Все могут короли. 5. 1-5. 3

Книга 2. Илис

Часть 3. Выбор

-1-

Нежданно-негаданно исполнилось давнее и заветное желание Илис познакомиться с императрицей. С полпути в Северную Барден вдруг решил на пару дней завернуть в Эдес. Илис восприняла это событие как подарок судьбы и как отсрочку - ей страшно не хотелось возвращаться в форт, и не только потому, что она предчувствовала серьезные неприятности.
Путешествия через порталы Бардена доставляли ей ни с чем не сравнимое удовольствие, уж такие четкие и выверенные получались у него телепорты. К тому же, они избавляли ее от долгих часов и дней тряски в седле. Жаль только, что сам Барден не слишком жаловал такой способ передвижения, находя его более утомительным, чем верховая езда. Но когда поджимало время, без порталов было не обойтись.
В королевском дворце оказалось на удивление людно, даже число слуг увеличилось на порядок. Илис сначала опешила от всего этого столпотворения, и лишь спустя пару часов выяснила его причину: оказывается, столица готовилась праздновать день рождения принца Марка, а Барден ей даже ничего не сказал! Ей было очень неловко, потому что никакого подарка она не приготовила, и думать об этом уже не оставалось времени.
В честь важного события во дворец, помимо гостей, стеклось некоторое количество родственников Бардена, близких и не очень. Впрочем, было их немного: у своих родных император горячей любви не вызывал. Но зато какие это были родственники!.. По прибытии в столицу, едва только Илис переступила вечером порог императорского кабинета - она, как обычно, явилась для ежедневной беседы, - Барден поднялся из кресла ей навстречу и, как-то странно, в полрта усмехаясь, сказал:
- Сегодня урок отменяется. Пойдем, я представлю тебя моей матери и моей супруге. Они выразили желание видеть тебя.
- Прямо сейчас? - смешалась Илис. Одета она была по-домашнему, то есть в мужской костюм, и никакие знакомства с высокопоставленными особами в ее планы не входили. - Может быть, мне стоит переодеться?..
- Не стоит, - отрезал Барден и протянул ей руку. - Пойдем.
С ним под руку, изрядно робея, Илис вошла в большую гостиную. Первым, кого она увидела, был Марк. Он стоял у камина, теребя в пальцах какую-то мелкую безделушку. Встретившись с ней глазами, он улыбнулся своей мальчишеской улыбкой, искренне и светло, но как-то не слишком уверенно. На нем было отлично пошитое светское платье, которое делало его несколько старше, чем он был на самом деле. Илис не успела даже поприветствовать его, - а говоря по правде, она с большим удовольствием повисла бы у него на шее, - а Барден уже подтащил ее к трем женщинам, который чинно восседали в креслах вокруг накрытого к чаю столика.
- Знакомьтесь, дамы, - негромко сказал он без лишних церемоний. - Илис Маккин, моя ученица.
Илис, пискнув что-то подобающее случаю, неловко присела в книксене. Собравшееся в гостиной семейное общество не радовало ее. А женщины так и сверлили ее взглядами. Впрочем, Илис быстро освоилась и тоже взялась их рассматривать.
Насколько она могла судить, все женщины были весьма высоки, подстать Бардену. Две старшие к тому же были очень полными. Впрочем, старуху в черном платье и черной же вуали следовало бы назвать безобразно толстой. Разглядывая ее, Илис с неожиданной грустью подумала: вот во что, вероятно, превратится Барден лет через двадцать... если доживет, конечно. У старухи были редкие седые волосы, оплывшее, обрюзгшее белое лицо и полускрытые набрякшими веками глаза неопределенного цвета. Илис решила, что она несколько не в себе - на вошедших даже не посмотрела, продолжая пялиться в пространство перед собой и беззвучно шевеля при этом толстыми губами. Ее Барден представил как свою мать, принцессу Алмейду. Казалось неестественным, что подобная развалина может носить титул принцессы.
По правую руку от старухи сидела та, которую до сей поры Илис знала исключительно по письмам Рувато. Дюкесса Карлота Шлисс, старшая сестра Бардена - и его главный недоброжелатель на политической арене, - была женщиной поистине монументальных пропорций. Лет ей было около пятидесяти, и от ее былой красоты остались едва заметные следы. Как и брат, она еще не начинала седеть, но волосы ее потеряли блеск и яркость, лицо оплыло и покрылось нездоровой восковой бледностью. Казалось, что дюкесса не на четыре года старше Бардена, а на все десять. Ее внешность, и особенно ее высокомерная и недружелюбная манера держать себя произвели на Илис неприятное впечатление. На брата она поглядывала с недобрым блеском в глазах и все время злобно кривила губы.
Совсем не такой была третья женщина, супруга Бардена и мать Марка, императрица Туве. При виде ее бледного лица неясное воспоминание всколыхнулось в голове у Илис. Где-то она уже видела эти точеные черты и длинные светлые косы! Следом услужливо пришло и второе воспоминание - узкий переулок, огромные руки Бардена, сжимающие ее плечи, и его внимательные желтые глаза. Ну конечно! Это ведь ее образ он подсунул Илис вместе со всеми теми батальными сценами, которые обрушил на ее бедную голову!.. Поразительно красивая женщина, и стройная, несмотря на возраст, как молодое деревце! Теперь ясно, от кого Марк унаследовал свои изящные руки и стройный стан... Но какие холодные глаза! Взгляд их, прикованный к Илис, отнюдь не был бессмысленным, но был... Илис поискала про себя подходящее слово... бесчувственным. Императрица откровенно изучала Илис. Именно изучала - так пристально на нее, пожалуй, не смотрел даже Барден.
Илис немедленно захотелось убежать из этой компании; она уже жалела о том, что желание ее так неожиданно сбылось. Но Барден не намерен был предоставлять ей ни единого шанса на спасение. Он галантно придвинул для нее кресло и оставил в обществе своих августейших родственниц, а сам отошел к камину - поговорить с Марком.
Сейчас меня будут препарировать, подумала Илис в панике, и оказалась права: Карлота, не дав ей даже отдышаться, насела с дотошными расспросами. Зачем-то ей захотелось узнать, с кем из знатных династий западных королевств состоит в родстве Илис - и состоит ли вообще. Под ее взглядом Илис немедленно позабыла половину касотских слов и, кое-как отвечая, подумала, что лучше бы она перенесла допрос с пристрастием у Бардена, чем это мучение...
Императрица же Туве все больше молчала, и только сверлила гостью взглядом светло-серых холодных глаз. Взгляд Илис тоже то и дело возвращался к ней. Красота императрицы потрясала воображение, но было в ней как будто что-то неживое, замороженное. Туве казалась вылепленной из снега, среди которого родилась и выросла - истинное порождение северной зимы. Не доставало только инея на ресницах и снежинок в волосах. Илис попыталась представить ее рядом с Барденом, в его объятиях, - и потерпела поражение. Уж слишком они не подходили друг к другу.
От назойливой дюкессы Илис спас Марк. Бесшумно возникнув за ее креслом, он наклонился и шепнул ей в ухо:
- Не хочешь ли прогулять по парку? Там сейчас очень хорошо.
- Очень хочу! - с энтузиазмом ответила Илис, извинилась перед дамами и с удовольствием покинула их общество.

