Все остается лире о книге стихов виталия кальпиди

Алексей Кузин


ВСЕ ОСТАЕТСЯ ЛИРЕ
(О книге стихов Виталия Кальпиди)

Единственное, что интересует нас в литературе, – то новое, что поведают нам о жизни. Книга Виталия Кальпиди «Пласты» чрезвычайно интересна. Она богата новизной.
Поэзия красива (и трудна) тем, что живет по методу исключения сказанного ранее. Нельзя еще раз написать «Я вас любил…»
Главный закон поэзии – описание сути Жизни. Для каждого описываемого явления требуется его диалектический противовес – Жизнь уравновешивается понятием Смерть. Именно в том, как понимает (и принимает) поэт жизнь, как подводит ее итог (итог можно подвести, если представить, что для данного человека она закончилась), проявляется истинная значимость поэта. Если темы Жизни нет в творчестве, то и поэта не было и нет.
Книга Кальпиди имеет разделы: «Фрагменты автобиографии», «Ах, города!», «Успокоение», «Ученическая тетрадь» и др. Возможно, такое деление нужно, но, в сущности, напрасно, ибо в стихах Кальпиди преобладает одна тема – Жизнеписание. Возможно, редактор книги Григорий Гилевич составил ее по разделам, чтобы скрыть одну тенденцию в творчестве Кальпиди, которая была бы явственно заметна, будь стихи расположены в последовательности их написания. Об этом – после.
Стихотворения датированы от 1975 до 1988 года. Наиболее продуктивными, судя по количеству включенных в книгу стихотворений, у Кальпиди были 1983, 1984, 1987 годы. Из стихотворений, прочитанных в хронологическом порядке, прочитывается биография поэта.
Жизнь в стихах Кальпиди самоценна, прекрасна, бесконечна; жизнь в корнях, траве, гусенице – и выше, до самого космоса и вечности. Это и есть «Пласты» жизни по Кальпиди:

«О друг индульгенций, мальчишка- послушник,
Как книгу, читая немую кору
Деревьев, ты будешь все слушать и слушать
Нагорную проповедь сосен в бору».
(1980 г.)

«Мое сердце зарыто в паху молодого орешника,
Даже если сомкнутся глаза, я спою вам ночным травостоем».
(1980 г.)

«Столетие мое, я жизни не покину,
Пусть факельщики тьмы и выстроят конвой,
Два миллиона лет я пробивал плотину
Небытия. И что? Уже пришли за мной…»
(1981 г.)

«И если выходишь в мыле
На финиш и нет наград,
Ты рад, безвозмездно рад,
Что все остается лире».

Наконец, строчки из «Попурри на тему «Люблю мироздание»:
«Мне нравятся звезд раскаленные дафнии,
Мне нравится в дождь отпотевшая хвоя,
Гравюру люблю, бездарную, давнюю,
Где Дафнис упал в лопотавшую Хлою…»
(1980 г.)
Посмотрите, какой здесь великолепный поэтический язык. Сказано про гравюрку «бездарная» – и от этого Любовь становится всепоглощающе великой. Вот сила поэтического противопоставления!
Теперь вернемся к наиболее продуктивным годам творчества Кальпиди – 1984, 1987. Я думал, что в эти два пика Кальпиди будет разным в восприятии жизни. Как видно даже из приведенных фрагментов стихотворений, я ошибался в своем предположении. У поэта нет претензий к жизни. Правда, в конце 80-х он больше недоволен собой:

«Жизнь боится меня, только я ее трижды боюсь.
Если б духу хватило, …но к страшному я не готов:
Потому и портвейн…»

«Время – стена, мы идем вдоль стены… временны мы…»

И все-таки:

«Больше всех я дурачил себя.
Спи, читатель, на этой заполненной шрифтом странице.
Слева-справа белеют (ты понял какие?) поля:
Не исхожены мной, не загажены зверем и птицей».

Есть ли и каков фирменный творческий метод Кальпиди? Есть. Первое, что я хотел бы отметить как признак класса поэта устойчивость творческого метода. Приведем фрагменты стихотворения 18-летнего автора «Дача» (1975 г.):

«Рано, еще очень и очень рано –
И даже росой нашуметь непростительно…
А лес, задыхаясь, читал Иоанна
Крестителя».
«Я встал в изголовье,
И пальцем по краю дивана – проститься.
…Ступени звонили еловым настилом,
Как будто бы колокол, грохнули спички – …
В сочельник сочтемся письмом и открыткой.
А позже, когда отдышусь и проветрюсь,
Возьму и не выдам под самою … пыткой,
Что утром еще находился за лестницей».

