Сливная дыра

 То, что я сейчас напишу – чистейшая правда. Я сам до сих пор не верю в произошедшее, но перед глазами у меня стоит та ужасная картина, которую я увидел в ванной. И связана она со сливной дырой. И пускай этот рассказ затеряется среди тысячи других рассказов про сливные дыры. Потому что я знаю, что я видел. И действительно это видел. Я не псих, я не больной на голову.
 Я докажу вам, что это случилось на самом деле. Докажу тебе, мама, и тебе, папа. И еще тому говнюку, которого вы называете психологом. Если он читает эти строки, я рад, пусть знает, что я о нем думаю.
 Начну я с самого начала. Ведь так меня просил начать изливать свою душу на бумаге этот засранец? В тот день у меня было прескверное настроение. И хотя была ранняя осень, и солнце еще позволяло ходить в легкой одежде, чувствовал я себя неважно. В школе меня, как назло, вызвало три учителя. Задолбали по полной программе, так что вернулся я домой в еще более скверном настроении.
 Я как всегда разделся, поел и пошел в свою комнату. Аргентина залезла в ванную и начала громко мяукать. Я открыл ей кран так, чтобы он капал в сливную дыру. Она любила ловить капли, а потом только догадываться, куда же они деваются, ведь она же ее поймала! Иногда она залазила лапой в сливную дыру, пытаясь там найти капли воды. Или сидела и внимательно наблюдала за сливным отверстием, пока очередная капля не упадет ей на голову.
 Я учил уроки, и меня постигла естественная природная потребность освободить мочевой пузырь. Я спустил воду в унитазе и повернулся в кошке. Она сидела наполовину мокрая и вылизывала свои лапы. Я закрыл кран, чтобы он не капал и не раздражал меня. Ради кошки я готов потерпеть капанье, но когда она перестает играть, оно меня раздражает.
 И тут Аргентина полезла лапой в сливное отверстие. Шерсть по всей спине встала ирокезом, и кошка громко зарычала. У меня аж мурашки по телу побежали. Аргентина зашипела и ударила лапой по дырке. Я заглянул в отверстие, но кроме тьмы ничего не увидел. Аргентина, как мне сначала показалось, залезла двумя лапами в отверстие и начала истошно вопить. Оказалось, что кошку туда затягивало! Голова ее изогнулась к спине, она бешеными глазами смотрела в потолок и рычала. Из дыры послышался всасывающий звук. Я услышал хруст, шея Аргентины была сломана, и она перестала шипеть. Затем засосало голову. Потом начало всасываться тело, но оно было слишком широкое. Оно раздувалось до тех пор, пока кишки через задний проход не выплеснулись в ванную. Хвост и ленты кишок засосало последними.
 Я смотрел на окровавленную ванную, смотрел на сливную дыру, и не верил собственным глазам. Единственное, что я тут же решил – купаться в этой ванной я больше не буду. Кроме того, это опасно.
 Я вспомнил детские страхи. Когда я был маленький, мама купала меня, а затем заворачивала в полотенце и уносила в комнату. Однажды, ради интереса, я попросил открыть сливную дыру. Мне было интересно, как же утекает вода. Интерес сменился ужасом, когда дыра начала хлюпать и чавкать. Я испугался, что она меня засосет, но мама объяснила мне, такого быть не может. И тогда я рискнул, я наступил на сток и почувствовал легкое притяжение. И ничего больше. Тогда-то все страхи ушли.
 Когда мы жили в квартире, то сливную дыру прикрывала сеточка. Эта сливная дыра не была прикрыта ничем, просто обычная труба. Которая смотрела на меня черным глазом. Не знаю, сколько я так простоял, пока дрожащими руками не взял душ и не смыл кровь. По-моему дыра с удовольствием все это выпила.
 Вызывать милицию, скорую, спасателей или пожарников не имело смысла. Они лишь покрутят пальцем у виска, и потом будут долго рассказывать историю о сумасшедшем мальчике и затянутой в сливную дыру кошке. Если позвоню родителям на работу, то они тоже сочтут меня невменяемым. И отправят меня к психиатру, что, в принципе, уже произошло.
 Я пошел обратно в комнату и попытался доучить уроки. Но в каждой строчке я видел широко открытые зеленые глаза Аргентины. А в ушах все время звучал хруст сломанного позвоночника.
 Никто не поверит мне. От этого мне стало одиноко. У меня есть тайна, которой я хочу поделиться, но не могу. Мне стало обидно за самого себя, почему я был уверен, что родители не поверят? Чушь, кто в это поверит? Даже самые любящие родители на свете не поверят такому. В горьких раздумьях и сомнениях, я уснул.
 Разбудили меня пришедшие с работы родители. Мама ураганом понеслась на кухню, по пути поцеловав меня и спросив, как дела в школе. Отец кинулся скорее к телевизору и вообще меня ни о чем не спросил. Мама так не дождалась от меня ответа. Она выгружала продукты в холодильник и собиралась приготовить что-то новенькое, рецепт которого, несомненно, ей дала подруга на работе. Это были мои родители, но духовно они были далеко от меня. Разве можно с ними поделиться тайной, которая гложила меня изнутри.
 Я стоял в дверном проеме кухни, балансируя, рассказать или нет. Мама выгрузила продукты и пошла в комнату, переодеться. Я решил, что лучше ничего не говорить.
 Мама так за весь вечер и не вспомнила о кошке. Потому что та не терлась в ногах у мамы, напоминая о своем существовании.
 Уснул я неспокойным сном, все время ворочался в полудреме, но мне ничего не приснилось. Утром я еле разлепил глаза.
 Дыра.
 Мама пойдет купаться! А вдруг и ее засосет?