В парке они забрались в уголок, где зелень росла свободно и пышно, не зная ножниц садовника, где не было геометрически расчерченных клумб и оболваненных деревьев. Но рука человека чувствовалась и здесь - кое-где из зарослей кустарника выглядывали увитые диким плющом беседки и деревянные скамьи с решетчатыми спинками. Илис и Марк пошли рядом по извилистой тропке - тихо и не спеша, как подобает воспитанным молодым людям из благородных семей. Марк поглядывал на спутницу искоса и молчал, как будто собираясь с духом. Что это с ним такое? заинтересовалась Илис, но не стала спрашивать. Они обменялись несколькими ничего не значащими вежливыми фразами, и только после этого Марк решился.
- Я давно хотел спросить тебя, Илис, - заговорил он, почему-то запинаясь после каждого слова и отчаянно краснея, как подросток. - Во дворце... и в Эдесе... ходят такие слухи... про тебя и про отца...
Марк снова нерешительно замолк, и пришлось его подогнать.
- Ну? Ну? - нетерпеливо спросила Илис. - Что за слухи?..
- Говорят... - Марк не знал, куда девать глаза, а щеки его пылали маками, но любопытство пересилило стыд. - Говорят, что вы - любовники. Это правда?
- Че-е-го? - Илис не то чтобы сильно удивилась - зная столичных сплетников, чего-то подобного она и ожидала, - но слышать это из уст Марка было дико. - Я? И твой отец? Марк, ты смеешься?!
- Нет! - выпалил Марк, остановился и с отчаянием посмотрел на нее в упор. - Все, кого я знаю, так думают! И мать моя того же мнения! И Альберт! Иначе - с чего бы _о_н_ так приблизил тебя к себе? У него никогда не было учеников!
- Так, - после паузы сказала Илис и присела на оказавшуюся неподалеку лавочку. - Все болтают, а ты, значит, веришь?
- Я не знаю, - несчастным голосом ответил Марк. Видно было, что продолжение разговора требует от него большого мужества. - Скажи мне правду хоть ты! Вы с отцом - любовники?
- Я скажу, - зловеще пообещала Илис. - Только ответь ты мне вперед: какое тебе до этого дело, даже если и так?
На секунду Марк сжал челюсти так, что желваки проступили на скулах, потом ответил:
- Мне очень важно знать, как отец к тебе относится.
- А зачем тебе это знать?
- Я не знаю, - повторил Марк и сел с ней рядом, низко склонив голову. - Просто важно.
- Мы с твоим отцом - не любовники, - отчетливо проговорила Илис, не глядя на него. - Он учит меня магии, вот и все.
- И он... никогда не дотрагивался до тебя?
- Что ты такое говоришь? - вскипела Илис. Ей вспомнились единственные прикосновения, которые существовали между ней и императором - прикосновения руки к руке, когда он показывал ей, как нужно складывать пальцы при прочтении того или иного заклинания. Но и в них Илис всегда чудилось, пожалуй, нечто отеческое, так что вопрос Марка искренне возмутил ее.
- Извини! Но мне действительно нужно знать!.. Еще ответь мне, пожалуйста, Илис: ты любишь его?
- Да что ты... - начала Илис вне себя, но вдруг замолкла и задумалась. Марк поднял голову и смотрел на нее с нетерпеливым ожиданием. - Да, - вдруг сказала она. - Я, пожалуй, люблю его... - Марк, задохнувшись, вскочил на ноги, а она спокойно добавила: - Только понимаю под этим, кажется, нечто иное, чем ты. Сам подумай: твоего отца можно только любить или ненавидеть, выбор невелик. Разве не так?
Марк секунду постоял в молчании, при этом лицо его из багрового стало пугающе бледным, потом вдруг бухнулся на колени и схватил испуганную Илис за руки. Ей живо вспомнился день, случившийся примерно год тому назад: заходящее солнце и стоящий перед ней на коленях Роджер с бешеными глазами и пылающими щеками. Роджер тогда вздумал напрямую объясниться ей в любви, вконец отчаявшись добиться хоть чего-нибудь намеками. Ой нет, только не это снова... тихо простонала про себя Илис и попыталась отодвинуться от Марка. Он, однако, не отпускал ее рук.
- Илис! - молящим голосом воскликнул он. - Позволь, я объяснюсь. Во всяком случае, попытаюсь... Не бойся, - добавил он, видя, что Илис смотрит на него округлившимися глазами и явно думает, как бы ей поскорее сбежать, - я не намереваюсь признаваться тебе в любви. И я вовсе не приревновал тебя к отцу. Тут иное.
- Надеюсь на это, - заметила Илис, пытаясь справиться с волнением. Вся сцена начинала приобретать отчетливый привкус трагифарса, и ее это нервировало, пожалуй, даже сильнее, чем странное поведение Марка.
- Так вот, - начал он медленно. - У отца, видишь ли, всегда было много женщин... и теперь тоже. Я знаю, и мать знает - он никогда не скрывал от нас, что имеет связи на стороне. Такой уж он человек. Моя мать - ты видела, - она очень красивая, но... холодная женщина, а отец - он совсем другой, хотя любит ее страшно. Ему... как бы это сказать... тесно с ней, потому он и мечется.
- А я тут при чем? - спросила Илис, а про себя подумала: какое точное выражение - "страшно любит"! Оно как нельзя лучше подходило к Бардену. Если уж он любил кого-нибудь, то делал это, без сомнения, страшно.
- Когда я услышал про вас с ним... у меня внутри что-то перевернулось. Я сам удивился! Никогда меня не трогали его похождения - я с детства воспринимал их как нечто само собой разумеющееся. Но ты... я никак не мог представить, как ты и он... может быть, все дело в том, что он так запросто познакомил меня с тобой? Или в том, что мы с тобой ровесники? И он старше тебя почти на тридцать лет и мог бы быть твоим отцом? Я не знаю.
- Я не понимаю, почему ты волнуешься, - заметила Илис, - и в чем твои проблемы, тоже не понимаю, это слишком уж сложно для меня. Скажу одно: можешь успокоиться на этот счет. Слухи врут. Твой отец даже повода никогда не давал подумать, что он что-то такое на мой счет имеет. И поднимись ты, ради Двенадцати, а то нас увидит еще кто-нибудь и вообразит Безымянный знает что.
Марк медленно поднялся и теперь стоял перед ней, покаянно повесив голову, и дышал тяжело и нервно.
- Мне кажется, ты сам себя не понимаешь, - продолжала поучать Илис. Она уже полностью пришла в себя и теперь взяла строгий тон. - А еще хочешь, чтобы я тебе что-то объяснила!.. И не вздумай приставать с этими дурацкими вопросами к отцу! Вы, конечно, друг друга стоите - в смысле пристрастия к прямым и откровенным вопросам в лоб, - но в данном случае он, боюсь, тебя не поймет. Схлопочешь затрещину, и хорошо еще, если голова на плечах удержится.
- Пожалуй, - согласился Марк. - Илис, прости меня за то, что я тут наговорил. Я тебе верю.
- Еще бы ты мне не верил, - фыркнула Илис.
Отдышавшись, наконец, Марк вновь сел рядом с ней, и некоторое время они провели в молчании. Илис размышляла, что дело, кажется, еще серьезнее, чем воображал себе принц. Если разобраться, вовсе не слухи беспокоили его. И утверждая, что он ничуть не ревнует Илис к отцу, он тоже не кривил душой. Но лично у нее сложилось мнение, что дело все-таки в ревности, только совсем другого рода. Марк ревновал не Илис к отцу, а отца - к Илис...

