О Мастере, Маргарите и Театральном романе

Надо же, как сходятся у людей мысли…
Только что закончила свои любительские заметки, а в анонсе статья В. Павлова!
Спасибо ему за неё.
И ещё раз огромное спасибо Бортко, несмотря ни на что. Зацепил таки фильм!

О Мастере, Маргарите и «Театральном романе».
Любительские заметки к вопросу - что есть литература и кто в ней писатель.

В конце прошлого уже года произошло значительное, на мой взгляд, событие в нашей культурной жизни. На экраны вышла многострадальная экранизация романа «Мастер и Маргарита». Книга сложная по обилию раскрываемых тем, наличию нескольких главных, героев, как, впрочем, в жизни настоящей. Поэтому неудивительно, что фильм удовлетворил не всех зрителей, читавших роман, был понят не всеми, кто его не читал.
Поначалу и я возмущалась Маргаритой, расстраивалась из-за любимой сцены встречи Мастера и Маргариты, мол, что за схематичность, бездушность, абсолютное отсутствие химии между актёрами, о чём думал режиссёр…Но, слушая, как активно смотрят сериал мои коллеги, друзья, знакомые, я поняла, насколько благородную задачу решил Бортко. Я, читавшая роман не один раз, страстно захотела его перечитать, также и со многими людьми, как я убедилась.
Бог с ним, с котом в допотопном костюме - и это при объявленном в фильме использовании компьютерной графики, не так уж важна и бесстрастность Маргариты, главное, что наш читательский интерес был разбужен гением Булгакова и талантом Бортко, осмелившегося экранизировать столь сложное произведение.
Однако фильм пробудил интерес не только к самому произведению, но и к автору. Всем известно, что Маргарита в жизни звалась Еленой, что она была последней любовью писателя, что все бюрократы, так искусно изображенные в романе, творили препоны самому писателю. Личность любого писателя, благодаря разнообразию создаваемых им образов, всегда загадочна и глубока, как омут. Что же говорить о Булгакове, населившем Москву чертовщиной!
Так случилось, что в это же время мне посоветовали прочитать «Театральный роман» Булгакова именно, как предисловие к «Мастеру и Маргарите», и очень автобиографичное произведение.. Каюсь, я не читала его до сих пор, что, впрочем, вызвало белую зависть у рекомендовавшего, поскольку меня ждало «огромное удовольствие и возможность погрузиться впервые в такую книгу, каких уже больше не делают».

И вот, затаив дыхание, открывается книга, как дверь в неизвестную комнату.
Озадачивает предупреждение, что к сочинению предлагаемых читателю записок Булгаков отношения не имеет, что стиль автора записок неряшлив, но это же и вызывает сразу доверие! Замечательно!Этот ход неожиданно уравнивает некоего Максудова с читателем. Ведь, право же, он и не писатель вовсе!
Многим, наверное, знакомо это чувство влезания в шкуру персонажа. Читая его жизнеописание, будто срастаешься с ним. Только что ты был человеком со своими привычками, мыслями, поведением. И вдруг, проживая новый день героя книги, трансформируешься, открываешь внутри себя новые пласты и закоулки, становишься совершенно другим. Вот уже ты одинок, как Максудов, болезненно воспринимаешь каждый день, мучаешься, возвращаясь, в его убогую квартирку с диваном и торчащей из него пружиной, и уже кажется, даже ощущаешь боль в боку от неё. Если бы существовали какие-то приборы, способные улавливать малейшие изменения в человеке, читающем очень хорошие книги, все были бы потрясены увиденными результатами даже чисто по физическим параметрам. Для себя я определяю это состояние, как болезнь. По крайней мере, перевоплощение моё оставляет мучительные, болезненные ощущения, которые, между тем, хочется испытывать чаще.
Но это скорее болезнь роста. В мой внутренний мир входит ещё одна судьба, срастается с ней, требует себе места там, а освобождение его не происходит легко….
Впрочем, это не имеет отношения к тому, ради чего я пишу всё это. Итак, читатель, приободрившись от характеристики стиля Булгаковым, уже с некоторым ехидством начинает читать записки, дескать, ну-ну, посмотрим…
Отдельно стоит сказать о читателях, пробующих писать, желающих величаться писателями, но всё-таки сомневающимися, имеют ли на это право, к коим отношу и себя. На своём небольшом творческом пути они уже наверняка встречали критиков, возможно, знают от них, что одно и тоже слово употреблять в нескольких идущих друг за другом предложениях нехорошо, а уж в одном предложении – вообще вопиющее безобразие! Возможно, они узнали уже о нежелательном появлении слова «который» и много чего такого, что на «отлично» знает любой выпускник филологического факультета.
«Батюшки! – воскликнет просвещенный начинающий творец. – Тут же полно «неправильностей»!» Пылкое сердце его забьется часто-часто, и он поймёт, что писать возможно так, как это хочет сказать писатель, как он думает, говорит в реальной жизни. И вдохнуть жизнь в его творение невозможно знанием правил: как надо писать, где разместить кульминацию и куда вставить диалоги, и тем более не стать писателем, имея удостоверение, что ты таковым являешься, над чем иронизирует Булгаков в «Мастере и Маргарите», в сцене посещения Коровьевым и Бегемотом ресторана в доме литераторов. Жизнь можно вдохнуть только собственным сердцем, силой собственных переживаний и, безусловно, таланта, как происходит с «неряшливым стилем» Максудова, который растворяется, оставляя мир, созданный Булгаковым. И этот мир затягивает, притягивает, не отпускает, делая нас богаче.
Вообще, в «Театральном романе», как впрочем, и во всех произведениях Булгакова можно найти что-то своё, близкое, волнующее. Для тех, кто пишет, очень любопытен процесс создания главным героем романа, как его оценивают окружающие, когда он написан, зарождение пьесы. Для театралов бесценные образы реально существовавших актёров, режиссёров, гуру театра Станиславского и Немировича-Данченко…
Может быть, в этой близости на разных уровнях понимания и восприятия состоит секрет нестареющих книг Мастера, неизменного интереса к ним? А сам он, его судьба, судьба его произведений наверняка вдохновят ещё не одно поколение начинающих писателей.