Метаморфозы блаженства

Не удержать жидкость без сосуда.
Не постигнуть душу Женщины.
Не избавиться от одиночества, не познав ее.
Цветок, произрастающий без стебля, не сорвать, не измяв его лепестки.
Нам лишь изредка, на мгновенья дано прикоснуться к внутреннему миру Женщины, если только долго и терпеливо воспроизводить его отражение на поверхности Ее тела, в чертах Ее лица, трепетании ресниц, счастливом сиянии глаз, в аромате шелковистой кожи. Вот и все, чего тебе, мужчина, природой позволено отведать с дерева познания. Ради этой малости и следует жить.
Жить и боготворить Женщину.
Преклоняться перед Ней и поклоняться Ее Цветку.
Наяву и в фантазиях.

…Жгут друг друга наши обнаженные тела.
Пальцы бессознательно изучают Ее стан, осваивают каждый изгиб, каждую клеточку, наслаждаются осязанием воплощенной в жизнь мечты.
Судорогой блаженствующей души сведены пальчики Ее рук и ног. Расслабляю их, одаривая поочередно ласковым длительным поцелуем.
Нежной алостью утренней зари зарделись ее ланиты, вздрагивают в такт участившемуся биению сердца почти прозрачные ресницы, затуманился взор, устремившийся в пространство, не замечая ограничений реального мира: ни стен, ни потолка, ни сутолоки людей и машин, ни проблем бытия….
Она открыта, чиста и непорочна.
Она беззащитна.

Волнами страсти перекатывается атласный живот, в готовности принять бремя зачатия.br /
Налились жарким соком, напряглись соски груди. Они наполнены желанием вскормить новую жизнь, все человечество.
И только застенчиво укрывается меж округлых бедер, среди шелковистой растительности волос знойный волшебный Бутон. Он не раскрылся, не отворил свои лепестки, они плотно прижаты друг к другу. Цветок еще не полностью доверяет мне.br /
Укрощаю в себе зверя, едва удерживаясь от соблазна дерзко накинуться на это воплощение высшей гармонии, совершенное проявление пластичности и хрупкости, идеальное творение ювелирного гения природы.

Превозмогая жгучее желание, медленно, не отрываясь от содрогающегося и послушного мне тела, изучаю его губами до самой груди. Задерживаюсь на сосках, ощутимо, но, стремясь не причинить даже намека на боль, слегка покусываю то один, то другой.… На безупречно чистой, гладкой коже левого полушария задержалось на полпути катящееся в ложбинку между грудей пятнышко родинки. Не устоять перед желанием прильнуть к нему губами.
Обжигаю поцелуем трогательно пульсирующую под кожей на шее голубоватую жилку, пробираюсь во впадину за розовым ушком, наполняю ее жарким дыханием, задыхаясь, шепчу безумные, лишенные всякого смысла слова на каком-то непостижимом слоге. Кончиком языка дотрагиваюсь Ее пересохших уст, увлажняю их уголки.

Боясь лишиться наметившегося созвучия, утратить настрой на единую волну, подобно скрипачу, не отрываю ни на миг подушечки своих пальцев от верхушки Бутона, мягкими прикосновениями напоминаю о своем присутствии у входа в обольстительное отверстие.
Двигаюсь губами обратным путем, сознательно медлю, останавливаюсь снова у сосков, приникаю к сказочному углублению пупка, не в силах оторваться от него, огибаю языком его округлую впадину. Физически осязаю мощный волнующий флюидный поток, устремившийся из самых потаенных уголков души Женщины на поверхность, – палящий, волнующий…

Неукротимо тянет вниз.
Пьянящий запах женской плоти дурманит, туманится сознание.
Невероятным усилием концентрирую волю, чтобы преодолеть великий соблазн войти во Врата.
Поросль волос щекочет нос, щеки, губы, подбородок. И снова родинки, они отвлекают, умиляют, сводят с ума и меня и их обладательницу. Но у меня преимущество: я могу их целовать, Она – нет, хотя и горит таким желанием. Я чувствую это.
А вот и благословенная возвышенность греховного Цветка.
Врата Рая и Ада.
Мои губы обжигает пламя алчущей, привередливой таинственной щели.
Код доступа срабатывает.

Поднимаю голову, любуюсь Ее лицом. На нем отпечаток абсолютной отрешенности от реальности.
Женщина порывисто приподнимается на локотках, обнимает мои плечи, Ее пальцы лихорадочно мечутся по моей спине, стискивают предплечья. Глаза Ее горят, их пламя обжигает кожу, их жар опаляет изнутри.
Нестерпимая жажда. Жажда обладания.
Нет! Мягко, но настойчиво освобождаюсь от объятий, сдерживаю Ее порывы.
Сладкое томительное мучение на двоих.
Снова припадаю к Цветку, отчетливо вижу его.
Наконец, он раскрылся, ожил и стал податлив. Он поверил.
Я рассматриваю, изучаю его.

Только орхидея – лелия пурпурная – может тягаться с ним по красоте.
Мой язык касается лепестков Цветка, я вкушаю стекающий с них нектар.
Я – Бог, владеющий возможностью доставлять счастье, творить грех и от этого обретающий еще большую силу.
Мне дано проникнуть в Святилище – влагой сверкающую бездну, скрывающую в себе великую тайну жизни.

Приоткрылся, отворился набухший венчик лепестков. Среди них, чуть повыше – пестик, чутко реагирующий на малейшее мое прикосновение, колебания моего дыхания, отзываясь упругостью, уплотнением. От возбуждения Цветок становится подвижным, его лепестки изменчивы, из-за чего он, кажется, преображается из одной волшебной формы в другую.
Вот он подобен перламутрово-розовой раковине, взращивающей бесценную жемчужину, и распахнувшей свои створки. Глубина ее манит, притягивает своим недоступным взору смертного сокровищем…
И снова видоизменяется в прекрасный Цветок…
Сладострастная пытка становится невыносимой.

В сумасшедшей хватке переплелись пальцы наших рук, сцепились в неразрывный замок – до бледности, до боли.
Сплавились воедино губы.
Расплескалась бездонная ширь распахнутых очей в безудержной любви.
Мир поплыл перед глазами, растворился, прекратил существовать…
Перспектива рухнуть вдвоем в пропасть полного безумия, разрыва с действительностью пугает.
Надо остановить падение, чтобы, спустя время, продолжить парение вновь.
И я бережно погружаюсь в горячее лоно Цветка жизни.

…Цветок без стебля. Щедрый соками жизни. Его лепестки никогда не опадают… Неустанно сияют и благоухают ароматом бытия…
Цветок, одаряющий плодами радости, жизни, счастья, любви.
Никогда не увядающий.
Вечный вызов Смерти…