Хранитель

– Первые эксперименты, приведшие впоследствии к созданию наносинтезатора проводились ещё во второй половине ХХ столетия. B начале ХХI века был создан первый действующий прототип. Конечно, он был ещё очень несовершенным в связи с недостаточным развитием компьютерной техники, но принципы работы не претерпели практически никаких изменений вплоть до наших дней.

Как мы, однако, знаем внедрение этой революционной технологии в повседневную жизнь задержалось на сто пятьдесят – двести лет.

Это казалось Чудом, когда, взятые прямо из воздуха и соединённые в нужном порядке, молекулы вдруг появлялись перед присутствующими в виде заранее названного вещества или, даже готового изделия. И, подобно средневековой инквизиции, старавшейся, заодно с его открывателем, уничтожить всё то новое и непонятное, что могло вызвать малейшие сомнения в правильности проповедуемого устройства мира и, тем самым подорвать её всевластие, так называемые нефтяные и золотодобывающие корпорации сделали всё возможное, чтобы на Заседании Стран, обладающих Технологией Наносинтеза, решено было эту технологию в широкое употребление не вводить. Официально причиной была названа опасность мирового экономического кризиса и остановка развития, если не деградация, всего человечества. Сторонники проекта смогли добиться лишь продолжения фундаментальных исследований в этой области.

С незначительной натяжкой можно сказать, что на Земле наступило второе средневековье. Около двух веков, абсолютно безосновательно, Человечество вынужденно было жить по старинке, подчиняясь «Закону Джунглей».

– А, что это за закон? – спросил кто-то из присутствующих.

«Вам пора на дежурство,»– услышал Дорн сообщение своего наушного хэлпера. «Как жаль, что не удастся дослушать экскурсовода»– подумал он – «но хэлпер точно «знает» сколько времени потребуется чтобы добраться до участка.» «Центральный Компьютер не ошибается,»– повторил он про себя фразу, давно уже ставшую крылатой, и, как можно осторожнее и тише, отошел от экскурсии.


 * * *
– Я не хотел бы вмешиваться в Вашу личную жизнь, сэр, – сказал во время ежедневного инструктажа начальник участка – но не слишком ли часто Вы посещаете исторический музей в последнее время? Надеюсь, Вы понимаете, как тяжело мы все переживаем уход каждого гражданина в Город? Особенно, если он – хранитель.

– Общество может быть спокойно, сэр,– ответил Дорн – меня интересует только история, как таковая, – не думаю, что когда-нибудь захочу в Город. Кроме того, для лучшего понимания психологии «крикунов», возможно более глубокое погружение в ту эпоху,
кажется мне совершенно необходимым.

– О... Можем ли мы надеяться уже в скором времени прочитать Вашу очередную работу по их психологии, сэр? Надеюсь, Общество в конце концов преодолеет это загадочное явление.

– О, я сделаю всё, от меня зависящее, и в кратчайшие сроки, сэр.

– Общество будет Вам благодарно. Сегодня, мистер Грас, не будете ли Вы любезны подежурить в Центральном Парке, сэр?

– С огромным удовольствием, сэр.


 * * *
Дорн любил конец лета. Спокойная рассудительность созревших растений и мягкое тепло в воздухе располагали к неторопливому течению мыслей. Он тоже вступает в зрелость – ему пятьдесят два. Две трети жизни ещё впереди и он надеется сделать много полезного для Общества. А ведь в те «тёмные времена» пятьдесят было началом старости. И не мудрено, если всю жизнь подавляющее большинство людей постоянно испытывало сильнейший стресс, будучи вынужденными жить и работать не ТАК, как им бы хотелось, и совсем не ТАМ, где бы им хотелось. Ведь испробовать несколько профессий не позволяла слишком короткая жизнь (порочный круг, как в любой болезни – телесной или общественной), а сменить место жительства было невероятно трудно из-за разницы в обычаях и языках, на изучение которых опять-таки требуется время, ксенофобии, недостаточного количества денег и, наконец, просто недостаточной информированности об укладе жизни в других странах. Неизвестность всегда таит опасность, – считали тогда. Пещерные люди, да и только.

...Интересно, что скажут наши потомки о нас...

Да... Так вот... Деньги. Деньги начали изживать себя, едва появившись на свет, как, впрочем, и политика. Через всю историю шли они рука об руку, прикрываясь высокими словами и дутыми идеалами. Сколько ненужных, бессмысленных жертв! Ради чего?!
Впрочем, возможно, эти самые деньги также виноваты во всех преступлениях ради них и в поломанных в погоне за ними судьбах, как и молоток, которым вместо того, чтобы забивать гвозди, бьют кого-то по голове.

