Три дня

Сон I

Красные лучи заходящего солнца, пробивающиеся сквозь решетку моего окна безмолвно ложились на лицо. Уют, тепло и безмятежность, царящие вокруг, дарили поток красивых мыслей, безвозвратно разлетающихся прочь из разума. Я сидел нигде и думал ни о чем. Каменные стены вокруг стали растворяться, открывая взору просторы порабощенного сумерками кладбища. В рыжем небе над головой чудились стаи блестящих рыб, восхищающих воображение своей грацией. Кругом шумели деревья, шелестя отмирающей листвой и скрипя ветвями. На просторы окружающего мира неизбежно опускалась ночь, и множество причудливых небесных светил уже пробивалось сквозь кишащие рыбой небеса. Красота.
Тут я замечаю столб света где-то далеко впереди, столб настолько прекрасного света, что более ничто в округе не способно отвлечь от него мое внимание . Не осознавая своих действий, я встаю и иду к этому завораживающему нечто. Меня пьянит этот свет, он… Он прекраснее всего, что я знаю! Всепоглощающий столб чего-то немыслимо прекрасного небесно-белого цвета с редкими пульсирующими лучами всех возможностей палитры, подвластных сознанию, он… Он – это все, он… ОН!
Я срываюсь на бег, я несусь, лечу к этому Чуду. Мимо меня проскальзывают деревья, излучающие легкий свет надгробия, толпы призраков, сотни лиц… «С дороги!», - кричу я и бегу к Нему, бегу, что есть сил. «Постой, сумасшедший, тебе еще рано!», - отвечает кто-то, но я не замедляю бег, Он – это все.
Через некоторое время усталость одолевает меня, я сажусь, прислонившись к какому-то надгробию спиной, и, не отрывая глаз от столба всепоглощающего света, восстанавливаю дыхание и силы для дальнейшего пути. Уже совсем стемнело, и кладбище полно огней мистически светящихся памятников и блуждающих среди них бестелесных жителей земель сих, но эти огни не могут сравниться с Ним.
Кто-то садится рядом, но я не способен отвлечься от того Света. Даже, если бы к моему горлу кто-то приставил бы нож, я бы не смог отвести взгляд от Него. Но происходит то, что заставляет-таки меня опустить глаза:
- Здравствуй, внучок. – Звучит до боли знакомый голос, и я поворачиваюсь к посетившему меня призраку. Рядом со мной – дедушка. Дедушка. Который умер года два назад, мой дедушка..
- Здравствуй, - с трудом после бега говорю я.
- А я уж было думал, позабыл ты обо мне, думал, не придешь, не навестишь…
Некоторое замешательство. Я оборачиваюсь и гляжу на камень, у которого присел:

А.Д. Елиазаров
_____________
 Жил во мраке,
 Ушел во Свет

Дедушка…
- Нет, что ты, как же я могу тебя забыть, деда?
- Ну… не знаю. А что ты тут делаешь?
- Вон, видишь, деда, тот столб света?
- Ну вижу.
- Я туда бегу.
- Бежишь? Зачем так торопиться? Никуда он не исчезнет, этот свет…
- но он же…
- Знаю, знаю. Можешь не говорить. Что, прямо так и не терпится, да?
- Да, деда, он такой прекрасный!
- Там дальше дорога затоплена, давай я тебе сапоги резиновые дам? - сказал дедушка, доставая из-за своего надгробного камня пару сапог.
- давай!, - ответил я, снимая свои кроссовки. Через некоторое время я был уже готов продолжить путь:
- Ну, до свидания, деда, спасибо за сапоги!
- Да не за что, внучок, до скорой встречи! Удачи тебе!
- И тебе удачи, деда!
Я встал и побежал дальше. Правда, не так это легко в такой обуви бегать, посему достаточно скоро я перешел на быстрый шаг. Я шел и всей сущностью своей чувствовал, что с каждым шагом становлюсь все ближе к Свету.
Я шел по дороге, и мимо меня скользили призрачные лица моих знакомых, камни с выбитыми на них названиями улиц и зданий… все, что я знаю, словно проплывало мимо меня и оставалось где-то позади.
Через некоторое время я вышел к затопленному участку дороги, о котором меня когда-то предупреждал дедушка. Река, тихо шелестя водой, преграждала мне путь. Я, особо не раздумывая, перехожу на другой берег. Я чувствую, Свет уже совсем близко! Без сожаления покидая земли кладбищенской покой, я направляюсь вперед. Вот он! Огромный столб божественного света, вырывающийся из необъятной расщелины в земле, вот Он! Я с громадным восхищением во взгляде уверено шагаю к нему. Расстояние стремительно сокращается. Как вдруг передо мной вырастает чей-то темный силуэт. Я пытаюсь его обойти, но его руки хватают меня за шею и крепко удерживают на месте.
- Пусти меня! - кричу я.
- стой, стой, безумец. – Тихо отвечает он мне, и скорее сила его слов, чем сила хватки рук, останавливает меня. Я смотрю на неизвестно откуда взявшееся существо человеческой наружности с необычайно белой кожей.
- Что тебе нужно? – спрашиваю я.
- Смотри, говорит он, до пропасти осталось три шага. Их пройдешь ты за три дня.
- Почему нельзя сейчас?
- Из моей благой расположенности к молодым людям. Давай, у тебя три дня, чтобы проститься с миром.
- Но…
- не глупи, иди, живи! – сказал он и, улыбнувшись своей клыкастой улыбкой, поцеловал меня.




День I

I

За окном звонко просигналила машина, резко прогнав пелену сна с глаз Данилы. Его взгляд упал на будильник:

