Просветленный

Просветленный
из романа "Бодхисаттвы"
Бесконечные извивы длинных темных коридоров потерялись в глубине здания. Толстые матовые стекла узких старинных окон пропускают свет плохо. Темно-оранжевые плафоны модифицированных ламп дневного освещения пылятся под потолками.
Необыкновенно сосредоточенная тишина вокруг. И нарушая потрясающую картину безгранично божественного спокойствия, по одному из этих темных коридоров быстрым упругим шагом идет высокий молодой парень. Смуглое гладкое тело обтягивают истертые до дыр синие штаны и полоски облезлой черной ткани, играющие, видимо, роль футболки или рубашки. Крупные темные кудри, подхваченные простым шнурком на лбу, свободно падают на плечи и спину. В правом кулаке он сжимает четки и ритмично помахивает ими – в такт своим шагам и еще более быстрым, беспокойным мыслям.
Андрей только что вышел от своего наставника. Войдя в кабину лифта, он нажал на кнопку с цифрой «8» и через пару минут уже шагнул за порог своей комнаты.
Спустя полчаса за ним захлопнулась массивная входная дверь серого подъезда. Андрей покинул секту «Внезапного Просветления», в которой пробыл около пяти лет. Молельни, залы для медитаций, библиотека, жилые и административные помещения - весь этот комплекс размещался в центре города, в обширной двадцатиэтажке. В свое время дом принадлежал к числу местных достопримечательностей; правда архитектура его была на редкость уродлива, зато построили это страшилище лет двести назад, где-то в конце двадцатого века, как неприветливую массивную шестнадцатиэтажку. Позднее, когда дом откупила уже упомянутая, официально разрешенная секта, две посменных бригады рабочих произвели наружный ремонт, надстроили четыре этажа и отгородили высоким забором маленький двор.
Андрей стремительно шел по центральной улице Ньюорена, унося с собой на плечах весь нехитрый скарб - туго набитый походный рюкзак, и не знал - плакать ему или смеяться.
Он только что вышел из банка, где активировал пластиковую кредитную карту со счетом, где - часть наследственных сбережений, доставшихся от матери и десять лет так и не тронутых им.

Впервые за пять или шесть лет он волен был делать все, что только заблагорассудится. Он мог бы зайти в шикарный ресторан. Он мог бы наведаться в казино. Он мог бы…
Да что там говорить! Он многое мог бы, но он ничего не делал. Андрей просто шел по узкому пешеходному тротуару. Прямо посредине улицы – там, где когда-то в старину была автодорога, текли прозрачные воды речушки, берущие начало из маленького искусственного озера.
По его левую руку раскинулся огромный парк с газонами и скамейками, фонтанами и кафе-автоматами; по правую - длинный ряд магазинов с кричаще яркими, мигающими вывесками в стеклянных витринах. За следующие полчаса он пересек всю центральную улицу, миновал старинные библиотеку и университет, переоборудованные в музей образования, два Интернет-клуба, музей хирургии, ночной ресторан и платную стоянку гелитакси. Блестящие краски и пронзительные звуки ошеломили его зрение и слух, привыкшие к размеренным узорам и сосредоточенным ритмам. Андрей просто одурел от обилия впечатлений.
Но в то же время, с каждым шагом, удаляющим его от ставшей родной высотки, он постепенно понимал, что идти ему некуда.
Остановившись у кафе-автомата, он бросил в щель с ярлычком-бокалом пригоршню жетончиков. Прозвучали первые такты какого-то старого вальса, и на подносик скользнула плоская бутылочка, отсвечивающая темно- красным. Андрей нажал кнопку, пробка тотчас отскочила и самоуничтожилась в воздухе.
Поцеживая колючую шипучку через короткую трубочку, он продефилировал по вымощенной полированными белыми плитками площадке, мимо памятника первому лидеру нью-оренского отделения секты «Мгновенного Просветления».
