Ученик и учитель

Легенда о великом полководце Александре Македонском и его учителе Аристотеле

Эти события произошли очень давно, но мир помнит о них. Несмотря на то что они реальны, со временем все это стало больше походить на сказку.
Там, где белая, подобная облакам пена волн ложилась на камни, простиралась прекрасная страна Македония. На возвышенностях росли оливковые деревья, на пологих склонах гор зеленели виноградники, на плодородных пашнях золотились хлеба. Правил этой землей царь Филипп. Была у него мечта объединить близлежащие земли под своей властью. Царь имел сына, которого звали Александр. Видел Филипп в нем своего преемника и хотел передать ему больше, чем имел. И были это не завоеванные страны, а знания, которые, по мнению царя, давали бльшую силу и власть над людьми, чем оружие. Филипп обладал многими землями, но хотел, чтобы сын его владел всей землей. Понимал Филипп, что для этого его наследника должен воспитать самый великий философ.
Жил такой философ в то время и в тех землях, был он самым знаменитым и самым ученым из всех, и звали его Аристотель. Однако немалую роль в выборе Филиппа сыграло и то, что, согласно учению Аристотеля, историческое предназначение греков — стать властелинами мира.
Написал Филипп письмо греческому мудрецу и отправил его, а было в нем следующее:
«Филипп Аристотелю с пожеланиями здоровья!
Ты знаешь, у меня есть сын. Я благодарю богов не столько за то, что он родился, сколько за то, что он родился в твое время, потому что я надеюсь, ты возьмешься за его воспитание и образование, чтобы он стал достойным нас обоих и смог унаследовать царство».
Прочтя письмо, мудрец сказал:
— Я вижу, что юный царь завоюет мир, но вместе с этим он откроет миру величайшую греческую философию. Когда цари завоевывают земли, их империи рано или поздно распадаются, когда философия завоевывает умы, империя великих знаний живет вечно. Ради этого стоит воспитать завоевателя.
Приняв приглашение Филиппа, Аристотель поехал в Македонию.
— Воспитание, — сказал он царю, переступив порог дворца, — нуждается в трех вещах: в даровании, науке, упражнении. — И, помолчав, добавил, обращаясь к юному Александру: — Воспитание в счастье украшение, а в несчастье прибежище. Учителя, которым дети обязаны воспитанием, почтеннее, чем родители, которым дети обязаны лишь рождением: одни дарят нам жизнь, а другие — добрую жизнь. — Потом, взяв Александра за плечо, произнес, глядя в пытливые глаза нового ученика: — Воспитание — лучший припас в старости. По словам твоих первых учителей, ты вдумчивый, сильный и решительный человека, что похвально для царевича.
— Я считаю, что получаю воспитание, приличествующее аристократу. Моя нянька Ланика, дочь Дропида, происходит из древнего македонского рода. Первым моим воспитателем был Леонид, родственник Олимпиады.
— Леонид отличается строгостью нравов, — вступил в разговор Филипп.
— Он даже проверяет мою постель, поднимая подстилку и гиматий, чтобы посмотреть, не сунула ли мне мать что-нибудь вкусное, — пожаловался Александр.
— Алкипп обучает царевича музыке. Менехм — математике, Полиник — письму, —познакомил Филипп Аристотеля с учителями сына.
— Мы прививаем своему воспитаннику обычные для аристократов манеры и жизненные принципы, — сказал Леонид. — В десятилетнем возрасте Александр уже прилично играл на лире и мог читать произведения греческих поэтов.
— При этом он увлекается театром, — добавил Алкипп, — и ценит искусство рисования.
— Я буду обучать тебя этике и политике, — сказал Аристотель, обращаясь к своему ученику, и шепотом добавил: — А также познакомлю с глубочайшими тайными учениями, которые доступны лишь посвященным. — И уже громко, для всех произнес: — Я сделаю из тебя гегемона — предводителя греков. И гегемония должна сочетаться с установлением политии!
Это понравилось будущему царю, так детство и отрочество Александра пришлись на то время, когда его отец, Филипп II, вел борьбу за утверждение своего господства в Македонии и за превращение ее в гегемона греческого мира. Царевичу льстила мысль о господстве над элинами.
Тринадцатилетний Александр добродушно встретил учителя и стал постигать знания. Первое, чему начал учить Аристотель юношу — научное мышление.
— Корни учения горьки, а плоды сладки. Запомни это, — сказал однажды учитель своему ученику.
Любознательный Александр как-то спросил:
— Скажи, учитель, какую пользу ты получил от философии?
На что мудрец, не задумываясь, ответил:
— Стал делать добровольно то, что другие делают в страхе перед законом.
В другой раз наследник задал вопрос не менее трудный, как ему самому показалось:
— Скажи, учитель, как ученику преуспеть?
