Сны наяву

Балюстрада снов обрушилась на неё тяжестью многоэтажного дома, прокатилась перед её мысленным взором раскатом грома, ослепила воображение парадом красок, взорвала копи эмоций, пылившихся в глубинах подсознания. Это было так ошарашивающе ярко и обескураживающе неожиданно, что она никак не могла осознать, что же с ней происходит (что в обычных обстоятельствах за ней не водилось). Тёплые солоноватые капли заструились по дряблой, уставшей от пластических операций коже, а из грудной клетки тщились вырваться хриплые звуки, похожие на смех.
Давно... Ох, как неизмеримо давно не испытывала она ничего подобного. Хотя…даже ярчайшие впечатления юности блекли перед восхитительной мощью этого нескочаемого ослепительного потока.
- Что это со мной происходит? – недовольно спросил внезапно очнувшийся от нервного шока мозг, глядя на истерично дёргающееся тело, – опять эти сволочи доктора чего-то напутали. Наверняка, прописали мне вместо снотворного транквилизаторы... У-у! Завтра я им вправлю их электронные мозги так, что одни запчасти останутся. И Заведующему Сборкой тоже заодно! Странно, такого со мной ещё никогда не творилось, даже после транквилизаторов. Может это какая-то особая разновидность старческого маразма? Хотя вряд ли, ведь ещё и 150-ти не стукнуло... Надо срочно сходить к невропатологу, ну а потом, конечно, к психотерапевту; да и к психоаналитику не помешало бы. Может, хоть кто-нибудь из этих болванов сделает так, чтобы этого больше не повторялось.

«Город был сегодня необычно шумен и беспокоен, – значилось в ежевечерней электронной рассылке. – Общественное настроение прошедшего дня можно охарактеризовать, как близкое к паническому, что не согласуется с принципами фундаментальной концепции Всеобщего Достатка и Благополучия, которая, как все мы прекрасно знаем, вот уже более 500 лет является надежным гарантом общественного спокойствия. Данный феномен резко выделяется на фоне обычной атмосферы спокойствия и умиротворения, царящего в Городе на протяжении всего этого времени. Нетипичные, психически нестабильные настроения замечались повсюду: на улицах, которые были необычно оживлёнными ( около 10 чел./км2!), в помещениях, где замечено активное использование стимулирующих средств ( 2 млн. 5тыс.397 таблетки), а также в аэромобилях (неверно задавался курс в 2356 случаях) и даже в Виртуале, где, как известно, для человеческой психики создаётся наилучший комфорт. Любопытное зрелище можно было наблюдать у Главного Городского Отделения Психиатрии, здание которого представляет собой 3-х подъездный шестнадцатиэтажный дом, который, как и многие здания нашего Города, располагается на высоте пяти метров от поверхности земли и сообщается с улицей с помощью турболифтов. Такая затруднённость попадания и выхода из здания, прежде никогда не воспринимавшаяся как серьёзный недостаток конструкции, сегодня привела к большому скоплению у лифтов людей, желающих попасть на приём и образовавших очередь (около 20 чел. в длину около каждого лифта) – социальное явление давно ушедшей эпохи. Доктора клиники сегодня были просто-таки нарасхват и обслужили за день в общей сложности 20 тыс.192 человека. Подобная активность психиатрических центров наблюдалась и в других частях города.
Что же за странная психическая патология посетила наш Город и стоит ли её опасаться? Системы здравоохранения не спешат бить тревогу. Они готовы доказать, что это отклонение от постулатов, установленных фундаментальной концепцией, таковым вовсе не является и вызвано накоплением технических и программных ошибок в различных отраслях потребления, которые после тщательной диагностики вполне устранимы (что вовсе не оправдывает системы, допустившие их), и при этом все симптомы, вызванные ими у населения, также снимаются. Над решением возникшей проблемы упорно бьются бригады лучших специалистов Города, которые обещают до конца прояснить ситуацию в течение двух дней. Но уже сейчас они с уверенностью заявляют, что причин для паники НЕТ и лекарство обязательно будет найдено. А пока выясняются детали, всем Горожанам настоятельно рекомендуется пройти курс мозгостимуляции в Виртуале и домашний антистрессовый курс. Выполнившим эти профилактические процедуры можно не опасаться за своё психическое здоровье и равновесие.»