С импровизированного уступа низвергался каскад воды - и внизу разливалось новое чудо-озеро. Ленивые воды отливали на солнце всей тончайшей гаммой оттенков. С одного берега на другой перекинулся старинный мост, опоясанный узкими перилами. А над всем этим странным великолепием протянулась новенькая воздушная линия электровагонеток – для желающих воспользоваться не древними, но уже позавчерашними достижениями цивилизации.
Андрей медленно двинулся дальше - навстречу мощному людскому потоку, сковавшему пространство вокруг спуска в метро и огромного купола, под которым раскинулся спорткомплекс. Внезапно ему стало тошно от этого неумолимо движущегося неизвестно куда, жующего и орущего, месива. Не раздумывая, он свернул на боковую дорожку, ведущую через редкую лесополосу.
Насвистывая полузабытые песенки, Андрей пересек лесопосадку. Специальный фуникулер спустил его на дно обширного глубокого оврага.
Среди жестких бурых кустарников и лысых прогалин лежали изборожденные вдоль и поперек мощными складками большие черные камни. С краю, на самом отшибе, скромно прижалась неказистая будка.
К ней и приблизился Андрей. Два раза решительно стукнул в оконце. Створки распахнулись. Наружу высунулась растрепанная мужская голова с воинственно растопыренными усами над узкой верхней губой.
- Ну чего, чего? – хрипло спросила голова.
Андрей долго колебался - прежде, чем ответить - пока, наконец, не решился. Пробормотав пару малоразборчивых слов, помахал перед носом сторожа подземных пещер своей пластиковой карточкой.
И как ни странно, сторож все понял.
- Пещеру?- вкрадчиво произнес он и усмехнулся.- Минуточку.- Нежно проговорив нараспев это словечко, сторож исчез на короткое время: для того, чтобы зарегистрировать и считать номер кредитной карты-платежки Андрея.
Минуты через три его вертлявая фигурка в широком промасленном комбинезоне выросла на пороге будки.
- Прошу, сектор №4,- красивым речитативом поговорил он и плавно повел рукой в сторону самого большого черного камня.

Поблагодарив сторожа коротким кивком головы, Андрей двинулся в указанном ему направлении. Ему было как-то не по себе, и поэтому не мог он сразу вернуться домой.
Андрей ничего не мог понять и осмыслить. Несмотря на показную внешнюю бодрость, сердце не отпускала грусть. Он уходил к обычным людям – от тех, кто творит чудеса, обладая могуществом, способным поворачивать вспять реки, поднимать ураганы, передвигать предметы одним лишь секундным желанием - даже не усилием мысли; подчинять своей воле; на межгалактическом, межвременном расстоянии - убивать и лечить.
Постояв немного у камня, Андрей, как бы взбадриваясь, коротко встряхнул головой. Решительно толкнул пяткой основание камня. Почти мгновенно перед ним раскрылся узкий лаз. Не раздумывая, Андрей юркнул в это отверстие и, легко спрыгнув на высокую площадку, очутился в небольшой подземной пещере.
Здесь в последний раз Андрей решил испытать себя.
Сбросив рюкзак в сухую ложбинку, Андрей осторожно присел на широкий плоский камень. Как он ни пытался отвлечься всеми правдами и неправдами, в голове по-прежнему, по-прежнему стучало одно и то же, одно и то же…
Учитель предлагал ему высоту, чистоту и свет, одним словом - немыслимое в обыденных житейских категориях - надчеловеческое и даже надвселенское совершенство. Но Андрей колебался, хотя его нисколько не пугала мысль о потере личного сознания. Он и сам не понимал, в чем дело. До поры, до времени… Не понимал, но все объяснил сон - последний. Это было совсем необычный сон: мало того, что он существовал слишком реально; одно из самых простых, но драгоценных умений, приобретенных Андреем в школе ашрама – контроль над снами.. А этот сон возник попросту из ниоткуда, каким-то чудом прорвался сквозь блокаду сознания.
И Андрей увидел себя в маленьком, мрачном и заброшенном, храме, очень похожем на те замысловатые культовые сооружения, о которых он узнал еще на уроках истории. Было очень темно и тихо. Хотелось пить. Непонятно почему, Андрей наблюдал за самим собой - откуда-то со стороны, очень издалека. С безграничным удивлением Андрей следил, как – сомнений не было!- он сам, собственной персоной, и в то же время, бесспорно, не он – поднимался по лестнице, высеченной из цельного куска глыбы. Его конечной целью был АЛТАРЬ; или, возможно, то, что очень на него походило.