И Аристотель ответил так быстро, как будто давно ждал этого вопроса:
— Догонять тех, кто впереди, и не ждать тех, кто позади.
— Что такое счастье? — спросил в очередной раз Александр.
Учитель посмотрел вдаль, будто там был ответ на этот вопрос, и глубокомысленно произнес:
— Счастье есть совместная совокупность трех благ: во-первых, душевных; во-вторых, телесных, каковы здоровье, сила, красота и так далее; в-третьих, внешних, каковы богатство, знатность, слава и им подобное. Добродетели недостаточно для счастья — потребны также блага телесные и внешние, ибо и мудрец будет несчастен в бедности, в страданиях и прочем. Порока же достаточно для несчастья, даже если имеешь в изобилии внешние и телесные блага. Мудрец не свободен от страстей, а умерен в страстях, — заключил великий философ.
Волновало будущего царя и понятие любви, он не преминул спросить об этом:
— Что такое любовь, учитель?
— Любовь, друг мой, служит не только совокуплению, но и философии; мудрец будет и предаваться любви, и заниматься государственными делами, и вступать в брак, и жить с царями.
— А можешь ты сказать, что такое жизнь? — не унимался ученик.
— Жизнь бывает трех видов, — отвечал учитель, — созерцательная, деятельная и усладительная; созерцательная предпочтительнее всего. — И, как бы заключая сказанное, добавил: — Философия — это любомудрие. Кто почитает себя в деятельности ума и почитает ум, устроен наилучшим образом и более всех любезен богам.
Говорил Аристотель Александру и о Боге, но слова его расходились с представлениями некоторых людей:
— Бог бестелесен. Провидение Его простирается на небесные тела, сам же он неподвижен; все наземное устраивается по взаимодействию небесными телами.
Всегда помня о том, что воспитывает будущего царя, философ говорил своему ученику:
— Избегай неумеренности и в стремлении к славе, и в отклонении от нее. Нехорошо многовластье — один да будет властитель. Тверже тот, кто побеждает желания. Лишь тот смел и храбр, кто себя одолевает. Того, кто опасается обладать каким-либо благом, нельзя считать нравственно прекрасным. Хорош и прекрасен тот, для кого все хорошее хорошо и кого не портят такие вещи, как, например, богатство и власть.
Но, конечно же, Аристотель не стремился сделать из Александра философа, чего желал бы на его месте Платон. Учитель не мучил своего ученика геометрией, а главным средством воспитания сделал поэзию, особенно эпос Гомера. Он специально для своего воспитанника переписал гомеровскую «Илиаду», и тот нашел свой идеал в Ахилле. Насколько мог Аристотель старался облагородить характер будущего завоевателя мира, отличавшегося безрассудной смелостью, вспыльчивостью, упрямством и безмерным честолюбием.
Восемь лет учил он Александра и часто повторял:
— Если ты не сделал доброе дело, то день пропал для тебя.
Любовь и уважение будущего царя Македонии к своему учителю были столь же велики, как и к отцу. Покорив множество земель и став властелином великой империи, Александр сказал:
— Отец дал мне бытие, а Аристотель — сознание. Он передал мне принципы античной мудрости, и я понял недоступный познанию, находящийся за пределами опыта, характер греческого учения. Своим просвещенным учителем я был поднят до философских сфер, и отныне я почитаю мир мудрецов, который никоим образом не должен быть завоеван.
Когда царя Филиппа не стало, Александр занял его место. Ему было только двадцать лет, но он возглавил тридцатипятитысячное войско и начал свой знаменитый поход в Малую Азию. От отца ему досталась большая и хорошо обученная армия, имеющая высокий боевой дух. Малая Азия, Египет, Иран, Персия, Индия покорились молодому завоевателю, и везде он возводил новые города, большинство из которых называл «Александрия», в честь себя самого.
Проходя победной поступью по азиатской земле, Александр встретил прекрасную девушку по имени Феллиде. Он так полюбил ее, что забросил все государственные дела. Мало того, великий завоеватель готов был бросить весь мир к ее ногам.
Учитель увидел в этой страсти опасность для благополучия империи. Надо было что-то предпринять, чтобы вернуть воина к его ремеслу, царя к делам государства, мудреца к философии, и тогда Аристотель обратился к красавице:
— О прекрасная Феллиде, если ты желаешь добра тому, кто так страстно любит тебя, оставь его, и тогда он обретет счастье.
— Любое благое дело должно быть вознвгрвждено, — сказала девушка.
— Ты права, о прекрасная Феллиде, благие дела невозможно творить, не страдая или не наслаждаясь при этом, — сказал Аристотель, — я готов выполнить твое желание при условии, что ты покинешь Александра.
