Россказни не старого Ер-кека

Часть первая: БРЕД.

Было утро и хотелось спать, пора безделья похоже безраздельно властвовала вокруг. Чтобы проснуться, было решено заняться творческим демаразмотизмом и всяческой хренотенью. Под ор Roxett_а, великолепно сочиняется всякая муть подобная этой, наверное, напишу балладу о свежем, или свежую балладу. Баллада о свежем (писалось под воздействием «Бочки золотой светлой»). Описание субботы переходящей в воскресенье. Подъем в 9.30, формирование плана действий. Умывание носа, расчесывание выросшей за ночь щетины, завтрак, одевание и вот ново испеченный Дон Еркек, с ленивой важностью вышел в свет милого, нежного утра. Ему было хорошо и все еще радостно – во сне он видел ее, большую рыжую тараканшу, раздавленную пролетающим мимо троллейбусом без номера – это сулило несомненную удачу, судя по текстам песен многоопытного Roxette.
Вдруг, у него предопределенно возникло желание - удивить фиалку из чужого сада, девушку Окси. Это было желание настоящего Дон Еркека – показать гражданке, перл коллекции порно шедевров под названием Плот-ь. Коллекция собиралась Дон Еркеком долго и трепетно, в течение всей многотрудной жизни, борца с фальшивым майонезом Балтика. Перл был самым значительным достижением порно индустрии конца тысячелетия, так как все участники были в розовых носках, до коленок и подтяжках с поросенками, каждые три минуты актеры произносили нежно и возбуждающе слово окей, и терлись выбритыми бровями о режиссера маэстро Хренничелли. Шедевр возбуждал желание во всем, что имело способность к шевелению.
План Д.Е. обретал форму. Набрав полную грудь воздуха, он высказал телефонной трубке свои рекомендации и надежды на скорую встречу под тенью РНПК (здание в котором Д.Е. работал). Глазасто-фиалковая Окси томно ответила утверждением классика Еркекской прозы «Хочу, не хочу будет позже – есть такое слово Надя». Забегая вперед можно отметить, что, это было началом бурнейшего периода жизни Д.Е. Встреча состоялась в условленное время «под дубами», так Дон Еркек называл место своей службы – он работал старшим наклейщиком марок на киндер - сюрпризы при штабе помощи голодающим владельцам фотосалонов.
Хотелось бы чуток рассказать о гражданке Окси. Росту она была небывалого, высоты то бишь. Д.Е., рядом с этим произведением смотрелся, несколько недоделано, в связи с этим фактом Д.Е., ехидничал и молил волоокую мулатку, ссутулиться или подогнуть ноги, на что неизменно получал совет про пришивание ног подлиннее, про «не сутулься Карло» и про каблуки. Также замечено было многими, что девица не красавица, зато знает литературу и читает книжки. Как-то раз удивила Еркека до некоторого опупения – прочла стишок про морских лошадей… Обладала мозгом (дурой было не назвать), пила практически все. Париться не могла, падала с лавки. Выросла без батюшки. Мать свою держала в стойле. Сестер и братьев не имела (стало быть не извращенка… хотя…). Обладала фигурой, называемой в народе плоскодонкой. Иногда могла кончить от взгляда (качество редкое - согласитесь). Ноги были завидной длины, компенсировали длину рук и среднекоряжный face. В общем была она не принцессою, но была как говорится с изюмом, то бишь имела изюминку. Свидание было скоротечным и нежным – влюбленные говорили друг другу приятности, пили шампаньско из погребов барона Фикуса, перемешивая его монгольским коньяком. И массировали друг друга взглядами. После пары булей (буль-буль) Дон Еркек отважился порадовать Окси гордостью своей коллекции, супер кассовым мультфильмом «Куку-Руку» - это была эротическая история о близнецах Куку и Руку, которые весь фильм пытались добиться взаимности у девушки по имени Чучу-н-дра, в фильме присутствовал счастливый конец. На 15-й минуте просмотра нашим героям, внезапно захотелось пива. Первое было осуществлено быстро, для продолжения банкета был выбран тропический кабачок «Трупикана». «Трупикана» встретила их великолепием запахов и негром в кожаном переднике. Негр сверкнул желтыми зубами курящей акулы и смущенно шмыгнул блестящим черным носом. «Здрэзъди» - произнес он радушно и отточенным движением показал Дон Еркеку, чрезвычайно знакомую фигуру из трех пальцев, в массах называемую фигой. Фига была крупной, иссиня-черной и оскорбительной. Возмущенно потребовав объяснений, Еркек с трудом выяснил, что фигой на родине негра потчуют только самых почетных гостей и теперь они обязаны ответить ему как минимум двумя фигами. Приветственный ритуал «Фиговина» был завершен под блаженное бормотанье негра, после чего Момоно – так звали негра пофигиста, что-то записал на необъятном носовом платке. Халдей (официант) Вован нехорошо улыбаясь, нежно ковырял сизый нос, при виде сладкой парочки, он заулыбался еще более нехорошо, подмигнул негру и залопотал душевно «Добро Вам пожаловаться к нам похарчеваться, госте дорогие. Рады нахарчевать Вас Панове. Почету Вам и аппетиту всяческого». Удивленно переглянувшись после такого вступления, влюбленные разместились на проволочных креслах и принялись изучать меню. Меню было в основном рыбно-экзотическим, первое что, бросилось в синие глаза Окси, называлось - пельмени мелкие, внимательно вчитавшись она поняла, что ошиблась – это были пираньи мелкие, далее следовали «Просто щупальца». Список блюд был обширен – поэтому привожу краткий перечень:
- холодная закуска «Макак ин хвост»
- супер блюдо «Прыгающий лосось - дольками»
- холодная закуска «Руки спрута»
- фирменное блюдо «Котлетки по шикарному, из ничьих детей»
- холодная закуска «Сморчки»
- фирменное блюдо «Поевшая мурена»
- салат «Титаник»
- салат «Оттепель» из морских помидоров, морских огурцов и т.п.
- салат «Дубинушка»
- горячее блюдо «Выхухоль горячая» (также имеются горячие Похухоль и Нехухоль)
- горячее блюдо «Копченые индийцы»
- специальное блюдо для новых «Просто пальцы с хреном»
- фирменное блюдо «Не спасшийся дельфин»
- холодная закуска «Сельдь готовая, с луком»
- салат для смелых «Капкан»
- салат «Ночной сюрприз»
- коктейль «Рыбий жир с пенкой»
- коктейль крепкий «Как всегда»
- фирменная дичь «Голый пеликан»
- коктейль из планктона «Осенний блюз»
- экзотическое фирменное блюдо «Укачало»
- салат из мидий «Сам открой»
- фирменное блюдо «Конец - тяжелого дня»
- салат «Похмелье»
- фирменное блюдо «Голубые …. ели»
- фирменное блюдо «Макароны с угрями»
- фирменное блюдо «Яйцо морского льва»
- салат «По рукам»
- индийский салат «Кама сутра из морских пчел»
- шницель «Паганина»
- салат из зелени «Мечта депутата»
- холодная закуска «Душеная рыба»
- горячая закуска «За что?»
- мясное ассорти «Убили негра» (подается бесплатно к горячей закуске «За что?»)
- суп из голов « Неуловимая обалдевшая черепаха»
- суп «Солянка морская из капусты по флотски»
- специальное блюдо «Волосатый кнедлик»
- специальное блюдо «Бритый жоп»
- фирменное блюдо «Чеченская отбивная»
- фирменное блюдо «Зубная боль»
- салат из проросшего морского овса «Посчитай»
- салат из сала морской свиньи «Сами ешьте»
- фирменное блюдо «Копчик гориллы»
- специальное блюдо «Дождались»
- фирменный суп №1 «Не того»
- фирменный суп №2 «Ого-го»
- фирменный суп №3 «Итого»
- самое популярное горячее блюдо «Бризоль шеф - повара»
- острое осетинское блюдо «Ножички»
- приправа «Хреновая»
- вегетарианское блюдо «Конюшня»
- десерт «Помогите»
- безалкогольный чай «Трезвость»
- алкогольный чай «Норма»
- коктейль с сюрпризом «Дурень»