Подойдя к алтарю, Андрей-№2, не мешкая ни доли секунды, схватил какой-то высокий сосуд и плоские светлые коробочки. Андрей-№2 поднес кувшинчик к губам и, отведав несколько капель неизвестно чего – то ли крови, а то ли вина – на алтарь, или то, что казалось им, с диким воплем - опрокинул кувшинчик. Из серовато-белого алтарь моментально стал буро-красным. Подпрыгнув, Андрей - №2 взобрался на него и устроил там дикую пляску, осыпая себя пригоршнями зерна и неизвестно откуда взявшихся старинных монет.
Андрей-наблюдатель, в совершенном шоке, беспомощно взирал на великолепную картину разгрома, на вертлявые кривлянья и жесты Андрея-№2, на его довольные вскрики. Андрей- наблюдатель понял, что храм осквернен его двойником, его точной копией. Сама эта мысль, не говоря уже о вполне реальном зрелище, была для него невыносимой. Несмотря ни на что, он верил в некую Божественную идею. Ему не пришла бы в голову даже мысль о подобном святотатстве…
И эта утонченная пытка – наблюдать - все продолжалась, пока наконец в наглухо закрытом сознании Андрея не мелькнула искра: «Сон! Сон!»
Сосредоточив все свои психические силы, Андрей могучим усилием воли сделал попытку подавить необыкновенно реальный, почти осязаемый физически, сон в подсознании. Это удалось не сразу.
Странное видение рассыпалось по кусочкам: сначала исчез Андрей-двойник. Потом Андрей-наблюдатель с изумлением смотрел, как капля за каплей испаряется кровавое вино, как камешек за камешком исчезает алтарь. А затем ПРОПАЛО ВСЕ: маленький храм бесшумно провалился под землю; и почти через секунду после того, как упала завеса кромешного мрака, Андрей, в холодном поту, открыл глаза с ощущением НЕПОНЯТНОГО ЕМУ чувства. Это был СТРАХ.
Разложив в пещере огонь, он принялся медленно, методично готовить чай с примесью жира, муки и перца. Этим маленьким ритуалом Андрей пытался отвлечься от мыслей и войти в спокойное «бездумное» состояние. Но приготовление чая было для него слишком привычным, слишком механическим действием.
И пока он работал, он в состоянии был держать психологическую защиту от бури странных, абсолютно ЧУЖЕРОДНЫХ ЕМУ, эмоций и мыслей. Но как только Андрей присел на камень, сжимая в руках глубокую миску с жирным, горьковато-острым чаем, он расслабился. И вокруг его усталого мозга на несколько мгновений, не более того, разомкнулось ментальное поле. Этих коротких мгновений оказалось достаточно, чтобы буря эмоций нахлынула на него с невероятной силой и страстью.
От неожиданности Андрей чуть не пролил свой чай, но вовремя сдержался и постарался взять себя в руки.
Но куда там! Его медленно, но верно поглощала черная дыра ужаса из последнего РЕАЛЬНОГО сна. Тело била внутренняя частая дрожь; кожа из холодной превратилась в ледяную; перед глазами расплывались фигурки и узоры. И каким-то особым чутьем, пресловутым шестым чувством, Андрей понял, что поступает, как тот тип, который осквернил крошечный темный храм неизвестного божества.
Не допив чай, он отставил в сторону чашку-миску, сбросил верхнюю одежду и, скрестив ноги, присел в стороне от огня, на вчетверо сложенном куске тигровой шкуры.
Перед глазами стоял туман, а в голове бесились спутанные мысли. Его трясло от этих всех чувств, которых он не мог контролировать.
Изо всех сил старался Андрей сосредоточиться на каком-то одном внешнем объекте. В ходе бесплодных усилий ему все-таки удалось зафиксировать свой взгляд на краешке острого каменистого выступа. В течение долгого времени он старательно исполнял дыхательные упражнения,
а в заключение мысленно пропел священную мантру.
