Приворотное зелье

На самом краю деревни, где рукой подать до темного леса, в ладном домике с резными ставнями жил колдун по имени Крук. Давно обосновался он здесь, и лишь древние деды, греющиеся на завалинках, помнили то время.

К колдуну постепенно привыкли, перестали чураться, тем более что злого он супротив селян не замышлял, скорее напротив. Знал Крук зелья, заклятия и заговоры – против болезней тяжких, лихих людей да распоясавшейся нечисти.

Приходили к колдуну не только люди. Не далее как нынешним утром леший притопал, помощи просил, ибо неведомо из каких краев занесла нелегкая в лес чудище мерзопакостное.

- В два раза меня выше, - плакался низкорослый леший, - черной шерстью укрыто, морда наглая и отвратительная. Жрет эта тварь за троих, всю мелкую живность распугала. Я ее добром уговаривал – уйди, мол! Где там! Еще и гадить на тропинках стала – из вредности, видать.

В подтверждение сказанного леший продемонстрировал волосатую ногу, перемазанную зеленовато-коричневой дрянью.

Крук, знамо дело, уважил хозяина леса – дал мешочек с солью, пропитанной особым раствором, велев разбросать по тропкам да полянам.

- Сей запах невыносим для подобных тварей, - заверил Крук. – Как пить дать сбежит!

Ободренный леший ушел, пообещав вернуться под вечер и непременно отблагодарить, а вот вид следующего гостя, постучавшегося в двери аккурат в полдень, колдуна не обрадовал.

Эльфийка Мариэль объявилась в деревне три месяца назад, в самом начале лета. Поселилась у одинокой бабки Варвары, за стол и ночлег платила исправно, а уж пела как – заслушаешься!

И все бы хорошо, да только угораздило золотоволосую эльфийку влюбиться в Кузьму, сына деревенского кузнеца. Всем парень вышел – и лицом, и статью, но, на беду Мариэль, питал к эльфам жуткую неприязнь, непонятно откуда взявшуюся у простого деревенского хлопца.

- Слащавые они какие-то, эти эльфы, - толковал Кузьма друзьям, прозрачно намекающим на мариэлевские чувства, - черты лица тонкие, волосы золотом отливают... Но это все полбеды, а вот уши у них – просто кошмар!

А эльфийка все сохла по Кузьме, сгорая от неразделенной любви, и песни ее с каждым днем становились все тоскливее и тоскливее...

Уж и деревенские бабки стали жалеть бедняжечку, уж самого Кузьму стало мучить нечто наподобие совести... но никак не мог кузнецкий сын пересилить нелюбовь к эльфийским ушам.

А позавчера приковыляла к колдуну соседка, бабка Матрена. Принесла, как обычно, сыру да сметаны собственного приготовления, а от монетки, протянутой Круком, в этот раз отказалась.

- Ты, милок, денежку-то забери. Дело к тебе имеется.

- Какое же? – Крук удивленно поднял вверх кустистые брови.

Впервые за долгие годы старая молочница решилась о чем-то попросить колдуна!

- Ходила я вчера к Варваре, подруге моей. И уж так жаль стало мне девчушку эту белобрысенькую! – всплеснула руками Матрена. – Извелась вся, с утра до вечера слезами обливается!

Крук, будучи в курсе всех деревенских сплетен и историй, враз понял, куда клонит бабка.

Но все же для порядку буркнул:

- Дело молодое. Любит, не любит... Я-то здесь причем?

- А ты зелье приворотное состряпай, - хитро прищурилась молочница, - такое, чтоб Кузьма враз перестал на других девиц-то заглядываться, чтобы к Мариэльке сердцем накрепко прикипел. И заживут они тогда долго и счастливо! – мечтательно вздохнула бабка.

- Матрена! Ты сама это удумала, или присоветовал кто?

- Сама, сама, - закивала бабка, поправляя платочек на голове, - я уже и с Кузьмой погуторить успела.

- И что парень?

- Согласился. Ему, оказывается, пение Мариэлькино сильно нравится. Чует мое сердце, скоро станут они жить-поживать, да детишек растить. Ты уж, милок, постарайся с зельем-то, - попросила Матрена, утирая глаза краешком платка.

- Добро, - кивнул Крук, - приходи вечером. Будет тебе приворотное зелье.

За приготовленное снадобье бабка низко кланялась, одарила колдуна кувшинчиком свежайшего молока и пообещала пригласить на грядущую свадьбу...