- Доктор!
- Да? – ослепительно белозубый рот вытянулся в подобие улыбки.
- У меня, кажется, психическая патология...
- Вы видите мыслеобразы в часы сна? – пара голубоватых глаз уставилась поверх бутафорских очков.
- Вы словно читаете мои мысли....
- Нет, я читаю статистику. Вы 451-й мой пациент за сегодняшний день и у всех одни и те же симптомы – язык отчеканивал слова, как монеты.
- Что же получается: я стал жертвой психической эпидемии? Какой-то современной чумы? Доктор, это излечимо?
- Не нужно задавать сразу так много вопросов. Предоставьте нашим Специалистам позаботиться о душевном покое общества. А нам с вами лучше сейчас заняться конкретно вашим случаем. Расскажите мне по порядку, что с вами случилось, - лицо перестало улыбаться, приняло серьёзно-сосредоточенное выражение и упёрлось немигающим взглядом в человека напротив.
- Вчера я как обычно в десять часов лёг спать... М-м... Через два часа я проснулся с ощущением того, что – как ни сумасбродно это звучит – как бы парю под потолком. Я видел под собой кровать, на которой я спал, с высоты где-то трёх с лишним метров! (хотя потолки у меня до этого всегда были по 2.50). Увиденное настолько испугало и потрясло меня, - да... - что первые несколько мгновений я был готов поверить в реальность происходящего и забыть... - да! - совершенно забыть, кто я такой и в КАКОМ мире живу!.. Ничего подобного я не испытывал никогда в жизни: ни в реальности, ни даже в Виртуале. Слишком уж оно выглядело по-настоящему… М-м.... Лишь после некоторого восстановления рассудочной деятельности, я смог убедить себя в том, что: такого в природе быть не может; что всё это плод расшатанной нервной системы; что я сплю и мне необходимо проснуться, чтобы избавиться от этого наваждения. Когда мне с трудом удалось продрать глаза, моё тело было каким-то дрожащим и мокрым, словно меня облили холодным душем. Я бросился к зеркалу, долго смотрел на своё жалкое отражение, и только потом окончательно убедился в том, что проснулся. Уф… Было 2 часа ночи, когда я выпил успокоительное с надеждой, что всё это более не повториться, и снова лёг спать. Но как только я закрыл глаза, кошмарные видения накинулись на меня с новой силой! Они словно затягивали меня в свою несуществующую реальность, и каждый раз прийти в себя было всё труднее и труднее... Ух… В четыре часа я окончательно потерял надежду на спокойный отдых, мои нервы были на пределе, а все мои усилия были направлены на борьбу с этими совершенно дикими наваждениями. Которые всё настойчивее пытались овладеть моим мозгом и раз за разом как будто становились всё более навязчивыми. Я… боялся… заснуть и не проснуться, я ощущал нервную дрожь во всём теле, я включил все осветительные приборы в квартире на полную мощность, я выпил чудовищное количество самых разнообразных препаратов и не получил облегчения. Вот так-то… Вконец измучившись, я принял последнее и, как оказалось, единственно правильное решение – ушёл в Виртуал. И только там я наконец-то почувствовал себя свободным от тех видений, что мучили меня всю ночь.
С каждой новой подробностью взгляд голубоватых глаз становился всё пристальней и серьёзней. Цифровой мозг принимал и анализировал электрические импульсы, идущие из слуховой и зрительной зон.
- Пожалуйста, дайте описание тех видений, что посещали вас после первого вашего пробуждения.
- Э-э... Последующие видения по содержанию отличались от первого и были различны между собой, хотя… вроде бы имели некое сходство. Все они были ещё более неправдоподобными по сравнению с первым и ещё более яркими. Трудно подобрать слова, чтобы дать более-менее адекватное описание… В общем, мне казалось, что я самостоятельно летал над разными природными ландшафтами, спускался на дно морей и озёр без всяких там аквалангов, как змея полз по пескам пустыни или оказывался в диких ярко зелёных джунглях (которые существовали когда-то в древности) один на один с местной фауной. М-м... Всё это было одновременно интересно и пугающе. Столько красок и движения я не видел за всю свою жизнь, проведённую в нашем Городе и в Виртуале! Всё это кружилось и притягивало, переходило одно в другое, двигалось, вращалось и заставляло мозг захлёбываться во власти этого бешеного ритма... – гримаса лихорадочной растерянности исказила лицо пациента.
