Гомо сапиенс

Поезд дёрнулся и остановился.
От резко возникшей тишины Макс проснулся, встал и с наслаждением, прогнув спину, потянулся, поочерёдно вытягивая задние лапы.

"Нет, в купе ничего не изменилось. Эта сучка со своим кобелём так же сидят за столом и по-прежнему что-то жуют и пьют.
Запах этого вонючего пойла уже десять лет отравляет мне всю жизнь. Приходится терпеть, ведь хозяев не выбирают", - сетовал Макс, улёгшись носом вплотную к дверной щели.

Макс привык к разговорам, будто по родословной он - отпрыск немецких и шведских королевских кровей и что из всех пуделей он - самый настоящий королевский пудель.

"Вообще-то, - размышлял Макс, - на всё это мне начхать, главное, чтобы хозяева по доброму относились - во время кормили, да по надобности выпускали. Ну, конечно, неплохо было бы, чтобы изредка находили бы какую-нибудь симпатичную сучку для любви. Почему люди называют это не любовью, а вязкой - непонятно. Ну хорошо, пусть для вязки.
Вообще люди - противные существа. На мой взгляд они такие же обычные кобели да суки, как и мы, только хуже."

В это время дверь купе резко открылась и, вскочивший Макс на пороге увидел молодого кобеля с дипломатом в руке.
- Олег, - представился он, - теперь я ваш сосед аж до самой Москвы.

- Очень рады!, - оживилась сучка, - А мы три года отслужили в Германии, и теперь Пал Саныча, мужа моего, направили наводить порядок в Забайкальский военный округ. Он у меня ведь прокурор.
Так, что до Москвы будем соседями, а там поедем дальше. Меня звать просто - Надя. А вот и моя гордость и надёжный охранник - королевский пудель Макс. Он с нами и мотается всю свою жизнь по гарнизонам. Да вы, Олег, не стесняйтесь, садитесь и откушайте с нами чем Бог послал.

Макс, услышав, что речь шла и о нём, изящно прыгнул на нижнюю полку и растянулся там белым шелковистым ковром рядом с сидящим полковником.

Олег, почувствовав искреннее гостеприимство попутчиков, достал из дипломата остатки командировочного НЗ - бутылку Столичной, батон венгерской колбасы и уселся рядом с Надей. В это время поезд уже набирал скорость, а Макс, лёжа на полке, с интересом наблюдал, как эта сучка, его хозяйка, ловко успевала разливать эту вонючую водку по стаканам, накладывать по тарелкам горы колбас, мяса, сыра вперемежку с помидорами, огурцами и зеленью. Когда под столом стояли уже три пустые бутылки и была начата четвёртая, все почти породнились. Тут Надя взяла инициативу в свои руки. После каждого тоста она по-женски заботливо направляла закуску изрядно захмелевшим Олегу и Пал Санычу прямо в рот. Растроганный такой непосредственностью, Олег, поднимая одной рукой наполненный стакан, не забывал другой гладить Наденьку ниже талии.

Уже потом, на какой-то остановке, Олег с шатающимся прокурором побрели в ночную темноту и притащили ещё пару бутылок.

Макс с собачьей неприязнью и отвращением наблюдал за продолжающейся пьянкой, голова его устало свесилась под стол, глаза слипались от паров этой гадости, стоящей в воздухе. Он уже и не обращал внимание на шаловливые ручки Наденьки и Олега. Впрочем, своим кобелиным нутром он чувствовал, что инициатором была всё же сучка. Конечно, он, как своей хозяйке, готов был прощать ей многое.

Но когда далеко за полночь вдрызг пьяный Пал Саныч погасил в купе свет и забрался спать на верхнюю полку, а, нетерпеливо засопевшая Надя бесстыдно завалила на себя молоденького командировочного, королевская кровь Макса, отпрыска шведов и немцев, взыграла, он вскочил и возмущённо зарычал.

Олег вмиг взлетел на свободную верхнюю полку и боязливо затих. Сразу протрезвевший прокурор, сполз вниз на пол и включил свет. Расстроенная почему-то Наденька зло заворчала:
- Ну, что ж вы с Максом никому спать не даёте!
Наконец все улеглись и затихли.

Только к Максу сон не приходил - раздражал аппетитный запах недоеденной венгерской колбасы и воспоминания о происшедшем. Он с возмущением рассуждал:
"Тоже мне хозяева, бесхвостые гомо сапиенсы! Взять хотя бы Пал Саныча. Он уже и до полковника дослужился, а пьянь редкостная. Слышал, как он засуживает всех под завязку! А потом дома напивается до чёртиков. Вот и кличка к нему в гарнизоне прицепилась странная - сука импотентная. А Надька его похотливая с любым кобелём готова. Хорошо ещё, что дома я не даю ей вязаться с посторонними.
Ну, а с Олега командировочного что взять - молод ещё, кровь так и кипит.
По молодости помню и я иногда чудил..."

Макс бесшумно стащил со стола злополучную колбасу, вмиг проглотил её, громко зевнул и потянулся. От давних сладких воспоминаний сразу как-то полегчало и он задремал....