Акцентировав внимание на менее пугающих названиях, пара наша заказала – фирменное блюдо «Прыгающий лосось дольками», «Бризоль шеф повара», безалкогольный коктейль «Блю небеса», ну и само собой пивко, в темных элевых кружках. Через каких то полчаса, Вован весело свистя, подал все необходимости для харчеванья и удалился, ковыряя уже совсем не в носу. Лосось шустро прыгал всеми своими дольками при малейшем прикосновении, пиво пенилось искряся пузырьками в глазах, коктейль был приправлен медным купоросом и не вызывал никакого желания для попить. Съели и выпили однако все, наступила приятная пора сытости и глубокого удовлетворения. Щелкнув двумя пальцами Дон Еркек, потребовал счет и шевеля кустистыми, не знающими бритвы бровьми, со знанием дела принялся изучать каракули Вована. Самым примечательным в счете была стоимость обряда «Фиговина», но ведь это и была изюминка заведения, именно из-за обряда народ возвращался к «Трупикане», во всяком случае, мысли их теплые, вызывали громкую, бесконечную икоту у веселого Момоно.
С тоскою рассчитавшись Дон Еркек, улыбнулся и предложил побоулировать в боулинге «Попал». Шары они видно на то и шары, чтобы их катали, подумал Дон и тут же вспомнил, знаменитую битву под деревней Хрюкино, очень живо описанную школьным историком. Варвары катали головы поверженных врагов в боул и якобы от этой забавы, возник современный боулинг. Совершив ритуал «По текилке», знакомый каждому настоящему боулитристу, выкрикнув ритуальное Хо Хо Хо, парочка с энтузиазмом принялась боулировать. Боулирование процесс тонкий – Дон Еркек это знал, поэтому он начал вторым, тем паче, что представилась возможность потаращиться на Окси с тылу. Целясь в очень интересной позе, она напоминала метателя тарелок. Ноги Окси покрытые колготами от «Армяна» - впечатляли своей открытостью и длиной, ни у одного метателя тарелок таких ног не было, да и не могло быть, откудова у них эдакое. Боулирование набирало силу, счет неумолимо увеличивался в пользу колготов и Дон применил коварный прием, фортуна тут же повернулась к нему передом. Игра круто переменилась, счет выровнялся и дружеская ничья увенчала пребывание в боулинге. Выпили за удачу под тост «Мы сделали и..кк (их)». Спьяну захотелося принести жертву искусству, для жертвоприношения был выбран темный, культовый, закрытый клуб «У саманных ампиров». Это место славилось тем, что было там весело, но иногда там били рыло. Осторожный Еркек не хотел туда переться, но любопытство и утреннее воспоминание о тараканихе увиденной во сне и сулившей несомненную удачу, подвинуло Дон Еркека, на скользкий путь к искусству.
Услышав адрес бородатый, пухлый таксист внимательно изучил свои мозолистые руки, почесал затылок, хмыкнул и смачно произнес «Двести», словно говорил он не о деньгах. Закрытый и темный клуб, с леденящим сердце названием «У саманных ампиров», встретил влюбленных могучей железной дверью с таким же могучим глазком на уровне носа. На двери виднелась надпись «Вход только в одежде (официальной)». Мрачный, покрытый темной краской звонок, ждал пальца, дрожащий палец обреченно нажал на кнопку, дверь ожила и заговорила томным, ампирским голосом – «Простите Вы к кому?», - «Мы отдохнуть», - ответил Дон Еркек, новый член братства Фиги. Дверь проявила коммерческий интерес и промолвила, дохнув перегаром - «Проходите please». Рассчитавшись, Дон ласково заметил Окси – «Потом отдашь». Астропрогноз сулил ему скорое возвращение долгов и приобретение, чего-то нужного в хозяйстве. Могучая двухметровая ампирша, с большими темными усами и спелой грудью, провела их в центральный текильный зал, в зале громко играл гимн Кока Колы, в горящем камине дымились, чьи-то туфли. Присев на массивные дубовые скамьи, влюбленные с тревогой огляделись. Все присутствующие были в темно-красных смокингах, но почему-то без штанов, на головах красовались горящие свечки – зрелище было феерическое. Официант в чалме, с волосатыми руками и припудренным носом, скромно любовался белыми носками Дон Еркека. Заказав текилу по эскимосски с китовым пупком, Дон выяснил, что в данный момент в клубе происходит древний румынский обряд «Гори, гори мой свеч». Чем дольше горела свеча, тем более уважаемым становился ее обладатель, счастливый и обкапанный парафином. Приближалось время шоу, принесенная текила, вызывала гордость за эскимосских виноделов, своеобразный вкус китового пупка покорял пикантностью, а размеры внушали уверенность в завтрашнем дне. Свечи на головах почти догорели – народ волнительно посматривал в область темя, разносился легкий запах тлеющих голов и тревожный ропот свеченосцев. Самый худосочный из них, слегка поухивая от важности момента, принялся нежными дуновеньями тушить остатки ритуала на головах нервничающих свеченосцев. Неуловимым жестом магистр свечи, снял с себя огарок и объявил начало нового дня – часы пробили полночь.
Таинственность и мрак окружили все помещение. Включилось тусклое освещение. Вдруг раздался громчайший чих и простуженный голос произнес «Шоу начинается». Шоу началось с эффектного поцелуя двух нехилых теток, народ удивленно переглянулся и стал наблюдать за действом. Продолжение было неординарным, тетки стали снимать с себя скудные одеяния, похотливо тереться концами носов друг об друга, не забывая крутить при этом обручи. Видимо у них у ампирш, так принято – сначала потереться, а уж потом все остальное – домыслил про себя Дон Еркек (во мозг). Все остальное выразилось в сумасшедших прыжках тетенек по всей территории, трениях друг об друга уже не носами и громких хлопках мохнатыми руками об копчик. Утомившись, горилловидные личности, оттопырив трусцы, грациозной трусцой обошли зал, поглотив некоторую часть наличности щедрых туземцев. Следующим номером выступила более скромная пара, танцующая аллергический танец водопада, под обильные возлияния нетрезвой публики. «Водопад» выражался в постоянных падениях чудной, тучной девушки – яркой представительницей среды потомственных дояров, на хрупкие руки, дьякообразного партнера. Он привычными движениями перекидывал девушку через шею, при этом его трехдневная щетина, нежно щекотала необъятное тело партнерши. Тело трепетало и охало. «Тррр, тррр, тррр, оххх, охх, ооох». Все с тревогой наблюдали за очередным падением девушки, – оно было удачным, партнер выдержал тяжесть пышных прелестей, издал неприличный звук и артистично сел на шпагат. Зал забился в овациях, народ искренне радовалась концу «Водопада».