Глаза его округлились и выкатились из орбит. Он судорожно глотал ртом воздух. Казалось, ещё чуть-чуть и он снова с головой уйдёт в свои наваждения, не в силах противостоять их власти.
Холодный взгляд блеснул из-под очков, тонкие бело-голубоватые пальцы метнулись к пылающему лицу и сделали несколько резких круговых движений в височной области. Голова свесилась на грудь, тело обмякло.
- Так будет целесообразнее для Вашего психического здоровья, – заключил металлический голос, обращаясь к распростёртому телу.

Он не пошёл сегодня в Виртуал. «Учёба сегодня будет для Вас нерезультативна, – сообщил ему тест-мастер на входе, – Советую обратиться к мозгостимуляторам». Он догадывался, что увидит нечто подобное, и без всякой электронной диагностики чувствовал, что мозги у него сегодня «приняли странную трубочкообразную конфигурацию» – как иногда выражался его учмастер.
Он не стал активировать мозгостимуляторы. Вместо этого, чувствуя безмерную усталость от всех сверхскоростных и мегаинформационных достижений человеческой мысли (чего раньше за собой никогда не замечал), он отключил все электронные системы: арсенал датчиков, видео- и звуковых устройств, блоков памяти, визуализации и проводов разного калибра, равномерной сетью покрывающие все плоскости помещения. Что-то тяготило его. Он сел на кресло и попытался расслабиться. Но, несмотря на всю мягкость и способность принимать форму тела, кресло показалось ему жёстким и неудобным. Он ёрзал минуты три. Потом не выдержал и лёг. Его веки тут же наполнились свинцовой тяжестью и поползли вниз, словно дождевые капли, стекающие с покатых крыш. Перед глазами медленно поплыл серебристый туман. Он погружался в сон.
Сиреневое солнце играло на полуночном небе планеты. Над землёй таинственным покровом стелился голубоватый туман. Он шёл, прорезая мглу, сквозь пустынный город, давно оставленный жителями, и каждый его шаг наполнял пустынные дома странным гулом, похожим на призрачные голоса – перекликающиеся между собой отзвуки давно ушедшей отсюда жизни. Смутная тревога поглощала его изнутри. Внезапно дорога резко повернула, и он оказался перед обитой железом дверью. Дорога уходила под неё. Дверь была не заперта. Рука инстинктивно дёрнулась к большой ручке-кольцу в центре двери, но страх перед неизвестным успел её остановить. Несколько невыносимо долгих мгновений он стоял перед дверью в нерешительности. Но неизбежность, любопытство и ещё какое-то неизвестное ему стремление, наконец, сломили и разбили вдребезги все внутренние тормоза. Он потянул за ручку и застыл на пороге.
Дверь была выходом в другой мир, молодую, ещё только нарождающуюся Вселенную. Он стоял на одном из бесчисленных её порогов и смотрел на триллионы звёзд, сияющих под ногами, как младенец смотрит на окружающее из своей колыбели. Все его чувства, мысли, память прошедшей жизни и все подвластные им органы будто смешались в единую массу, трепещущую перед увиденным, осознанную и нераздельную, как костяк, на который начинали нарастать новые неизвестные пока ткани вкупе с новыми способностями. Всё, что он видел, казалось одновременно и реальным, и сказочным – плодом чьей-то фантазии. Может, так оно и было в некотором роде? Но даже мощности целого Виртуала не хватило бы, чтобы создать то, что он созерцал. Дорога, по которой он недавно шёл, уходила прямо в космос, трансформируясь в некое подобие Млечного пути и попутно сплетаясь с бесчисленным количеством себе подобных. Он рассматривал незнакомые Галактики и шаровые скопления, разбросанные в космической пустоте и не без удивления осознавал свою причастность к этому новому миру. Он чувствовал, что происходящие изменения в сознании ведут к гармонии с окружающим, которое казалось всё менее и менее чужим, и приобретало контуры привычной действительности. Он осознал, что неведомые силы готовят его к какому-то решительному и необратимому шагу.
