Страшная новогодняя сказка-сон или Вегетарианство

Идет Кусто по лесотундре… в маске… шурша по новогоднему чистому хрустящему снегу ластами… в своем резиновом скафандре… за спиной висит акваланг, за который зацеплен глубоководный батискаф… ночью… в полнолуние… попивая горячий чай и закусывая его круасаном.
Заслышав его шаги и причмокивания, молодой заяц-полуночник притаился под елкой, припорошенной снегом, и стал жалобно трястись со страха. В зайце пересиливал интерес – какой дурак может ночью шляться по лесотундре, тяжело сопя, и будить мирно спящее население? Вот ветки близ стоящих деревьев зашатались, осыпая снегом все вокруг, и перед смелым взором ночного стража показались два ласта. Тишина воцарилась в лесу в то мгновенье когда взгляд зайца медленно устремлялся наверх. Наконец, их взгляды совпали – вся лесотундра пожалела об этом. Заяц с грохочущим в ночи смехом покатился на снег. От этого проснулись другие зайцы и намеревались надавать тумаков дебоширу, но, высунув головы из нор и увидев лицо ночного гостя, заливались от смеха, впадая в истерический припадок.
– Что с вами, зайцы? – недоумевал пришелец.
– Дед Мазай воскрес. – отвечали хором сквозь слезы и смех зайцы и впадали в истерику еще больше.
– Воистину воскрес. – отвечал Кусто смеющимся блаженным голосом.
…Джингл-бэллс, джингл-бэллс…
– Дед Мазай воскрес. – повторяли хором зайцы и смеялись еще пуще прежнего; некоторые из них от смеха начали лопаться, забрызгивая ласты недоумевающего путника своей заячьей кровью.
– Воистину воскрес. – спокойно повторил Кусто, галантно улыбнувшись; за это время стало еще на пару зайцев меньше.
…Джингл-бэллс, джингл-бэллс…
– Дед Ма… Дед… Дед Мазай вос… Дед… – распирало лопающихся десятками зайцев. То, что когда-то было чистым белым снегом, теперь представляло собой месиво из тающего от жаркой свежей брызжущей крови снега, пуха, мозгов, костей и фейерверка прочих останков. На шумный и раскатистый смех сбегались зайцы со всей лесотундры; сбегались, хохотали и лопались – это был кровавый конвейер, полный радости и раскатистого смеха. Наконец, кто-то из зайцев, найдя в себе силы и мужество, произнес на последнем издыхании в третий раз заветное: – Дед Мазай воскрес! – и тут же лопнул от счастья.
– Воистину воскрес. – сквозь запачканные заячьей кровью губы, отплевываясь ею от летящих прямо в рот кусков, торжественно произнес Кусто, не снимая с лица своей радостной и благочестивой сияющей улыбки.
Пока он это говорил, лопнула последняя сотня зайцев – Джингл-бэллс, джингл-бэллс... Но когда он кончил свою речь, массовая истерия зайцев пошла на убыль и вскоре вовсе спала.
На утро оставшиеся в живых зайцы отмывали и просеивали снег от своих сородичей. Также они отмывали спящего Кусто, его батискаф, его маску и ласты и продували акваланг. Позже нежданный ночной гость проснулся, потянулся и, открыв глаза и увидев перед собой кучу зайцев, очищающих от крови его амуницию, попросив очки дабы удостовериться в реальности происходящего и натянув их на нос, сонно сказал:
– Мир вам, зайцы. – громко засмеялся и вскоре от этого смеха сам и лопнул.
А зайцы продолжили плодиться и размножаться.


ночь 26 декабря 2005 г.