На следующий день во дворце начались празднования дня рождения наследного принца. Марку исполнялся двадцать один год. Разряженный в парчу и обвешанный золотом, он совершенно перестал походить на себя. Торжества его радовали мало, он с большим удовольствием обошелся бы без них, - как, впрочем, и его отец-император, - но статус наследника престола обязывал.
Зато Илис приему даже обрадовалась. Это был замечательный случай встретиться со старыми знакомыми, с которыми она не виделась с весны. Поздравить Марка пришли как Эва Кранах и Илария Энгас в сопровождении братьев и родителей, так и остальные участники их дружеских вечеринок. В том числе и князь Рувато Слоок, который, впрочем, с принцем держался довольно холодно - ну а тот возвращал ему холод сторицей. Маленькая беленькая Эва, удивительно похорошевшая за лето, как ухватила Марка под руку, так и не отпускала его, неотрывно смотря ему в лицо своими прекрасными голубыми глазами. Принц не возражал...
Пока не начались танцы, Илис чудесно проводила время со знакомыми барышнями, смеясь и болтая о пустяках. Очень приятно было на время позабыть о делах важных, магических и политических. Но заиграла музыка, всех девушек немедленно разобрали, и только Илис наотрез отказывалась идти танцевать, как ее ни уговаривали. Впрочем, когда к ней подступил Барден, она слегка опешила и поняла, что этому кавалеру отказать не получится, уж очень он был настойчив и категоричен. Да ему не очень-то было и нужно ее согласие - он просто взял ее за руку и повлек в ряды танцующих.
- Я даже не знала, что вы умеете танцевать, - заметила Илис ядовито, когда он обхватил ее за талию своими лапищами.
- Я много чего умею, - безмятежно отозвался Барден.
- О да, таланты ваши разнообразны. Между прочим, что это вам взбрело в голову? Вы разве не знаете, что о нас уже люди говорят? - Илис шкурой чувствовала прилепившиеся к ним неприлично любопытствующие взгляды.
- Отчего же, знаю. А тебя волнуют слухи?
- Не очень, - честно призналась Илис, про себя подумав: ах ты, провокатор!
- А меня и вовсе - нет. Кстати, Лисси, тебе говорили, что танцуешь ты безобразно?
Илис расхохоталась. Сам Барден, огромный и грузный, двигался удивительно легко и даже грациозно, так что она получила лишний шанс убедиться, насколько обманчива его внешность. Партнером он был прекрасным, вел ее легко и уверенно, но все-таки, когда танец окончился, Илис поспешила освободиться из его рук и отойти в сторону. И сразу же наткнулась на Рувато, который как будто специально стоял здесь, поджидая ее.
- Император, кажется, оказал вам великую честь, - сказал он странным голосом.
- Ага, великую, как же, - отозвалась Илис. Она все еще чувствовала себя несколько неловко после вынужденной близости с Барденом. - Его величество знает, что никто ни в чем не может отказать ему, и вовсю пользуется этим.
- Жаль, я не могу попросить вас о том же. Его величество прекрасно танцует, я же... - Рувато не договорил и замолк, а Илис промолчала, не зная, что ответить ему.
Рувато почтительно взял ее под локоть и повел в сторону галереи, которую образовывали колонны, выстроившиеся вдоль всего периметра залы. Здесь было не слишком многолюдно, поскольку большинство гостей развлекались танцами.
- Расскажите мне поподробнее, как прошла ваша встреча с Ивом, - попросил Рувато. - В письмах вы, разумеется, пропустили половину.
- Тише! - шикнула на него Илис. - Какие неудачные места вы все время выбираете для разговоров, князь.
- Вы же магичка, - возразил Рувато. - Наколдуйте что-нибудь, чтобы нас никто не услышал!
- Если император заметит мое заклинание, - а он его непременно заметит, - то он сразу заподозрит нас с вами...
- В чем? Мало ли какие тайны могут быть у девушки, беседующей с мужчиной? - усмехнулся Рувато. - Хотите, я сделаю вид, что объясняюсь вам в любви? У меня получится, честное слово.
- Нет! - притворно испугалась Илис. - Не нужно. Не надо никаких объяснений, даже понарошку.
- Напрасно, - с сожалением сказал Рувато.
- Да ну вас! Все-таки, вы, мужчины - невыносимое племя, клянусь Гесиндой.
- Какие вас, однако, посещают мысли! Не ожидал. Но, право, Илис, не так уж мы и невыносимы...
- Да уж, рассказывайте.
- Вот именно - рассказывайте! - подхватил невыносимый Рувато. - Одно лишь маленькое заклинание...
- Вам-то откуда знать, маленькое оно или нет, - проворчала Илис и вздохнула. - Ладно, уговорили. Будь по-вашему.
Озабоченно сдвинув светлые брови, Рувато выслушал ее, а потом спросил:
- Так вы считаете, императору все известно?
- Может быть, не все, но многое, - кивнула Илис.
- И вы полагаете, что из этого дела могут выйти большие неприятности?
- Я почти уверена.
- Барден слишком уж проницателен, - задумчиво проговорил Рувато. - Его не так-то просто переиграть.
- Да я и не пыталась! Вот еще! С ним играть - себе дороже выйдет.
- Однако же, вы не отказались выполнить мою просьбу.
- Это потому что вы тоже хорошо умеете просить.
- "Тоже"? - чуть удивился Рувато, но тут же понял и засмеялся. - Да, но с его величеством мне не тягаться даже в этом... Подождем, Илис, посмотрим, чем все закончится. Все равно мы уже никак не можем повлиять на события.
- Да уж, - мрачно кивнула Илис, - мы кашу заварили, а расхлебывают ее другие.
- А что делать? Меня только беспокоит, что вы втянули в наши заботы Хельмута...
- Да я не только его втянула, - еще мрачнее ответила Илис и подумала о Грэме.


