Закат

Narlin…
Надёне…

Парапет освещается заходящим солнцем и кажется, что вместо воды под ним бушует огонь. На парапете, свесив ноги, сидит девушка. Если ей захочется навсегда сохранить это мгновение, она оттолкнется руками и спрыгнет в воду. Но пока она просто сидит. Солнце заходит перед ней, из-за чего ее фигура кажется черной тенью, обведенной по контуру огненным фломастером. Светлые длинные волосы кажутся золотисто-красными. На ней только светлые джинсы и черная кофта с длинными рукавами, хотя на улице довольно холодно. Я стою в нескольких шагах от нее, но я почти уверена, что она не слышала, как я подошла.
Я снимаю джинсовую куртку и накидываю девушке на плечи, кладу руки ей на предплечья. Если она попытается спрыгнуть – я удержу ее. Она не прыгает, только вздрагивает и оборачивается.
 - Здравствуй, Наталья, - в разряженном воздухе мой голос звучит чересчур безжизненно. Она пристально смотрит в мое лицо, фокусирует взгляд на глазах.
 - Дарья? Ты же… умерла…
 - Ты сама говорила, что поверила бы в мою смерть, только если бы не знала, что я хочу стать вампиром, - я обнимаю ее за шею обеими руками, кладу голову на ее плечо. Наталья касается моих рук.
 - Веришь? – тихо шепчу я ей в ухо.
 - А что мне остается? – ее голос кажется мне обреченным.
Я отпускаю ее, опираюсь руками на парапет. Солнце заходит, но сейчас его лучи не могут убить меня.
 - Я думала, ты мне не поверишь…
Наташа слезает с парапета, ее взгляд втыкается в меня как нож. Непроизвольно я опускаю глаза. Я много мечтала о том, как встречусь с этой девушкой, как обниму ее, начну говорить о музыке и готике. В фантазиях все получалось намного легче и проще. А сейчас, в реальности, я поняла, что не могу. В письмах я общалась с ней, но вот сейчас передом ной не бездушные бумажки, а живой человек из плоти и крови. Может, будь я человеком, все было бы проще… Но я не человек уже.
 - Что играет у тебя в плеере? – может быть, это был банальный вопрос, но я пришла не для того, чтобы молчать.
 - Tristania. Рекомендации друзей – лучший двигатель торговли.
 - Все еще молишься Дьяволу?
Она пожимает плечами. Как-то раздраженно. Меня это настораживает, даже пугает.
 - Что-то не так?
 - Извини, конечно, но или я в тебе ошибалась, или ты просто не сняла какую-то случайно надетую маску.
Я не смогла стереть удивление с лица, как не смогла ответить.
 - Ты… меня раздражает твоя фамильярность. Кажется, что ты постоянно хочешь улыбнуться, чтобы продемонстрировать свою власть. Прости уж за прямоту.
 - Ты меня прости.
Мне впервые стало страшно. Ведь я ничего не знаю об этой девушке. А она может быть кем угодно, даже охотником.
 - А насчет твоего вопроса о Сатане… Да, он все еще играет определенную роль в моей жизни. Как и в твоей, я думаю, - она резко впивается глазами в мое лицо.
 - Я теперь больше принадлежу Сатане, наверное, - я облегченно улыбаюсь. Разговор завязался и теперь главное – не спугнуть его.
 - Почему это? – она раздраженно поводит плечами.
 - Потому что чтобы жить мне приходится убивать.
 - Нам всем приходится убивать. Просто кто-то вонзает клыки в другого человека, а кто-то убивает словами.
 - А кому-то приходится умирать… Помнишь, ты обещала, что мы встретимся через семь лет?
Она опускает глаза, и мне кажется, что в них блестят слезы.
 - Наташ, я пришла сюда для тебя. Скажешь уйти – я уйду.
