Записки коллектора. Монголия-83. Цаст-Ула

28 -30 июля

 Опять мы в дороге, все едем, едем и едем. С утра опять в туман и в дождь загрузили машины и двинулись еще западнее на месторождение Кызыл-Тау. Нас становится все больше, теперь с нами едет еще геолог из асхатинской экспедиции – Оболенский Александр Александрович, тот самый, потомок графов. Поселился он в газике, так что мне опять пришлось пересесть в ГАЗ-66, на что Аркадий пошутил: «Калика перехожая». Но для меня так даже удобнее, я всегда предпочитал быть подальше от начальства и поближе к кухне, а кухня в лице Наташи теперь под боком. Едем не торопясь, часто останавливаемся для забора проб и за день наезжаем всего 150 километров. Ужинаем уже на новом месте, километров в двух от рудника. Лагерь разбит в ущелье, на небольшом возвышении – чтобы сквознячком из ущелья сдувало комаров. Опять дождь и ветер, уже как-то привыкать к ним стали.

 Ложимся за полночь, все обрабатываем образцы, взятые на Асхатине – отбиваем кусочки для шлифов, описываем и заворачиваем. Я и свой банк эталонов пополнил двумя образцами, содержащими самородный висмут и висмутин.

 Утром, естественно, просыпаем, а потому начинаем с самого утра работать без раскачки – геологи уехали на рудник, Наташа готовит обед, а мы с Эдиком съездили на родник и заполнили водой все свободные фляги. На обратном пути Эдик подстрелил куропатку, однако брать ее не стали, показалась она нам какой-то больной. Я еще успел слазить за мумие на соседнюю гору, но ничего не нашел. К обеду вернулись наши геологи с новыми образцами, но разбирать их не стали – поехали, снялись с места и двинулись далее на запад. Еще 100 километров и мы на месте – в лагере геологов (или топографов) из Новокузнецка. Ребята обосновались основательно – у них большой лагерь, десятка полтора сотрудников, радиостанция и электричество от бензинового движка.

 Мы поставили наши палатки рядом с их лагерем и вскоре об этом горько пожалели, соседство было крайне шумное и немного беспардонное. Кроме того, рядом с лагерем стояли монгольские юрты, и к нам сразу же набежали ребятишки, потом пришли взрослые парни – менять тугрики на рубли. Много монгольских парней учится в Союзе, и они заранее запасаются валютой. А потом пришел старик, принес лису и менял ее на сапоги, часы, или спортивный костюм – ничего такого у нас не оказалось (а ведь предупреждали меня в Москве, что надо бы прикупить что-то на обмен). Одно радует, завтра мы с этого места дальше подадимся.

 Я по-прежнему, как и обещал, отписываю Ларисе наши приключения-злоключения. Писать удается только по вечерам, скорее даже по ночам, когда все угомонятся и улягутся спать. Тогда я зажигаю свечку и пытаюсь перенести на бумагу все свои дневные впечатления. Немного темновато, получается коряво, но, я думаю, Лариса не обессудит. Вот и сегодня все уже спят, а я пишу при свече. Свеча довольно далеко, поставить ее было некуда, а потому я привязал к задней стойке палатки пустую консервную банку и в нее уже поставил свечу. Что-то она, конечно, освещает, но довольно тускло.

 Сегодня я досочинил еще один перл и спешу его отправить супруге. Что-то в последнее время они из меня стали выплескиваться с завидной регулярностью. Если так и дальше пойдет – подамся в поэты. Это я шучу, конечно. Так, для души, от нечего делать, складываешь друг с другом слова – авось что-то получится, а в старости вспомянется.

 С утра мы из этого лагеря уезжаем, сразу после завтрака, и у нас на одного пассажира больше. Временно к нам пристал главный геолог из новокузнецкой партии и теперь нас уже девять. Естественно, к нам он прибился со своей раскладушкой, спальником и вещами, и сейчас наша машина загружена до крыши, полностью. Новое место стоянки совсем недалеко, всего километров 90 проехали, но это по горным и очень плохим дорогам, а потому дотащились мы до него только к обеду. Пообедали на реке Кобда-Гол, это недалеко от границы с Китаем. Ущелье, в котором протекает река очень красивое, и сама река красивая, голубая и очень быстрая.