09:03

Что за чертовщина! Ноющее после беспокойной ночи тело обрушилось на раковину, и дрожащие от утреннего холода руки безумно мочили лицо теплой водой.
Он открывает холодильник, достает пачку с тремя сосисками внутри, кладет их на тарелку и ставит в микроволновую печь на три минуты. Включает телевизор, в углу экрана всплывает цифра 3. «Итак, на третьей позиции нашего хит-парада…» - звучит голос диктора. Звучат три сигнала микроволновки, он достает сосиски и с тоской на лице начинает их неторопливо есть. В три поворота крышки открывает сок, наливает остатки его в кружку и в три глотка выпивает.
Данила возвращается в комнату и ложится на кровать, глядя на три луча света, пробившиеся сквозь шторы и безмолвно лежащие на потолке. Он берет мобильник и читает три пришедшие за ночь смс-ки, содержание которых не так уж и волнует его… Встает, одевается, закидывает за спину рюкзак, в который вчера вечером уложил три учебника для трех пар, на которые он идет сейчас…
Три поворота ключа, стук шагов до лифта, на противоположной стене от которого откровенно нарисован номер этажа(третий). Что за чертовщина!!! В три нажатия кнопки вызывает лифт…
Данила выходит на улицу, вставляет в уши наушники. Стараясь как-то отречься от накатившей волны ужасающих мыслей, но все вокруг заставляет его сердце стучать чаще: номера машин, проезжающий мимо автобус «тройка», количество птиц, номер встретившегося по пути здания, эта проклятая цифра везде! «Сколько времени?»; «Без трех десять», « Во сколько заканчиваешь?»; «В три»; «У меня на трубке целых три бакса!»; «Идешь третьего на концерт?»; «Мы вчера втроем гуляли…»; «три»; «Три»; «ТРИ!»
Да что со мной творится? Я схожу с ума… Все. Надо отдохнуть, нельзя столько учиться… Нет, сегодня в универ не пойду. Сколько у меня сегодня пар? А-а-а!!! Хватит! Что происходит? Что?! Так. Спокойствие. Три! Три! Три!!! Стоп! Мне нужен кто-то, кто разбирается в этом бреде… Кассандра. Да. Кассандра. Надеюсь, у меня остался ее номер…
По мокрым улицам города спешит народ, мелькая белыми невыспавшимися лицами. Пробки на дорогах. Немая суета. Один человек, не торопясь, сворачивает в сквер, доставая из кармана сотовый. Данила садится на мокрую скамейку и уставляет свои обрамленные темными разводами хронического недосыпания глаза на маленький светящийся экран своего телефона.
Так. Кассандра. На «К». Калинов, Карина… Да, вот, Кассандра. Ка-сан-дра. Большой палец неуверенно ложится на кнопку вызова. Гудок. Второй. Третий.
- Алло?
- Кассандра, здравствуй… - что ей сказать?
- Кто это?
- Это я, Данила, мы в одном классе учились…
- А, привет, чего звонишь?
- Кассандра… мне очень срочно нужна твоя помощь.
- В смысле?
- Долго рассказывать. Ты сегодня свободна?
- М-м-м… мне сейчас в институт идти. Насколько срочно?
- Как можно быстрее.
- Не знаю…
- Пожалуйста, дело жизни и смерти.
- Ладно. Через сколько на приморской будешь?
- Э-э-э… через полчаса.
- Буду ждать у выхода.
- Спасибо! Огромное спасибо!
- Никогда раньше не гулял на кладбище?
- …
- Ладно. Не важно. До встречи!
- До встречи…
На кладбище? Ах, да, она же готка, что я торможу? Значит на Приморской… И вновь человек сливается с толпой в утренней спешке. И вновь череда зловещих знаков.
- Здравствуй, Кассандра, - сказал Данила, подойдя к невысокой, одетой в черное пальто и кожаные штаны темноволосой девушке.
- Ну, здравствуй, Даня, чего стряслось?
- Да чертовщина какая-то!
- Ага. Когда случается какая-то чертовщина, все вдруг вспоминают о маленькой Касе, которую раньше предпочитали не замечать. Ой. Продолжай, прости, маленькое лирическое отступление. – Сказала она, жестом приглашая следовать за ней.
По улице шли двое. Юноша в серой кожаной куртке и синих джинсах что-то с едва заметным волнением рассказывал, готка, что шла рядом, внимательно молчала, смотря то на асфальт под ногами, то на лицо рассказывающего.
- Все началось с сегодняшнего сна. Я не особо хорошо помню его сюжет, помню только отдельные образы. Я бежал по кладбищу навстречу какому-то столбу света. Потом как-то так получилось, что я встретил своего деда, что два года назад помер, он мне дал какие-то сапоги, чтобы я через реку перешел. Когда я. Собственно, эту реку перешел, кладбище закончилось. Потом я подошел-таки к этому свету, как какой-то пидор клыкастый сказал, что мне осталось три дня и поцеловал меня. Вроде все. Потом я все утро вижу цифру три. Это какое-то наваждение! Вот даже ты – третий по счету человек на букву «К» в моей записной книжке.
- Вот и пришли, - сказала Кассандра, проходя через кладбищенскую калитку.
- Вот. Такое дело… Что думаешь?
- Сейчас подожди, сядем где-нибудь, объясню. Дай подумать. Лучше поделись сигареткой.
- Не вопрос. – Сказал Данила, внимательно изучая лицо кассандры и достал пачку сигарет.
- Вот, давай сюда сядем, - сказала готка, указывая рукой, украшенной черными ногтями, но поваленное дерево.
Ветер шумел в пожелтевшей листве деревьев. Природа и прохлада тишины вокруг.
- Нравится на кладбище?
- Необычно как-то. Вроде в городе, а тихо и спокойно… Красиво тут.
- вот мне тоже нравится. – сказала Кассандра, доставая из торбы какой-то блокнот. Пальцы серебряным блеском стали бегать по страницам, исписанным и изрисованным черной гелевой ручкой.
- сегодня какое число?
- Девятое, вроде…
- Так. Девятое число… Двадцать первый лунный день. Плачевно…
- Что такое?
- Занеси в свой список странных знаков число лунного дня, двадцать один по нумерологии значит «три». Но не это важно. Важно то, что есть несколько лунных дней, в течение которых сны являются вещими. Двадцать первый входит в число этих дней.
- Объясни, что такого в моем сне?
- Да твой сон – это целое собрание плохих символов!
- Там еще рыбы в небе плавали…
- Дай-ка угадаю, когда ты покинул кладбище, рыбы пропали.
- Не знаю, я на небо тогда не смотрел… хотя… Не, рыб не помню.
- Кладбище и рыбы – это символы благодати. А ты от них ушел… Сапоги, поцелуй вампира… вобщем, сон очень… очень плохой. Еще этот свет…
- Что свет?
- Дай-ка руки.
- ты еще и хиромантией занимаешься?
- Не так, чтоб занимаюсь… но то, что меня сейчас волнует, увидеть могу.
- Ну смотри, - сказал Данила, протягивая ладони.
- Чего я и боялась… Поперечная черта на линии жизни и симметрия на обеих ладонях…
- Я помру, да?
Взгляд Кассандры поднялся с ладоней Данилы и встретился с его глазами, полными отчаяния и страха.
- У нас, готов, говорится, что смерть – это только начало… В общем… Да. У тебя есть три дня.
Данилу слегка передернуло, глаза заблестели от избытка приступившей влаги. Тишина.
- Знаешь, что я тебе скажу, Данила…
- Что? – дрожащим голосом спросил он.
- Тебе в каком-то смысле повезло. Вот люди живут и умирают неожиданно, часто не вовремя, порой так глупо и жалко… у тебя есть целых три дня. Проживи их так, как пожелаешь. Мое мнение тебе не указ, но я бы на твоем месте сделала что-то великое. Хотя бы попыталась. Посвятила бы эти три дня людям, искусству… Уж всяко лучше, чем опуститься в пьянство и разврат… Бодун в последнее утро – это жестоко.
- Хватит! – вскрикнул Данила и начал рыдать, опрокинув лицо на свои ладони. Рука кассандры легла на его плечо. Глаза ее начали искать что-то далеко на небе. Ветер шумел в листве деревьев.
- Оставь меня Кассандра, - дрожащим голосом произнес Данила, - спасибо. Что помогла во всем этом разобраться.
- Может, я…
- нет-нет, спасибо, - покрасневшие от слез глаза Данилы поднялись для встречи со взглядом готки.
- Удачи тебе, Данила, надеюсь, ты выберешь правильный путь в эти три дня. Хотя кто знает, какой путь правильный?.. – Кассандра чуть сильнее сжала его плечо, встала и пошла к выходу с кладбища, часто оборачиваясь на замершего в мучительной думе человека.
Три дня… что я могу сделать за три дня? Что я должен сделать за три дня?! Три дня… Скоро я буду простым куском гниющего мяса, скоро я буду еще одной маленькой частичкой этой земли, усеянной могилами… Даниил Елиазаров, жил во мраке. Ушел во свет… Стоп! Стоп! Стоп! Я еще жив. Я еще буду жить. Что делать мне, что делать? Вероника. Поеду сегодня к Веронике. А стоит ли ей говорить? Эх, Вероника, Вероника, что с тобой будет, если ты узнаешь это?.. Поеду сейчас домой, возьму денег, куплю ей цветов… и бутылку чего-нибудь покрепче. Надо выпить. Надо. Так говорить ей или нет? Посмотрим. Ладно, засиделся что-то я… Мне три дня жить, а я тут… восседаю! На лице Данилы нарисовалась легкая ироничная улыбка и, оглядывая осенние красоты окружающей природы, направился к выходу.
Люди вокруг… Если бы они знали, когда умрут… Кто знает? Кто-то начал бы творить разврат и погромы… кто-то решил бы оставить что-то после себя и прожит этот отрезок времени более значимо, чем ежедневно утопая в бытовых пустяках… Как быть мне? Нет. Я не хочу бездарно пробыть эти три дня в запое. Я не хочу сдохнуть, как никчемная дворняга! Но что я могу сделать полезного? Я не писатель, не художник… Я просто студент. Такой, как все. Хм. Такой ли? Покажите мне подобного психопата. Что видит вокруг знаки своей смерти и грузится проблемой последних своих дней!
- Молодой человек, может, уступите место? – спрашивает старушка, стоящая напротив задумчиво глядящего в одну точку студента. Ой… Я уже в метро еду. Ни фига задумался! Его ужасающе стеклянный взгляд впился в старушку:
- Зачем?
Недоумение на ее лице:
- Как? Как зачем? Я пожилой человек! Я инвалид войны! Да что за невоспитанные люди пошли! – начала она кричать в бешенстве тряся в воздухе сморщенным кулаком.
- Заткнись!
Тишина…
- Замолчи! Все мы равны перед смертью! Все! Мне помирать через три дня! Я отдохнуть хочу! Подумать! Чем мы отличаемся? Да. Ты не знаешь, когда помрешь, вот тебя и волнует, какой человек воспитан, а какой нет! А мне надо думать! Недолго еще такая возможность будет!
- Да ты псих какой-то! Буйный!
- А ну уступи старухе место, урод чокнутый!
- Пшел от сюда, гнида!
- Вали, вали!
- психопат!
- Нарожали уродов… - Запрыгали лики.
Двери электропоезда открываются и сквозь гвал ругани выходит человек с мертвыми глазами и злостью на лице. Суки!