Вот ведь, столько лет занимаюсь проблемой, а никак не привыкну к этой звериной жестокости. Да уж – Закон джунглей. И без всяких кавычек... Воистину, каждой эпохе – своя доблесть, свои герои и неудачники.

Словно звенья одной цепи связаны исторические периоды друг с другом –каждоe предыдущеe обусловливает существование всех последующих. Именно деньги обусловили огромное ускорение научно-технического и общественного Прогресса. Именно они внесли решающий вклад в сближение народов и уничтожение границ между государствами. А, в конечном счёте, и в исчезновение самих себя.

Каждое явление несёт в себе свой конец – диалектика... вот, пожалуй, единственная абсолютная истина в нашем мире.

Последнюю точку, однако, поставило, вне всяких сомнений, появление наносинтезатора. И хорошо, что произошло это до того, как люди поставили точку в своей истории. Хорошо, что он успел предотвратить экологическую катастрофу, явившись достойной заменой ископаемых и синтетических ресурсов и материалов.

Очень характерно для той эпохи – даже активисты экологического движения боролись в основном за сохранение природы, частенько забывая о Человеке. Разумеется, он всего лишь её часть, но, в своём стремлении к независимости от целого, всё больше и больше вредящая самой себе. Да, удобрения, пестициды и консерванты ликвидировали голод. Бурно развивающиеся технологии позволили никому не чувствовать себя одиноким, где бы он ни находился, позволили получать любую информацию в любое время, невероятно повысили интеллектуальные и материальные возможности людей, а генная инженерия может даже изменять их самих. Человек уподобился Богу, как всегда мечтал. Но Боги этого не любят. Участились старые и стали всё быстрее появляться новые, до тех пор неизвестные, болезни, калечившие и уносившие жизни. «Второй вавилонской башни не будет,» – решили люди и стали ещё активнее развивать фармакологическую и химическую науки и промышленности, требовавшие всё большего количества натурального сырья, получаемого из полезных ископаемых, для добычи которых ... и т. д. до бесконечности, всё по тому же порочному кругу или, точнее, спирали.

Как верно заметила экскурсовод в музее, слишком много людей было заинтересовано в дальнейшем её удлинении. Слишком большая власть была сосредоточена в их руках, слишком много снобизма было в их головах и слишком мало совести – в сердцах. А, если бы это было не так, они никогда не имели бы столько власти и денег. «Такое время» – говорили тогда. «Время – такое, каким МЫ его делаем,» – отвечали немногочисленные несогласные.

Похоже, и те и другие ошибались. Очень часто только синтетические, объединяющие несколько других, теории оказываются верными. Мы формируем нашу жизнь, а она формирует нас. Вне зависимости от порядка произнесения, результат всегда находится где-то посередине.

Дорн так глубоко задумался, что, сам того не заметив, остановился и, прислонившись к дереву, шевелил губами, переводя невидящий взгляд с одного на другое. В настоящее его вернул незнакомец, с нарастающей тревогой в голосе почти кричащий: «Сэр! Вам Плохо?! Может быть вызвать врача?! Вы слышите меня?!» Он уже подносил ко рту свой хэлпер. Несколько гуляющих остановились, кто-то протягивал бутылку воды.«Нет-нет,» – поспешно ответил Грас и, прочищая горло, добавил : «Я... в полном порядке. Просто задумался... Благодарю Вас. Вы очень добры.»

Незнакомец покраснел.
 
– О, простите, – начал извиняться он,– я подумал, что Вам нехорошо. Мне так неудобно. Как же теперь быть...

– Не беспокойтесь, не беспокойтесь – успокаивал его Дорн.

–... Я зря побеспокоил Вас. Прервал Ваши размышления. Пожалуйста, простите – продолжал «спаситель», даже не слыша его – ...

– Вы абсолютно правильно поступили. Абсолютно правильно, уверяю Вас.

– Вы находите? – начал успокаиваться прохожий – я думал, Вам плохо и ...

– Конечно, конечно, любой поступил бы также.

– Значит, Вы не обижаетесь?..

– За что же мне на Вас обижаться, сэр? Вы поступили, как достойный гражданин... Э-э. Я прошу меня простить – я должен продолжать обход... Извините и всего хорошего.

– О, большое спасибо. Да-да, конечно, Вы же Хранитель. Желаю хорошего дежурства.

– Благодарю,– сказал Дорн отправляясь дальше.
 
« Да, Хранитель»,– подумал он – « Хранитель покоя, хранитель порядка. Как жаль, что эта профессия всё ещё востребована, но как она благородна. Не зря время нахождения в должности одно из самых коротких среди всех профессий – слишком много желающих.