-2-

Долгое и нудное путешествие к северной границе Касот несколько скрашивала установившаяся солнечная погода, а так же присутствие в императорской свите Марка. Сразу после посвященных ему торжеств он оставил Эдес и присоединился к отцу, чтобы ехать в Северную. Илис была рада его компании, потому что как-то неожиданно почувствовала себя одинокой (что случалось с ней нечасто): Барден все время обсуждал что-то с Альбертом и старшими офицерами командования, которые так же присоединились к свите в столице; на Илис он почти не обращал внимания. Вообще он выглядел необычайно подавленным и угрюмым, как будто эта поездка тяготила и его тоже. Часто он, отстав от свиты, о чем-то подолгу разговаривал с Марком наедине. Любопытная Илис то и дело оглядывалась на них через плечо. Ей очень хотелось подслушать их, она даже знала заклинание, которое могло бы помочь в этом, но прочесть его не решалась. Оставалось смотреть и догадываться. Отец и сын, судя по выражениям их лиц и экспрессии жестов, о чем-то беспрестанно спорили, и спорили яростно. Котел страстей бурлил. Несколько раз казалось, что еще чуть-чуть - и в ход пойдут кулаки. Семейные беседы заканчивались всегда одинаково: Марк, с лицом красным и диким, принимался беспощадно настегивать коня и уносился сломя голову далеко вперед. Возвращался он только спустя час или два, уже спокойный и рассудительный, как обычно. Чем он занимался в одиночестве, оставалось только догадываться, но, надо полагать, что спускал пар. Илис так и не решилась спросить у него или у Бардена, о чем же между ними шла речь, и жестоко корила себя за трусость. Увы, укоры помогали слабо.

В Северной было неспокойно, и Илис сразу поняла, что накануне произошли какие-то важные события. Походив хвостом за Барденом, она узнала вот что: император опоздал всего на день или два, и принца увели буквально у него из-под носа. Командующий крепостью, старый герр Риттер лично доложился ему, и на Бардена страшно стало смотреть. Видевшая его в различных критических ситуациях Илис поняла, что буря не заставит себя ждать - и она не заставила. Его лицо и шея налились кровью, желтые глаза превратились в щелки, из которых так и полыхало яростью, огромные руки сжались в кулаки... Увидев все эти метаморфозы, Илис сочла за лучшее тихонько улизнуть туда, где императорский гнев ее гарантированно не достанет. А о новостях решила расспросить Марка чуть позже.
Свои немногочисленные пожитки Илис сложила в комнате, которая осталась за ней еще с прошлого визита в крепость, и, пока у нее было время, отправилась на поиски Хельмута. За него она всерьез волновалась и, вероятно, не зря. Форт стоял на ушах, все без исключения офицеры выглядели нервными и бледными, все беспрестанно бегали по коридорам без видимой цели. В мельтешении лиц Илис старалась найти одно-единственное, но безуспешно. Вскоре ей надоело, она схватила за рукав первого попавшегося младшего офицера, и спросила у него в лоб, где прячется Хельмут. Офицер посмотрел на нее мутным взглядом, не совсем осознавая, кто стоит перед ним. Потом мысли и взгляд его немного прояснились.
- Ах, Илис, это вы! А вы разве не знаете? С сегодняшнего утра Хельмут сидит в башне под арестом.
Сердце Илис немедленно ушло в пятки.
- За что?!
Ее собеседник зачем-то огляделся и нервно облизнул губы:
- Говорят, что он состоял в сговоре с медейскими лазутчиками.
Ой-ей, подумала Илис, чувствуя себя не в силах выяснять подробности. Впрочем, и так все было ясно: ее план удался, медейцы под предводительством Ива увели принца, а Хельмут попался, помогая им. И как же он так неосторожно?..
Интересно, - мысли Илис уже перескочили на другое, - его уже допрашивали или нет? И если да, сказал он что-нибудь обо мне? Ей тут же стало стыдно за свой эгоистический подход, она открыла рот, чтобы продолжить расспросы, но спрашивать было уже некого - пока она раздумывала и приходила в себя, офицер убежал.
До вечера Илис тщетно пыталась разыскать Марка, но тот будто сквозь землю провалился. Уныло шаталась она по крепости, путаясь под ногами у суетящихся офицеров и солдат и мучаясь неведением. Никто не обращал на нее внимания. Лишь когда совсем стемнело, ей посчастливилось поймать на лестнице Марка. Он был мрачен и разговаривать не хотел, но настырная Илис вцепилась в него клещом и потащила в свою комнату, где никто не мог помешать им. Там он обессилено повалился на ее кровать и спросил мутным голосом:
- До завтра отложить разговор никак нельзя?
Глаза у него слипались.
- Нет! - отрезала безжалостная Илис, уселась рядом с ним и принялась его теребить.
- Да какое тебе вообще дело до всего этого?
Удивление Марка было вполне искренним. Он не мог понять, почему Илис так волнует исчезновение медейского принца и какое она имеет к этому исчезновению отношение. Илис же была слишком взволнована, чтобы давать какие-либо объяснения.
- Марк, ну пожалуйста!.. Тебе что, трудно рассказать?
- Вообще-то трудно, - Марк, не стесняясь, как обычно, своих манер, зевнул. - И, вообще-то, это не те сведения, которые можно разглашать кому попало... Но теперь уже, наверное, все равно. Только сначала дай мне воды или, лучше, вина - горло промочить.
- Вина у меня нет...
- Давай тогда воду.
Марк жадно выпил воду, после чего немного посвежел и приступил, наконец, к рассказу.
Как Илис уже знала, в Северной в течение нескольких месяцев содержался под стражей Дэмьен Кириан, наследный принц Медеи. Барден предложил медейскому королю выкупить наследника, причем запросил не слишком высокую цену. Он всего-то и хотел, чтобы противник увел войска из долины Северных Ветров и передал всю территорию долины в его владения.
- Да уж, действительно, скромно, - заметила Илис не без иронии. Ей были хорошо известны немалые размеры долины, почти пополам разрезанной Серебряной рекой.
- Ты будешь слушать или нет? - раздраженно спросил Марк.
Илис тут же замолкла.
Содержание ответа Тео ей тоже было известно: медейский король наотрез отказался выполнять требования Бардена, заявив открытым текстом, что жизнь и здоровье наследника трона и короны его ничуть не волнуют. Тогда Барден - не слишком, нужно сказать, удивленный подобным поворотом дел, - решил выжать из принца все возможное, то есть как следует допросить его. Лично. За этим-то он и поехал в Северную. Но накануне его приезда в крепость проникли двое лазутчиков (Илис мысленно приподняла брови - почему только двое? а где же прохлаждались остальные?), которые, добыв себе касотскую форму, разыграли дерзкий спектакль: явились к командующему Северной герру Риттеру и представились посланниками императора, заявив, что желают проверить, в каких условиях содержится важный пленник. Имелось серьезное подозрение, что надоумил их кто-то из офицеров форта, в ином случае они просто не смогли бы добраться до Риттера, не обратив на себя внимания...
- Клингманн? - снова не удержалась Илис. - Хельмут Клингманн?
Марк взглянул на нее с неприкрытым изумлением. Даже всю сонливость с него как рукой сняло.
- А ты откуда знаешь?
- Я вообще знаю больше, чем ты думаешь, - опрометчиво заявила Илис, и Марк тут же сделал стойку наподобие гончей собаки и потребовал не допускающим пререканий тоном:
- Объяснись, Илис!
- Потом!.. - занервничала Илис. - Дорасскажи сначала. Неужто герр Риттер поверил, когда к нему заявились два никому неизвестных "посланца"?
- Поверил... когда они предъявили ему отцовский перстень с сапфиром. Как ты думаешь, - Марк вдруг вперил в нее неожиданно проницательный взгляд, - где они его взяли?
Илис тихо ахнула и подумала восхищенно: молодец Грэм, есть у него все-таки голова на плечах. Опираясь лишь на намеки Илис, он решил рискнуть... и риск оправдал себя!..
- Дальше, Марк, дальше!..
- Дальше - их отвели в камеру к Кириану. Вышли они оттуда очень скоро, но уже втроем... И в одну минуту положили оставшуюся у двери стражу. Принц сменил одежду на нашу форму и вместе с одним из своих приятелей утек, как видно, тем же путем, каким медейцы пролезли в крепость. Второй остался их прикрывать.
- Он с ума сошел? - возмутилась Илис, гадая, кто же мог быть это безумец и какая судьба постигла его. Предчувствия ее наполняли самые что ни на есть дурные.
- Вероятно, да. Не знаю, на что он рассчитывал. Он прекрасно владел мечом, но в одиночку... у него не было шансов. Правда, его довольно долго не удавалось взять, даже загнав в угол, но потом сообразили позвать Фереда, и против магии он ничего не мог сделать.
Фередом звали молодого мага, недавно поселившегося в крепости. О нем Илис знала лишь то, что он владел ментальной магией и что Барден отыскал его совсем недавно, но почему-то не оставил в Эдесе, а отправил в Северную. Но сейчас ее интересовал не магик, а пойманный им медейский "лазутчик".
- Его убили?
- Нет... - помрачнел Марк. - Его удалось взять живьем...