 Пока кипятили чай, приехал казах на лошади, молча присел на корточки, наблюдает. Налили ему чай с сахаром, дали бутерброд с колбасой. Он хлеб съел, а колбасу в кулак спрятал. Это потом мы догадались, что он, скорее всего, был мусульманином, им нельзя
свиное, а колбаса была с жиром. А потом пришла старушка с девочкой лет 3-4. Девочка
красивая, нарядно одета, с четырьмя разного цвета бантами. И пришли они, не поленились, из очень далекой юрты – еще бы событие, не так часто увидишь русских на границе с Китаем. Молча, как принято, сели и ждут. Мы по обычаю сразу же угостили их сладким чаем и бутербродами с вареньем. Попили, поели, встали, повернулись и ушли –
все как водится у монголов.
 
 А мы после обеда мы всей компанией двинулись на рудник. Это вольфрамовый рудник и не совсем обычный. Добывают на нем вольфрамит и добывают очень и очень просто. Нет ни рудника настоящего, ни карьеров, ни шахт, ни штолен. Это очень небольшое месторождение, всего несколько жил сантиметров по 20 толщиной, но таких богатых, что руду и обогащать не надо. Монголы небольшой партией копают канавы по жиле прямо с поверхности и при минимальных затратах сил получают максимальный эффект. Находка такого рудопроявления для них как дар божий, поскольку большого рудника при отсутствии специалистов и подъездных дорог им не потянуть, а такой вполне по силам. Мы с Аркадием находились по горам, набрали образцов и спустились к машине.

 Устали мы за день очень, а потому решили далеко не ездить и разбили лагерь прямо на берегу Кобда-Гол, в очень хорошем живописном месте всего километрах в двух от рудопроявления. Тут же наловили на ужин хариусов – они здесь какие-то необычные, не светлые, а темные. Наловили много, хватит и на уху и на жаркое на сегодня, да и на завтра. После ужина допоздна разбирали и упаковывали образцы. Я же лег далеко за полночь – писал письма супруге, и перенес на бумагу еще одно стихотворное эссе.



31 июля – 2 августа

 В маршрут меня сегодня не взяли – значит, нет надобности в грубой рабочей силе. Сегодня ни к чему моя любимая кувалда, на рудопроявлении достаточно и обычных геологических молотков. И таскать ничего тяжелого не надо, поскольку машина подъезжает к самому месту работы. В лагере я остался с определенным заданием – нагреть воды к приезду маршрутников. Задача эта предельно простая, надо только натаскать из речки несколько фляг воды. Потом разжечь паялки (то бишь паяльные лампы) и направить их на фляги. А дальше время уже работает на тебя, а ты вроде как и не нужен. А потому у меня было время и порыбачить и за мумие на ближайшие скалы смотаться. А там я нашел большую трещину сплошь забитую переработанным мумие. Вот только расположена она была неудачно, в нее проникала вода и вся смола оказалась практически вымытой, остались лишь сухие мышиные экскременты. Я, конечно, порылся и немного смолы наскреб, но очень и очень мало – не везет мне пока с этим продуктом.

 Пока вода во флягах не вскипела, я натянул тент, отгородив от ветра наш душ, разобрал образцы и упаковал их во вьючник, перетянул палатки, насадил на рукояти еще пару геологических молотков и т.д., и т.п. – все работа по нашему общему, пусть и временному, дому.

 Хотел пораньше лечь спать, чтобы с утра (пока все, кроме Наташи, спят) опять слазить на скалы за мумие, но как-то так получилось, что уже ближе к полуночи опять появились у меня заботы. Сначала надо было снять банный тент, потом натянуть его над женской палаткой, потом закрыть брезентом наше имущество, привалить углы брезента камнями, чтобы ветер не унес его. А ветер сегодня бушует весь день, натащил на ясное безоблачное небо кучу облаков и зашвыривает дождичек от них нам под тент.