II

«Мам, пап, я сегодня переночую у Вероники, все в порядке, с учебой все здорово» - написал Данила на листе бумаги и прикрепил магнитом к холодильнику.
Я еще вернусь сюда? Быть может, завтра или послезавтра… с родителями-то надо попрощаться. Эх… как не вовремя все это… Успею ли я хоть что-нибудь стоящее сделать за оставшиеся два с половиной дня? – думал Данила, печально наводя порядок в комнате. Мама меня уже вторую неделю мучает с этим порядком… Надо же его все-таки навести! Не в бардаке же поминки проводить! – На глазах Данилы выступили слезы, но он их быстро прогнал кривой ироничной ухмылкой. Не время реветь! Пусть за меня потом ревут, а мне жить надо! Итак, сегодня я иду к Веронике, завтра надо бы успеть и друзей собрать и с родителями побыть. Послезавтра…Послезавтра… Послезавтра последний день моей жизни. Надо оставить что-то после себя… Но что?.. Ладно. Еще полтора дня есть подумать об этом. Ну… вроде, убрался. Надеюсь, мама будет довольна. А теперь пора уж идти! Пора!
Данила зашел в ванную, тщательно побрился, аккуратно уложил волосы, надушился от души… Открыл шкаф и начал изучать его содержимое в поиске своего лучшего костюма. Через час он выглядел шикарно. Интересно, к свадьбе я бы так же готовился? С легким счастьем на лице Данила покинул квартиру и блеском своих полуботинок освятил путь к лифту.
Входная дверь дома резко отворяется и на мерцающую множеством фонарей улицу выходит человек. Он легкой походкой идет по черному блестящему асфальту и восхищается красотой городского вечера.
И почему я раньше не замечал, в каком красивом мире я живу? Какое сочетание красок, какой воздух! Неужели, чтобы научиться все это ценить, надо ощущать перед собой ту пропасть со столбом божественного света? Как же все вокруг прекрасно! А кто знает, насколько будет прекрасно то место, куда я попаду дня так через два? А кто знает, будет ли оно, это место? Поживем – увидим ! Ой. Какая странная фраза…»
В кармане Данилы звонит телефон, он достает его, смотрит на экранчик:

Kassandra

- Алло?
- Здравствуй, Данила, как ты?
- Здорово! Честно! Наконец-таки научился ценить все, что вижу вокруг!
- … Рада слышать. Какие твои планы на ближайшее время?
- М-м-м… Я хотел бы со всеми попрощаться, для начала, оставить, так скажем, хорошие воспоминания о себе… А сейчас хочу отдохнуть, выпить немного…
- Может, не надо?
- Надо. Немного. Не волнуйся за меня, у меня все под контролем! Завтра, кстати, друзей под вечер хочу собрать, ты свободна?
-Думаю, да.
- Я тебе еще позвоню, когда решу где и когда…
- Ладно.
- Ну давай, рад, что позвонила, до завтра!
- До завтра! Удачи!
- И тебе!
Данила кладет сотовый телефон обратно в карман, улыбается своим мыслям и заходит в магазин. Н-да. Пора тратить свои накопленные средства! Думал купить себе сноуборд на зиму, да, думаю, зима будет неудачной для подобного вида спорта. Итак… Что мы берем? Винцо! Красненькое! Пару бутылочек… Хих. Немного выпью, типа, все под контролем… Не, ну забыться немножко надо, когда еще такой шанс выпадет? Ой. Совсем забыл! Веронику-то надо предупредить, что я иду!
Поставив корзину с покупками на пол в очереди перед кассой, Данила достает мобильник и набирает по памяти номер своей девушки.
- Алло? – доносится приятный женский голос.
- Привет, любимая, я зайду к тебе сегодня?
- Опять до утра? Мне же уроки еще делать…
- Уроки подождут, малышка, я через минуток сорок подойду, оки?
- Ладно, буду ждать. Целую.
- И я тебя! До встречи!
- До встречи.
Эх, вероника, Вероника, вот уже два года моя ты, Вероника… Как же я тебя люблю! Ты бы знала… Хотя, наверно, знаешь… Говорить тебе это или нет? Стоит ли? Ты мне столько помогала по жизни., у нас никогда не было секретов друг перед другом. Но В этот раз стоит ли тебе говорить, что еще каких-то два дня и меня рядом больше нет? Но Кассандре-то я сказал. Почему какая-то кассандра должна это знать, а моя девушка – нет? Ведь потом тот факт, что я знал заранее о своей гибели, всплывет. Ей будут больно от того, что я не сказал ей. А это уж слишком. Надо. Надо сказать. Вот только когда? Не с порога же: «Привет, любимая, послезавтра я умру!» нет. Если она это узнает в этот вечер, все блаженство будет испорчено. Скажу ей перед сном. Или под утро? Нет, нет, лучше перед сном. Хм. Тогда не будет никакого сна! Ну и ладно. Зато какой будет разговор! И опять ироничная на лице Данилы. Он с букетом красных роз, с двумя бутылками в пакете, в шикарном костюме и с горящими глазами звонит в знакомую до последней трещинки дверь Вероники.
- Кто там? – спрашивает она.
- Не узнаешь меня, любимая?
- А, это ты, заходи!
Дверь открывается, впуская в скромную квартиру необъятную стихию положительных эмоций. Цветы, улыбки, объятия, поцелуи…
- Ты что сегодня красивый такой? Я опять забыла про какой-то праздник?
- Да, милая, забыла! Сегодня же наша встреча! А это всегда большой праздник!
- Ну, отпусти меня, снимай ботинки! Еле успела убраться, ты бы еще позже позвонил!
- Да вот.. Кстати, я не с пустыми руками. – Данила с хитрой ухмылкой на лице достал из пакета вино.
- Ой. А это зачем? Сейчас же середина рабочей недели!
- Сегодня праздник, забыла?
- Э-э-э… Если мы так каждый день праздновать будем, в кого мы через полгода превратимся?
- каждый день, или не каждый, я хочу, чтобы этот день был самым лучшим в моей жизни!
- Ну раз так… проходи на кухню, а я сейчас достану свечи! Ой, у меня как раз пельмени в холодильнике остались!
- Пельмени?! Здорово! – и они залились звонким смехом.
Через полчаса Данила и Вероника уже сидели за столом, украшенным парой свеч, двумя бутылками и парой больших тарелок с салатами. По такому случаю Вероника наспех одела свое выпускное платье. Они сидели, болтали о чем-то, ласкали друг друга глазами, пили вино, изредка притрагиваясь к салатам, на скорую руку положенным в тарелки из пластиковых упаковок, хранящихся в холодильнике. Шло время… Длинный маятник часов ритмично качался, сияние свеч дрожало на стенах, тихо играла музыка… в воздухе клубился винный дух и ароматы счастья. Длинный маятник часов ритмично качался, звонко отбивая нежные стоны… Шло время… Пролетала ночь.
 

