами извивались черви, некоторые падали на пол. От него несло рвотным смрадом. Труп прошел через комнату и ушел в другую дверь. Я еле дышал, эта вонь буквально выворачивала наружу.
 Я вылез из-под стола, и вместе с Машкой выскочили на лестницу.
 -Вопросы все потом!- и я опять схватил Машку за руку и помчался к выходу. Белка и Оксана ковырялись в аквариуме. Я вспомнил про Ленку и Катьку, надо их предупредить. И тут я почувствовал силу, которая неумолимо вытягивала меня из мира снов.

 Я проснулся весь в холодном липком мокром поту. Мне было холодно, хотя я был укрыт теплым одеялом. Умывшись и выпив кофе, я собрался на рынок. Лифт приветливо открыл пасть, в которую я и вошел. Кабина застряла на шестом этаже. Только этого не хватало, просидеть тут часа два. Эти мастера как всегда где-то квасят, так что быстро их не жди. И еще воняло чем-то тухлым. Вдруг на джинсах я увидел пятна, которые росли. «Неет!»- завопил я, еще не поняв, что это пятна от снежной слякоти.
 Просто глюк пробил.

 Вот такая история. А дальше я расскажу вам о снах, терзающих мое сознание благодаря хоррор игре «Silent Hill 3».
 В октябре 2003 года мне купили компьютер. Я сразу стал осваивать замечательную программу «Microsoft Word». Но и как обычный подросток, я, конечно же, стал осваивать пространство игрового мира. На полку для компьютерных игр попали «Postal 2» и «Silent Hill 3». Вторая игра вдохновила меня на создание рассказа «Безмолвный холм 3, или я следующий герой четвертой части».
 Я писал рассказ и играл почти параллельно. Игра всегда была на шаг впереди для переваривания информации и последующим ее воплощением в виде не самого лучшего рассказа. Она заставила меня испытать много чувств, саамы жуткие – страх и отчаяние. И эта игра ворвалась в мое сознание и глубоко там осела. Это стоило мне не очень большой, но неприятной ошибки – место действия рассказа «Полнейший экстаз Лиззи Борден» самопроизвольно перенесся в этот город. Но были и положительные моменты – это сны. Хотя они тоже заставили меня трястись от страха. Они вплетены в рассказ, но для вас я расплету немного рассказа и вытащу те части, которые содержат эти сны.
 Вот они:

«Мне опять приснился страшный сон. Меня подвесили за ноги. Внизу бегали собаки и пытались допрыгнуть до меня, чтобы отхватить кусочек. Но они не доставали до меня. Но тут меня пронзил ужас, когда послышалась музыка приближающихся ржавых комаров. Вот они-то меня точно достанут и раздерут на куски. Но почему-то они не появлялись. Голова и шея начали затекать, когда я понял, что сплю в неудобной позе. Тут-то я и проснулся. Весь вспотевший и мокрый».

 «В школе вокруг всех раковин на стенах и на полу была ржавчина. У некоторых стульев поржавели ножки. Это что? Тотальное оржавчинение? Даже кнопки клавиатур в кабинете информатики были грязные. Но самое противное, что везде слышал музыки приближающихся монстром. Такое ощущение, что они вылезут прямо из неоткуда, из воздуха или выйдут из-за угла. И главное никто не обращал внимание на ржавчину. Даже паркет был кое-где ржавым. Прямо наваждение какое-то».

 «Мне приснилось, что я говорю с Клавдией. Она сказала, что Я должен убить Бога, а не Хизер. И вообще Хизер не существует, а только я, мальчик, играющий в компьютер. А девочку, которая родит Бога, зовут Шерил.
 Я сказал, что это не возможно. Но она наорала на меня и сказала, что я дурак. Сама дура! Выглядела она совсем не компьютерной зарисовкой, а настоящим человеком. Вот тут-то я и испугался. Если мне надо убить Бога, то, как же я это сделаю.
 Клавдия сказала, что я знаю, как это сделать. И еще она попросила меня называть ей Клаудией, а не Клавдией.
 Вот такой вот сон. После него я чувствовал, что во мне что-то перевернулось».

 «Математичка нарисовала какую-то диаграмму на доске и начала вызывать всех на проверку домашнего задания. Когда до меня дошла очередь, я подошел к ее столу и неожиданно вытащил амулет со знаком Самаэля, который получил после смерти Леонарда. Математичка посмотрела на него и поставила мне пятерку. Я сел на место. Никто даже не удивился».

 От сна «Липкий страх» я испытал страх намного больший, чем от этих. Но поверьте, эти сны были тоже достаточно страшные. Особенно реалистичным казался мне сон, когда я разговариваю с Клаудией. Когда я проснулся, я чувствовал, что действительно с ней говорил. Но ведь это невозможно. Наверное, я говорил во сне.

 Еще один удивительный и нелепый сон приснился мне, уже не помню когда. Он представлен мини-рассказом «Обозленный картофель». Когда я проснулся, я чувствовал себя идиотом. Честное слово.