От древней полиции осталась только форма. Никаких... как они назывались?.. металлические разъёмные кольца, соединённые между собой, которые одевались нарушителю на руки, чтобы не оказывал сопротивления и... Наручники! Да, совершенно точно – наручники. Пожалуй, кроме безопасности, они служили и для унижения задержанного, и для предупреждения остальных. Так называемая профилактика преступлений. Как будто таким образом можно чего-то добиться.

Разумеется, никакого оружия. Говорят, в городах его делают некоторые «умельцы». Как это ужасно и омерзительно – производить смерть.

Практически, работа хранителя сводится к помощи в ней нуждающимся, если её не успели или не смогли оказать другие граждане, за что и пользуется она такой популярностью.

В последнее время, правда, добавилось ещё обеспечение транспорта «крикунов». Загад...

– Сэр хранитель, сэр хранитель!– к Дорну бежали несколько ребятишек – наш мяч застрял на дереве...

– Отлично. Мне давно уже пора размяться. На каком?

Дети повели его показывать, шумно, наперебой рассказывая, как всё произошло. Дорн улыбался и кивал, не разбирая ни единого слова.


 * * *
Он почти взлетел на дерево, легко перебирая руками и перескакивая с ветки на ветку, и сбросил мяч счастливой ребятне... Bдруг, он увидел его.

Хранитель поднёс к глазам бинокль – да, неопрятный, скука в глазах, почти пустота, безвольно повисшие руки. «Крикун»? «Надо поторопиться»,– подумал он , смерив глазами расстояние,– « в парке дети, пожилые люди...» Грас спрыгнул, сделав сальто, и быстро пошёл в нужном направлении. Он бы побежал, но бегущий хранитель означает что-то экстраординарное, и может смутить покой граждан. К тому же полной уверенности у него нет. У кого не бывает плохого настроения. К тому же, судя по краске на одежде, он, похоже, только что от мольберта – может быть, творческий кризис. Он-то знает, что это такое. Хотя, с другой стороны, именно люди творчества и составляют основную массу «крикунов». В любом случае, нужно с ним осторожно поговорить – быть может гражданину помощь нужна.

– Здравствуйте, сэр. Вы позволите присесть?

Подозреваемый повернул к нему лицо, явно не понимая, о чём идёт речь, посмотрел невидящими глазами и через долгую минуту произнёс, с трудом освобождаясь от пут своих мыслей: «А... разве Вы не на дежурстве?» «Моя смена подошла к концу, но погода так хороша, что захотелось ещё немного побыть в парке. Так ... Вы не возражаете?» – Грас кивнул на скамейку.

– Что?.. Ах да, конечно, конечно.

Через пару минут Дорн снова обратился к нему: «Простите... , мне кажется, у Вас какие-то проблемы... Может быть, я могу чем-то помочь?»

После затяжной паузы, тряхнув головой, «собеседник» поднялся.

– Нет-нет. Мне уже пора, – пробормотал он и быстро пошёл прочь.

В такой степени невежливое поведение вызывало серьёзные опасения, однако, не мог же Дорн его преследовать. Он передал фотографию, сделанную хэлпером, для установления личности в участок. Компьютер проанализирует биографию и решит, нужно ли ожидать от «художника» неприятностей.

Через положенные тридцать секунд поступил ответ. Подозреваемый и вправду оказался художником. В данное время это была даже его единственная профессия. Настоящий фанатик искусства. Психологическая характеристика, тем не менее, оказалась абсолютно надёжной.
«Вот, что такое ЦК, как называют центральный компьютер,» – подумал Дорн – «то ли дело в старину.

И что их только в эти Города привлекает. Это должно быть как путешествие во времени лет на сто назад. И, самое интересное, что появляться «крикуны» стали всего пару десятилетий назад. Сначала – единичные случаи, но, со временем, их становилось всё больше. Теперь вот даже специальный курс для хранителей приходится проводить.» Он уже давно подметил, что количество «крикунов» растёт прямо пропорционально повышению уровня жизни людей.

«В начале Эры Наносинтеза, когда разыгрался тяжелейший моральный и культурный кризис, что вполне понятно, с учётом того, насколько изменились условия жизни, сколько профессий отпало за ненадобностью и сколько людей были вынуждены срочно переквалифицироваться, ничего подобного даже в самых страшных снах не происходило. Потом, во время гражданских войн, развязанных противниками Благосостояния Всех и на всей Земле, – тоже ни малейших следов. И только после наступления долгожданного Покоя и Изобилия – такое.

Естественно, никто не был к этому готов. Более того, поверить в реальность происходящего было так трудно, что на выработку основополагающих законов, регулирующих возникшую правовую ситуацию понадобилось около десяти лет, поправки же принимаются до сих пор. Но «крикуны» ждать не хотят.»

 «Общество Вам благодарно, хранитель. Дежурство окончено,» – прозвучала из хэлпера стандартная фраза. Дорн вздрогнул, – ну, что ж, пора в участок.