Марк терпеть не мог присутствовать на допросах с пристрастием. Каждый раз, когда допрашиваемый начинал корчиться в муках, у него сжималось сердце и комок подкатывал к горлу. Только боги знали, чего стоило принцу сохранять невозмутимый вид и продолжать смотреть. Он беспрестанно гадал: на самом ли деле так бессердечен отец, что не испытывает ни малейшей жалости к пытуемому, или просто хорошо притворяется? Но это была загадка, разгадать которую ему едва ли было суждено.
На сей раз в роли допрашиваемого оказался молодой мужчина, всего года на четыре старше Марка. Был он северянин, если судить по растрепанной белой косе, которая спускалась до лопаток. Он сидел, привалившись спиной к стене, на бессильно опущенных руках были надеты кандалы, цепи которых крепились в стене у него над головой. Его растерзанная одежда - остатки касотской формы, - находилась в страшном беспорядке, а лицо и тело покрывали множественные кровоподтеки. Одна нога его лежала странно вывернутая, словно была сломана. Марк знал, что его допрашивали еще до приезда императора, но не узнали ничего - северянин молчал.
Когда Барден вместе с сопровождавшей его охраной, Риттером и сыном вошел в комнату, пленный поднял голову, и на лице его выразился ужас. Взгляд его был прикован к императору. Удивленный Марк перевел взгляд на отца и не поверил себе - тот смотрел на северянина с откровенным сожалением!..
- Здравствуй, Грэм Соло, - проговорил он тихо. - Вот мы и встретились. Я предупреждал тебя... ведь так? Ты не послушал.
Северянин с трудом сглотнул, кадык его на напряженной шее судорожно дернулся вверх-вниз. Со своим лицом он уже более или менее совладал, но все еще не мог оторвать взгляд от Бардена.
- Это вы... - выдохнул он хрипло.
- Я, - подтвердил Барден и усмехнулся. Теперь его лицо выражало уже не сожаление, а нечто вроде холодного любопытства. - Я не сказал тебе всего, но назвал настоящее имя, а не прозвище - цени!
Грэм Соло молчал.
- Мне жаль видеть тебя здесь. Но - к делу! Ты помнишь наш разговор о благодарности и долге? Так вот, настало время платить долги.
- Чего вы хотите? - не выдержал Грэм.
- Да всего-то ничего. Кое-какие сведения. Уйдите все! - вдруг приказал Барден так резко и неожиданно, что Марк вздрогнул, а Риттер негодующе вскинул взгляд. - Оставьте нас одних. Марк! Ты останься.
Когда все ушли, Барден подвинул к себе низкий колченогий табурет, притулившийся у задней стены, и сел, так что глаза его оказались почти на одном уровне с глазами пленника.
- Прежде чем приступить к делу, Грэм, - продолжал он тоном таким светским, что у Марка мороз прошел по коже, - хочу представить тебе своего сына, Марка. Марк, - он чуть повернул голову и скосил глаза на сына, который оставался стоять у него за спиной, - познакомься с Грэмом Соло, наинским вором и авантюристом вроде бы голубых кровей. Во многих материковых королевствах он - личность довольно известная, и даже, кажется, оставил след в Самистре и Истрии. Во всяком случае, Авнери сильно интересуются им... Ищут его так же Тир и Калаан, а попал, он, как видишь, к нам. Ирония в том, что мне-то он как раз не нужен... Поэтому, - он снова повернулся к пленнику, - я готов отпустить тебя на все четыре стороны. Но только при одном условии - если ты подробно расскажешь мне, каким образом попал в крепость, кто показывал тебе дорогу и помогал. Конечно, даже после этого ты останешься в огромном, просто-таки неоплатном долгу передо мной, - после того, что ты натворил, - но я как-нибудь переживу это.
Пленник выслушал эту речь вполне равнодушно, а потом попросту наклонил голову так низко, что лицо его исчезло за массой спутанных белых волос. В ответ он не сказал ни слова.
- Тебя что-то не устраивает? - вкрадчиво поинтересовался Барден. - Боишься оказаться предателем? Напрасно. Тебя уже предали, а на удар нужно отвечать ударом, не так ли? Твои друзья-медейцы поступили так же, как сумеречные братья - сначала использовали тебя, а потом бросили. Стоит ли защищать интересы таких людей?
Теперь пленник поднял голову и стал смотреть на маленький клочок неба, видный в проделанное под самым потолком окошко. В глаза Бардену он упорно не глядел. А Марк не переставал удивляться - раньше ему не приходилось видеть, чтобы отец был так мягок с допрашиваемым.
- Кстати о предательстве, - продолжил Барден и вынул из-за пазухи испещренную чернильными пометками карту. - Где ты взял эту вещь? Отвечай же, ибо здесь уже затронуты мои интересы! В отличие от тебя, я не привык прощать предательств. Я хочу знать, кто дал тебе карту - и я узнаю... Подумай, Грэм, хочешь ли ты пережить пытки и ментальный допрос? Мои палачи весьма искусны в своем деле.
Минут пять никто не произносил ни слова. Потом Барден легко поднялся, откинув плащ за спину, и сказал, еще понизив голос:
- Ты, я вижу, разговаривать не хочешь. Жаль. Даю тебе сутки на размышление, после я спрошу тебя еще раз. Надеюсь, тебе хватит времени вспомнить, что слово нужно держать. Если же продолжишь упорствовать - не обессудь, тогда мы будем говорить по-другому.
Сказав это, Барден сделал Марку знак следовать за ним и вышел из камеры.