Неожиданно резкий порыв ветра, налетевший сзади, захлопнул за ним железную дверь и он, инстинктивно вытянув в стороны руки, нырнул вниз головой в космическую пропасть, которая уже не казалась ему мрачной и пугающей, но была почти родной и привычной, переливающейся миллионами красок и манящей миллиардами возможностей, открывшихся для новообретённой им формы существования.

Прошло уже две недели с тех пор, как она убежала из дома. Она стояла на берегу небольшого прозрачного ручейка и смотрела сквозь играющую с камешками воду на свою запутавшуюся жизнь. Мысли её то возвращались в прошлое, оставленное навсегда, то крались по неведомым тропам грядущего, такого желанного и недосягаемого. Настоящее же казалось ей чем-то вроде монеты, балансирующей на ребре. Оно неизбежно должно было принять устойчивое положение, но вот какое – этот вопрос тревожил её сейчас больше всего.
Когда она, наконец, решилась перевернуть вызубренную наизусть и давно опостылевшую страницу своего бытия, в своём отчаянном рывке она ни на миг не задумалась, что будет дальше. Тогда ей просто хотелось хлопнуть дверью и бежать, бежать без оглядки, а куда – ни всё ли равно, лишь бы вперёд. Теперь, когда эйфория первого шага стремительно гасла, новые насущные вопросы теснились в её голове. Теперь, когда она не только поняла, но и прочувствовала, насколько одинока, насколько слаба и беззащитна перед коварством обстоятельств, позволившими появиться ей на свет не в то время и не в том месте, где она смогла бы быть полноценным членом общества. Теперь, оказавшись среди заветных остатков дикой природы, она чувствовала себя, равно как и окружающий её пейзаж – лес, траву, ручей – словно бы рудиментами на металлическом теле цивилизации, ненасытной пастью пожирающей саму себя. Что могла она, чужая, сделать во благо опостылевшего ей мира, если даже не знала, чем может помочь себе?
Она стояла и смотрела на бесконечность текущей воды: час, два, может быть, – вечность и всякий, кто попал бы сейчас под прицел этого взгляда рисковал оказаться прожжённым насквозь. Всё её существо было сейчас наполнено противоречиями мыслей и чувств. Одни, задыхаясь, вопили: «Зачем? Ничего нет! И не будет! И не стоит ждать. Всё – бред, горячечный бред чьего-то неугомонного сознания, в нём нет логики, в нём – одни слепые, беспомощные фантазии и питающаяся ими ненасытная жажда удовлетворения. Здесь нет места ни истине, ни вере. В нём нет ни цели, ни смысла – одни лишь иллюзии во всеобъемлющей пустоте. Ты запуталась в паутине этого бреда и тебе уже не выбраться: вы слишком прочно связаны. Тебе придётся смириться и быть его пленницей до конца...». Другие равнодушно замечали: «Всё – тлен. И не всё ли равно где и как жить, если смерть единолично правит свой бал в этом мире. Жизнь – лишь крошечная пылинка в однообразной бесконечности бытия. Так ни всё ли равно, какова она будет и где окончится?» Но иная, неуловимая её часть, не терзалась и не билась в отчаянье, а лишь тихо напевала её измученному сознанию: «Посмотри на воду: она вечна и нерушима. Она податлива, но в этом её сила. Она течёт параллельно времени и потому оно не властно над ней. Будучи уничтожена в одном месте, она возникает в другом, такая же живая и чистая, и в этом её мощь. Она – неиссякаемый источник молодости, силы, красоты и гармонии. Черпай из него и станешь как она». Этот ненавязчивый и неторопливый внутренний голос, говоривший, казалось бы, о посторонних вещах, слабо связанных со всеми её насущными проблемами, не сотрясал и не леденил, но проникал тонким лучиком надежды в её измученное сознание; и вскоре лишь он один звучал у неё внутри, полностью заглушив всё остальное. «Человек на 80% состоит из воды», – машинально изрёк её мозг. Потом в её сознание начали осторожно проникать какие-то совсем сумасшедшие мыслеобразы. Сначала смутно, а потом всё явственнее, ей начало казаться, что она – часть воды, бегущей внизу. Она ощущала каждую струйку, каждую капельку, которые теперь были частью её существа. Некоторое время спустя она уже не помнила, что стоит над ручьём. Она была его частью: вместе с окружающей стихией пела водяные песни, убаюкивая ленты водорослей на дне, обтекала и гладила речные камни, несла в себе стайки рыб и других водяных жителей, и в целом мире не было для неё в тот миг ничего прекраснее и желаннее этого состояния. Освоившись с новыми ощущениями, она дала потоку нести себя с собой куда-то в неизвестную, но манящую даль.

