Дыни

Вот гляжу в окно на эту зиму, на этот январь, на этот мороз, и думаю, что раз все так глядят и видят то же самое, то лучше об этом и написать: мол, зима, мороз... Лучше писать правду - о том, что есть, а не о том, чего хочется, а то скажут: вот растравил душу, гадюка. Так вот, беру ручку и начинаю: “Эима, декабрь, минус девять на солнце”... Но вредность так и прет, прямо нет терпения, прямо не могу...

 Лето. Август. Тридцать два в тени. Центральный базар. На базаре продают дыни.

 Замечательное произведение сельского хозяйства - эти дыни. Тут вам, спасибо Мичурину, и вкус, и запах, и, как говорится, удобство в эксплуатации. И цена не очень большая.

 Народ, конечно, стоит, очередь. Но культурно стоит, без мордобоя: продукта много, всем хватит. И продавец тоже хороший. Не матерится, не заставляет покупать какую-нибудь недоспелую гадость. Что покажешь, то и кладет на весы. И даже пальцем рядом с дыней не нажимает, не химичит. В общем, хороший продавец. Может быть, первый раз торгует, может, честный от рождения. Или тупой. Прямо приятно смотреть. Как где-нибудь в Амстердаме:

 - Мне, пожалуйста, взвесьте вон ту.
 - Пожалуйста!
 - А мне - эту и эту.
 - Эту или эту?
 - Эту, эту.
 - Кушайте на здоровье!
 - А мне такую порэпанную, средних размеров.
 - Нате!
 - Мне тоже среднюю, во-о-он ту. Ой, нет, нет! Там зеленый бочок. Лучше во-о-он ту!
 - Пожалуйста!..

 Хоть бери и картину пиши.

 И так эта неестественная атмосфера массового удовольствия и продолжалась бы, наверное, до самого победного момента полной распродажи дынь, если бы не одна дамочка.

 Она проходила мимо и, увидев дыни, сразу вперлась без очереди. И, впершись, говорит:

 - Ну-ка, говорит, взвесьте мне хорошую такую, крупную.

 Продавец раздобыл дыньку величиной с небольшую планету и, крякнув, водрузил ее на весы.

 - Ой! - испугалась дамочка. - Это слишком большая. Мне поменьше: как большая средняя.

 Продавец поставил на весы новую дыню.

 - Вы что, издеваетесь? - возмутилась дамочка. - Яблоко я могу здесь, за углом, в десять раз дешевле купить.

 Она перегнулась через прилавок и ткнула пальцем в дальний конец площадки:

 - Ту дайте.

 Продавец, рискуя жизнью, пробрался через кишащее осами пространство, стараясь не сильно топтать товар, принес заказ и взвесил его:

 - Два шестьсот.

 Однако дамочка, вместо того, чтобы оперативно сбегать в сумочку за кошельком, расплатиться и топать дальше по своим дамским делам, стала вдруг эту дыню разглядывать, и нюхать, и вертеть в разных направлениях.

 - Нет, - говорит она наконец, - не годится. У нее на боку какая-то мягкотелость, она, наверное, вся гнилая внутри...

 После этого она смотрит еще с десяток дынь, которые ей носит продавец из разных концов площадки, и за это время его два раза кусает оса и один раз он, поскользнувшись на раздавленном товаре, прикладывается левым ухом к маленькому, но твердому деревянному заборчику. И каждый раз дамочке что-нибудь не нравится: то дыня слишком твердая, то она звенит, "как внутри пустая", то она "какая-то некруглая", то она "мало порэпанная", то она не пахнет...

 Наконец чертова дамочка удовлетворяется товаром, очередь радостно вздыхает, дамочка пересчитывает деньги и... бросает последний взгляд на покупку.

 - Что-то, - говорит она, - мне кажется, здесь все-таки попка зеленоватая.

 - Тогда, - отвечает продавец, - я вам больше вообще ничего продавать не буду. Идите, так сказать, и не морочьте мне голову.

 Тут одна старушка из очереди начинает всеми способами эту дыню хвалить - смягчать атмосферу. И дама еще раз ее обнюхивает и наконец растает.

 - Ладно, говорит, щас еще раз перевешу и куплю.

 Отбирает она у продавца весы и начинает сама дыню взвешивать. Взвешивает, взвешивает и через десять минут говорит:

 - У тебя, говорит, весы не сбалансированные. С такими весами вообще торговля запрещается. Иди, говорит, принеси новые весы.

 Продавец прямо дар речи потерял.

 - Ух ты, говорит, гадюка. А ну, ложь сюда, гадина, дыню и чеши, чтоб я тебя здесь больше не видел. Ах ты, гадюка такая!..

 - Да как ты... - задыхается дама. - Да ты знаешь, с кем ты разговариваешь?!! Да ты сейчас!.. Петя! Иди сюда, Петя!

 Сразу после этих слов раздаются треск и топот, будто медведь сквозь бурелом пробирается, и из снующей во все стороны толпы выходит... милиционер. Штаны, фуражка - все как положено. Это он в прошлом году на базаре квартирного ворюгу-рецидивиста арестовал - Феню Смычкова.

 - А ну, - говорит дама, - разберись, Петя, что здесь такое происходит.

 Становится Петя ближе, смотрит на дынного продавца и молчит из приличия.

 Тот, конечно, сразу дает задний ход, возвращает дыню обратно, извиняется непонятно за что. Хотел даже денег не брать. В общем, спасовал человек перед дамой с милицией...

 Я, когда вслед за дамой сразу моя очередь подошла, поглядел – у него прямо руки трусятся, дыней на весы попасть не может. Помог я ему. "Надо же, думаю, что с человеком сделалось. И пускай бы это был какой-нибудь вредный и противный элемент, вроде завхоза нашего, Кукушкина, а то ведь уважительный такой и внимательный. Надо ему, думаю, перед уходом что-нибудь хорошее сказать на память, чтобы запомнил на всю жизнь".

 Поднимаю, значит, с весов мою дыню и попутно соображаю, чем бы его это таким подбодрить. А взявши дыню в руки, замечаю, конечно, что у нее, как будто, шкурка твердовата и зелень в одном месте прямо-таки выпирает.

 - Слушай, говорю, браток, на тебе ее назад, а дай лучше другую, а то у нее, понимаешь, вся попка зеленоватая.

 Что тут произошло! Глаза продавца налились кровью, волосы встали дыбом, изо рта зубы повылезали. Трахнул он весами о прилавок и как заорет!

 - Я тебе здесь, кричит, не вагон-ресторан! Забирай к чертовой матери что попалось или вали отсюда, пока я тебе этой фруктой глаз не залепил!..

 Вот когда вскрылась хамская натура! Так я и думал: не бывает, чтобы в торговле работал какой-то там слишком мягкий человек. Не по правилам это торговли. Эдак его вмиг облапошат и в убытке оставят, или, того хуже, товар слямзят.

 Не стал я вступать в научный спор.

 - Ну и пошел ты, говорю, в задницу!

 Взял покупку и домой ушел...

 А теперь, братцы, мне все-таки интересно: кто ж та дамочка была? Может, супруга директора рынка? Или жена милиционера Пети? А может, всего какая-то левая баба, а мужика, воротилу дынного, просто на понт взяла. Или вдруг это - нежная половина нашего мэра, а то и - бери выше - столичной какой-то шишки. Или, например, какая-нибудь Маргарет Тэтчер...

 Вот так, братцы!