 Я вскочил, отчего у меня закружилась голова, и буквально прибежал на кухню. Мама, уже искупавшаяся, да и отец тоже, сидели вместе и пили кофе с бутербродами. Мама встревожено посмотрела на меня и спросила, как я себя чувствую. Я ответил, что хорошо, но на самом деле я чувствовал себя отвратительно.
 Купаться, как я обычно делал это перед школой, я не стал. Просто умылся, но все время поглядывал на сливную дыру. Но она молчала и смотрела на меня тьмой. У меня опять пробежали мурашки. Бедная Аргентина.
 Утром меня в школу подвез отец, как всегда это бывало. Обратно домой, опять же, как всегда, я вернулся на автобусе. Я поел, послушал музыку и сел учить уроки. На какое-то время я совсем забыл о сливной дыре, и я услышал странный звук. Я пошел в ванную. Из дыры доносился странный звук, но ничего видно не было. Я закрыл дверь в ванную и пошел дальше учить уроки.
 Вечером родители вернулись с работы. Мама разогрела есть, мы поели, и они отправились в свою комнату. Я – в свою. Делать было нечего, гулять мне не хотелось, и я забылся в книге. Ночь я проспал без снов, слава Богу.
 Утром я проснулся раньше родителей, но вылазить из постели не хотелось. Я просто лежал и ждал, когда встанут родители. Вот встала мама, сонно зевая, она направилась в ванную. Открыла воду и приступила к процедурам. Потом мама включила душ, я напрягся. Неужели она не слышит этот странный звук? Но все было нормально, мама вышла из ванной и пошла на кухню готовить завтрак. Отец тоже искупался без казусов. Я решил и сегодня не купаться, хотя волосы уже начинали засаливаться.
 Днем я опять остался наедине с дырой. Из нее доносилось пение, иногда детский плачь. Звуки были очень громкими, и это сводило меня с ума. Я не смог сосредоточиться на уроках и толком ничего не сделал.
 Вечером мама спросила меня, когда я последний раз мылся. Я что-то пробурчал, обычно ей такого ответа было достаточно. Но она пристала ко мне. Все спрашивала, почему я такой бледный. Я удивился, разве она не слышит пение из ванной. Я спросил ее об этом. Теперь я горько об этом сожалею. Она бросила все свои лопаточки, вилочки и еще Бог знает, чем она готовит, и начала расспросы. Я сказал, что просто пошутил, но она не поверила. В конце концов, она позвала папу, и они решили отвести меня к психиатру. И как после этого им можно рассказать про Аргентину?
 После школы за мной заехал отец. Я чувствовал себя переполненным обиды. Стоит им что-нибудь рассказать, они, вместо того чтобы разобраться, тащат меня к неизвестному мне человеку, в надежде, что я расскажу ему все. Я не смог рассказать об этом своим собственным родителям, чего уж говорить о психиатре.
 Кабинет этого говнюка был обставлен шикарно. Я не знаю породы дерева, но она явно была недешевая. У него стояло кресло и кушетка – на выбор клиента. Где ему легче опорожнить душу. Везде стояли заниматели рук. То есть различные кубики-рубики и всякая дрянь, чтобы клиент в порывах возбуждения не ковырял обивку мебели, а крутил-вертел что-нибудь. Я сел в кресло и сложил руки на груди. Думаю, всем понятен этот жест – я не хочу говорить. Отец сидел в коридоре и читал журнал, по-моему, ему было абсолютно все равно.
 Психолог, такой брутальный мужик с короткой стрижкой - ему самое место работать охранником в казино, а не психологом – посмотрел на меня и сразу начал что-то строчить в моем деле. Хренов доктор Курпатов, блин. Он начал задавать наводящие вопросы, я очень долго думал прежде, чем ответить. На некоторые вопросы я вовсе не отвечал. Он спросил, о каком пении в ванной я говорил. Я сказал, что пошутил. Хотя яркая краска на щеках меня выдала. В общем, не буду долго описывать весь разговор, этот говнюк и так сам все знает. Я уехал домой усталый, а психолог остался недоволен, еще бы – не залез в мою душу.
 Так продолжалось неделю. В школу – к психиатру – домой. К психиатру я ездил сам после школы. Этот говнюк все докладывал родителям. Дома я снова оставался наедине со сливной дырой. В последнее время она звала меня. Звала на другом языке, но звала именно меня. Иногда я даже слышал крики, доносившиеся из ванной. Я не мылся уже чуть больше недели. И мама сильно волновалась, надеялась на помощь психолога.
 Я уже задолбался к нему ездить. А он задолбал меня своими вопросами. Причем бывало спрашивал такую поеботину. Извините за выражение. Например, помню ли свой первый класс. За чем ему это? Я зло и резко отвечал на такие вопросы. Он предложил мне все написать на бумаге и отдать ему, если я не хочу ему ничего рассказывать. И я решил это сделать. И еще я решил им доказать, что сливная дыра засасывает.
 Психолог на следующий день пригласил моих родителей, они говорили долго. Мама сказала, как только доктор поймет, в чем дело, то я ненадолго лягу в лечебницу. Она говорила это так мило, будто лечь в лечебницу для больных на голову, так же естественно как сходить в туалет. Но они не сделают это. Я не лягу в дурку, я докажу, что я не больной. Я докажу.

 Мальчик, сидевший за столом, где он учил уроки, отложил ручку и посмотрел на стену. Затем он просмотрел то, что написал и положил листы на стол. Он сходил на кухню и выпил стакан персикового сока. Он прошел в ванную, странные голоса звали его. Он посмотрел на дыру. Темная.
 Он докажет им, что он не больной.
 И мальчик закрыл в ванную дверь.