Белка

       Белка

(белая, белая, с пушистым таким хвостиком)

- Эх, хвост – чешуя! – про себя счастливо улыбался Серёжа, чуть придерживая руль машины рукой.
Автомобиль под его управлением летел на предельной скорости ни куда-нибудь, а прямёхонько на Селигер. (Селигер – это божественное озеро в Тверской области).
Серёжа давным-давно уже хотел на рыбалку, и вот, наконец, всё срослось, и дела и работа. Рядом с ним сидел его новый приятель, настоятель захолустной церкви, с которым Сергей не так давно по случаю познакомился.
Сергей по национальности был белорус, занесённый судьбой на постоянное место жительство в Москву, и жена у него тоже была белоруска.
- Серожа - так называла его супруга на белорусский манер.
В речи самого Серёжи тоже присутствовали слова с ярко выраженным белорусским акцентом, такие как: бероза, дарога, пидаруга и прочие, что придало неповторимый колорит его речи.
Расстояние до озера стремительно сокращалась, ещё чуть, чуть, и вот - Ураааа! Здравствуй долгожданный подлёдный лов!

Зима в этот год выдалась белая и пушистая, была лёгонькая такая метель, фары машины таранили темноту, яркими лучами выхватывая редкие снежинки, от чего Серёже с настоятелем казалось, что они едут не по дороге, а летят на огромной скорости в космосе, где звёзды мелкими снежинками разлетаются в разные стороны.
Тем не менее, время тянулось резиной, часы раскладывались на минуты, минуты, на секунды, тикающими в машине часами время подгоняло наступающую утреннюю зорю, а попутно и такое понятия, как жизнь. Всё это стремительно заворачивалось в мозгу у водителя, анализировалось и крошилось на мелкие такие осколки… Сзади "Жигулей" остались короткие февральские сумерки, поздний вечер уже сомкнулся, а автомобиль как стрела стремительно пронизывал длинную, зимнюю ночь.

Серёжа на Селигере бывал редко, солнце в тундру и то чаще заходит. На дворе устоялся конец зимы, февраль на ниточке повис, вот, вот уже должен был наступить весенний март, это было самое и что ни на есть хорошее время для подлёдного лова, и Серожа давил ногой на акселератор, несясь чертом, он совсем не чувствовал стремени.
- Да, замунтузим мы с попом рыболовное дело и будет у нас с уловом полный верняк! – зевал он мечтательно по дороге.

В пути они сначала разговорились, да вот беда, перестали находить понимание. Серёжа поймался на мысли, что взаимопонимания ему сейчас совсем не нужны. В этом виде и в этом образе, они были ему нужны, как волку стоп-сигналы, в его душе от чего-то стало появляться состояние пустоты. Но, не смотря ни на что, он любил жизнь и по-прежнему давил на акселератор, не желая терять ни минуты.
В глубину его сознания вдруг стали закрадываться воспоминания, которые решительно складывали его пополам, так Сергей стал осознавать, что начинает терять жизненный позитив.
- Эх, блин! Ветры дуют не так, как хотят корабли… - тяжело вздохнул он и стал перекладывать руль на очередном повороте, по-прежнему находясь в придуманном мире.

С настоятелем толстым как бочка судьба свела их случайно. Серёжа работал продавцом в магазине рыболовных снастей, где среди покупателей оказался и настоятель. Они разговорились, настоятель в подлёдном лове знал какие-то тонкости, заговорили о настоящей рыбалке и вдруг оба решили, не глядя махнуть на Селигер, в бывшую обитель, до которой они, правда, потом не доехали.
Не смогли они до неё доехать и всё тут, но, однако пытались, и всей душою стремились. А стремление и желание, да ещё вместе взятые – это великая сила! Это то, что отличает героя от простых граждан! Герой не тот, кто совершил поступок, а тот, кто на него в мыслях решился.

Но суть рассказа не в этом, а в том, что его новому другу настоятелю, совершенно нельзя было пить водку, да и Сереже, в общем-то, тоже.

(Трудно сказать, таким же является человек после того, как уже принял? Одни говорят, что он остаётся прежним, другие категорически утверждают, что – нет! Человек, который "поддал", это уже совершенно другой, он мыслит и думает по-другому, по-прежнему оставаясь в своей оболочке, и не боле того... Тут примеров можно приводить великое множество: Редкая пьяная женщина устоит соблазну отдаться, чего бы трезвая совершенно не допустила, у пьяного усиливаются чувства, да собственно, что я Вас тут лечу? - Вы сами прекрасно всё знаете, всё, кроме конца рассказа, суть которого, увы, очень далека от рыбалки).