 Когда я так суетился по лагерю, то обнаружил, что разбили мы лагерь в буквальном смысле слова на кладбище. Собирал я камни, чтобы придавить брезент и обратил внимание, что вроде бы разбросанные камни образуют небольшие правильные окружности, до двух метров в диаметре, и таких окружностей вокруг много-много. А наш газик задними колесами стоит прямо в одном из таких кругов. Да, это захоронения! А метрах в десяти от лагеря находится древнее и очень большое захоронение с несколькими рядами концентрических окружностей из камней. Каждый круг – это убитый враг. Видно знатный воин здесь похоронен. Захоронений в Монголии множество, иногда курганы из камней встречаются большими группами и среди них наверняка есть и очень древние – здесь есть где разгуляться археологам. Вообще в Монголии столько разных «можно сделать», что просто диву даешься – совсем неоткрытая страна с древней историей.

 Вот и август начался, и начался он с приятной для нас с Николаем новости – мы развозим главного геолога и Оболенского по своим партиям. Таким образом, после завтрака мы быстренько загрузили газик и уже хотели тронуться в путь, но не тут-то было – меня долго-долго инструктировал Коваленко о том, как добраться до Асхатина и потом вернуться целыми и невредимыми. Мне вручили две карты – всей Монголии и два листа более подробной карты районов нашей поездки, а также продовольствие, спальники, а что выпить мы взяли и сами.

 Без особых приключений добрались мы до новокузнецкой партии, высадили главного геолога и совсем уже хотели рвануть дальше, но поддались на уговоры и задержались на «пять минут» чтобы испить какао. Естественно, пять минут за сладким какао с галетами и приятной беседой растянулись в пятьдесят. Настроив нас на весьма благодушное настроение. А потому, когда нам через пару километров повстречались четыре юрты и табунок кобылиц на привязи возле них, то мы опять решили немного задержаться. «Кумысная ферма» - сказал Оболенский: «хотите кумысу?». Мы, естественно, хотели, а потому завернули к первой юрте и зашли в нее. Зная кой-какие традиции, мы сразу же прошли к стоящему в центре столу, и присели, скрестив ноги: «Кумыс бай?», «Бай» - все в порядке, кумыс есть. Из курдюка в тазик нам начерпали кумыса, а из тазика уже налили в пиалы. Кумыс отличный, хмельной, и мы выпили по две больших пиалы.

 Это юрты казахов, наша юрта очень нарядная – везде занавесочки., вышивки, картинки и др. И не удивительно, в юрте две молоденьких девушки. Только мы допили по первой пиале, как прибежала их мать, вся такая взволнованная с виду. Не мудрено, в юрте молодые девушки, а тут ввалились три мужика, два бородатых и один волосатый (это я), мало ли что может быть. На вид мамаша совсем не казашка, похожа скорее на мордовку и немного митикует (то есть понимает) по-русски. Мы хотели купить флягу (литров 10) кумыса, но столько уже не было и нам продали только пять литров по бешеной цене – два тугрика за литр. Мы представились москвичами, и нас тут же нашли нужным немножечко пощипать – москвичи, они богатые.

 Уложив на какао еще и кумыс, мы двинулись дальше, и путь наш протекал без приключений. Мы уже на 200 километров удалились от лагеря и доехали до равнины у Асхатина, когда попали в настоящую распутицу. Может, где-то в горах прошли дожди, или вода с подтаявших ледников и снежников с гор скатилась, но все ручьи и ручейки превратились в бушующие реки. Хочешь, не хочешь, но нам пришлось форсировать их раз за разом, рискуя каждый раз или застрять, или опрокинуться. На одном из таких бродов мы догнали такой же газик, в котором ехал дарга строительной бригады на Асхатине, и мы с Николаем сдали Оболенского им с рук на руки – все равно по пути. И все остались довольны: мы – что не надо лезть через перевал и переправляться через бурную сейчас Асхатин-Гол, Оболенский, по-видимому, остался доволен за нас, казахи (а это они были в машине) – что мы угостили их кумысом и еще поменяли им тугрики на рубли (по курсу 1:5). Так и разъехались – каждый при своем интересе. Обратно мы уже ехали спокойней и быстрее, и уже в 9 вечера были в партии геологов из Новокузнецка. И тогда мы с Николаем решили сделать ход конем. Раз нам повезло, что мы отправили Оболенского с попутчиками, то у нас экономится целый день. Почему бы нам не заночевать у геологов, а следующий день посвятить рыбалке и дороге домой.

