Тучка

                Тучка

                (наказание Господнее)

                Плачет, плачет тучка, каплями звеня,
                В небе гром грохочет, среди бела дня…

Летела себе тучка по синему небу, летела, а потом, всплакнув маленьким дождичком, застыла в безветрии и стала немым свидетелем внизу происходящих событий.

В то тяжелое послевоенное время, в маленькой деревушке, что была на Ростовщине, жила была женщина по имени Акулина. Бабой она была статной, светлой,  бровями союзной, грудастой и молодой в самом соку. И всё у неё было бы хорошо по тем временам, да вот беда, характером она уродилась неважным, всё  кругом не по ней было, все делали всё не так и неправильно по её мнению. И замуж она выходила три раза, три раза судьбу на зуб пробовала, да не мог ни один мужик стерпеть её стервозный характер, сил у них не хватило одолеть и поставить на место строптивую и злую бабёнку, так и ушли все три мужика от неё с "пустыми руками". Одна у них радость осталась, от неспокойной супруги малой кровью отделались.
И колышки на огородах неправильно забивали, и горшки на плетень люди не так вешали. На все у Акулины было своё, особое мнение,  всему Акулина была судья и пророк, впрочем, без всяких данных ей полномочий.
Одна соседка относилась к ней с пониманием, потому, что жалела её всей своей широкой душей.

В Ростовской области, в Сальских степях случались и холода, но холода были не затяжные. Леса там не было, поэтому печки топили исключительно  кизяками (прессованной соломой с навозом). Но сейчас ветра над той деревушкой совсем не было, и тучка надолго зависла на одном месте.

Как раз в это время прохудилась печка у Акулины, дымить начала так, что дышать стало нечем. Выбора у женщины  не было, ей ничего не осталось, как нанять старого, опытного печника Аркадия, который  знал толк в печках на кизяке, и не одну съел собаку на этом деле.
Объяснила ему хозяйка, что там к чему, задымила, мол, печка, салом с самогонкой попотчевала, и печник, засучив рукава, радостно приступил к делу. На другой день получилась дивная печка, ладная и красивая. И кизяки в ней на славу горели, и тепло долго держалось, и не дымила, казалось бы, чего ещё надо? Да вот беда, что-то в ней не понравилась Акулине. То ли кирпичи там не так были сложены, то ли ещё что-то было не в тему, то ли печка получилась слишком квадратная. В общем,  тыча в спину своими маленькими кулаками, выгнала женщина печника за калитку и стала разбирать печку и вон выносить кирпичи, сама себе приговаривая:
- Эвона супостат что задумал? Эвона как печугу проклятый  сложил…? Надо бы так кирпичны ему положить, а он наоборот поступил, не так и неправильно.
Ни с того ни с сего "полезла Акулина на грядки" и пошла душою в разнос, из неё повалила дурнина, и не простая, а  высокого напряжения. Она ещё долго трясла, словно грушу душу Аркадия, до тех пор, пока тот всерьёз не стал опасаться, как бы ему дрожжей в уборную  не накидали.
- Куринный ты выпердыш… - вытаскивая на улицу кирпичи, ругалась недовольная Акулина.
А Аркадию было сильно обидно, в нём проблёскивало такое тоскливое чувство, от которого он едва не запил. Он возможно бы и запил, да вот пить ему было не на что, так как без зарплаты остался.

Жить бы да жить молодой Акулине, в мире и добром согласии, завести тишину в своём доме, любовью бы заниматься с вечера до утра, пока в зобу дыхание не сопрёт и под глазами мешки от счастья не сунутся с недосыпу,  детишек рожать, да жизни бы радоваться. Ан нет, всё  было ей не так, не по нутру. В её душе всё время присутствовала какая-то боязнь непонятного соответствия, хотя  женщина была чиста своей похотью, как мартовский кот. Она хотела всегда побеждать, а не стоять в очереди за поражениями… Вместо того, чтобы думать, как увеличить доходы, она ограничивала расходы. Она хотела отомстить жизни за свои неудачи, которые в её памяти были прошиты красными нитками, но, увы, пока всё было наоборот. Она с досады пыталась   научить курить своего кота, но кот курить не хотел, он был уверен, что  ему это вредно, женщина его била веником и только нервы себе теребила… Всё это снова держало её в напряжении, таким образом в её душе получался замкнутый круг.

Разобрала она печку и уже почти все кирпичи вынесла, их только  пара  осталась, что на потолке под распушкой присохли. Стала  остатки мусора в совок собирать, нагнулась, а тут возьми,  один  кирпич в наказание…  да оторвись, да ей по затылку, по голове бестолковой, с великим усердием ребром как приложил с высоты! Удар был такой силы, что кувшинки, которые тихо шептались в пруду сразу ушли под воду, а в церкви в соседнем селе, сам по себе ударил набатный колокол, от чего даже тучка на небе неожиданно вздрогнула.
- Черт побери! – только и успела сказать Акулина, а потом вдруг упала на земной шар. Она потеряла сознание и до вечера пролежала на холодном полу, пока соседка Мария 9моя покойная бабушка) не забеспокоилась и не отправилась на тихие поиски. Что-то тревожно ей стало после набатного колокола, Акулины она с обеда не видела.