Публика вдохновенно квасила и одаривала друг друга ощупывающими взглядами. Народ созрел для разврата… Некоторые полезли, некоторые поползли на барную стойку и начали пляску. Стойка была узка и наиболее упитые плясуны падали на бармена в дырявых, то ли трусах, то ли шортах… Упавшему телу наливали горилки и отправляли обратно, не забыв отобрать чаевые. Внезапно внимание Д.Е., привлекла голосистая гражданка, причем не сама гражданка, а именно ее голосистость или сиськоголость… Гражданка была в критической стадии упития и напоминала Снегурочку писающую в сугроб… Покачиваясь она выстрелила бюстгальтером в лысого мордатого субъекта, он порозовел от счастья и всеобщего внимания… А затем потекло переработанное beer… Дело происходило прямо на стойке и бармен как мог, уворачивался от могучей струи Снегурочки… Сам виноват - перепоил. Сделав дело, тетка пошевелила ногами и как положено настоящей Снегурочке заголосила – «Цалаватца хачу» - лысый субъект с готовностью привстал… Но… Снегурочка выбрала другого Деда Мороза… Это конечно польстило Д.Е., которого теплые губы нетрезвой Снегурки обняли повсеместно… «Ну а ниче, так она» - успел подумать Еркек. Удар лысого субъекта, пришелся прямо в дыню Еркека… «Твою мать, нос видать уломан» - первая трезвая мысль Д.Е., за вечер, была именно такой. Д.Е., попытался собраться и узреть откудова это прилетело… Второй подарок пролетел мимо Еркека и динамитно приласкал Снегурку… Она охнула и сползла под стол. Лысый намахнулся снова, но за дело взялась добрая Окси… Окси имела пояс темного цвета по толканию ядра. Лысый был не в этой теме и тупо глядел на добрую Окси. Вспотевшая кожа лысого, напряглась и не выдержав напряжения, уступила напору кинетической энергии, которую Окси щедро отдала, ушатав субъекта метким ударом меж мощных нижних конечностей (ядра она толкала ногами). «Ой ей ей, ей ей ей»… Тело упало не шатаясь, как бы срубленное топориллой… И долго еще корчилось оно, глядя на поверженную им же Снегурку. «Надо валить» - мудрая мысль, пронзила, затуманенный мозг Д.Е. Ухватив Окси за руку, Еркек шустро помчался на выход. Удачно пройдя могучие стальные двери, отдышались. Еркек потрогал нос и произнес «Полома’т». «Да херня» - сказала добрая Окси. «Людям на войне головы отрывает, а и ничего живут» - вновь выдохнула она… «Экая ты, добрая-то» - с тревогой выговорил Д.Е.
Время было позднее. Таксисты вожделенно смотрели на длинную тетку и мелкого субъекта с побитым носом. «Куда бы нам. А?» - произнес Еркек. «Ну не домой же?» - в тему ответила Окси. «А че поехали к Никифору. Точно, надо же стресс то снять».
К Никифору – то бишь в баню, Окси приехала впервые и в отличие от Дона, ей все было интересно и ново. Посему любопытным взглядом окинула она окрестности. Баня была большой, с камином, бассейном, парилкой, могучим диваном и хлипким столом. Везде было чисто, интерьер украшали веники и самовары.
Испив чаю, народ разомлел и пошел париться. Фиалковоглазая упиралась, хваталась о косяки, не хотела в парилку. Кричала о невозможности – кокетничала видать. Париться Еркек любил, как собственно и всякий потомок великих монголов. Делал он это самозабвенно и со знанием. Поначалу замочив веники, он поддал пару на раскаленные камни. Фиалковоглазая – усаженная голой тыльной частью, на верхнюю полку, от этих действий заойкала и ухватилась за уши. Паровая волна описала круг, возвратилась к Еркеку и подбросила его к Окси, на дышащую жаром, верхнюю полку парилки. Поры открылись и тела заблестели от пота. Через минут пять сидеть стало сложно, пятые точки влюбленных стали закипать. Пыхтя, Еркек разложил полуживую Окси на средней полке, тело глухо тюкнулось о дерево. Дон любовно осмотрел ее – была она розовой и блестящей. «Хорошо то как. А.» - приговаривал Еркек, охаживая веником, вяло шевелящуюся Окси. Было тихо, только звук шлепающего веника разбавлял тишину парилки. Окси процесс парки видимо достал, она что-то забухтела и попыталась встать, потные ноги заскользили и рахъехались, длинноногая гражданка, подмяла Еркека, телом грациозным. Извернулся Еркек, чудом не усевшись мышцатой ягодицей в жаровню с каменьями. В процессе падения была ушиблена нога, потревожен побитый нос и едва не пожарена интимная часть тела. «Пронесло блин» - с укором произнес Еркек, сурово так глядя на Окси. Та в свою очередь, отвязалась – «Говорила же – в банях с полок я падаю». И пошли они мирится, пили Никифоров самогон и прыгали пьяные в бассейн с прохладною влагой.
Ночь пролетела незаметно. Пробуждение было странным – «Где это я, кто это… А че болит то все… Оххх… Тошнит еще…» - постепенно вчерашнее фокусировалось в затуманенном, неопохмеленном сознанье. Рядом зашевелилась Окси – заблестели фиалковые глаза. В глазах ее также роились вопросы, на которые постепенно находились ответы. Понемногу влюбленные ожили, испили чаю и начали, наконец, новый день и новую жизнь…
Прошедшая ночь очень украсила влюбленных. Поменялась окраска лиц, появились синяки на телах, побитый нос за ночь опух и гордо синел на челе Еркека. А у Окси появилась интересная бледность, фиалковые глаза покраснели и обрели весьма оригинальный цвет. Дыни болели, ручки тряслися – вот они какие любовные страданья. В целом парочка очень дополняла друг друга – идилийно смотрелись они вместе.
Еркек позвонил лучшему другу Левонтию – за глаза называемому - «Сало». Кличку эту Левонтий получил за свою могучесть и нехилый комок нервов, расположенный в кармическом центре тела. Пузо Левонтий отрастил как-то очень стремительно, буквально за одно лето и тут же превратился из тощего недоросля в могучего, непотопляемого, вечнопотного, поглотителя пива и мяса. Рано выросший живот изменил Левонтия, не только внешне, но и внутренне. Стал Левонтий зажимист, хреноват, хитрым стал, расчетливым, обожрать норовил опять же. Но осталось в нем и хорошего чуток. Вот за этот самый чуток и любил его Еркек.
Утренний Левонтий, был ленив и зевуч. Прочувствовав ослабленный голос Еркека, Левонтий стал подкалывать Дона и говорить, что-то про свежее дыхание, что, мол даже из трубки разит. Все было лень Левонтию и говорить и думать… «Поспать бы еще» - с тоскою подумал Левонтий, почесав необъятную талию. «Да этот же хрен отстанет» - мыслил он, тупо рассматривая свежую козявку, на указательном пальце. Левонтий сунул козявку в рот, выплюнул, сморщился и стараясь не утоптать, относительно хрупкую жену свою, переполз через нее. «Хотя и дома делать не хер. Поехать что ли, развеяться. Опять же с девкой какой-то обещают ознакомить. А поеду, съезжу. Че тут то делать» - додумал Левонтий. И с некоторым отвращением оглядывая, заспанную, неочесанную жену свою, пошел на горшок, дабы осмотреть утренний стул свой. От мудрых мыслей стало ему легче, да и стул оказался нормален, жидковат правда, но это и к лучшему.