Уже некоторое время Илис слушала Марка, широко раскрыв глаза и взявшись руками за щеки. Первое, что встревожило ее - страшное и неожиданное положение, в котором оказался Грэм. И второе - Барден, кажется, заранее знал, что так будет. Откуда?!
- Илис, что с тобой? - обеспокоенный ее реакцией, Марк стряхнул остатки сна, взял ее за руки и попытался отвести их в стороны. - Ты знаешь что-то об этом происшествии? Или, может быть, ты знаешь... северянина?
- Да! Знаю! Мы... друзья...
- Что такое? - изумился Марк. - Друзья?! Илис, я ничего не понимаю. Объяснись же - ты обещала!
Уже не думая о последствиях, Илис выложила ему все, что знала о "деле медейского принца" и - заодно - о своем в нем участии. По выражению лица Марка легко было догадаться, что услышанное ему не нравится. Он напряженно выпрямил спину и стиснул руки на коленях, как девушка на выданье, а щеки его попеременно то пыхали жаром, то становились бледнее снега. Когда Илис умолкла, он вскочил, вне себя от гнева. Лицо его и шея налились кровью, совсем как у Бардена в минуты ярости.
- Как ты могла?! - взревел он. Именно взревел - другого слова Илис подобрать не смогла. - Как ты могла предать отца?! Это Рувато подбил тебя, так?
- Никто меня не подбивал, - Илис испугалась не столько за себя, сколько за Рувато, но на всякий случай встала и отошла подальше от разъяренного Марка. Она встала поближе к двери, чтобы можно было скоренько убежать, если придется спасаться. - Я сама впуталась. Успокойся, пожалуйста! - взмолилась она.
Но успокаиваться он не собирался.
- Ты на чьей стороне вообще играешь, Илис?! Отец даровал тебе свое покровительство, а ты начинаешь строить козни за его спиной?!
- Потише, Марк! Потише. Зачем такие громкие слова? Ты еще посетуй на то, что Барден пригрел на груди ядовитую змею, то есть меня... Да, возможно, я поступила не слишком хорошо. Но, во-первых, конкретно против твоего отца я ничего не замышляла! Во-вторых, если люди приходят ко мне за помощью, не могу же я так просто отказать им? В-третьих, если б не я, то им помог бы кто-нибудь другой! И, наконец, я вообще ни во что не играю! Игры - это ваше с Барденом увлечение!
Марк смотрел на нее налитыми кровью глазами и дышал тяжко.
- Тебя послушать, Илис, так диву даешься - неужто у тебя совсем мозгов нет? Как можно быть такой легкомысленной? Ты вообще иногда задумываешься над тем, что делаешь?
- Иногда - задумываюсь, - честно ответила Илис. - Да и что такого страшного произошло? Выкуп за принца Барден не получил, а допрос никакой пользы не принес бы, все равно сведения принца давно устарели.
- У меня просто нет слов! - выдохнул Марк и резко отвернулся. Постоял с минуту молча, демонстрируя Илис свою широкую спину, потом заговорил уже спокойнее, только несколько севшим голосом: - И что теперь делать? Я должен рассказать все отцу...
- Должен - рассказывай, - легко согласилась Илис.
- И ты так легко говоришь об этом! Не боишься?
- Вообще, конечно, страшновато. Но, мне кажется, он и так знает многое, если вообще не все.
- Может быть. Но стал бы он тогда терзать этого Соло, добиваясь от него ответов?
- Из принципа - весьма возможно, и стал бы. Кстати, о Грэме... - Илис осторожно подобралась поближе к Марку и заговорила самым умильным своим голосом: - Марк, миленький, можно попросить тебя кое о чем? Ты говорил, что Грэма уже допрашивали, так нельзя ли послать к нему лекаря?
- Наверное, можно, - медленно, словно в раздумье, ответил Марк. - Хотя это, разумеется, не положено.
- Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! А сам ты имеешь доступ к нему в камеру?
Не выдержав, Марк обернулся. Золотые глаза его выражали удивление.
- Ты что же, хочешь, чтобы я сам пошел к нему? Зачем?
- Убеди его, чтобы он не выкаблучивался и отвечал на все вопросы. У него же принципов не меньше, чем у твоего батюшки, не знаю даже наверняка, кто из них кого переупрямит. Я Грэма знаю - будет молчать, даже когда его начнут на куски резать. Я и сама бы попросила его, - продолжила Илис, - но кто ж меня к нему пустит?
- Да что ты так волнуешься? У тебя с этим парнем близкие отношения?
- Вроде того, - уклончиво ответила Илис. - Я ему кое-чем обязана. Ну, пожалуйста, Марк, скажи "да"! Тебе же это ничего не стоит!
- Никогда я еще не слышал от тебя столько "пожалуйста" подряд, - серьезно сказал Марк. - Видно, и впрямь он для тебя что-то значит. Хорошо, будь по-твоему. Я пошлю к нему лекаря и сам поговорю.
В порыве благодарности Илис хотела уже броситься к нему на шею, но ей помешали. Дверь в спальню без предупреждения распахнулась, грохнув об стену, и на пороге выросла громадная темная фигура Бардена.
- Илис, - сказал он глухо, - мне нужно с тобой поговорить. Сейчас.