В этом стихотворении весь Кальпиди: неожиданные, красивейшие метафоры, строки различной длины, сквозные образы одного логического ряда (лес читал Иоанна, ступени звонили, колокол спичек, сочельник), даже логическая пауза «под самою … пыткой» – не сказано, какой пыткой, да и места в строке для этого слова нет, но здесь многоточие красноречивее слова. Эти приемы доминируют во всех последующих лирических стихотворениях поэта. К сожалению, один из приемов – пропуск – даже превратился в конце 80-х в какую-то игру, когда для заполнения ударных слогов в строке поэт просто ставит пустышку – слово «пропуск», «здесь пропуск» и т. п. Куда предпочтительнее, если вместо пропусков Кальпиди употребляет вводное слово, предложение – а он это любит, их обилие является характерным творческим приемом и делает поэтическую речь многоплановой, т. е. более интересной и богатой.
Характерная черта творческого метода Кальпиди – далеко в тексте спрятанная главная строка стихотворения. Не как у друга Кальпиди, Романа Тягунова – ударная строка, обычно, в начале: «Искусство отстает от Горбачева…», так скажет Тягунов, и после, в открытые рты слушателей и читателей, растолкует, что он под этим подразумевает. Кальпиди к своей главной строке ведет читателя через сад метафор (Иначе, как через красивый сад, читатель не пойдет). Я сказал «красивые метафоры», но замечу, что садовник наш не есть процветающий дачник, а нанявший свои глаза и руки для спасения (через труд) смятенной души. Возьмем для примера стихотворение «Ремарки». Его 16 строк разделены на 7 частей (глав!), в которых есть: стол; табак; роман Диккенса; голуби; дочь в квартире, где три бра; река Кама, читающая подо льдом Библию и Талмуд, и три главы из Корана. И вот, в 7 части – две строки:

«Ночь косо поставила метку – трескучий неоновый месяц.
Итак, я не виделся с дочерью ноябрь месяц.»

Чтобы стихотворение состоялось как явление Поэзии, оно обязательно должно включать логическое нарушение общепринятого толкования какого-либо явления, т. е. парадокс («Я вас любил так искренне, так нежно, как дай вам бог любимой быть другим»), и (или) должно быть написано языком, отличающимся от обыденной разговорной речи, т.е. поэтическим языком со сравнениями, олицетворениями, метафорами («О красном вечере задумалась дорога, кусты рябин туманней глубины. Изба-старуха челюстью порога жует пахучий мякиш тишины»).
О метафоричности текстов Кальпиди мы говорили – это необходимое условие создания стихов. Насколько интересен (нов) Кальпиди в метафорах? Поэтические тексты его настолько непривычны, неожиданны, что требуют длинной строки, медленного, вдумчивого чтения. Но читатель всегда будет вознагражден красотой. Вот некоторые из метафор, примененных Кальпиди для жизнеописания природы: «Когда, от соринки грозы проморгавшись, мой сад обнажил разноцветные десны…», «глядеть, как стеклодув, засевший в ветке, начнет лениво выдувать плоды…», «с удивлением первой фузеи стреляет кора…» Так у Кальпиди обо всем.
Для Кальпиди более характерен не способ логического, эпатажного противопоставления нового сведения известному (такой прием доминирует у популярных ныне шутоподобных метаметафористов), а необычное образное видение предметов и явлений, и лишь сверх этого фона поэтической речи четко очерчены логические парадоксы. Он пишет: «Кто хочет жить, того сумеют (и это рай) зачать простой слюной», «Он – астронавт на материнских водах…, плывет внутри сферической свободы, раз пуповины полихлорвинил его от жизни отсоединил», «И я изнывал от вопросов химерных (к примеру: кто выше – полет или птица?», «В резервации ясельных «круглосуток» зимой мы ложились рано…», «Я выведу последнюю межу. А то, что жизнь закончилась два века назад, я никому не расскажу».
В книге вместо предисловия – письмо автора к читателю, на трех страницах. Я бы мог сказать, что оно равно книге, если бы не мешала цифра 20 – столько афоризмов о творчестве, таланте, стихах, истине, человеке, искусстве и другом я насчитал в письме. В книге их больше. В одном из афоризмов Кальпиди заявил: «…у поэзии нет капитальной идеи…» И Кальпиди «пытался построить свою модель мира». Но если согласиться, что главная тема поэзии «Жизнеписание» (Тема Жизни и … Смерти), он своей книгой это отлично подтверждает. В другом афоризме он, между прочим, сказал: «Художник о многом догадывается, но только догадывается. И я не исключение». Кальпиди догадывается не только о многом, но и о Главном.
Итак, я, давний, скромный любитель поэзии, поздравляю поэта Виталия Кальпиди с выходом книги хороших стихов, поздравляю читателей, ну и себя.
 
Опубликовано 1 февраля 1991 г.
в газете «На смену!» (г. Свердловск)
под псевдонимом В. Гусев