Часть вторая: УТУХАНИЕ ЧУВСТВ.
Возникла новая компания. Кроме вышеописанного Левонтия, появилася девица краса, длинная коса с чудным именем Ксения Селезень. Хороша была девица. Окромя косы и лебединой шеи, имела она ноги, длины и ровизны невероятной. Была у ей волнительная грудь, нетронутые бритвой подмышечные впадины и приятный фэйс. В целом гражданка Селезень была симпатична и трогательна. Как говорится девка хоть куда. Также имела она чувственные губы неимоверной величины и притягательности. Правда все описанные достоинства, растворялись в обилии недостатков, так как стервозиной Ксения была наипервейшей. Опять же фамилия обязывала к соответствию. Селезень как известно яиц не несет, а носит. Соответственно наша новая герла, старалася быть фемисткою. Ну и доброму обладателю относительно нормального стула – товарищу Левонтию, она просто обязана была отыметь весь его маленький мозг.
Для начала дабы приколоться над Левонтием, Еркек проинструктировал Селезня. Прикол заключался в том, что Ксения типа немая и говорить не может. Заставив Селезня помычать, Дон убедился - мычательный талант у девицы не малый. Ыыы – мыые, ууммн, аац, старательно исторгала из себя Ксения, раскатывая и закатывая могучие губы. «Суперно, ты изображаешь» - одобрил ее Еркек.
При цветах, улыбках и бросая пошленькие, похотливые взоры на половогубую чаровницу, вылез из красного мустанга Левонтий. Народ с интересом воззрился на сияющего Лео… «А ниче так коряга» - подумал Лео, рассматривая Селезня. Селезень в ответ вздрогнула, с кошачьей грацией подала лапку на чмок и улыбнулась глядя на трудовой мозоль, в простонародье называемый пузом. «Левонтий, Ксения» - представил их Еркек. Знакомство состоялось. «Очень приятно’с» - выдавил смущенный девичьей красой Лео. «Ыыым мме ууэм» - промычала Селезень. Глаза Левонтия раскрылись. «Дак с изюминкою Ксения – не говорит, но все понимает, не женщина - мечта» - вмешался Дон. Лео, постепенно оттаял и оценив все преимущества женщины с изюминкой, заулыбался и добавил «Приятно вдвойне’с».
«Жара нынче, поехали, омочим тела, что ли» - оживился Еркек. И поехали, помчалися они по дороге утром ранним, по дороге к водоему, за семьдесят километров от славного города своего. Доехали без происшествий, Селезня правда укачало и укаченная девица краса, стала еще красивше. Да гаишники пару раз остановили и завистливо блестя заплывшими от напряженных трудов глазками, осмотрели запасы спиртного в багажнике и покосились на приятных гражданок в салоне. Сало украдкой поглядывало в зеркало, любовалось на Селезня и даже ощутило прилив сил между ног.
Приехали в славный своим пляжем, дом отдыха, под названием «Русалка». Водоем манил прохладой. Наскоро устроившись в нумерах, народ рванул к синей блестящей воде. Она была прохладна и прозрачна. Разгоряченные тела запрыгнули в воду и заплавали и заплюхались и радостно заплескалися. Купались однако, недолго, стали озябать и есть хотелось. Омытые тела, вылезши из водицы, покрылись пупурышками, а девицы так и вовсе посинели. Надо было срочно греться. Вылезли, наскоро соорудили стол и начали трапезничать. «Ну, за знакомство» - провозгласил Левонтий, наполнив рюмки коньяком. «Ууггаа ммнне уухх» - поддержала его Ксения. «Прими Господи за лекарство» - сдавленно проговорил Еркек. Окси блестя глазами с интересом наблюдала за Селезнем – в рюмке у которой плавала муха. Не заметивши насекомого, Селезень стала пить напиток. Делая маленькие глоточки, она тут же наткнулась на слабо шевелящуюся муху. Сначала на лице появился интерес, потом удивление, затем отвращение. Губы сжались, обрели О образную форму и муха вылетела наружу. «Твою мать… Тьфу… Тьфу… Тьфу… У гадость… Тьфу… Тьфу…» - заголосила Ксения. Левонтий широчайше открыл синие глазья свои. Удивился видать от неожиданно обретшей дар голоса Ксении. Уловив на себе взор удивленного Лео – Селезень произнесла – «Да не немая я, не немая». «Эк Вы… А… Прикололи ведь. Купился ведь блин. Можешь че» - с укором и одобрением, пробубнил Лео.
Теплый коньяк согрел остывшие тела, пупырышки рассосались, синева сошла с девичьих тел, стало хорошо и покойно. Народ разомлел и затащился, поглощая ультрафиолет. «Рассказать Вам притчу о могучей Похухоли?» - лениво вопросил Дон.
- Так вот. Жила, значит, была Выхухоль. Обнакновенная такая, посредственная можно сказать. Серенько и незаметно жила она себе, своею выхухолевою жизнью. А жисть то у ей надо заметить была не сахар. Пропитанье надо найтить, шерстку почистить, запастись питаньем, нору в порядке блюсти, да и много еще чего. Да и одинока она была, сердце дымило без любви. Точней сама то она имела виды на некоего кролика, но тот на нее никакого внимания не обращал. Потому сердце и дымило, без утех любовных. А тут еще проблем навалился. Повадился, тырить припасы съестные, какой-то хмырь. По слухам то ли хорек, то ли бобер. Эдак и все стырит блин, а зима на носу уже.
- «Надо че то делать» – уныло думала думу Выхухоль, штопая дырку на шкуре своей. К вечеру шкура была заштопана, а дума додумана. Придумана была хитрая ловушка. В сало была засунута игла. Съев жука водоплава, совсем восхитилась собой Выхухоль. «Экая я умная то, пущай теперь попробуют сало стырить».
- Проснувшись с утра Выхухоль, крепко ругнулась. Сало исчезло, иголка валялась рядом с запиской. Надпись гласила – «Хорошее у тебя сало Выхухоль, да и сама ты ниче так». Вскипела выхухолева кровь, засверкал грозно взор, встала шерстка дыбом, зубы зажелтели оскалом хищным. К бою стала готовиться она. Первым делом наточила вилку, сделала знамя из бумажки туалетной, иглу помазала страшным ядом, накатила коньячку и стала ждать злого абрека.
- Злой абрек появился далеко за полночь. И нагло захрустел выхухолевою морковью. «Ну сволота сейчас отгребешь» - прошипела Выхухоль, подползая к хрустящему объекту. Остро заточенная вилка глубоко вонзилась в мягкое место абрека. «Ой. Ой-е-е-е-ей…» - заверещал злой абрек. Быстро перебирая лапками, ворюга попытался слинять из норы. Но Выхухоль ухватила его хвост могучими зубьями, а лапой вонзила отравленную иглу. «Ох… Ох… Ах» - абрек схватился за пушистую грудь и перевернувшись упал на спину. Увидела тут Выхухоль злодея – спереди и обмерла. То был братец Кролик. Интеллигент и умница, лежал и помирал он теперь на полу в ее норке, блестя своими интеллигентными очками. А ведь между прочим, Выхухоль была давно и безнадежно влюблена в братца Кролика. «Вот ведь блин жопа то какая. Помрет ведь. И не узнает о моей любови. Ан нет уж. Не бывать этому. Не бывать.» - вихрь мыслей в мгновенье ока пронесся в выхухолевой голове. И стала она действовать, примочки прикладывать, грелки ставить, клизмы всякие, уколы колоть. И выходила ведь, смогла. Вот молодец какая. И стали ее звать в лесу не Выхухоль, а могучая Похухоль. Мол все ей по плечу. А кролик Братец поправился и поженился на ней. И зажили они и заразмножалися.
«Вот такая вот притча – а мораль у ей такая. Никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь» - договорил Дон, наполняя стопки. «Ну дак за Похухоль» - поднял стопку Еркек.
Девицы под впечатлением от притчи всхлипывали и утирали слезу, за почти подругу – Похухоль, они выпили с удовольствием. Сало потихоньку переползло к Ксении. Отуманенная, расчувствовавшаяся она и не заметила этого хитрого маневра Лео. Сало тем временем стал шептать ей на ухо всякие пошлости о ногах ее, глазах прекрасных, бровях вразлет и губах коралловых. Под воздействием коньяка и шептанья Левонтия, гражданка Селезень стала размякать. Душа феминистки стала раскрываться навстречу похотливым чувствам гражданина с пузом. Видать подействовали ферромоны исходящие от опревшей подмышки Лео – надышалась Ксения, охмуряющих запахов. Сало тем временем не терялся и прочно присоседился к боку Селезня. Прилип пузом к нежнокожей водоплавающей девице и задышал несколько неровно.