День второй

I

- Люблю тебя.
- И я тебя…
- Вероника,..
- Что, милый?
- Я всегда был с тобой честным и никогда ничего не скрывал… Я хочу тебе кое в чем признаться…
- Что-то не так?
- Пообещай мне, что, что бы ни случилось, ты будешь такой же хорошей и счастливой, как сейчас.
- Ты меня пугаешь! Что стряслось?
- Пообещай мне это.
- Ладно, обещаю, так что такое?
- Через два дня меня не станет.
- Что ты говоришь?! Не шути так!
- Я не шучу, любимая…
- Но почему? Что случилось?
- Я не могу этого объяснить… Это за гранью нашего понимания. Я везде вижу какие-то странные вещи. Пугающие вещи… Еще этот вещий сон… Я сегодня дне встречался с Кассандрой. Помнишь ту ведьмочку со школы? Она подтвердила мои опасения…
- Это… это правда? Ты не шутишь?
- Да какие там шутки… Еще два дня… и все.
- Любимый мой! – вскрикнула Вероника и, упав лицом и сжатыми кулачками на грудь Данилы, начала горько плакать. Приговоренный же задумчиво глядел на две красные лампочки, что горели напротив кровати.
- Любимый, любимый мой, любимый… - шептала солеными от слез поцелуями Вероника, - любимый, не покидай меня, не покидай…
Первые лучи солнца вторглись в комнату, наполненную сильной атмосферой любви и скорби.
- Даня…
- Да, радость моя?
- Я тебя не брошу. Я пойду с тобой…
- Не смей даже думать об этом! Ты должна жить!
- Зачем? Ведь тебя со мной не будет…
- Как зачем? Как зачем?! А кто будет тут за меня дело жизни продолжать?! Кто будет здесь частью меня?
-Что я могу сделать для тебя?
- Знаешь… Я тут вот что думаю… Сегодня я встречусь с друзьями, побуду с родителями… А завтра приду к тебе и целый день буду здесь. Мне надо что-то оставить… Мне надо что-то сделать действительно стоящее! Поможешь?
- Обязательно! Я сделаю все, что смогу! Обещаю!
- Хорошо… - их глаза встретились. Мгновение. Взрыв горячих чувств всепоглощающим светом раздался, разнося миллионы искр и огней в пространство мира нашего. Все в их движениях, вздохах и поцелуях было идеальным и полным неописуемым величием человеческой любви. На горизонте тускнели звезды… свет. Свет! СВЕТ!!!
«Дорогой друг, жду тебя сегодня в 15:00 на ст. метро Василеостровская. Явка обязательна! Либо сегодня, либо никогда. Будут все, приходи!» - «передать», ряд номеров, «отправить».
- Данила, а у тебя денег хватит столько смс-ок отправлять?
- Знаешь, меня как-то задолжность по мобильнику не интересует…
Губы Вероники дрогнули, глаза опустились.
- Ой, да не печалься ты так! Будто я уже умер! Не время для печали! Мы еще живы и будем жить!
- Ага. Будем жить. Два дня.
- Целых два дня! А ты представь, если бы я не узнал этого заранее? Мы встретились? Наша встреча была бы настолько хороша? Улыбнись! Все здорово!
- И откуда у тебя столько оптимизма?
- Ну не трястись же от страха, когда еще можно многое сделать!
- Ты прав…
- Я всегда прав, малышка ты моя! – иронично процедил сквозь зубы Данила и утопил девушку в своих объятиях.
- О! Ответы друзей пошли!
- Интересно, они пойдут?
- Да. Пойдут! Куда денутся? – с довольной улыбкой ответил он.
- Знаешь… У нас еще часа три есть дома сидеть… Пойдем, что ль завтракать?
- Пойдем!
Светлая кухня. Зеленый чай. Легкость и спокойствие. Тепло и уют, забота и нежность хозяйки. Ощущение счастья и непередаваемый комфорт души и тела. Во взглядах влюбленных жестоко боролись печаль и радость, не было ни слова: им хотелось говорить много, говорить то, что, может быть, когда-то должно было быть сказано, но не было ни слова. Словами силу чувств не передать, и без них тут все понятно. Проходит время, борьба радости и печали плавно сменяется чувством беспредельной любви и благодарности. Пожалуй, эти считанные часы были одними из самых светлых часов в истории человечества.
- Любимая, - наконец-то порвалась тишина.
- Да, радость моя?
- Мне пора идти…
- Ты еще вернешься?
- Завтра я весь день буду с тобой, моя красавица, забыла?
- Ах, да! Мы же будем рассказ писать!
- Писать рассказ? Ты уверена, что у нас получится? Я когда-то пытался написать что-то, но никогда не заканчивал свои начинания… У меня нет таланта.
- Он и не нужен.
- То есть?
- Просто напишешь прощальное письмо этому миру… Тебе же не нужен талант, чтобы писать письма?
- Ты моя муза! – восхищенно произнес Данила и подарил ей долгий и сладкий поцелуй.
- Ладно, иди, а то опоздаешь.
- Хорошо!
Данила оделся, открыл дверь, попрощался поцелуем с Вероникой и с небывалым ощущением легкости и счастья вылетел из дома своей возлюбленной, которая, закрыв за ним дверь, сползла по стене вниз и начала печально хлопать мокрыми от тоски глазами необычайной красоты.
Он летел по улицам, будто человек, у которого выросли большие ангельские крылья, он летел и светился своим счастьем. Мимо мрачно проходили люди, мелькали дома, но все это ярко светилось радостью в глазах Данилы.
- Пацан, подожди, - сказал некто в спортивной куртке, окруженный еще тремя такими же, и гиря бытия человеческого резко дернула летящего вниз.
- Что такое? – спросил Данила, толком не способный быть адыкватным от такого резкого падения.
- Это… Дай закурить. – Сквер. Ни души. Зловещая тишина, вибрирующая отдаленными звуками улиц.
- Не вопрос, держи. Зажигалка нужна?
- Да нет, у меня есть… стой, стой.
- Что-нибудь еще? – слегка дрогнул его голос.
- Пацан, тут такое дело… У меня в телефоне батарейка села. Можно с твоего позвонить? Мне это… срочно надо, понимаешь?
Давать или нет? Может, все обойдется? Что они так пристально глазеют взорами пьяными своими? Сказать, что нету трубки? Черт, я слишком долго думаю.
- Вот, держи. – Сказал Данила и протянул ему симпатичный сотовый телефон.
- Спасибо, - удар в живот, два удара в спину, один неловкий в голову и шаркающие звуки удаляющегося бега. Вот заразы! Сволочи! Пусть забирают. Надеюсь, это сделает их хоть немножко счастливыми…
 Он выпрямился, вернул дыхания ритм, от души плюнул на холодную землю и продолжил свой путь. Мелькали лица и дома, но настроение было порядочно испоганено. Средь бела дня… Вот так вот гадко! Эх, люди, люди… сколько можно делать одни и те же ошибки?.. Сколько можно…