— Выполни мое условие, — предложила девушка, — прокати меня по комнате на своей спине. На спине мудрой лошади я еще не каталась.
В ту минуту философ не видел другого пути решения проблемы, и он опустился на четвереньки перед молодой красавицей. Феллиде уселась на спину Аристотеля, сняла поясок со своего платья и начала погонять им, как плеткой, старого учителя. В самый разгар «скачек» в комнату вошел Александр, он увидел молодую девушку верхом на философе.
— Что заставило мудреца быть пришпоренным женщиной? — удивился великий полководец.
Аристотель смутился, но быстро нашел что ответить:
— Любовь к тебе, Александр. Вот видишь, если она такое вытворяет со мной, старым, умудренным опытом человеком, то можешь себе представить, во что она превратит тебя.
Этого урока молодому царю оказалось достаточно, чтобы более никогда не позволять своим страстям брать верх над рассудком.
Обучая Александра, Аристотель все свое свободное время посвящал работе над великим творением Гомера «Илиадой». Первым, кто удостоился чести получить этот величайший труд, был юный царь. Великий завоеватель очень ценил эту книгу и никогда с ней не расставался.
Одержав победу над персидским царем Дарием, Александр решил отпраздновать ее. Когда ему показали трофеи, он увидел среди всякого добра украшенную драгоценными камнями шкатулку для мазей.
— Эта вещь предназначена служить более высокому! — воскликнул полководец-философ. — Мудрость более полезна даже для тела, чем мази. Мази не сделают тело крепким и здоровым, какой бы силой они ни обладали, мудрость даст крепость и здоровье уму, что благотворно скажется и на теле. — При этом он вывалил на землю баночки с мазями и громогласно заявил: — Наконец-то я нашел достойную шкатулку для «Илиады»!
Александр ценил своего учителя, став царем, он посвятил тому сочинение о царской власти. Проходя по новым землям, он отправлял ему материалы для естественнонаучных исследований. Однажды в благодарность за все подарил Аристотелю из своей добычи огромную сумму денег — 800 талантов.
Впрочем, такое отношение к наставнику не помешало Александру расправиться с родственником последнего Каллисфеном, когда тот оказался в лагере заговорщиков против царя. Подозрение пало и на Аристотеля, что ухудшило отношения учителя и ученика, тем более что гибель Каллисфена не способствовала сохранению у Аристотеля доброго чувства к царю. Тем не менее внешне их отношения оставались корректными.
Александр совершил свой триумфальный поход по Азии, а его учитель одерживал победу над науками, он составлял свой труд, в котором решил открыть знания людям. Он опубликовал книгу, и некогда тайное стало доступно всем. Среди прочих новостей Александру донесли и эту.
— Аристотель опубликовал один из своих замечательных трудов! — возмутился царь. — Это сильно огорчает меня. — И тут же стал писать письмо учителю:
«Аристотелю, Завоевателю Неизвестного, от Александра, Завоевателя Известного.
Александр Аристотелю с пожеланиями здоровья!
Ты был не прав, когда опубликовал сведения из тех наук, которые до сих пор были известны только в устном изложении. В чем же я буду превосходить других, если то глубочайшее знание, которое ты мне передал, стало доступно другим? С моей точки зрения, я превосхожу всех остальных в различных учениях, а не во власти и силе. Прощай».
Это было последнее письмо ученика учителю, в котором самим Александром Великим признавалась недостаточность его всемирной славы и власти.
Гнев и возмущение царя никак не повлияли на спокойную жизнь философа. Он ответил Александру словами, полными достоинства:
«Александру от Аристотеля, завоевателя того самого мира, который ты мечтаешь подчинить мечом.
Хотя содержание моего труда было сообщено многим, никто из тех, кто ознакомился с ним, не смог понять его истинного значения. А тебе, Александр, надлежит знать, что пленением тела человека самого человека еще не сделаешь пленным: нужно еще взять его разум. Чтобы освободить кого-то, недостаточно снять с него оковы — должен быть освобожден от невежества его ум. Физическое завоевание должно когда-нибудь кончиться, потому что, рождая ненависть, оно побуждает ум отомстить за оскорбленное тело. Прощай».
Несколькими годами позднее Александр Великий перестал существовать во плоти, и с его телом разрушилась вся империя, воздвигнутая только его устремленностью. Через год после смерти царя Аристотель ушел в тот великий мир, тайны которого он так часто обсуждал со своим учеником. Говорят, что, как Аристотель превзошел Александра в жизни, так он превосходил его и в смерти. Величайший мыслитель Данте назвал этого философа «мастером тех, кто знает». Аристотель стал подлинным завоевателем того мира, который его ученик хотел подчинить себе мечом.
Таков сказ об ученике и учителе, которые жили в действительности, но теперь более походят на героев из старинных легенд.