«Че то жарко, может в отель пойдем, шампанского дерябнем?» - с надеждой спросил больше как-то у Селезня, чем у остальных Левонтий. «Да пошли че» - откликнулся Еркек. Номер, который сняли, был большим двухкомнатным люксом, с двумя широкими кроватями. После шампани крышка у девиц съехала окончательно. Очень этому удивился Еркек – «Че это они а?» - спросил он у Сала. В ответ Левонтий подмигнул и показал пачку лекарственных средств, в простонародье таблеток. «Так я им средства насыпал возбуждающего. Ну и нам тожеть немного добавил. Я полтаблетки жене дал недавно, дак насилу отбился» - прошептал Лео.
А девицы тем временем… Выпив шампанского девчонки возбудились, оживились и поразмыслив отправили мужиков за новой порцией горячительного. Окси нежно коснулась теплых губ Ксении и тихо прошептала – «Ты такая милая». Ксения поначалу вытаращилась, но потом, возбужденно коснулась талии Окси. Одежда мешала им, прелестницы расстались с нею, оставив на себе лишь белье. Поцелуй соединил их губы, языки медленно и нежно соприкоснулись. Рука Ксении скользнула по груди подружки и потихоньку освободила груди Окси от объятий бюстгальтера.
Едва успели девицы прийти в себя, как пришли их молодцы-огурцы, с напитками и нетрезвым весельем. Увидевши натрахавшихся женщин, молодцы переглянулись, но рассчитывая еще, на взаимность от добрых и милых теток, глумиться над их видом не стали, ну или почти не стали. Еркек например выдал всего одну фразу – «Какой-то у тебя вид трахнутый» - порадовал он разомлевшую Окси. Та активно начала утираться. «А так?» - спросила она. «Дак другое дело» - ответствовал Дон. Левонтий из скромности вообще промолчал, лишь сверлил глазками, не совсем прикрытого Селезня, оценивая присутствующее и дорисовывая недостающее. «До чего хороша, впендюрить бы. Авось даст» - вожделенно думал Лео и вновь ощутил шевеление междуножья.
«Ну где наш волшебный напиток - шампаньско, который искриться и играет золотыми пузырьками на солнце» - произнесла Окси. Засуетившись, Левонтий наполнил граненые, гостиничные стаканы и вновь закружил компанию, водоворот распития, умных разговоров и заинтересованных, массирующих взглядов. По мере убывания в емкостях шампанского, народ все больше раскрепощался. В основном, дабы развеселить, молодцы активно, рассказывали им анекдоты. Анекдоты были разные, но основной упор делался на анекдоты пошлые и весьма пошлые, можно сказать пошлейшие. Ну типа…
· Вылазит медведь по весне из берлоги. Весь с ног до головы измазан какой-то слизью. С трудом разлепляет глаза, осматривает себя, обнюхивает. И рычит: «Бляяядь. Опять всю зиму вместо лапы, *** [penis] сосал»…
· Верх подхалимажа. Директор с секретаршей в постели. Она спрашивает:
- Иван Иваныч - вы уже ввели?
- Да, и уже давно...
- Ой, какой большой !!!
· Ночь, на кровати спит парень - и вдруг кто-то стаскивает с него одеяло. Он в ужасе просыпается:
- Кто здесь?
- Это я, твой конец. Готовь тряпочку...
· Поспорили управляющие Нью-Йоркского и Московского Диснейлендов, чья комната страха страшнее. Зашел, значит, управляющий Московского в их комнату: скелеты всякие, привидения - в общем, ничего интересного.
Заходит теперь американец к нам, видит: темный длиннющий коридор, а в самом конце грузин на корточках сидит, в руке держит горящую свечку.
Грузин:
- Попа мыл?
- Мыл.
Грузин молча тушит свечку...
· Сберкасса, очередь. Забегает мужик с обрезом и в маске:
- Всем на пол!!! Лицом вниз!!! Лежать!!!
Забегает в кассу. К кассирше:
- На колени!! Сосать!!
Та безоговорочно выполняет требования террориста. Тот, расслабившись, снимает маску:
- А дома мы, значит, не можем?! Дома мы, значит, рыгаем?
· Встречаются два мента. Один говорит:
- Блин, такую позу на днях придумал!
- Ну и какую же? - интересуется второй.
- Да, вот трахаешь жену в своей обычной позе.
Чувствуешь - кончаешь, достаешь пистолет, стреляешь в воздух, у жены там спазм происходит, а ты кончаешь - у тебя аж искры в глазах!
- Да, - говорит второй, - надо попробовать. На следующий день приходит на работу грустный, растерянный. А первый его и спрашивает:
- Ну как, понравилось?
Да какой там, - отвечает второй мент, - трахаю жену в своей обычной позе. Чувствую - кончаю. Достал пистолет, выстрелил в воздух, а она меня за хер [penis] укусила и на морду насрала.
· В деревне закончилась свадьба. Ванька наконец-то уединился за занавесочкой на кровати с Манькой. А на печке на полатях дед. Ванька рьяно приступает к исполнению супружеских обязанностей. Час спустя Манька не выдерживает и орет:
- Ванька, да не можу я больше! Помру щас...
Дед с полатей подает голос:
- Не верь, Ванька! От этого дела никто еще не помирал.
Проходит еще пара часов. Ванька не унимается.
Манька снова кричит истошным голосом:
- Ой, Ваня! Ну, отвяжись - не можу я больше. Щас обосрусь!
Дед с полатей:
- Вань, а этому поверь. Это быват...
· Тетка болеет. Раскалывается голова, ломит кости, пошевелиться страшно – тошнит ее. Лежит на кровати и страдает. Заходит муж с признаками спермотоксикоза и начинает сексуально приставать. После вялых отмашек, мол, не хочу, устала и т.д., тетка пытается объяснить, что болеет и не до трах-тибидоха ей.
Он продолжает уговаривать:
- А мы так медленно, осторожненько...
- Да не, я даже пошевелиться не могу.
- А мы рачком, я всю работу за тебя сделаю...
- Меня сейчас вырвет.
- А мы над унитазом...
Заботлив весьма.
· Зашел мужик дома в сортир отлить, а двери не прикрыл. Отлил, потряс концом, а проходящая мимо жена остановилась и спрашивает: Вань, а зачем ты его трясешь? Мужик на всякий случай говорит - А чтоб вырос больше. В следующий раз история повторяется. Отлил он значит, а потрясти забыл. Поворачивается, чтобы выйти из туалета, а в дверях стоит жена, руки в бока, и грозно так спрашивает: А потрясти, что, руки отсохнут?
· В деревне пашет огород, хлипкий такой мужичонка. Из дома выходит здоровенная бабища и зовет его. Миколо, Миколо… Мужичок испуганно – Шо, опять ****ься? Иди щей поешь ебако…
· Глухой хутор. Три хаты. В одной сидят на печи старенький дед и старенькая, старенькая бабушка. Вдруг дед со всего маху бабку по лбу как долбанет. За что??? Да как вспомню, шо тя не девкой взял, так жить не хочется.
· В парке на скамеечке сидит миленькая, чистенькая девочка, с косичками при бантах и в гольфиках. Тут из кустов вылазит, мерко воняющий, грязнющий бомж и протягивает ей гнилое яблоко. - На. Девочка в ужасе убегает. Бомж разочарованно – Ну вот… Ни о каком минете не может быть и речи.
· Урок физкультуры в армянской школе. Девочки учатся крутить обруч. На Манану обруч не налазит. Она пыхтит, потеет, но никак. Учитель – Манана, пэрсик. Нэ порть фигуру – иди домой.
· Молодая парочка сидит в кинотеатре на последнем ряду. Он: - Мань, мы уже тут целый час сидим, а ты меня даже еще ни разу не поцеловала. Вань, я же только что сделала тебе минет! Мне???
Упивши третью бутылку, народ совсем распоясался. «А хотите, я Вам стихи почитаю», - вызвался Лео. Народ с радостью потянулся к искусству. «Давай, давай» - радостно загалдели все. Лео достал записную книжицу свою и поэтично закатив глаза, начал декламировать:
Крошка сын к отцу пришел, и сказала кроха,
– Щас бы бабу хорошо,
– Да сынок, неплохо б.
Люблю я осеннюю стужу и слякоть,
Родной сельсовет с деревянной звездою.
Люблю я в автобусе ехать и плакать,
Что рожь и картошка накрылись ****ою [vagina].
Люблю я болота, луга и трясины.
Бежал бы по ним молодой россомахой.
Люблю я осины, они же красивы.
Не то что березки… Пошли они на *** [penis] …