 Сказка напоследок.
Солнце огромным живым шаром скатывалось за горизонт, даря прозрачно-бирюзовым волнам свои последние, теплые поцелуи. Покой и умиротворение пронизывали вольный морской воздух. Даже вечный забияка-ветер, казалось, приутих, глядя на великолепие очередного заката. Но неожиданно атмосфера этого на редкость сбалансированного мира была взбудоражена явлением, на которое в изумлении уставились все его бессловесные обитатели. Там, в бледно-голубом небе, прорезая воздушные слои, нёсся навстречу лучезарной бирюзе Космический пришелец - золотисто-огненный вихрь неизвестного вещества, ослепительный свет которого не уступал лучезарности местного солнца. Казалось, он был рождён в другой Вселенной, подчиняющейся другим законам и целям, – так разительно он отличался от всего окружающего своим стремительным, сверхсветовым, движением и неистовым буйством цветов, переливающихся от голубовато-зелёного к пламенно красному и пронзительно фиолетовому. Всё это одновременно насторожило и заинтриговало немногочисленных обитателей безымянного мира, которые напряжённо следили за его отвесным полётом, ведь за всю свою довольно продолжительную неорганическую жизнь они не видели ничего подобного.
Но через некоторое время их внимание вдруг переключилось на иной, не менее выдающийся объект. То была огромная волна цвета индиго, поднимавшаяся откуда-то из самых глубоких, самых таинственных морских пучин, на фоне которой все остальные, даже самые крупные, здешние волны казались лишь мелкой рябью. Она не могла быть вызвана ветром, который от удивления почти совсем стих, и природа силы, её вызвавшей, оставалась неясной наблюдавшим, но всем было ясно: без высшего, космического вмешательства тут не обошлось.
Наконец, присутствующим стало ясно и другое, ещё более поразительное обстоятельство: оба явления были неразрывно связаны друг с другом, без одного не было бы и другого. Волна и вихрь, влекомые таинственными силами и одной лишь им понятной целью, как две руки, тянулись навстречу друг другу, чтобы соединится в приветственном ритуальном рукопожатии. Казалось, эта встреча была овеяна неким прекрасным, нездешним величием и потому всё вокруг замерло в ожидании, стараясь запечатлеть её в своей памяти, кто как умел.
И случилось то, что должно было случиться. Они сблизились на расстояние нескольких метров, помедлили несколько секунд, как бы пытливо изучая друг друга, и с ещё большей стремительностью, какая бывает при встрече двух близких людей после длительной разлуки, ринулись вперёд. Две стихии – огонь и вода – слились воедино, не заглушая и не уничтожая друг друга, но становясь чем-то новым, невиданным доселе и потому не имеющим названия ни на одном из существующих языков, переливающимся всеми радужными цветами и наполняющим весь окружающий мир безграничной радостью и любовью, питающими новую, зарождающуюся жизнь. Всё это лишь на краткий миг предстало перед потрясёнными взорами наблюдавших, но и этого было достаточно, чтобы остаться вместе с ними навсегда. Но никто из них не мог с уверенностью сказать, что произошло дальше. Кому-то казалось, что светящееся нечто растаяло в воздухе, кто-то утверждал, что оно скрылось в морской пучине, ну а кто-то настаивал, что оно якобы просто-напросто исчезло, как будто его никогда здесь и не было. Так и не пришедши к единому мнению, природа нового, пока ещё безымянного мира снова взялась выполнять свой позабытый график, и через некоторое время кругом царили лишь гармония, мир и СОН...