Когда Серёжа заехал за настоятелем Феофаном, тот уже был экипирован полностью по-рыбацки, коловорот, ледоруб и всё прочее было при нём, но тут вдруг выскочила матушка и стала Серёже наушничать, что батюшку она оставляет на его, Серёжину богобоязненную ответственность, и ещё добавила, что настоятелю, если такое случится, абсолютно недопустимо давать сотовый телефон ни под каким предлогом, что Серёжа по неопытности, совершенно пропустил мимо ушей.

Они с настоятелем обнялись как друзья, сели в машину и рванули на Селигер.
Настоятель поначалу долго молился, а потом достал из-под рясы бутылку водки, и со словами: – Слава Богу, что матушка отвязалась, а то прицепилась как банный лист к заднице – закрутил бутылку винтом и тут же в один присест махнул её окаянную, за здравие.
Это было аккурат перед Осташковым. А после Осташкова батюшка достал вторую бутылку, и так же безжалостно с нею разделался. Глаза его налились красным цветом, как у быка перед случкой, потом он попросил Серёжу притормозить по маленькому, а после с Божьей помощью стал просить сделать только один звонок по сотовому телефону чисто по Божьим делам. Сергей, четко помня советы матушки, долго отнекивался, но, в конце концов, сдался.
- Феофан, смотри, только один звонок не более минуты целевым назначением, то есть строго по богоугодному делу. На что Феофан довольно перекрестившись, крякнул: – Де быть по сему! – так стукнув своим здоровенным кулаком по торпеде, от чего на ней остановились и перестали тикать часы.

На деле настоятель долго разговаривал от лукавого с какой-то там грешницей, пока Серёжа с силой не вырвал у него телефон.
- Какое же это богоугодное дело? – в темноте салона дырявил он взглядом нетрезвого настоятеля.
- Сын мой! Всё, что в этом мире твориться, всё это Богу угодно – отрешенно сказал Феофан, и как понял Сергей, это было последним, что настоятель смог произнести вразумительно.
Потом его бородатая голова поникла, подпоясанная ремнём безопасности, которым он сразу же пристегнулся, как только сел в "Жигули", рассуждая по принципу: – береженого Бог бережет, а с не береженым может быть всё, что угодно. А то и того хуже…
- А что может быть и того хуже? - Серёжа зачем-то спросил сам себя. - Наверное – только смерть! – тут же ответил он самому себе, от чего на его голове волосы встали дыбом. Эта мысль сверкнула у него серьёзно и основательно.

- Человек живёт и думает, что смерть его ждёт впереди, но оказывается, что нет, она всё время идёт рядом – от таких мыслей водитель вспотел.
Он был не просто, а трагически самолюбив, поставив свою жизнь на тёмненькую лошадку. Страх пересилил все доводы разума, но рано Сергей испугался. Он пока был живой, и от осознания этого счастья на нём чуть, чуть не опалились трусы. Но всё равно, это было не то ощущение, в нём не хватало огня спасённого душевного счастья.

Голова вместе с бородой Феофана мирно болталась над ремнём безопасности ещё минут десять, как вдруг неожиданно зазвонил сотовый телефон, резанув по слуху весёлой мелодией.
- Аллёу? – приложил к уху трубу Серёжа.
- С тобой скотина, говорит начальник отделения милиции уголовного розыска. Отвечай мне четко ублюдок! – услышал он угрожающе в трубке, от чего "Жигули" на дороге неожиданно завиляли.
- С твоего поганого телефона ровно десять минут назад был звонок моей жене от любовника. Я точно знаю, кто ты и номер твоей тачки, и хочу знать, кто только что говорил с моей женой!!? На раздумье тебе даю ровно одну минуту, иначе законопачу далеко и надолго по самое не балуйся!!! Ты сейчас за Осташковым между двумя сотовыми вышками, у последней тебя встретит милицейский патруль и откроет огонь по колёсам, а второй тебя уже догоняет!!! – и в трубке послышались длинные гудки.

- Феофан, Феофан! – толкал Сергей в бок настоятеля. - Ты кому звонил, сука!!?
На что настоятель только пьяно и нечленораздельно мычал.
- Хорошо сидим! – вдруг невпопад вырвалось из уст Феофана.
Сергей чувствовал себя котом на подводной лодке. Он остановился и лихорадочно принялся срочно искать выход. Он сейчас находился как бы под увеличительным стеклом, судорожно ища спасительную лазейку.
- Надо бы мне быстро свернуть с дороги, а то меня просто-напросто - ррррррррасстреляют, и это вместо подлёдного клёва…? - терялся в мыслях рыбак, понимая, что ему остаётся только лишь материться. Сергею вдруг захотелось выскочить из ботинок, бросить машину и убежать босиком куда-нибудь далеко, далеко по белому снегу. Но бросать машину ему, невинно пострадавшему было жалко.