Поцелуй меня в живот,
Ниже, ниже, вот, вот, вот…

На лобке моем волосья, встали, будто как колосья.
Только пенис паразит, почему-то не стоит…

Девочка плачет, что делать не знает,
Одного *** мало, а два не влезает…

Ты подруга дорогая, зря такая робкая,
Лично я хоть и худая, но ужасно ебкая…

Прежде чем нагнуться,
Надо оглянуться…

К чему любить, к чему страдать.
Коль все пути ведут в кровать.

Посредине улицы, чтоб не расплескать,
Пожилая бабушка, села подристать.
Оглянулась улица, затаив дыхание.
Бабушке приятно – все-таки внимание.

На виноградниках в Орли,
Гусары девушек встречали,
Стихи им нежные читали,
А после все-таки ебли…

Утро таяло в тумане, шелестели камыши.
Грациозные как лани, шли по полю алкаши.

У нее болит живот, значит, кто-то там живет.
Если это не глисты, значит, это сделал ты…

Сидит галка на заборе, вроде бы пустяк.
Пионер подходит с палкой и ***к, ее хуяк.

Если б я была свободна,
Если б я была горда,
Я могла б кого угодно, осчастливить навсегда.
Но поскольку несвободна, и поскольку не горда.
Я могу кого угодно, где угодно и когда.