Постепенно Андрей стал чувствовать, как сознание становится более пустым и ясным. Его глаза, казалось, проникли в самую глубь крайней точки каменистого выступа и видели странное вращение пустотной полости внутри этой точки. Когда в мозгу отзвучали последние ритмы и слова, Андрей ощутил быструю и горячую пульсацию в основании позвоночника. «Да!- почувствовал он всей кожей.- Да! Это оно!» Оно - стремительный маленький вихрь- бешено закружилось, медленно передвигаясь по позвоночнику, интенсивно распространяя жар и мощную энергетику.
Веки опустились. Мышцы расслабились. Почти бессознательно соединились пальцы рук на коленях в священном жесте.

Пещера исчезла. Тут же.
На какое-то мгновение перед ним мелькнула Великая тьма.
И мелькнув, сменилась ослепительно белым, почти неестественно ярким и ровным светом. Он больше не чувствовал ни тела, ни разума. А на ментальном уровне ощущал, что невозможно определить ни время, ни место его нахождения. Да это и не было так уж важно: на этом уровне ему вообще не нужно было знать о временах и пространствах. Может, от него совсем ничего не осталось? Какая-то крохотная частица «Я-Андрей» могла быть этим неестественно ярким светом; воздухом, обильно насыщенном электрическими зарядами; всем – и ничем.
Абсолютная Пустота, как ни странно, была необыкновенно плотной, энергетически мощной. Словно тысячи тысяч солнц, впереди сиял пульсирующий свет – он шел откуда-то издалека, из невозможно далеких далей.
У Андрея не было тела, но Андрей знал, что СУЩЕСТВУЕТ. Иначе, ПОЧЕМУ какая-то точка, невидимая в пустоте, с необыкновенной четкостью ощущала ясные колебания воздуха, обозначенные строго ритмически.
А что это за тысячи тысяч солнц сияют вдали? – внезапная мысль, как петлей, стянула иллюзорную точку в своих, таких же иллюзорных, тисках.
«Великий Боже!»- застал врасплох внезапный ответ.


В тот же самый момент завращались воздушные потоки. От невидимых горизонтов к образовавшейся воронке мгновенно протянулись изящные и тонкие огненные лучи. И бурлящая воронка засияла в обрамлении лихорадочно пылающего огнем нимба.
После нескольких бешеных вращений центр воронки сотряс небывалой силы толчок. Казалось, все силы Вселенной сосредоточили свой удар на этой злосчастной воронке.
Воронка содрогнулась – из великолепного Ничто родилось Сознание.
«Андрей»- крохотным молоточком застучало в глубинах этого, вновь рожденного сознания.
И откуда ни возьмись, Андрей так и не понял, только почувствовал, как тело покрылось холодной испариной. Откуда ни возьмись – то ли на горизонте, то ли исключительно в его сознании – стали возникать удивительно яркие, полные мучительной глубины образы.
Теперь Андрей помнил все. Каждый его мельчайший поступок, малейший оттенок эмоций и мыслей складывались в эти гигантские, необыкновенно реальные, объемные сцены.
Каким-то способом зрения, недостижимым обычному пониманию, Андрей наблюдал – озвученные!- перед ним картины.
Все чувства, какие он когда-либо испытывал, УСИЛЕННЫЕ в миллионы раз, неистово бурлили в нем. Ему хотелось КРИЧАТЬ – но он НЕ мог, или хотя бы пережать оголенные нервы, чтобы не саднило так сильно; и даже это было НЕВОЗМОЖНО…
Сейчас собственное тело не принадлежало Андрею. Тело рвала силы огромной боль. Но эта боль была пустяком по сравнению с диким ужасным эхо, которое отзывалось в напрочь отделенном сознании.

Конвульсивно содрогается тело. Сознание агонизирует в кошмарах и муках. Накатывает волнами ошеломляющий жар. И над всем этим царствует дрожь - крупная, всесотрясающая…
А когда Она утихает, ее место занимает древний и темный ужас. Он длится совсем недолго. Новые толчки переворачивают все с ног на голову.