II

Просторное кафе, свободная обстановка, за большим столом сидит где-то пятнадцать человек одного возраста и оживленно беседуют меж собой. На их лицах видна радость, звучит часто смех… С краю сидит девушка в черном платье и задумчиво глядит щедро подведенными глазами на виновника этой встречи.
- Данила, а чего ты, собственно, сегодня нас тут собрал? Да еще и за свой счет… – спрашивает кто-то.
- Да вот, подумал тут, у всех у нас сейчас жизнь студенческая закручивается вовсю, боюсь еще не скоро у нас такой шанс встретиться выпадет…
- Ет ты умно придумал! Хорошо сидим…
- Я вам вот что сказать хочу, друзья мои, - произнес Данила, вставая с кружкой пива в руке, - Так получилось, что судьба свела нас всех вместе, и. скажу я вам, не зря свела, ибо все вы исключительно прекрасные люди! Я вам очень признателен. Что вы есть на свете и есть рядом со мной! Прошу прощения, если…
- Ты чего, а?
- Подожди! Прошу прощения, если я сделал что-то то, что не должен был сделать, или не сделал того, что должен был. Прошу прощения, если обидел кого… Я вас всех очень люблю. Спасибо вам, что вы есть!
- Ах, я сейчас заплачу! – сказал кто-то. И все залились звонким смехом. Тихий восторг в глазах Кассандры, легкая самодовольная улыбка Данилы…
И зашумели все, заговорили меж собой, как и час-другой назад. Данил наклонился к бывшему однокласснику:
- слушай, Артем, ты до сих пор подрабатываешь на почте?
- Да, меня, кстати, повысили, я теперь заведую распределением материала по почтальонам… но меня это так достало.
- То есть?
- Слишком много времени отнимает…
- Слушай, выполнишь одну мою маленькую просьбу?
-Валяй, чего надо?
- Завтра у меня будет на руках одно небольшое письмецо, точнее даже одна небольшая листовочка… Можешь ее размножить и разослать по району, где ты работаешь?
- Это же незаконно. Это какая-то агитация?
- Нет, я такой фигней не занимаюсь… Ничего такого в том письме не будет…
- Ну… не знаю. На то, чтобы размножить надо много времени, плюс, чтобы все это распространять, надо народ подключать… Это сложно. Тебе это так надо?
- Очень. Не считай это каким-то моим капризом, это действительно важно.
- Предположим. Но что там, в этом письме такого важного?
- Словами не передать. Когда ты его увидишь, ты все поймешь. Завтра, предположим, я получу его поздно, так что на неделе я его передам. Сам или через кого-то…
- Ладно. Посмотрим, что с этим можно сделать…
- спасибо большое!
- да не за что! Кстати, ты сегодня какой-то странный…
- Я странный?
- Да, выглядишь как-то безумно, толкаешь какие-то пафосные речи, тут еще это письмо… С тобой все в порядке?
- Да, все здорово. Заучился просто…
- А, понимаю…
- Эй, Данила, - шепнул кто-то, сидящий рядом.
- Что?
- А что тут эта ведьма сидит?
- кассандра, что ли?
- Да.
- Я ее пригласил.
- Зачем? Она же чокнутая! Глянь, как сидит, смотрит на нас исподлобья своими
Дьявольскими глазищами!
- Не гони на Кассандру, она мне недавно очень помогла.
- Не понял. Она? Тебе? В чем?!
- Не важно. Я сегодня собрал всех своих друзей. Ее я считаю своим другом, человек она хороший. Если я ее пригласил, значит мне это было нужно, что не понятно?
- Странный ты какой-то сегодня…
- Заучился малость…
- Ага. Понятно…
«Ты представляешь, человек узнает, что ему осталось жить считанные дни!» - доносится откуда-то с дальнего угла стола. Глаза Данилы расширяются, одно мгновение – он не верит своим ушам, второе – он резко поворачивается лицом полным ужаса в сторону того угла и начинает прислушиваться, в надежде, что ему просто послышалось.
У того угла стола собралась кампания в три человека и живо обсуждала голливудский кинематограф. «Ужасный фильм! Такая постоянная тревожная атмосфера!»; «Да, классный ужастик!»; «Японскую версию «звонка» смотрели?»…
«Звонок»? Ах, да, фильм такой… актуальный. Хм… стоит ли развивать мою тему? Кстати, интересно…Интересно, что думают об этом мои друзья?
- Эй, товарищи, что вы так живо обсуждаете?
- Мы?
- Да, да, вы.
- Фильм «Звонок» обсуждаем, а что?
- Расскажите-ка поподробней, что за фильм такой?
- Ты что, не смотрел?!
- Нет, как-то мимо прошел.
- Отстойный фильм, - присоединился кто-то к разговору.
- Да обычный ужастик японский… Там народ. Который смотрел какую-то кассету бракованную, помирал через семь дней после простора.
- Хм… Интересный сюжет. А что бы вы сделали. Если бы вы узнали. Что вам осталось неделя жизни?
- Э-э-э…
- О! Слушайте все! – громко сказал Данила, - Мы тут к интересному вопросу пришли. Что бы вы сделали, если бы узнали. Что вам осталось жить считанные дни?
Недоумение появилось на лицах. Глаза Кассандры опустились.
- Я бы напился хорошенько, ограбил бы кассу, погулял бы от души!
- О… это были бы дни жесткого секса! Я бы все свои силы на это потратил!
- Я б наркоты еще достал. Все равно ж помирать, почему бы не попробывать, а?
- Я убила бы нашу училку по истории!
- А бы, наверно, повесился… Лучше самому, чем вот так вот ждать… Шучу конечно! Все, что сказали до меня в тройном размере! – И все залились хохотом. Ужас недоумения Данилы выступил малой едкостью слез. Кассандра с сожалением посмотрела на него.
- Ребят, прошу прощения, мне надо выйти… - сказал Данила, неуклюже встал и направился к двери туалет. Холод воды ударил в лицо, и забегали мысли. Что это такое? Что творится с людьми?! И с ними я был добрую часть моей жизни?! Ведь они же мои друзья! Как они… Как же так.. Аа-а-а! Как я раньше… Нет!!! – Данила резко распахнул дверь и чуть не сбил с ног Кассандру, поджидающую его.
- Ты в порядке, Данила?
- Я? Я… не знаю. Неожиданно это…
- Я не хотела, чтобы ты увидел эту человеческую низость на примере своих друзей… Зря ты затеял это разговор.
- Зря? И я бы помирал с уверенностью, что мои друзья на моем месте поступили бы так же, как и я?
- Порой ложь хороша, когда дарит спокойствие и ощущение счастья.
- Ложь не может быть хорошей по определению! Я в шоке…
 - Досадно, что ты начал об этом задумываться сейчас… Поверь, если бы у тебя было еще время, ты бы пошел путем, похожим на мой и через несколько лет был бы очень мудрым… Но я рада. Что ты делаешь то, что делаешь…
- Я завтра буду писать рассказ. Если хочешь, я могу передать тебе его через Веронику. Артем будет распространять его по почте…
- я верю, что это будет действительно сильный и важный рассказ… Не против. Если я размещу его на нескольких готских Интернет-сайтах?
- Буду рад. Пусть хоть кто-нибудь ощутит на себе мои мысли… Я не зря проживу свою жизнь. Если хотя бы один человек, которому суждено жить еще долго, сделает для себя те же открытия, что и я перед своей смертью.
- Хорошие мысли. Можешь гордиться, многие не смогли найти для себя смысла… ты нашел.
- Н-да уж… Думаю, мне стоит отсюда уйти. Не нахожу в себе сил продолжать этот маскарад…
- Мне тут тоже делать нечего…
- Пойдем отсюда.
- Не попрощаешься с ними? Некрасиво будет всех так собрать и исчезнуть…
- Ладно. Если бы у меня было еще время, я бы не прощался с ними.
Два человека с серьезными лицами подошли к столу, с незаметным пренебрежением сказали, что им пора идти и, не дожидаясь идущей на них волны шумного возмущения, развернулись и направились к выходу, оставляя позади громко перешептывающуюся толпу людей. В пучине скверных предложений часто выпрыгивало слово «странный».
Свежий воздух. Сигареты. Парень с отпечатком безумия в глазах и девушка в черном пальто шли сквозь бесцельный поток людей и молча внимали своим мыслям. Смеркалось.
- Можно я тебя перебью?
- Давай.
- Одна просьба…
- Ну?
- Если ты сможешь послать какие-то знаки с того света или даже явиться ко мне, не сомневайся, я буду очень признательна твоему вниманию…
- Посмотрим… Я же ни черта об этом не знаю! Да и есть ли это вообще?
- Поверь, я тоже ни черта не знаю!
И появились две улыбки, держащиеся до момента прощания в метро.
- Спасибо тебе, Оля, спасибо за все. И прости. Если раньше я заставлял тебя думать обо мне нехорошо…
- И тебе спасибо!
- До встречи.
Блеск волнительного восхищения на милом лице готки:
- До встречи! Удачи тебе там!
- А тебе вот… Здесь удачи…
Кассандра встала на носочки и тихо поцеловала Данилу в уголок рта. Улыбки. Блеск в глазах.
- Пока!
- Пока…
Молодой человек сел в вагон и утонул в своем глубоком и мутном пруде мыслей. Он даже не собирался изредка выплывать на поверхность. Мысли… Мысли –это воздух, которого чертовски не хватает перед смертью. Вот бы успеть в той мути найти что-то ценное, вытащить его на поверхность и подарить блуждающим мимо разумным существам! Вот бы успеть… Вот только возьмут ли эти разумные существа ту ценность? Вдруг они ничего не разглядят под слоем тины и забросают камнями святого сумасшедшего? И вновь закручивается безумный мир по своей спирали, все с большей амплитудой кидая людей от одного зла к другому! Мировое проклятие… рабство у беспощадной глупости…
Данила с мутным от тяжелых раздумий взором шел по песчаной площади перед церковью. Остановился и поднял глаза на возвышающийся крест, незримым сиянием своим прогнавший густую пелену морока с его лица.
- Господи… кем бы ты ни был. Не суди меня строго… Я блага желаю. Хотя… Делай, что считаешь нужным! Я весь твой. Прости меня… Рука слегка дернулась. Данила опустил глаза к песку под ногами продолжил свой путь домой.
Я не покрестился? Я никогда не любил это делать. Глупый жест принадлежности к толпе людей и чтящей нечто святое, некогда придуманное третьей толпой людей… Еще одна маленькая глупость из огромного водоворота мирового человеческого проклятия… Я рад, что мне выпал шанс хоть пару дней быть чуть выше всего этого… Вот и дверь моего дома… Вчера я распахнул ее с силой… Сегодня я открою ее с любовью и почтением.
- Всем привет!
- А, пришел, гуляка?
- Пришел…
- Ну раздевайся, проходи.
- Сейчас…
Странное ощущение. Чувство какой-то неясной вины, сочетающийся с любовью и преданностью… Еще благодарность. Да, благодарность… Благодарность есть то неотъемлемое и обязательное по отношению к родителям. Они породили, они воспитали, научили жить. Ради этого можно быть терпеливым по отношению к их несогласиям с современностью и просто предаться порыву благодарности…
- Рассказывай, чего там с учебой у тебя?
- М-м-м… Да все, как обычно, лекции, лекции, лекции…
- Кстати, молодец, что порядок навел!
- А. Это я так… совесть замучила!
- Кушай, не отвлекайся. Наверняка, Вероника тебя там голодом морила…
- Нет, ну что ты! Она обо мне заботится…
- По тебе видно. Исхудал вон как! Бледный стал… А какие синяки под глазами!
- Это от недосыпания.
- По ночам спать надо, а не…
- Ой! Будто никогда студентами не были! Сегодня я буду спать. Да и вчера, кстати, спал…
- Режим нужен! Без режима – загнешься, заболеешь…
Ага, если б мне этот режим сейчас мог помочь!..
- Да, да…
- Что да? Ты нам здоровый нужен!
- Ой. Как часто я болею?
- А ты вообще болеть не должен!
И не буду.
- Я же человек! Человеку свойственно болеть… Да и вообще, все болезни – от плохого настроения! А с вами всегда так хорошо…
- Ой, подлиза какой!
- Да нет, действительно, простите, если я чего не так сделал, вы мне так дороги…
- Ты не заболел часом?
- Да нет, здоровый я. Просто вот иду домой и думаю, мы, люди, слишком редко говорим друг другу что-то доброе и приятное… А когда говорим, насколько мы друг друга любим, это выглядит как-то забавно, не правда ли? Вот почему так? Если бы мы говорили добрые слова чаще, всем бы жилось куда приятнее! Разве тяжело просто взять и сказать: «Ты хороший человек, я рад, что мне довелось быть с тобой рядом…» Но нет!
- Ой, ты чего разошелся, а? Мы, конечно, все понимаем… Просто как-то неожиданно от тебя такое слышать! Нет, ты не подумай, мы очень рады… Но ты последнее время какой-то странный. Порядок в комнате, добрые слова…
- Не знаю. Заучился, наверно…
- Пошел бы ты спать, а то завтра в университет идти…
- Хорошо.
Ну все. Осталось только письмо написать… Прям как-то легко на душе, прямо, чувствую, что живу! Здорово! Почти долг свой выполнил. Еще один день. Целый день! Буду наслаждаться каждой минутой его… А сейчас – спать. Завтра мне понадобятся силы. Завтра – великий день! Ох, как хорошо, что все идет так, как идет…
На небе сияла одинокая луна…