«Экие стихи у тебя с забабахом. Но веселы» - проворковала Селезень, задумчиво и с некоторым восхищеньем, глядя на Лео.
«Чьих кистей поэзия?» - спросила Окси.
«Сам» - с придыханием, краснея и запотевая от гордости, промолвил Лео.
«Талант, блин» - добавил Еркек икнув.
Лео весь рассиялся и покрылся смущенным румянцем.
«Дай-ка я тебя поцелую» - нежно прошептала Ксения. Лео с готовностью подался к ней. Селезень обняла его могучими губами своими, засосав примерно полголовы…
«Эк она его… Ни хрена себе поцелуй…» - несколько тревожно произнес Д.Е., вытаращившись на сие.
«Да ладно, сами разберутся» - возбудившись от мега поцелуя подруги и поэта, молвила нетрезвая Окси. И увела Еркека, в соседнюю комнату. По соседству, за стеной, слышалась возня, вздохи, сопенье, пыхтенье, какие-то взвизгивания и скрипы.
«Экие, они неуемные» - лениво заметил Дон, наполняя стаканы. Шампанское весело заискрилось, заиграло и приятно защекотало языки. Застенные звуки несколько изменились. Дело видимо шло к концу. Окси стало любопытно. На цыпочках подошла она к двери и прильнула глазом к замочной скважине.
Звуки за дверью усилились и Еркека одолело любопытство. Он подкрался к двери и присоединился глазом к соседям.
А соседи тем временем отрывались по полной. Гражданка Селезень оседлала могучее пузо, лежащего на спине Левонтия и скакала и прыгала, на жалобно пищащем Лео. Смотрелось это очень лихо, так как в прыжках Селезню равных не было… При каждом новом прыжке, нехилая грудь ее подпрыгивала и стукала Ксению по лбу, что еще больше одурманивало гражданку. А приземляясь грудь нежно тюкала сосцами по необъятному брюху Лео, от чего он и попискивал. Но вот утомилась Селезень, поза страсти, поменялась. Левонтий был усажен на пуфик, а прелестная партнерша его, устроилась на пухлых коленках Лео. И вновь начался их беспримерный, по продолжительности и накалу сунь-вынь. Теперь, правда, Левонтию, доставалось покрепче. Кроме всего прочего, Селезень начала страстно царапать его спину и вновь душить могучими губами. Он бедный и попискивать перестал, потому, как доступ кислорода почти прекратился. Левонтий начал приобретать какой-то лиловый оттенок, стал синеть и потихоньку впадать в полуобморочное состояние. Но пороху в Левонтии было все ж не мало, продержался он еще минут семь. После чего, ойкнул и подмял Селезня своей хрупкой ста тридцатикилограммовой тушкой, навалившись на Ксению в бессознательном падении. Этого и не хватало Селезню. В падении она обхватила необъятного Лео ногами и оргазмировала с воплем, и выдергиванием волосенок с бедного, жидковласого венца Левонтия.
А ее сладкий Лео, так и не поняв, кончил или как, понемногу приходил в себя. И синева, сползала с его лица, под напором розовых, свекольных расцветок. Лео смотрелся печально, весь он был какой-то помятый, усосанный и подранный. Волосья на голове повыдраны. Губы и нос какие-то странные, опухшие и цвет подозрительный, усосанный, тело в засосах и страстных поцелуях. Трусы с майкой порваты и в помаде и еще в каких-то пятнах коричневых и воняют жутко. На спине его, красовались яркие отметины от ногтей ненасытного Селезня.
Посмотревши на себя в зеркало, полуоживший Лео, едва снова не брякнулся в обморок. «Ну и рыло, ой бля, а что за херь с губою, какая-то она синяя, куда это я ее сувал-то, а спина-то спина, сука всю расцарапала, а волосы мои где – их же много было, а теперь, да и на голове тоже мало. Ой че болит-то. А это что засос, что ли, а че большой-то такой, у нее че рот такой. Еб твое, ну и рыло»…
Посмотрев на свой натруженный конец, Левонтий ойкнул и тихо пукнул со страху. «Че это с ним? Че он синий-то весь? Во блин попал. Вроде и не били меня. А это что на нем? Ой, да это мозоль. Вот дала, так дала. Ну и Селезень…»
Увидевши трусы и майку, совсем расстроился Лео. «Кто их обосрал, ну не сам же, она что ли, во блин, ну да, вот и помада ейная. А ведь и не скажешь, приличная вроде. Ой воняет-то как. Фу ты. Жене-то че скажу. ****ь, колотить. Ой ну и рыло» - от мыслей таких стало Левонтию, херово, прехерово, можно даже сказать прехеровейше. И пошел он с расстройства к Еркеку, который в свою очередь внимательно разглядывал происходящее в дверную дырку и буквально уссывался от смеха. Успев ретироваться от дырки, Дон, прикрыл тело полотенцем и открыл дверцу дражайшему другу. «Че делать-то, будем» - спросил Лео, шлепая синими, опухшими губьями. «Поправляться» - ответствовал Еркек, «Ну и рожа» - добавил он не удержавшись. «Домой-то теперь невозможно, побьют сковородой» - мрачно произнес Левонтий. «А мне трусы еще кто-то обосрал, а потом помадой, сверху, не ты?» - c надеждой спросил он. «Так это ты помады поел, вот и забурлило» - оскорбился Дон. «Херово-то как, пойдем, что ли поправляться» - примирительно проговорил Лео.
И пошли они в ресторацию, при отеле. Заказали коктал и попить. Коктал – готовится из цельной рыбы, обычно из сазана. В приготовлении оно очень простое. Рыба, чистится, добавляется чеснок, лучок, специи, соль и все это запекается, в коктальнице – эдаком металлическом ящике. Рыба жарится в собственном соку, без добавления жиров и канцерогенов. Пока готовился коктал, народ начал поправлять подорванное здоровье. Выпили – за «Нового дня глоток», за «Дам», за «Прекрасных». А тут и поесть принесли. Поели, попили, коктал оказался просто супер. Потом покупались малость, позагорали, попили чуток.
И стали девицы, Левонтия в порядок приводить. Трусы само собой пошли на выброс, ну и майчонка тоже.
«Поедешь в плавках, а потом заедем, купим» - решили они. Расчесали парня, царапины обработали водкой. Про синяки, засосы и губы – придумали легенду. «Скажешь, что бился с аборигенами, на рыбалке» - понял. Приведя, таким образом, Лео в более стабильное состояние, дали ему еще антиполицаю, чтоб гаишников не пугался. И поехали обратно в славный град свой.
По пути, купили Лео – бельишко. Потом, поехали в славное место в пивной ресторанец – «Эдельвейс», посидеть, попить пивка, в себя прийти.
Хорошее это место «Эдельвейс», пивко варят сами, два сорта, оно всегда, свежее, прохладное и приятное. Закуски неплохие и повара с руками из плеч. Цены нормальные – не пугающие. Интерьер опять же недурственный, зал поделен на такие отсеки небольшие. В каждом стол и две скамьи, каждая на три седока, соответственно за стол могут сесть шестеро. Мебель вся из дерева, дерево какое-то мореное, цвет такой прикольный, приятственный. Обслуга вежливая, лица не бьют, сильно не накалывают и то радость. Официанты поначалу пугались синегубого Лео, но потом ничего, попривыкли. В общем, уселись наши молодцы и девицы, расположились. Пивка сразу заказали, фисташек, бастурмы взяли. Заказали салаты, горячее. Сидят пивко пьют, удовольствие получают, анекдоты рассказывают. Хорошо им, радостно.
Тут к ним еще Генерал подсел. Местный завсегдатай, то ли, кент владельца, то ли совладелец ресторации – Генерал. Его хорошо знал Левонтий. Генерал этот вроде и в самом деле был Генералом в отставке. Пил он все, что горит, трезвым его никто и никогда не видывал. Но собеседником генерал был отменным, нес всякую херь, но тем и вносил, некий колорит и оживленье в беседу и застолье.
Любимыми словами его были – «обнакновенно, обнакновенный, смирно и стройсь», также иногда применял он «рассчитайсь» и говорил официанту «ать, два». Вот и нынче Генерал был в своем обыкновенном состоянии, пил пиво и сообщал окружающим, что человек он обнакновенный, но надо с ним по хорошему, а то сразу смиррно, встать, упасть отжаться… Неся околесицу, Генерал, поинтересовался синегубостью Леонтия. Лео отмазался – мол пиво холодное, вот и посинели. Генерал ощупал свои губья, посмотрел на пиво и произнес – «Дак вот историю вспомнил».
История заключалась в следующем. Служил генерал в Афгане, военным советником. Тогда еще не воевали и войска не вводили. Но спецы наши военные там присутствовали и местных, чему-то обучали. Ну, по рангу, Генералу дали денщика из местных аборигенов. Денщик был парень веселый, какой-то горный душман, ходил с ножищем и при пистолете. Был он и охраной и поваром и постирушкой, в общем, на все руки мастер. Звали его Али. Жил Генерал не тужил, с утра пойдет с Али на речку, порыбачит чуток, рыбы наловит. Потом завтрак, служба после завтрака, опосля обед. Затем отдых – поспать надо пару часиков. А ближе к вечеру к своим к родным можно сказать людям, таким же спецам, в гости, так сказать на чай и спирт. Они недалеко были в пяти километрах. На уазике десять минут.
Жил наш Генерал не тужил, но через пару месяцев, смотрит, а губы синие у него какие-то становятся, даже можно сказать лиловые. Испугался Генерал не на шутку. «Бляядь, херню какую-то подхватил. Наверное от Людки буфетчицы. Ну я ей задам» - негодующе думал он.
Но Людка оказалась не при делах. «У меня нормально все. Как бы мне от Вас, чего не подхватить. Экие они у Вас синие-то, ажно страх берет. Проверяться Вам надо. Да и мне тоже, теперь. Вот не было печали» - стенала Людка буфетчица [известная в народе минетчица]. Стал Генерал думу думать, че ж делать-то. Но делать было нечего, пошел к доктору.
«Вот мол доктор так и так, губья синие, чего делать-то?».
Доктор посмотрел, посмотрел и говорит – «А Вы чем питаетесь? Курями Вас случайно денщик не кормит?».
«Кормит, кормит. А это чего от них что ли?» - ошарашено, отвечал Генерал.