Мария зашла в дом Акулины,  а та лежит, ни жива, ни мертва.
- Ох, батюшки, что творится, что деется? - всплеснула руками Мария и принялась отхаживать несчастную запахом самогонки (в то время больше совсем ничего не было).
На второй день выходила она Акулину, та на крылечке сидела и  приговаривала.
- Да за что же мне наказанье Господнее…? В чем же я провинилась,  что же не так сделала? – ломала она себе голову. И видит Бог - для неё это было великой загадкой.

Но, оклемавшись, несчастная решила довершить начатую работу. Знаете, упорство в характере, это огромное дело! Она снова  взялась за совок с веником, что остались с прошлого раза, нагнулась, а в это время второй кирпич возьми и опять оторвись, и  кэ-эк… второй раз ей  приложил,  по тому же самому месту. На этот раз удар был  более сильным! На небе ударила молния, корова в хлеву тревожно застучала копытами, петух на дворе в страхе захлопал крыльями,  куры с насеста разом попадали, а бедная тучка в ужасе завязалась узлом, выдавив из себя хрустальные капли.
- Уууу… язва! – только и вырвалось у Акулины.  Она снова упала, а соседка Мария хватилась её только на утро. Самогонкой отпаивала, нюхать давала (больше тогда нечего не было), но  Акулина  и во второй раз оклемалась, благо баба была крепкая и здоровая.
Села она и опять печально задумалась...
- И зачем мне дуре, печугу-то разворачивать было…? – жалобно скулила и подвывала она, и давалось ей, что этими думками она богатела.

Но не кончились на этом её приключения, говорят, Господь шельму метит, а люди знают, что говорят, людской молвою земля полнится.

Посидела бедная Акулина, повыла, поскулила, поплакала, от души повздыхала, и захотелось ей с горя достать из погреба баночку солёненьких помидорчиков,  да заодно чего-нибудь для расслабления своей неспокойной души.  Открыла она крышку у погреба, да чего-то забылась, мыслями в сторону отвлеклась, видать кирпичи ей просто так не прошли... А пока вспоминала, чего позабыла, запамятовала, что погреб открыт, да и шагнула туда мимоходом...

На дне погреба она оказалась мгновенно, при падении переломав своим сочным телом все ступеньки на хилой лестнице. Деревня, в которой жила Акулина как при землетрясении вздрогнула, кот в страхе глухого непонимания заорал и юркнул под печку, где до утра просидел не высовываясь.
Акулина не смогла из погреба выбраться, где целых два дня  просидела, питаясь соленьями и вареньями в темноте, пока её снова не  хватилась Мария.

- Где хозяйка? – спросила она перепуганного кота.
- Там… - махнул он лапой в направлении погреба.
Мария с котом Акулину долго вытаскивали из темницы.
- О Господи, за что мне опять такое? О-о-о…, ох! Ах, итит твою мать! Убилась же, и убилась! – ещё долго выла и причитала бедная жертва несчастного случая, потирая ушибленные места и поясницу, которая встала у неё колом. Она сидела и плакала, а на её щеке  дрожала  слеза.
Акулина кряхтела, держалась за поясницу и ругалась, на весь белый свет, сетуя о лютой несправедливости.

Может быть, ей такое испытание и было за что? Может быть нет…? Кто его знает… Но ей три раза было послано предупреждение, три раза всевышние силы подавали ей знак, что бы поменяла она своё мнение, что бы изменила отношение к жизни, над чем сейчас и думала Акулина.
Но как бы там не ни было, как кому жить, говорят, сверху виднее…

А верху над ней сейчас была черная тучка, которая от нахлынувших впечатлений сначала тяжко вздохнула, а потом почему-то расхохоталась до слёз, на этот раз, брызнув маленьким тёпленьким дождичком. Тут налетел  ветерок, и тучка полетела себе восвояси, помчалась навстречу своему будущему со скоростью времени.
Она летела и думала: - От чего зависит, кто как в жизни живёт? Ей почему-то давалось, что все  эти приключения  происходит в основном из-за дурости, той самой, которая не имеет границ и которая словно вселенная – бездонна и бесконечна…

Может быть, кто-нибудь скажет: - Умеют ли тучки думать…? Может и не умеют, но и обратное, говорят, до сих пор - не доказано.




Когда Акулина вспоминала эту историю, почему-то всегда горько плакала, баааальшими такими слезами, которые после, превращались в …! (если кто-то не знает, куда деваются слёзы, они превращаются - в бриллианты!) Если вы увидите человека, у которого великое множество бриллиантов, значит, он много плакал! А если же вы много плакали, но у вас нет бриллиантов, то вы, наверное - плакали плохо, не от души:)))

Акулина от души делать ничего не умела…


                Андрей Днепровский - Безбашенный.

                (A.Dnepr)

                15 мая 2002г