Очень сильные электрические разряды, похожие на зигзагообразные длинные молнии, пронизывают Пустоту.
- Всемогущий Боже, неужели, неужели, неужели?

Свет померк. У него возникло такое ощущение, как будто бы он был привязан к чему – то – крепко- накрепко, а эту прочную связь в тысячи тысяч нитей оборвали одним взмахом. Так же мгновенно погасли и тысяча тысяч солнц.
- Всемогущий Боже, неужели? – стало удушливо жарко, но жару быстро сменил леденящий холод.


Внезапно Андрей понял, что, как в бездну, летит по длинному тоннелю и его подбрасывает на поворотах.
Стремительный полет оборвался. Резко. Так же, как начался. Раздался странный глухой звук. На время Андрей потерял все ориентиры. Вокруг было темно и пусто. Из отдаленных мрачных катакомб доносились звуки, похожие на плач – пугающий плач, вопли и слезы злобы.
Сознание прояснилось довольно быстро. И первым делом Андрей обнаружил, что он уже НЕ отделен от тела. Он тщательно проверил каждую мышцу и складку кожи. Вроде в норме. Но почему тело пронизывает слабое и, тем не менее, ВСЕПРОНИКАЮЩЕЕ жжение? Попытавшись что-нибудь сообразить, Андрей так и не нашел ответа в ослабевшей разбитой голове. Он только повнимательней осмотрелся - увидел, что лежит на земле. А вокруг тела в изорванной одежде, – слабая, но различимая аура, больше похожая на огромные корону и мантию из волшебной, про царственных Героев, сказки. В безграничном удивлении Андрей буквально утонул, захлебнулся. Перевел взгляд на высокое темное небо, звезды.
Андрей лежал на опушке леса. Странная торжественная тишина обнимала округу. Приподнявшись, оглядевшись, он не заметил ничего пугающего или необычного. Не заметил, но, все равно, гнетущую тревогу унять он не смог. Конечно, он не сразу понял, ЧТО ЭТО. Но потом до него дошло: ни в свете звезд, ни в высоком небе, ни даже в тишине НЕ БЫЛО ПОКОЯ. Скорее, за этой слишком реальной декорацией скрывалось что-то другое. Быть может, слишком большое добро. Быть может, слишком большое зло.
Догадавшись, в чем дело, Андрей нисколько не был обескуражен. Эмоциональный всплеск В СВЕТЕ вычерпал-испил его на долгое время - теперь он был пуст, легок, как не бывают легки, пусты и еще не зачатые дети.
Впрочем, сейчас одно чувство осталось: он боялся пошевелиться. Хотя это не было «боязнью боязни» или чем-то подобным другим. Страх движений возник лишь из-за незнания: как в этом случае отреагирует аура?
Андрей передернул плечом. В плече отозвалась боль, и он замер. Андрей не знал и потом не мог сказать, сколько времени он так пролежал. Время остановилось.
Но несомненно одно, в какой-то момент до напряженного слуха Андрея донесся плач. И он готов был поклясться, что узнает в этом плаче рычащие нотки и вскрики его двойника- осквернителя храма из сна.
Необыкновенно легкое колебание возмутило воздух. Окружавшая тело тонкая АУРА ИСЧЕЗЛА, и лежащего Андрея, как мячик, подбросило вверх. Повинуясь неведомым силам, Андрей, еще в воздухе, перекувыркнулся через голову. Вскочил на ноги.
Ощутив под собой твердую землю, он вдруг с удивлением заметил, что его лицо, тело, руки освещали яркие вспышки. Он поднял голову и увидел, как из густого леса, прямо к высокому темному небу, тянется пламя. От этого огромного костра несся удушливый запах гнили, разложения, несвежего мяса. Эта мерзость разъедала ноздри, проникала все глубже, глубже; раздирала гортань; раздирала легкие; набивала рот до отказа.
Отчаянно борясь с тошнотой и удушьем, Андрей конвульсивно задергал головой. Что было - не помнил. Не помнил, пока, наконец, глаза его не увидели небо – снова.