 Так мы и сделали. Нас тепло приняли, накормили, устроили в свободной палатке, нанесли нам довольно свежей прессы (они регулярно ездят через границу в Союз, мы ведь рядом с границей), и мы при электрическом свете, как белые люди, вкусили немного плодов цивилизации.

 Утром нам дали поспать до девяти часов, накормили вкусным завтраком и тепло простились. А мы поехали по направлению к дому и до первого удобного места рыбалки. Но только достали удочки и приступили к действу, как нарисовались три монгола на лошадях. Пришлось нам сворачиваться и переезжать на несколько километров вперед – через полчаса они опять тут как тут. Так и ездили они за нами километров десять, какая уж тут рыбалка на публике. Наконец, оторвались мы от них, расположились в прекрасном месте, увлеклись рыбалкой, оглядывается – сидит над нами на краю обрывчика старуха и тоже наблюдает.

 До чего же любознательный народ. Могут хоть весь день сидеть и молча наблюдать, будто других дел у них нет. И никуда не торопятся. У них даже поговорка такая есть – «моргаш угло», что в простом переводе означает «завтра утром». А в широком толковании означает «не делай завтра того, что можно сделать послезавтра», короче – не торопись! Вот они и не торопятся, как будто у них в запасе еще несколько жизней. Потому, наверное, что верят они в реинкарнацию, в перевоплощение, в переселение душ.

 Так и мотались мы с места на место до пяти часов вечера, переезжая все ближе к дому. А потом время нас поджало, мы окончательно свернули удочки и благополучно добрались до нашего лагеря. Нас уже ждали и хотели уже начать беспокоиться. В день нашего отъезда на лагерь налетел сильный ветер, порвал одну палатку и привел в беспорядок остальные. Теперь лагерь состоит из двух палаток и тента (правда, в запасе есть еще одна большая, шестиместная палатка, и одна маленькая). За время нашего отсутствия они тоже порыбачили и успели засолить полтора ведра хариуса, да мы еще ведро привезли – будем теперь с селедочкой!


3 – 4 августа

 Вот уже более 5000 километров дорог Монголии намотали мы на колеса наших авто, и сегодня мы весь день в пути. Рано утром мы сняли лагерь на Кобда-Гол и двинулись на Хонгор-Улюн-Гол. По пути мы заехали на ту же самую кумысную ферму и купили десять литров кумыса, отличного и молодого – целый полиэтиленовый бочонок с герметической пробкой. Мы везли его, не распечатывая, до заправки на Баян-Улегее, и надеялись довезти до лагеря, чтобы вечером скрасить все трудности длинной дороги. День был знойный, бочонок герметический, а кумыс молодой – все эти обстоятельства привели к тому, что бочонок взорвался в салоне газика, забрызгав все перебродившим кумысом. К досаде за загубленный продукт прибавился резкий кумысовый запах, который преследовал нас весь день. При закрытых окнах (единственное спасание от вездесущей пыли монгольского бездорожья), в тесном, под завязку загруженном снаряжением мирке салона жара и запах действовали просто убийственно. Это был, наверное, один из самых трудных наших экспедиционных дней.

 Наверное, необходимостью проветрить наши легкие и освежить голову от хмельных кумысных паров, а не производственными потребностями и можно было объяснить столь частые наши остановки на переезде. На каждой остановке мы по честному выбирались из машины, брали молотки и кувалды и шли отбивать очередной никому не нужный образец гранита – прекрасный пример подмены понятий формы и содержания. Я при этом пытался еще и мумие поискать, но за короткие 5-10 минут остановки ничего путного найти не удалось. За ним бы надо слазить на скалы повыше, но, как я понял, специально Коваленко ради мумие останавливаться не будет.