Обозленный картофель.
 Однажды, где-то глубоко в Африке, жило небольшое племя. Оно жило около реки, а вокруг их окружали джунгли. И было у племени поле, расположенное вдоль реки. Племя выращивало на нем картофель. Земля была мягкая, и возделывать ее было легко. Кроме того, она была плодородна и давала хорошие урожаи.
 Только благодаря полю племя процветало. Племя росло, и все больше и больше строилось домов из бамбука и соломы. Мужчины ходили в лес охотиться, а женщины ухаживали за полем, детьми и стариками. Дети помогали таскать воду, чтобы поливать картофель. Так как в Африке не было зимы, то картофель выращивали круглый год. После сбора урожая племя отмечало день урожая.
 И вот однажды на поле уродилось очень много картофеля. Все радовались, что Боги послали им богатый урожай. И тогда вождь не выдержал и решил отметить день урожая раньше, чем собрали урожай.
 И тогда началось великое веселье. Люди танцевали, пели, ели и пили. Целых три дня они отмечали праздник урожая. И когда пришло время собирать урожай, то на поле никто не пришел. Все были сыты и пьяны, и никому не хотелось идти и собирать картофель.
 И тогда картофель обозлился на племя и вызвал настоящую бурю. Все вокруг посерело и стало темным. Ветер ломал дома и деревья. И пошел сильнейший дождь, и вышла река из берегов своих и залила поле. Тогда картофель вышел на поверхность и вместе с водой стремился на племя. Люди поняли свою ошибку, они кричали Богам, молили воду и ветер, но было слишком поздно. Картофель и вода сломали оставшиеся дома и убили все племя. Никого из живых не осталось.
 Когда буря стихла, вода ушла обратно в реку, а картофель остался валяться никому не нужный между обломками домов, деревьев и между трупами. И картофелю стало скучно, и от досады он вывернулся изнанкой наружу. Внутри он оказался мягкий, пушистый и розовый. Лишь кончики волос были белыми. И, в конце концов, картофель умер оттого, что его не собрали вовремя.

 Эта часть повествования касается тех, кто читал «Хроники сумасшедшей старухи». Елена Тихоновна на самом деле жила на планете и терроризировала мою подругу и ее семью, которые приходились Тихоновне соседями. Елена Тихоновна умерла в начале осени 2005 года. Мне было немного жаль. Нет, действительно жаль, ведь, можно сказать, умер живой герой моего рассказа наяву. Но не во сне.
 Мне приснилось, что я вышел из подъезда и с боку через палисадник увидел вроде бы Елену Тихоновну. И я решил проверить – она ли это. Ведь она умерла. Но вроде-бы-Елена-Тихоновна убежала за угол дома. Я обогнул палисадник, завернул за угол дома, но она убегала через гаражи. Я пробежал через гаражи и догнал ее. Это была она. Живая. Только во сне. Она орала, что скрывалась от нас, потому что мы ее задолбали, но мы (уже не помню, какое «ласковое» слово она назвала) нашли ее. И сон закончился.
 Я проснулся и понял, пусть Елена Тихоновна умерла – она останется живой в моем рассказе. Живой, в смысле, те, кто будет читать рассказ, будут о ней вспоминать. Живой в ее фразочках, крепко вошедших в наш лексикон.
 Благодаря этому сну я понял, что такое остаться в памяти живым. Елена Тихоновна первый посторонний (я имею в виду, не родственник) человек, оставшийся в моей памяти. Пускай даже она была не совсем здравого ума.
 На сегодня это все.
 Желать приятных снов не буду – слишком это примитивно. Желаю вам страшных снов. И смотрите, не умрите от страха.

23.12.2005 год.

 13 декабря 2005 года певица Линда выпустила сборник своих лучших песен под названием «Почти близнецы». Этим названием она заставила вспомнить меня о сне, который мне очень и очень не понравился. А тут еще вышел фильм «Сайлент Хилл». Моя голова заработала и родила новую идею – большой рассказ, который я так и назвал – «Почти близнецы». Но основой его является мой сон, вдохновителями Линда и фильм.

 Вот мой сон, как он есть в рассказе: «Он зашел в комнату и почувствовал присутствие чужого, но в тоже время, своего человека. Подруга сидела на диване и говорила с кем-то, он понял, что она знает его достаточно долго. Пройдя в комнату, он и сам понял, что знает этого человека. Это был его брат-близнец, но только лучше. Он был сильнее, красивее и могущественнее, он был лучше по всем параметрам. Но при всем при этом Стас понял, что его брат недоросль. Его брат выглядел взрослым, но был ребенком, очень странное чувство. И еще один вопрос волновал его: откуда он появился?
 И еще он приревновал - пускай она была его подругой, а не девушкой – свою подругу к нему. Она будто общалась все десять лет не со Стасом, а с его братом. Стасу это очень не понравилось».
 Естественно, вместо главного героя был я. Мне действительно не понравился этот сон.
6.07.2006 год.