-3-

Вопреки обыкновению, Барден выглядел очень официально. Поверх черного стеганого камзола на нем красовался черный же стальной нагрудник, а на груди лежала толстая серебряная цепь. То ли на официальный прием собрался, то ли - в битву. Украдкой Илис взглянула - нет ли, случаем, на поясе меча? Меча не было.
Она уселась в указанное ей кресло и тихонько стала ждать. Страха и волнения не было, хотя угрюмое лицо императора не предвещало ничего хорошего.
- Что, Лисси, доигралась? - спросил он тихо, остановившись перед ней.
- Вы о чем? - она смотрела на него честными, широко распахнутыми глазами.
- О том самом.
Без лишних объяснений Барден бросил ей на колени сложенную карту. Отогнув уголок, Илис узнала в ней ту самую, которую отдала медейцам. Значит, карта была у Грэма, когда он попался... Какого же беса он потащил ее с собой в форт?
- Твой почерк, - заметил Барден. - Или будешь отрицать?
- Не буду. А вы - ведь не станете отрицать, что поняли все сразу?
- Тебе нужно научиться заметать следы, Лисси. Тайник ты запечатала аккуратно, но... не слишком. Опыта не хватает.
- Со временем научусь, - оптимистично заявила Илис и посмотрела на него с интересом. - Ну и что теперь? Будете допрашивать меня с пристрастием? Или просто погоните в шею как не оправдавшую доверия?
- Язык бы тебе укоротить не мешало, вот что, - беззлобно сказал Барден. - Ну да кто ж за это возьмется?
- А вот вы и взялись бы, герр Данис.
- Ох и болтушка же ты, Лисси... Скажи мне - зачем ты вообще в это дело полезла? Кто тебя просил?
- Никто.
Барден, прищурившись, покачал головой.
- Так уж и никто? Верится с трудом.
- Так допросите меня - может, чего и расскажу.
- С огнем играешь, княжна! - Барден начинал терять терпение. - Сама не понимаешь, что говоришь.
Илис сочла разумным промолчать, хотя могла бы и возразить. Ей приходилось видеть Бардена и в деле, так что представить, что ждет ее в случае допроса, она могла с легкостью. Впрочем, с его палачами ей познакомиться не довелось. К счастью.
- Ты хоть понимаешь, что теперь ждет твоего друга Соло? - продолжал Барден. - Понимаешь, в какую беду он попал из-за тебя?
- А вы отпустите его, герр Данис! - предложила Илис. - Зачем он вам? Вы же и так все знаете.
- Отпустить? - оскалился в усмешке Барден. - С удовольствием. Пусть только должок мне отдаст.
- Да чего вы от него хотите?!
- Ответов! Ответов на мои вопросы - ничего более. Разве я прошу многого?
- Не понимаю, - помотала головой Илис. В груди у нее нарастало какое-то жгучее чувство, ранее ей незнакомое. - Зачем?!..
- Чтоб знал, как давать опрометчивые обещания. Между прочим, - вдруг добавил Барден, еще сильнее сощурив глаза, так что они превратились в две узенькие щелочки, - это относится и к другому твоему приятелю...
Илис невольно вздрогнула. На Хельмута он, что ли, намекает?
- Ага, ты поняла, о ком я. Хорошо. Но не о нем теперь речь... Что до Грэма, то мне хочется преподать ему маленький урок...
- Вы своими поучениями замучаете его до смерти!
- Возможно, - холодно сказал Барден. - Я уже предсказывал тебе, что он может закончить плохо, и что в его смерти ты станешь винить меня.
- Это бессмысленно! И жестоко!
Барден не отвечал. Скрестив на груди огромные руки и плотно сжав губы, он смотрел в сторону, и лицо его выражало не больше, чем кусок камня.
- Вы жестокий человек! - продолжала бушевать Илис, уже полностью захваченная незнакомым жгучим чувством. Кажется, это была ярость.
- Да, это так.
Пальцы Илис сами собой сложились в знак удара. Она даже не успела ужаснуться, - поднять руку на учителя? немыслимо! - а успела только зажмуриться, когда магическая волна прокатилась по комнате. Ударной силы, вложенной в волну, могло с избытком хватить, чтобы сбить с ног человека среднего или даже крепкого телосложения. Еще два года назад, имея весьма слабое понятие о концентрации и магических формулах, Илис успешно раскидывала противников, превосходящих ее ростом и шириной плеч раза в два-три. Но Бардену даже эта сокрушающая волна оказалась нипочем. Он только лениво взмахнул перед лицом рукой, как если бы отгонял надоедливое насекомое, и заметил вполголоса, вполне равнодушно:
- Я мог бы сделать так, чтобы удар вернулся к тебе. Смогла бы ты отразить его?
- Ну и сделали бы!..
- Понимаю твои чувства, Илис. Но ни посочувствовать, ни помочь не могу.
- Отпустите Грэма!
- Нет, - отрезал Барден.
За год, проведенный в качестве ученицы Бардена, Илис поняла, что переупрямить его, если он что-то вдолбил себе в голову, не проще, чем сдвинуть с места скалу. Власть, думала она глубокомысленно, все-таки страшно портит человека. Во всех западных королевствах трудно найти бОльшего самодура, чем его величество император Касот!..
Но, однако же, что делать с Грэмом? Остается, пожалуй, надеяться только на его благоразумие и на силу убеждения Марка. Хотя на первое надежда ох какая слабая... Когда это Грэм бывал благоразумен?
- И тебе, княжна, - вновь заговорил Барден, - советую быть поосторожнее в своих поступках, чтобы в один прекрасный день не оказаться в положении твоего друга.
- Вы мне угрожаете?
- Предупреждаю. Или, если угодно, советую. Ты ведь уже имела возможность убедиться, чего стоят мои советы?
- Почему бы вам, в самом деле, не допросить меня хорошенько прямо сейчас? - вызывающе спросила Илис, глядя в упор на своего мрачного учителя. - Чтобы преподать мне урок, как вы выразились.
- Потому что ты остаешься моей ученицей, Лисси, и такие уроки тебе ни к чему.
- В самом деле?
- В самом деле - что?
- Остаюсь вашей ученицей?
- А тебя это удивляет?
- Еще как. Вот Марк, например, считает, что... - Илис спохватилась и умолкла, проклиная свой несдержанный язык.
В желтых глазах Бардена тут же вспыхнуло любопытство.
- Так Марк в курсе твоих дел? И давно?
- С сегодняшнего вечера. Честное слово, я не вру!
- Ладно, поверим, - согласился Барден. - Так что же считает Марк? Продолжай, мне очень интересно.
- Что я предала вас - вот как он считает.
К ее удивлению, Барден только пожал плечами.
- В его возрасте подобные суждения вполне допустимы. Хотя, все же, ему следовало бы мыслить практичнее и избегать таких громких слов.
Илис только рот раскрыла, не зная, что и сказать. Что скрывать - со времени первой встречи с Ивом в ее душе ворочался червячок сомнения. Червячок был крошечным, но здорово мешал жить. После слов Бардена он вдруг притих и затаился...