 К вечеру погода испортилась, окрестные вершины затянуло грозовыми облаками, а мы лезли все выше и выше в горы, надрывая движки наших автомобилей. На высоте 2645 метров мы перевалили через перевал (извините за тавтологию, но так оно и было на самом деле) и свалились (не в прямом, а переносном смысле) в ущелье речки Хонгор-Улюн-Гол. Это та речка, на которой Оболенский гарантировал нам две фляги хариусов за два часа. Когда же мы ее увидели воочию, то подумали, что это шутка – речку можно буквально перешагнуть, да еще дно ее травой поросло, а хариус любит камни быстрое течение. Для контроля мы бросили в речку кузнечика, но на него никто не позарился. На этом и порешили, что хариуса в речке нет, в противном случае надо было признать, что или мы ошиблись ущельем, или нам указали неправильные координаты.

 С самого утра и весь день мы были в маршруте. Весь день катались по ущельям, тряслись и пылились по бездорожью и под вечер изрядно устали. А пока мы истязали себя работой, Эдик в лагере таскал из речки хариуса за хариусом – все-таки хариус в речке есть, он лишь затаился, рассчитывая на некомпетентность и отсутствие выдержки у рыболовов, он лишь не учел упорства Эдика и за это поплатился. Даже я по приезде из маршрута и до ужина вытащил шесть рыб, а после ужина – еще двенадцать.

 Жаль расставаться с таким приятным во все отношениях местом, рыболовным и уютным. А расположено оно почти у основания горы Цаст-Ула, одной из трех самых высоких гор Монголии. Цаст-Ула в переводе означает снежная гора. Высота ее 4208 метров, и вершина круглогодично покрыта снегом и ледниками, очень красивая гора. Мы душевненько так посидели перед отъездом у ее подножья за ухой и вареной картошкой с луком и селедкой их хариусов. Был костер, были песни и долгие полуночные разговоры. А меня Цаст-Ула подвигла на очередной поэтический опус. Я уже написал их с десяток и все никак не могу остановиться – так действуют на меня первозданные красоты и необузданность стихии этих мест. А ведь мы еще до пустыни не добрались!


5 – 8 августа

 Утром к нашему отъезду с этой стоянки погода испортилась. На вершину Цаст-Улы опустилась снежная туча, и по склону стала быстро надвигаться на лагерь. Но мы успели позавтракать, собрать лагерь и сделать ей ручкой. Только по пути нас немного помочило дождем, но это только к лучшему оказалось – прибило пыль на дорогах. К обеду доехали до аймака Кобдо. Походили немного по магазинам. Это сильно сказано – здесь всего один и небольшой промтоварный магазин. Не знаю, что на меня нашло, но купил я здесь Илье шапку из тарбагана с замшевым верхом и еще картуз кожаный 58 размера – больших не было.

 Дня два назад появилась у нас одна небольшая, но, как оказалось, трудно решаемая проблема – кончилось у нас сливочное масло и купить мы его нигде не можем. А потому, была у нас большая надежда на областной центр Кобдо. Надежда эта тем более возросла, когда мы в городе случайно встретили советского специалиста. Наших сотрудников в
городе всего 28 человек, отсюда понятна радость встречи с нами. Новый знакомый рассказал нам где расположен книжный магазин, где дарговский магазин (для начальства, стало быть), где готовят блинчики с мясом и русский чай и очень не хотел а нами расставаться – часто ли увидишь в этих краях свежее русское лицо. В книжном дэлгуре (то есть магазине) абсолютный ноль русских книг, а в дарговском дэлгуре нет ни масла, ни овощей. Зато мы купили там хлеб и джем, а также по бутылке пива прямо из холодильника. Здесь пива не производят, а привозят для начальства на самолете из Улан-Батора. Так, почти не солоно хлебавши, мы убрались из Кобдо, и уже за городом купили прямо на огороде лук и морковку.
 