- Что же произошло? – прикидывал Крук, отпирая дверь и впуская эльфийку в дом. – Не подействовало снадобье, что ли?

- Помоги мне, колдун! – воскликнула Мариэль, бросая на стол увесистый кожаный мешочек. – Здесь золото - все, что у меня есть. Помоги мне, колдун!

Крук пристально поглядел на эльфийку, но не произнес в ответ ни слова.

- Не мила я сыну кузнеца, - продолжала девушка, нервно заламывая тонкие руки, - не любит меня Кузьма! Сегодня прошел мимо, и не остановился, не заговорил со мной!

- Видать, не подействовало на парня мое снадобье, - мрачно подумал Крук, - старею, мастерство теряю...

- У всех деревенских красавиц волосы темные, и уши как уши... Пока я такова как сейчас, не полюбит меня Кузьма! Помоги мне, колдун!

- Чего ж ты хочешь, эльфийка? – разлепил наконец губы Крук.

- Сделай, колдун, чтобы походила я на обычную деревенскую девушку. Выкраси мне волосы в черный цвет и преврати мои уши в обычные человеческие!

- И ты думаешь, эльфийка, что после этого Кузьма непременно полюбит тебя?

- Если нет, навсегда уйду из деревни, - прошептала Мариэль.

Колдун мельком взглянул на мешочек с золотом, уютно улегшийся на столе, и спросил, скорее для порядку:

- Жалеть потом не станешь?

Эльфийка резко встряхнула светлыми косами:

- Я так решила, колдун!

Шесть часов трудился Крук, исполняя волю девушки. Темнил волосы в отварах трав, втирал в кожу лица тайные мази, превратившие эльфийку в смугляночку. С ушами колдун возился дольше всего, применяя и заговоры, и нож, и снадобья, заживляющие раны.

В итоге Мариэль обрела аккуратненькие ушки, ничем не отличающиеся от человеческих. Лишь едва заметные шрамы, легко скрываемые при желании под роскошной гривой черных волос, напоминали об эльфийском происхождении Мариэль.

Девушка придирчиво осмотрела себя в зеркало и осталась довольна новой внешностью.

- Спасибо, колдун! – бросила на прощанье. – Готовься, скоро я приглашу тебя на свадьбу!
Крук лишь кивнул, поглаживая бороду. Он жутко умаялся и желал теперь лишь одного – отдохнуть.

Не вышло. Вскоре после ухода девушки заявилась бабка Матрена с горшочком сметаны.

- Спасибо тебе, милок, - начала она прямо с порога, - скоро и на свадьбе погуляем!

- Быстро же они! – улыбнулся про себя Крук.

- Подействовало твое снадобье, милок, - продолжала бабка, - сразу после того, как я нынешним днем отнесла Кузьме приворотное зелье...

- Постой, постой, - перебил колдун, - ты ж его обещала еще вчера парню передать?

- Так и собиралась, - вздохнула Матрена, - только спину вчера прихватило у меня, милок. Вот и не выходила я никуда. А сегодня полегчало...

До Крука стала доходить суть происшедшего.

- Ты когда, Матрена, зелье кузнецову сыну отдала? До полудня, или после?

- Знамо дело, после - всего-то пару часов назад. А на обратном пути я к Варваре зашла, хотела Мариэльку обрадовать, да только та запропастилась куда-то...

- Ты хоть понимаешь, что натворила? – грозно рявкнул колдун.

Бабку как ветром сдуло. А вслед ей неслось:

- На свадьбе погулять собралась, дура старая? Мне теперь придется другое зелье готовить, причем в два раза сильнее приворотного, иначе Кузьме до скончания дней одни эльфийки станут нравиться!


Вечерело. Крук, устроившись на ступеньках крыльца, глушил грусть можжевеловой водкой. Как и следовало ожидать, Мариэль сбежала из деревни, а Кузьма ходит теперь сам не свой, ищет золотоволосую эльфийку...

- Вот уж выдался денек, - вздохнул колдун, любуясь закатом. – Хорошо, хоть с лешим обошлось.

Хозяин леса притопал в превосходном настроении: средство Крука помогло - нахальная тварь умчалась восвояси, аж пятки сверкали. В знак благодарности леший притащил здоровенное лукошко аппетитных и необыкновенно вкусных ягод – с тайных полян, схороненных в лесной чаще.

Крук нацедил полный стакан можжевеловой, выпил и, удовлетворенно крякнув, слопал на закуску целую пригоршню ягод.


Рассказ принимал участие в интернет-конкурсе
"Химия и жизнь-2004" на Самиздате.