Эта картина поразила Андрея: до такой степени, что он забыл и о рвоте, и об удушье. Падающие звезды увидел Андрей. Ему даже казалось, как будто он слышит шум, сопровождающий их полет и падение. Неправдоподобно крупные и блестящие, звезды медленно, почти торжественно, скользили по замысловатой траектории; скользили, но не падали.
Постепенно звезды выстроились в виде сложной геометрической фигуры, и каждая звезда была определенной точкой в этой фигуре. И каждая точка-звезда стала испускать из своего центра длинные изломанные лучи. Они описывали в воздухе круги и. причудливо извиваясь, пылающими хвостиками обрамляли то пространство, где стоял Андрей.
Его тело физически испытало страшную боль от режущих, жалящих, бьющих наотмашь, колющих, пьющих кровь ударов. Раскаленная игла проникла и пронзила всю голову. Перед глазами стояла плотная красная завеса, прямо по ткани которой бегали – прыгали черные крючки – закорючки.
Андрей отнюдь не отсчитывал время. Куда там – времени просто не существовало. А тело, между тем, опутывали тонкие сияющие ответвления от звездных лучей. Они очень легко проходили сквозь кожу, пробивали насквозь, обжигали внутри, выходили наружу.
Боль. Тревога. Тоска. Следом за ними шел древний ужас.
Нет! Он больше не мог держаться! Нет! Нет!
Издалека, из пропасти небесной, хлынул ослепительно яркий свет.
И боль прострелила до самых костей, и перед глазами встала плотная темная пелена. Нет!
Андрей зашатался. До его слуха донесся раскатистый звук.- Боже, какие еще муки ты мне посылаешь, Боже, Боже?
Андрей протянул куда-то руки – как ему казалось, к небу; а затем уродливая гримаса исказила его лицо. Широкими ладонями он попытался плотнее зажать уши. И отчаянно закричал. Так не кричал еще он никогда в жизни.
Этот дикий вопль бешеным вихрем пронесся по окрестностям. От этого вопля содрогнулись земля, небо, деревья. Черное пламя взметнулось выше. В новой конфигурации выстроились звезды. А лучи-кнуты чертили на небе узоры вокруг прогалины-пропасти, где таился УДИВИТЕЛЬНЫЙ СВЕТ.
А обжигающая боль навылет прошла через тело. Андрей застыл на месте, как кукла, с негнущимися руками и вздыбленными волосами, искривленными губами и выпученными глазами. Все прошло. Остался только потерянный, устремленный куда-то далеко – далеко взгляд.
Когда ушла боль, и внутри запылал ожог, крик умер на белых губах. На холодном, застывшем каменной маской лице не жили даже глаза. В расширенных до предела зрачках плясали отблески черного едкого пламени, в котором сгорали падающие звезды и их беспощадные лучи – кнуты.
Всю поляну заливал свет, белый-белый, умопомрачительной красоты, яркости. А в душе родился НЕПОНЯТНЫЙ СТРАХ. Он все рос, рос и рос, из крохотули-пузыречка превращаясь в громадный шар. И шар должен был вот-вот лопнуть.
А время окончательно застыло. Никакой разум уже не способен был на работу. Но, купаясь в плотных потоках белого света, … понимал: это и есть ТО САМОЕ, ГЛАВНОЕ. ДА!
Дыра в небе становилась шире и шире, черное пламя бушевало сильнее, сильнее, сильнее, и по-прежнему сгорали на костре блестящие звезды, мимоходом задевая Андрея лучами – кнутами.
Наконец, с необыкновенной силой взлетели ввысь языки пламени. Искры неба и огня соприкоснулись между собой, раздался слабый взрыв. Вспыхнула, сверкнула и пропала маленькая молния.
Андрей увидел. Кружилась узкая, жадно поглощающая трясина – воронка. Вокруг него бушевал ветер, неся с собой пыль и сор.
Как будто огромными губами, его втянуло в воронку, в ее извивы. Пару раз Андрея хорошенько крутануло по спирали. Хрустнули кости. Перед глазами упала непроницаемая тьма. Исчезло все.