Он вышел из парковой зоны и, взяв на общественной стоянке веломобиль, поехал по знакомой дороге. Благодаря полной изоляции проезжей части от пешеходов и транспорта, движущегося во встречном направлении, от водителя требовалось лишь исправно крутить педали. При возникновении нестандартной ситуации и, даже лишь угрозе её возникновения он будет немедленно предупреждён соответствующим блоком Центрального Компьютера. Дорн снова погрузился в размышления: «После нескольких первых случаев, когда ими оказывались действительно люди с истерическими наклонностями, выходившие в места наибольшего скопления граждан и начинавшие громко требовать, чтобы им вернули их старую жизнь, чем повергали окружающих в шок, инициативу подхватили все, желавшие переселиться в ближайший Город. От этих первых и пошло название. Первым «крикунам» ещё пытались оказать помощь, но они снова и снова, пусть и через определённые промежутки времени, оказывались на улице. Через несколько лет, ещё до создания правовой базы, особым решением Всеземельного Правительства были указаны города, предоставляемые в распоряжение «крикунов». Особых проблем не возникло, поскольку люди всё больше стремились жить поближе к природе и в гармонии с ней. Нужны были города, находящиеся на достаточно большом расстоянии друг от друга и достаточных размеров, с учётом тенденции к нарастанию количества потенциальных жителей. Практически ими становились бывшие столицы бывших государств.

Разумеется, для «крикунов» созданы и поддерживаются на должном уровне все необходимые материальные условия для нормальной жизни, ничем не отличающейся от жизни за городской чертой. Во взаимоотношения внутри Городов никто не вмешивается – в конце концов, это свободные граждане, как и все имеющие право, жить по своему желанию и разумению. У них нет только связи между городами и, раз попав в Город, выйти из него можно только пройдя серию психологических тестов. Это нужно для безопасности Общества и блага самих же «горожан», ведь духовно они с каждым днём всё сильнее отличаются от остальных граждан и вернуться к нормальной жизни им всё сложнее. К сожалению, чтобы это понять понадобился тоже не один год и, даже, морально, а то и физически, пострадавшие граждане.

К сожалению, чётких правил относительно «крикунов» и сейчас не существует, поэтому просто прийти в ближайший участок Службы Хранителей и заявить о своём желании переселиться в Город они не могут. Точнее, Служба не может для них ничего сделать, кроме оформления направления на соответствующую терапию. Вот и кричат...»

Дорн оставил веломобиль на стоянке возле участка и вошёл внутрь, чтобы переодеть форму.

– Ты представляешь, твой художник всё-таки попал к нам, – огорошил его, забыв о приветствии, прямо на пороге один из коллег, – начальник просил зайти.

ЦК ошибся! Ну надо же! – услышал Грас на бегу.

«Это же ЧП. ЦК ошибся,» – он слышал, что это уже случалось, но, в глубине души, никогда не верил.

– Поздравляю Вас, Дорн. Ваша интуиция оказалась точнее расчётов ЦК, – начальник участка казался спокойным. Только румянец на щеках был немного ярче обычного.

– Но как же так, сэр?..

– Поверьте мне, сэр, это случается, хотя и очень редко.

Но Дорн не мог этого сделать. В его голове это просто не укладывалось.

– Могу я поговорить с задержанным, сэр?

– Ну... С учётом ..., что Вы первым его раскусили..., я думаю..., в порядке исключения... Хорошо, но не больше трёх минут.

– Благодарю Вас, сэр.

 Грас заторопился в комнату для задержанных.


 * * *
Художник спокойно сидел в кресле. На его губах играла лёгкая улыбка.

– Чему Вы, собственно рады? Вы представляете, хотя бы в общих чертах, ЧТО Вас ждёт? – едва ли не набросился на него Дорн. От давно запланированных осторожных вопросов не осталось и следа. Хранитель и Достойный Гражданин в его душе взяли верх над Исследователем. Он не мог сдерживаться.

Задержанный посмотрел на него как-то странно хитрО, его улыбка почти незаметно расширилась и он промолчал.

– Вы представляете себе тамошнюю жизнь? Вы знаете какая там преступность? Да знаете ли Вы вообще, что такое преступность? Как можно так предавать своих сограждан, да всё Общество трудится...

– Вы счастливы? – тихо спросил «крикун».

Словно врезавшись на бегу в какую-то преграду, Дорн замолчал.

– Да, разумеется, я счастлив. Как все граждане нашего...

– ВЫ – счастливы? – также тихо повторился вопрос.

Раздался сигнал хэлпера – дозволенное время истекло. Впервые в жизни Дорну захотелось растоптать его. Он быстро вышел.