Тут снова раздался звонок, и водитель как загипнотизированный нажал клавишу для ответа.
- Кто с ней говорил, гад!!!? – проорал голос на том конце далёкой беспроводной линии.
- Да я, да это поп Феофан… – пытался растерянно отвечать Сергей.
- Тебе в пожарниках бы работать, уж больно хорошо заливаешь!!! – ревел голос начальника. - Мы ща из твоих гребенных "Жигулей" решето сделаем, сито как из особо опасного, маленький ты мой саботажник – надрывался голос на том конце провода.
Сергей глянул на Феофана, но тот, очнувшись, так метнул взор в его сторону, что рыболов разом вспотел, потом Феофан послал взглядом молнию и прожег дырку в двери.
- У тебя что, склероз с прогулки вернулся!!!? – вновь проревел милицейский начальник. - Ещё раз объясняю для непонятливых, тупых и убогих!!! Кто только что с твоего телефона говорил с моей бабой!!?
- Ну, всё, мне конец! – ниже плеч вжался Серёжа.

- Эх, ну и попал я! – тяжело выдохнул он. - Судить да не знать, всё равно, что дрова в слепую колоть. Надо бы срочно найти сворот, надо его найти, и во что бы то ни стало и свернуть в сторону от всего моего кошмара…
Но Сергей сворот найти не успел.
За очередным поворотом, сверкая маячками, поперёк дороги стояла милицейская машина, экипаж которой был с жезлами и автоматами наперевес.
Сергей тихо и уныло нажал на педаль тормоз, и "Жигули" слегка проскользив тут же остановились.
К машине подошел милиционер и, клацнув затвором, открыл дверь со стороны настоятеля.
Феофан взял в руки свой огромный нательный крест, быстро перекрестился, наставил его на милиционера и громко изрёк: - Изыди сатана, а то прокляну!!! От чего милицейский ствол, указывавший полёт пули, тихонечко так опустился…
Сзади послышался поспешный скрип тормозов, это была уже другая машина.

Эти секунды, для Сергея были долгими, долгими, как перед боем… Между ним и настоятелем вдруг появился чертенок, он помахал в руке хвостиком, и ехидно спросил Серёжу: – Ну что, доигрались? Ваше высокое благородие…? - Ты же не о рыбалке всю дорогу мечтал, и не о рыбе, а о голых бабах… Оглянись на заднее сиденье, вон они, там, как ты и хотел. Он повернул голову Сергея назад…
Ба! Там и вправду сидели две обнаженные женщины с такими рейтингами, от чего у Сергея и настоятеля дух просто перехватило… Но тут милиция, да ещё так не вовремя.
Сергей потянулся рукой, дотронулся до одной из них с видом так желанной киноактрисы, которая была готова тут же исполнить любое его желание, но когда он дотронулся – она вдруг пропала, он дотронулся до второй, но та тоже пропала, а потом пропал Феофан и милиция с автоматами… Серёже вдруг стало как-то темно и не очень уютно…
- Чем светить в темноте будешь? Кремлёвскою звездой? – съехидничал черт.
- Для душевного толчка, нужно выпить коньячка – вдруг пронеслось в мозгу у Сергея.
Он хотел не просто выпить коньяк, а целиком съесть всю бутылку, но боялся подавиться осколками.

* * *

Судорожная действительность встретила Сергея пренеприятной реальностью…
- Больной, вы меня видите…? – из страшной застывшей тишины, как из тумана стало доноситься до его глухого сознания.
Тишина была такая твёрдая и застывшая, хоть ножом режь и кусками бросайся.

Сергей открыл глаза и увидел белый потолок больничной палаты, плывущее лицо врача нарколога, капельницу и свои связанные руки…

- Он у вас оказывается буйный, всё на рыбалку на Селигер порывался с попом, с милицией там воевал… - Вы знаете, у него - белка. Белая горячка, белая, белая, с пушистым таким хвостиком… – сделал заключение нарколог, обратившись к Сережиной жене, на глазах которой застыли скупые слёзы. - Такое состояние бывает только после длительного запоя...
- Белый, белый, совсем горячий… – про себя криво ухмыльнулся Серёжа.

(Эх, не моя это фраза, но сказана метко).
Русский человек отличается способностью находить выход из любой ситуации, но ещё большей способностью он отличается находить туда вход!

Но как бы то ни было, хотим мы этого или не хотим, прошлое всегда остаётся с нами…

Андрей Днепровский – Безбашенный.

8 января 2006г