 А лагерем мы встали в горах, в 60-ти километрах от Кобдо, над самой Долиной Озер, и у подножия небольшой скалистой горы. И тут же по прибытии Аркаша добыл нам немного мяса, застрелив куропатку. Все бы хорошо, да уж больно много здесь комаров, и как только они здесь выживают? Полупустыня, только пучки полыни и кое-где малюсенькие кустики акации с желтыми веточками, и никакой воды поблизости нет. У нас, правда, вода есть во флягах, да и колодец всего километрах в двух, на машине добраться ничего не стоит.
 
 С утра чудесная солнечная погода и полчища комаров. Завтракаем в сетках Павловского – это что-то в виде шали, повязываемой на голову. А я провожу эксперимент – не надел ничего, и, по-моему, меня едят не больше, чем остальных. Сегодня мы едем в первый маршрут на новом месте, едем на маленькой машине, но у Николая что-то барахлит стартер, и он с Эдиком копается в моторе газика. Остальная публика терпеливо ожидает окончания ремонта и тоже без дела не сидит - описывает и упаковывает вчерашние образцы. Работы у нас в этих местах немного, а потом будем двигаться в пустыню Гоби – вот уж где погреемся на солнышке.
 
 А сам маршрут сегодня получился недалекий и недолгий. Почти сразу открыли новое рудопроявление, наколотили образцов, и, довольные, покатили в лагерь. Правда, довольные были не все, не повезло вашему покорному слуге – потянул голеностоп левой ноги. Потянул, по всей видимости, серьезно еще в начале маршрута, и потом до вечера таскался с больной ногой по горам – думал, что расходится. Не расходилась, совсем наоборот – к вечеру я уже еле двигался. Так что ближайшую пару дней мне предстоит провести в лагере. А по поводу успешного маршрута мы вечерком немного приняли – не пьянства для, удачи ради.

 По поводу моего оставления в лагере есть еще и другая причина. Пока мы были в маршруте, в лагерь наведались молодые монгольские парни, человек десять. Были они в лагере довольно долго и вели себя очень нахально. Не стесняясь, совали носы во все палатки, требовали дать им то одно, то другое. Эдику с Наташей с большим трудом удалось от них отделаться. И вот я как нельзя кстати остаюсь в лагере, усилив его мужскую составляющую.

 Работы, как всегда, много. Но это вопрос философский – если ищешь работу, то ее всегда много, ну а бежишь от работы, так ее всегда недостает. Для начала я подготовил для упаковки вчерашние образцы. Что значит подготовил? Проделал стандартную процедуру осмотра каждого принесенного накануне образца, если была необходимость, то отбивал от него небольшие кусочки для приготовления в дальнейшем шлифов, или аншлифов, а от самого образца отбивал все лишнее (включая острые углы). Затем образец и кусочки от него для приготовления шлифов и аншлифов упаковывались каждый отдельно в крафт-бумагу, каждому присваивался свой номер. Образцы подписывались, и все номера заносились в журнал. Наконец, подготовленные образцы укладывались или во вьючники, или в брезентовые мешки. Вся эта процедура не очень тяжелая, но довольно длительная, а потому немного занудная. Вдобавок, я еще помыл некоторые образцы – их предстояло вечеров фотографировать.

 Затем повыдергал вокруг палаток кустики полыни, поскольку на них в огромном числе базировались комары. Нарисовал для Ларисы небольшую карту Монголии с указанием нашего пройденного уже маршрута. Я давно обещал написать для Аленки стишок про Монголию, но так до сих пор не собрался. Странное дело, и время зачастую бывает в лагере, но пишется только в дороге. Так что придется подождать до очередного длительного переезда.

 Наши маршрутники в этот день задержались до позднего вечера, мы уже и волноваться начали. А они приехали такие все уставшие и довольные – ездили далеко и высоко, намотались по горам, но зато открыли не нанесенный на карты, а значит впервые открытый, целый массив щелочных гранитов. По этому поводу за ужином мы выпили за щелочной массив, и осталось у нас спиртного всего на один раз. А как же теперь быть с дальнейшими открытиями?

 Новый день начался старыми заботами: геологи наши опять уехали в маршрут километров за сто от лагеря, а я опять остался в лагере обрабатывать привезенные вчера образцы. День был на удивление приятный, солнечный и в меру ветреный, почти без комаров. А потому я смог даже позагорать немного, разбирая образцы. Было время и постираться, и съездить с Эдиком к колодцу за водой.