Сон II

На небе пульсировала светом огромная красная луна, разливая огненные краски по ночному саду. Я иду по усыпанной хрустящими листьями земле мимо голых и колючих деревьев темно-красного цвета. Тот мир, в который попал я, ужасал своей необычайностью и красотой! Одновременно дикий и ухоженный, прекрасный и безобразный, он чарует и порабощает мое сознание! А луна… Она совсем другая! Большая, рыжая, с кровавыми подтеками, она ухмыляется и многозначительно молчит, она охватывает все в округе своим мудрым взглядом и манит в морок вечных раздумий! Я иду по заросшей стелящимся по земле терном тропе куда-то вперед…
Я вижу особняк. Трехэтажный дом с бледно-серыми стенами и черной черепицей крыши. Несмотря на всепоглощающее красное сияние луны, на особняке нет ни единого отблеска красного света. Он будто не починяется законам этого мира и стоит по своим каким-то задумкам, стоит, охраняя в себе какую-то тайну. Я подхожу к черной двери, украшенной симпатичной резьбой, и вижу на ней большой перевернутый крест. Ручки нет. Я ощупываю теплое дерево двери в поиске какой-нибудь зацепки, но тщетно. Тут мой взор падает на надпись над крестом. Я вглядываюсь в нее и произношу вслух: «Ты сам в ответе за свои мысли». Дверь бесшумно отворяется. Я делаю неловкий шаг вперед и попадаю в длинный коридор, уставленный с обеих сторон факелами, Осторожно продвигаюсь вперед…
- Добро пожаловать в мой дом, человек. – Звучит знакомый голос и появляется он. В изысканном темных тонов костюме, с белой кожей, нечеловечески пленящими глазами и чарующей улыбкой, слегка искривленной длинными клыками.
- Здрасте. Я тут просто мимо проходил…
- Ничего просто не бывает. Данила… - говорит он, кладет свою руку мне на плечо и слегка подталкивает вперед, жестом второй руки показывая свое гостеприимство. Мы направляемся все дальше и дальше по этому, кажется, бесконечному коридору.
- Вы знаете мое имя?
- Ты мне сам его сказал. Ой, прошу прощения, забыл представиться. Я – Макс.
- О-очень приятно. Правда, я не помню, чтобы я вам представлялся…
- у вас, людей, все на лице написано. Не захочешь – все равно прочтешь… Как провел эти два дня?
- Вы же…
- Давай на «ты», презираю всю эту официальщину.
- Ладно. Ты же сказал, что умеешь читать, о чем я думаю…
- Не люблю монологи, так что, рассказывай, чего сделал, чего нет, что будешь делать завтра… Небось, пил все это время?
- Совсем немножко. В первый день… Так, для храбрости.
- Что ж ты так? А ну, давай, за мной! – сказал он с улыбкой и прыгнул в пустоту бесконечного коридора, таща меня за собой. Все вокруг будто разошлось по швам и смялось, как жалкая бумажная коробочка. Где был пол оказалась стена коридора, где была стена – оказался потолок. Все в ужасающих изгибах, не поддающихся адекватному восприятию, все предельно непривычно. Сопротивляться пугающей необычности окружающей среды я не мог, не было сил… Ощущение руки Макса на моем запястье придавало мне уверенности. Потолок под ногами стал дверьми, которые легко отворившись, впустили нас в красиво обставленную комнату: пол из красного дерева, багровые длинные шторы, среднего размера черный стол с приставленными к нему черными стульями с высокими спинками, на стенах – тускло светящиеся картины, на столе – две высокие красные свечи и бутылка вина с двумя бокалами. Он легким движением усадил меня за стол и моментально оказался напротив, разливая вино по бокалам. Я сидел и зачаровано глядел на движения его рук. Передо мной оказался наполненный бокал, я взял его, залпом выпил содержимое и чуть не раздавил в руке бокал из-за нахлынувшей волны жгучего удовольствия.
- Эй, эй, полегче! Это тебе «шепот монаха» так залпом хлестать! Аккуратнее, я не хочу, что б ты заснул за столом раньше времени!
- Ой… Не ожидал, что это такой эффект даст…
- Пить, Данила, уметь надо! – сказал он и сделал несколько больших глотков из бутылки.
- А что за напиток такой?
- Вино моего производства…
- Ацки!
- Спасибо. Ну… Так на чем мы остановились?
- На моем времяпрепровождении…
- Ах, да… Ну как ты время проводишь свое?
- Ну… первый день я во всем разбирался. Знаешь ли, у меня такое в первый раз происходит… В общем, думал я…
- Думать – это хорошо, когда есть достойная тема…
- Тема была. Спасибо, кстати, за нее.
- Ох, да всегда пожалуйста, обращайся еще! Ты серьезно?
- Да. Ты себе не представляешь, что для меня эти последние дни! Это прямо отдельная жизнь, короткая, но полная смысла! Такое ощущение возвышенности и легкости… Даже какого-то счастья!.. – говорил я в каком-то пьяном от вина или этого мира состоянии, краем глаза замечая заинтересованное лицо Макса, - я впервые ощутил на себе все мироустройство! Но скоро я умру… Умру… но останусь…
- Не ожидал от тебя такое услышать… Прям, как нелюдь говоришь!
- Как кто, прости?
- Неважно. Хочешь еще выпить?
- Конечно! Твое вино такое… страстное! – сказал я и засмеялся. Передо мной оказался полный бокал темно-красного напитка. Я, не торопясь, выпил его плывущим взором оглядел светящиеся картины, изображающие что-то библейско-эротическое, и уронил свою голову на черный стол.