«Ну не совсем. Дело в том, что здешнее население, мужского пола, совершенно обделено женским вниманием и они совокупляются с кем и с чем ни попадя. В частности с курями. А потом у некоторых потребителей куриного мяса синеют губы и не только. Потом все тело покрывается синевою. Ну а уж потом и летальный исход недалек» - подвел итог добрый доктор.
Генерала забила дрожь, он покрылся холодным потом и посинел всем своим генеральским телом. «Наелся, значит ****ых курей, вот уж повезло на старости лет» - с горечью произнес Генерал и скупая мужская слеза, обильно омочила мохнатое лицо его.
«Да Вы голубчик не расстраивайтесь. Не Вы как говорится первый, не Вы и последний. А мы Вас полечим чем-нибудь» - начал успокаивать его доктор.
«Первым делом Вы этих самых птиц кушать перестаньте, а я Вам таблеточек дам и клизму поставлю, двухведерную. Промывочка – вещь необходимая».
Клизма действительно помогла, правда потом, долго бурлило и пучило в животе. За что Генерала, почти необоснованно прозвали «Пердуном». По думаешь, пукнул пару раз, с кем не бывает. Опять же газы в себе долго держать нельзя можно потравиться – это ж даже дитям известно.
Народ тем не менее, стал Генерала сторониться, воняет, говорят от него очень.
Ну да херня это, главное, что синева, то отпустила. Сначала, правда, губы из синих стали зелеными. Но после того, как Генерал крепко поколотил, ебущего курицу Али, губы стали из зеленых, нормальными, розовенькими. И стал Генерал, вновь радостен и весел. Правда Али от воздержания начал на Генерала посматривать очень странно, оценивающе и почмокивая губами своими лиловыми. Но затем, поняв безнадежность этих посматриваний и почмокиваний, Али занял у Генерала деньжат и прикупил себе осла. Так потом с ослом и жил. А тут срок контрактный окончился и Генерал, благополучно приземлился в родной его сердцу Родине.
«Так, что Левонтий – это у тебя от курей» - убежденно закончил свое повествование Генерал и участливо посмотрел в синие Левонтиевы глазья, потом не удержался и перевел взор на лиловые губья его.
Застольная компания, едва сдерживалась, чтобы не уссаться от смеха. И только Лео с Генералом были серьезны и даже начали беседовать о симптомах синегубой напасти. Тем временем, пивные часы показали, по два литра на каждого индивидуума, то бишь, пивная эйфория уже охватила оба полушария потребителей. И веселилися они и смеялися, и выпивали еще, и еще.
И тут произошло нечто.
Среди хохота, гама, табачного дыма, стука пивных кружек и тостов, раздались звуки легкой женской походки, чьи-то каблучки очень знакомо зазвучали средь пивной какофонии. Еркек ощутил некоторое беспокойство от этих звуков, поднял взор и охренел… К нему шла драгоценная хранительница домашнего очага, его жена – добрая Карлыгаш [Ласточка в переводе]. Первой мыслью Еркека, было залезть под столик и там отсидеться. Но монгольская гордость этого ему сделать не позволила, да и не успел бы уже. Че ж делать то. Умных мыслей не было. «Сейчас будет весело» - произнес Дон. Народ с интересом воззрился на Еркека.
Добрая Карлыгаш узрела своего нетрезвого мужчину.
«Здравствуйте» - произнесла она с угрозой. Еркек тревожно посмотрел на ее руки, руки были без предметов, ну там без топора или сковородки. «Здравствуй» - печально ответствовал он. «А ты Окси, значит» - зловеще добавила Карлыгаш.
Окси опустила виноватые очи свои и кивнула. Генерал ничего, не понимая, спросил – «А Вы чьих будете».
«Жена я его, законная» - веско ответствовала Карлыгаш.
«Пойдем-ка, поговорим любимый и с тобой тоже» - пригласила она Дона и Окси к общенью. Сели они за соседний стол и началося.
До отуманенного Генерала стал доходить смысл происходящего. «Так это… Чайку может?» - ни к месту брякнул он. Тем не менее Генерал был весьма мудр и сразу понял чего сейчас будет. В то время, когда Селезень с Лео, ехидно хихикали над ситуацией, поглядывая на разборку, Генерал печально смотрел в свое недопитое пиво и внутренне сопереживал Еркеку.
Тем временем за соседним столом события развивались стремительно…
Слово как говорится за слово, членом как говорится по столу… Прелестная Карлыгаш, потребовала от Дона объяснений. Че мол хрен моржовый, гуляешь тут, рога наставляешь, да еще с кем, с какой-то корягой двухметровой. Как теперь людям в глаза смотреть. А я ж его любила, эту сволочь… Мелкий, тощий и за что мне наказание такое… Тирада кончилась фразой с угрожающей интонацией – «А ну быстро домой».
Публика и обслуга ресторации с живейшим интересом таращились на происходящее. У Еркека тем не менее перемкнуло – «Нет не пойду». Окси от такого поворота кончила, но смотреть и улыбаться боялась, потому, как и рыло могут набить. Лишь молча ковыряла ногти и смотрела на свой озябший тапочек. Карлыгаш немного растерялась от такого ответа любимого мужа. Но потом, схватила бокал, медленно размахнулась и выплеснула пиво на Дона. Пиво вырвалось из бокала, изогнулось длинной пивной змеей и ласково обняло Еркека. Дон жмурился, глядя на жену сквозь пивную радугу. По белым одеждам потекли пивные реки. Жена победно посмотрела на помоченного и жалкого благоверного, и грациозно пошла к выходу. Но тут увидела она, ехидно хихикающих Лео и Селезня, те явно ждали продолженья. В руках Калыгаш оставался пивной бокал, им она и запустила в сладкую парочку. Лео, вытаращился, просек ситуацию и.… Поджав пузо и стремительно залез под стол, показав противнице, могучий и вспотевший со страху зад свой. А вот Селезень не успела спрятаться, но снаряд благополучно пролетев мимо, треснул ни в чем не виноватого Генерала по дыне. Он испуганно схватился за раненное место и скрылся во мраке под столом, стукнувшись при этом о попу Лео. Левонтий в свою очередь заробел и крепко попортил воздух в помещении. «Уууу, оой, ей, ей, пук, пук, пук» - доносилось из-под стола. Сквозь стоны раненного и задыхающегося Генерала, крики Селезня и собственное нелегкое дыхание Левонтий услышал удаляющиеся шаги Карлыгаш. Страх расстаял и Лео, сначала высунул глаз, а затем осторожно вылез из-под стола весь. Он был цел и даже нашел в себе силы, подрагивая телом - выпить пива. «Пронесло блин, не поранили» - радостно думал он. Тут вылез полу задохнувшийся Генерал с фиолетовой шишкой на лбу. «Эк тебя, контузило» - посочувствовал Лео. Шаги Карлыгаш почти умолкли, но тут у Селезня случился бзик, видать одурманили ее Левонтиевы газы. Она вскочила и заорав матерно, прематерно, бросилась за Еркековою женою… Через минуту крики ее смолкли вдали… Что там было, неизвестно, но когда Селезень вернулась, смотреть на нее было больно. «Ого. Во жена дает» - уважительно подумал Еркек. Селезень ковыляла, волоча правую ногу, правою рукой она держала поясничный сустав, левой подбитый, зажмуренный глаз… Волосья ее были крепко подраны. От пышных прядей, остались жалкие пучки. Она жалобно стонала и всхлипывала. Лео испуганно вытаращился на предмет своих вожделений.
«Ни хрена себе Карлыгаш» - пронеслось в его маленьком мозгу.
Генералу же было не до кого, он сосредоточенно держал холодное пиво на шишке и думал – «Вот ****ь угораздило, на старости». Еркек утирался от пива салфетками и с облегченьем думал - «Хорошо, что не кофе».
Со стороны происшествие смотрелось очень эффектно. Немного охреневшие от увиденного посетители и персонал, потихоньку приходили в себя, шушукались по углам, смаковали наиболее интересные моменты и хихикали. Немного подсохшему Дону было на это наплевать, в голове было пусто и тоскливо, будто потерял чего-то очень дорогое и нужное. Компаньоны сочувствовали, подбадривали, Окси гладила по голове и что-то шептала, Лео заказывал пива, дабы снять стресс и все старался развеселить друга. Но Еркек был печален и грустен, да и то, эдакий скандал. «И как она нашла то? Вот угораздило, что делать-то теперь?» - думал он с тоскою. Из мыслительного процесса Дон был выхвачен, громкими стонами Селезня. Ксения стенала по поводу полученных ранений, настаивала на том, что рука поломана и сотрясение мозгов налицо. Также требовала экстренной медпомощи и тампонов с йодом. Делать было нечего и прослезившийся Лео повез ее в травмпункт, а Еркек и Окси решили дожидаться их в ресторации.
Долго ждать не пришлось. Явление раненной девицы было эффектным… Селезень стала просто невестою, вся бела и пушиста стала. Бинты заботливо охватили руки, на левой ноге, почти как бант красовалась повязка. Голова была покрыта марлевым венцом, издали сие сооружение напоминало фату. В целом же Селезень смотрелась нарядно и празднично. Вся эта белизна подчеркивала прелесть ее румянца и не прелесть пухлого, взопревшего Лео. На лице Селезня сияла улыбка, глаза сияли радостью, а правая лапка железною хваткой держала погрустневшего Левонтия…




ЭПИЛОГ.
По истечении четырех, по-моему, лет, после вышеописанных событий, хочется эпилогировать следующим…
История сия реальна, действующие лица взяты из жизни и имели место быть, что-то конечно приврано для сюжета захватательного, но в целом всё правда, иногда в иносказательном подтексте.
Дон и Окси со временем поостыли. Еркек как-то отдалился от нее, стал туманен и скучен, потом помирился с женою своей Карлыгаш и с тех пор с Окси не сношался в смысле информационно, а потом и вовсе уехал из края того далекого. Лео и Селезень тоже как-то не срослись, уж очень натуры разные, но Лео ее иногда вспоминал за красоту и ударенность. Лео кстати тоже уехал из края того далекого и стал жителем столичным, еще сильнее попухлел, отпустил бороденку и стал солиден весьма.
В общем-то жизнь на этом приключении у Дона Еркека, надеюсь не закончится и глядишь, разродится он новыми или старыми histories…
Бай. Д.Е.