 Вчера к нам так и не приехали позавчерашние нахалы, и вообще не было никаких гостей. Но сегодня после обеда заурчал вдали мотор и с дороги, прямо по кочкам к нам зарулил грузовик с цистерной. Из кабины грузовика вылезли три монгола, при этом в кабине еще осталась монголка. Я заметил, что у монгол есть такая отличительная привычка набиваться в любой транспорт (будь то грузовик, самосвал, или уазик) в совершенно невероятных количествах. В уазик набивается их по 10-12 человек, да еще и багаж где-то ухитряются разместить. Рассказывают, что раз пассажиры ехали даже в цистерне из-под бензина. Правда, ничем хорошим это не кончилось. В дороге крышка цистерны подскочила и закрылась, так что к конечному пункту следования прибыли только трупы.

 Так вот, вылезли наши монголы из кабины: «Сайн байну?», «Сайн, сайн байну» - отвечаю я. Тогда они быстренько переместились к кухне и уселись под тентом прямо на земле. И начался у нас разговор, они по-монгольски, мы с Наташей только по-русски – никакого взаимопонимания. Видно только, что чаю хотят, но мы пока ничего не готовили, из еды остались только блины от завтрака. Чай мы, конечно, быстренько вскипятили и угостили приезжих сладким чаем с блинами, а они в ответ нас угостили свежим творогом. «Айрак байна» - говорят, то бишь есть кумыс. Мы сразу же бидончик (литров на десять) в руки – наливайте. Оказалось, что вся цистерна у них заполнена кумысом и направляются они из бригады в аймак Кобдо сдавать наработанный продукт. За 10 тугриков налили они нам полный бидончик кумыса. Поговорили так еще немного каждый на своем, и выяснили, что у них и масло есть. Сторговали трехлитровый бидончик за 25 тугриков.

 Нам от них вроде бы как ничего больше и не надо, а у них интерес к торговле только разгорелся. Все им надо: «Часы байна, хром байна?» (сапоги, стало быть, хромовые). «Рубль байна? Паялка байна? Запаска байна?» - это уже про запчасти к автомашине. Разбудили мы Эдика, все-таки запчасти это по его части. Встал он хмурый и недовольный. Он и так монгол терпеть не мог, а тут из-за них его еще и разбудили. Он и слушать насчет запчастей не стал, погнал их сразу – самим не хватает. Монголы поняли, не обиделись, и расстались мы вполне тепло. На прощание еще женщине, которая так и не вылезла из кабины, подарили от комаров сетку Павловского. Очень кстати подкатил к нам этот мухлак на колесах, теперь мы с кумысом и маслом – три дня мы без него как-то перебивались.

 До вечера больше ничего интересного с нами не произошло. Эдик, который опять задремал после отъезда гостей, проснулся, и мы с ним поехали на колодец за водой. Жара к этому времени немного спала, ветер стих и мы, убаюканные такой комфортной погодой, совсем потеряли бдительность, за что и были наказаны жесточайшим образом. Не учли мы, что вечер, тишина, прохлада – любимое время охоты для комаров. А наличие водного источника множило комариные полчища, и делало их особенно агрессивными. За малые 10-15 минут, пока я доставал из колодца воду для трех фляг, меня искусали больше, чем за три полных дня нахождения в лагере. Досталось и Эдику, но меньше – он мог на время укрыться в кабине.

 Что-то мы застоялись на одном месте, не похоже это на Коваленко - видно расслабился после открытия щелочного массива. Виданное ли дело – уже почти четыре дня стоим мы лагерем в этом, хоть и приятном, но безводном месте. Уже и по жареной рыбке соскучились, а я - так по водным процедурам. Ребята из маршрута вернулись поздно вечером – отработали за день еще один щелочной массив и подстрелили гуся. Так что на завтра у нас будет дичь. Похоже, что завтра же будем перебазироваться на новое место стоянки, южнее, а точнее – юго-восточнее.