День третий

I

Здравствуйте! Вам пишет обычный человек, которого, быть может, вы когда-нибудь видели. Но более никогда не увидите. Я хочу рассказать мою историю. Родился, вырос… Это вы и так прекрасно знаете. Но вот все, о чем вы можете догадываться, резко закончилось два с половиной дня назад. Во вполне обычное утро я проснулся и узнал, что я скоро умру. Что бы вы сделали, окажись вы на моем месте? Последние три дня жизни… Наверняка вы бы в ужасе бросились получать все радости жизни, которых не получили или получили мало, я прав? А теперь представьте, что три дня осталось жить не только вам, но и всем вашим знакомым, да и вообще всем людям вокруг. Вы себе можете представить хоть малую долю того хаоса, что воцарит на Земле? Вас это не пугает? А почему вас не пугают те мысли, что возникли после моего первого вопроса? Ведь именно с них начинается тот апокалиптический хаос!
Мне осталось жить полдня. Как видите, я пишу вам письмо, вместо того, чтобы с опухшим лицом отходить от жуткой попойки. Думаете, я сейчас сижу весь в слезах и трясусь от страха смерти? Вы когда-нибудь видели самого счастливого человека на Свете? Это я. Вы не представляете, насколько я счастлив. Что мне выпала возможность Жить хоть считанные часы!
За три дня я сделал больше, чем за всю свою прошедшую жизнь(сейчас, как вы, наверно, поняли, я заканчиваю дело своей жизни, даруя вам мои предсмертные мысли)! За три дня можно сделать дело всей жизни. Что же можно сделать за всю жизнь?! Было бы у меня еще время… Что бы я мог! Ведь человеческие возможности безграничны! Нужно только время…
Теперь я хочу обратиться к вам с просьбой. Я не в силах донести то, что вы только что прочитали, большому количеству людей. Наверно, у меня просто мало для этого времени… Пожалуйста, поделитесь этими соображениями со своими знакомыми и попросите их о том же. Это ведь не сложно… А для меня это – вся жизнь!

P.S.: Не забудь, ты сам в ответе за свои мысли.

II

В пустующем вагоне электропоезда ехал один человек. Дым сигареты обволакивал окружающее его пространство, скрывая нечеловеческое сочетание сильнейших чувств в глазах. Ощущение законченности чего-то великого, любовь ко всему вокруг, небывалая радость, легкое сомнение и неизбежный страх смерти. Рука, с силой сжимающая сигарету, изредка подрагивала. Дыхание было частым и глубоким. Стук сердца практически не прослеживался. В вагоне электропоезда был шумный ливень слез, которым не суждено быть выплаканными в силу обстоятельств высшего уровня. Стремительно приближалась последняя станция метро. Двери открываются, на пустой перрон выходит человек и направляется в свой последний путь. Безвозвратная погруженность в свои последние мысли и безлюдная дорога в место покоя и вечного сна. Осенний вечер встретил Данилу прохладным очищающим ветром и ароматом тлена прошедших листопадов. Вот она, благодать пришедшего увядания! Он неторопливо преодолевает кладбищенские врата и идет пустынной тропой мимо камней памяти и крестов. Тишина. Небывалая тишина вокруг. Неподвижная сеть деревьев, тщетно пытающаяся скрыть необъятные небеса, нависала над человеком. Он подходит к склепу и покорно погружается в его темные объятия. Садится в угол, комфортно упираясь спиной о каменную стену, достает сигарету и дарит недолгую жизнь маленькому огоньку, которому суждено потухнуть во тьме склепа вместе с тем, кто его пробудил. С легкой дрожью в пальцах он неторопливо делает белую линию сигареты короче. В глазах – необъятный, но покорный страх и неизбежность.
Огонек погас. Тьма. Глаза Данилы, слегка дернувшись, закрылись.

Сон Ш

Пустырь. Позади – река. Три шага до огромного всепоглощающего столба света, охватившего мое тело, мое сознание, мою душу.
- Готов? – спрашивает Макс. Стоящий справа от меня со сложенными на груди руками.
- Готов.
- Все ли ты сделал, что желал сделать?
- я сделал все, что мог.
- Когда решишь сделать последние три шага, не торопись. Мой совет тебе.
- Хорошо.
Мой взор устремился к свету. Шаг. Обжигающая волна слизнула с меня все одеяние. Шаг. Нутро наполнилось холодом, разум стал чистым, сердце – легким. В белоснежно-радужном свете показались стаи рыб. Шаг.

День четвертый

Его глаза открылись.

15.12.05
Special thanks for:
Св. Даниле за идею
Марише за постоянное вдохновение
Всем друзьям за поддержку и терпение