Время воды

Время воды.

Кристаллизировалась материя, режет до боли, приобретая форму. Резкое столкновение вещи-в-себе (an sich) с внешним миром. А что есть внешний мир? А что не есть внешний мир, если внутренний – зеркало внешнего. Они неразрывно связаны. Внутренний мир моделирует внешний, а внешний – внутренний, созданный из предпосылок внешнего.
Материя едина. Дух един. Материя и дух взаимопроникаемые, они также – единое целое, ибо материя – есть манифестация духа, его внешнее проявление. Таким образом, и внешний мир – проявление внутреннего, но не внутренний мир создает его, но дух, который возникает внутри и моделирует внутренний мир. Следовательно, внутренний мир – есть некий синтез отражения духа и предпосылок внешнего. Получается, что внутренний мир не сопоставляется внешнему, и не сопоставляется духу, как и не отождествляется с ним.
Дух определяет движение, материя – форму. Шеллинг представляет дух как силу, некую динамику. Гегель дает ей свойство воли. Дух же сам по себе являет собой движение жизни, ее внутренний потенциал, который находит свою проявление во внешних формах. Эти формы и конструкции призваны воплощать дух, на воплощение которого требуется воля. Воля – не есть хаотичная свобода, ибо она есть свойство абсолюта, растворенного во внешних формах. Каждая форма предстает в виде проявления абсолюта, но являться таковым не может, т.к. любая отдельно взятая форма будет лишь «обрубком».
Эпоха постмодерна осмеяла все, сделала любую форму лишь какой-то неоправданной штукой. Однако осмеяние есть результат того, что форма «застыла», потеряла свойство плывучести, превратилась в глыбу, которую и требовалось осмеять. Постмодерн, как явление, сместил акценты. Когда у человека болит зуб, он чувствует только зуб и его боль. Так же и с эпохой постмодерна. Фиктивность формы не дает права осмеивать ее как таковую, но указывает нам на «больное место» в самой философской концепции. Произошла потеря плывучести формы, перетекание ее из одной формы в другую, что вызвало резкую боль.
Постструктуралисты смеются над болью. Когда зуб болит, хочется на него нажать, от чего боль только увеличивается. Так и с эпохой, в которой запуталась наша эпоха. Осознание фиктивности формы – не есть то, на чем следует зацикливаться. Боль только увеличивается, десна набухает. Надо осознать, что единственным способом выбраться из болота – творить. Творить формы, обеспечить текучесть мышления, предоставить свободу проявлению. Чтобы творить нужна воля, воля понимаемая не как хаос, но как способ жизни. высохшая мертвая кожа отмирает, за нее не надо цепляться, но и не надо отдирать насильно с мясом, ведь еще не видно границы между живой и мертвой кожей.
Сейчас не время плотин, а время воды. Воля на то, чтобы направлять воду, не прерывать ее. Воля на то, чтобы управлять потоком, обогащать почву, а не строить недолговечные плотины. Жизнь не имеет четких границ. Форма, как манифестация духа, должна превратиться в плазму. Осмеяние форм указало на боль, подобно пальцу, давящему на больной зуб. Давить далее не имеет смыла, от этого заболят десна, потом воспалится вся полость. Надо творить, надо творить не плотины, а корабли. Нужен Ноев ковчег. Нужна воля на то, чтобы следить за руслом. Когда вода будет направлена в нужное русло, тогда можно и плотины строить. Жизнь не может состоять из застывших форм. Благо и зло есть фиктивные формы, есть целостная жизнь, которая основана на природе и ощутимых потребностях человека.

14 декабря 2005