 - Молчи, - она прикладывает палец к губам, потом подходит и обнимает меня. Так, как я мечтала. Я слушаю, как бьется ее сердце, и жалею, что оказалась на границе двух миров: мира живых и мира мертвых. Снова жалею. Я уже не человек, но и не лежу в гробу бессильной куклой. Это отталкивает.
 - Я думала, ты мне не поверишь, не поймешь меня.
 - Почему?
 - Никто не понимает.
 - Ненавижу зависеть от кого-то и быть как все! Пойдем. Закат – самое лучшее время суток.
 - Знаешь, мир – это иллюзия.
Наташа странно смотрит на меня. Улыбается. Я знаю, сейчас она вспоминает не «Матрицу», а что-то свое. Известное только ей одной. Ну еще, может быть, и мне. Мне прежней.
 - Помнишь, я боялась жить? Вот сейчас я мертва и ничего не боюсь. Неужели чтобы побороть страх нужно перестать жить?
 - Все иллюзии, я думаю, - начинает она медленно, - люди вокруг – тоже иллюзия. Они – будущее, которое тоже будет одной большой иллюзией, разноцветным пятном, цвета которого никогда не обретут самостоятельности.
 - Но эти люди, эти пустышки думают, что значат что-то в этом мире.
 - Они и так многое значат.
 - Но они пусты.
 - Ну и что? Чтобы убить, не обязательно иметь что-то внутри… Мне страшно. Страшно ходить по улицам, видеть все эти субкультуры. Мне кажется, что я не смогу сдержать себя. А они убьют меня за те слова, которые, по сути, правда.
 - Мне кажется, убить может любой. Даже без слов. От скуки.
Она передергивает плечами, как от холода. Снимает мою джинсовую куртку и вешает на парапет. Опирается на него руками:
 - Каждый может стать твоим палачом. Любой случайный прохожий. Страшно.
 - А я могу стать твоим палачом?
Она внимательно смотрит на меня краем глаза.
 - Ты – особенно.
Мы замолкаем. Я опираюсь спиной на парапет, складываю руки на груди.
 - Даш, а если бы я попросила убить меня, ты бы сделала это?
Задумываюсь. Воображение услужливо рисует красочную картину: я бросаюсь на Наташу, прокусываю кожу, ощущаю кровь на губах. Я даже попыталась представить, какая она на вкус…
 - Нет.
Она взглянула на меня как-то равнодушно:
 - Знаешь, ты мыслишь другими категориями.
 - Тебе тяжело от этого?
Настал ее черед думать. Но выкрутилась Наташа достаточно просто:
 - Тебе солгать или сказать правду?
 - Правду.
 - Сказать?
 - Говори.
 - Мне неприятно это. Между нами пропасть. А раньше не было даже трещины.
Опускаю голову, задумываюсь. Ее слова ранят. Не столько сами слова, сколько тот факт, что она говорит правду.
 - Что будешь делать, когда взойдет солнце?
 - Это нескоро. Вся ночь впереди.
 - Но все же?
 - Буду сидеть в комнате с завешенными шторами.
Наташа опускает голову, кусает полные губы.
 - Знаешь, Даш, я думаю, что образ вампира больше всего подходит тебе.
 - Почему?
 - Потому что ты всегда боялась людей. Боялась самой жизни. Ты всегда стремилась спрятаться где-то, скрыться от всех. Чтобы никто не трогал тебя, даже не знал о твоем существовании. Вот теперь ты вампир. Ты ходишь ночью, когда на улицах почти пусто, когда ниоткуда не бьют пристальные взгляды. А днем сидишь в закрытой замурованной комнате. Как всегда мечтала.
Я молчу. Спорить бессмысленно. Наташа поднимает глаза и мне кажется, что она плачет. Легко касаясь моего плеча, она говорит вполголоса:
 - Мне не нравится, что ты вампир.
Убирает руку, будто обжегшись и медленно идет прочь. Знает, что я не попытаюсь остановить ее. Я смотрю на ее удаляющуюся фигуру и чувствую, как глаза режет от взявшихся ниоткуда слез.
 - Могу я забыть, что ты существовала?
 - Да, - доносится в ответ, как вздох, - через сотню лет уже и не вспомнишь.

7.07-20.12.2005