Разговор с пленным наинцем дался Марку нелегко. Боль и жажда истерзали Соло, но дух его не был сломлен. Он не стал запираться в молчании, но заявил, что не намерен отвечать ни на какие вопросы императора. И своих намерений он не переменил, даже когда Марк передал ему просьбу Илис. Он как будто вообще не услышал ее, а при упоминании имени Илис подался вперед - насколько позволяли цепи.
- Она здесь? - спросил он отрывисто и хрипло.
- Да, - ответил Марк. - Илис сопровождает отца во многих поездках.
- Это я знаю, - сказал Соло и замолк.
- Так что ты ответишь?
- Передавай ей привет.
И это было все, что сумел добиться от него Марк. На все уговоры пленный повторял одно и то же: "Мне нечего сказать императору". Наконец, Марк ушел, убежденный, что наинец или бесподобно глуп, или столь же безрассуден.
Илис, разумеется, очень огорчилась, когда он пересказал ей свой разговор с Соло. Пожалуй, ему не приходилось еще видеть Илис настолько расстроенной. Она, разумеется, не плакала, но была очень близка к тому.
Второй допрос северянина прошел еще тяжелее. На этот раз присутствовал Альберт Третт, который никогда не удовлетворялся ролью наблюдателя. Во время допросов он превращался из друга императора в его бойцового пса, и с готовностью набрасывался на указанную императором жертву. Альберт в совершенстве владел искусством причинять человеку невыносимую боль, не калеча его при этом. Он знал, как, когда и куда нужно бить, чтобы достичь максимального эффекта. Оставалось только догадываться, где и при каких обстоятельствах он научился всему этому.
Марк вынужден был отдать отцу должное - сначала тот повел разговор довольно мирно. Он готов был выслушать пленника и отпустить его восвояси, как и обещал. Но наинец стоял на своем и повторял: "Я не знаю" и "Я не помню", как заклинания. Впрочем, этим он не ограничивался. Оказалось, что языком у него очень острый и очень дерзкий... Наинца била дрожь, но он дерзил, не задумываясь. Ничего удивительного, что минут через двадцать не слишком сдержанный Барден потерял терпение и сделал знак Альберту приступать к делу.
О том, что последовало далее, Марк, пересказывая события Илис, предпочел умолчать. Поначалу, когда Альберт принялся истязать его, наинец даже не кричал, а только глухо и мучительно стонал сквозь зубы; тем тяжелее было на него смотреть. Лишь в конце экзекуции он, наконец, сломался и принялся сыпать проклятиями на всеобщем, ломаном медейском и наи вперемежку. Но крики его были бессвязными, и по существу так ничего и не сказал.

- И чем все закончилось? - спросила необычайно серьезная и бледная Илис, глядя на Марка огромными черными глазами.
- Да ничем, - раздосадовано и устало отозвался Марк. - Отец окончательно потерял терпение и приказал перевести твоего друга из башни в нижние камеры.
- Поближе к пыточным залам... - прошептала Илис.
- Да. Твой приятель здорово разозлил его.
Марк помолчал немного, потом проговорил, отвернувшись:
- Знаешь, что я посоветую тебе, Илис? Думай об этом поменьше. Все равно ты ничего сделать не можешь.
Говорит совсем как Рувато, хотя и терпеть его не может, - подумала Илис, а вслух сказала:
- Ох и любите же вы с Барденом давать бесполезные советы!
- Но ведь это правда, Илис.
- Ваша правда у меня уже в печенках сидит!..
За грубостью Илис старалась скрыть беспокойство. Не в первый раз Грэму приходилось играть со смертью, но никогда еще он не попадал в такую серьезную передрягу. Всегда оставалась надежда как-то выкрутиться. Теперь надежды на благоприятный исход, кажется, не было...
А медейцы-то хороши! От них Илис подобного предательства не ожидала. По крайней мере, Ив представлялся ей человеком чести. Как они могли оставить Грэма, который - Илис была в этом уверена, - помогал им на протяжении всего долгого и опасного пути!.. Он помог им вызволить принца и буквально пожертвовал собой ради его безопасного отступления, а медейцы даже не попытались узнать, что с ним сталось. С особенной злостью Илис думала о Ванде. Пакостная девчонка! Ведь ради нее Грэм впутался в медейско-касотскую авантюру, задуманную Ивом и Рувато. А она, выходит, лишь притворялась, бросая на него многозначительные взгляды?..
Теперь Илис знала: будь у нее возможность вернуться на пару месяцев назад, она ответила бы Рувато решительным отказом.

По вечерам Илис уже не могла сидеть возле Бардена в его кабинете, как раньше. Ее по-прежнему страшно тянуло к нему, но только когда его не было поблизости. Один вид рыжей физиономии императора пробуждал в ней мысли о Грэме и его страшной участи. Допуская, что Бардену и самому может быть нелегко продолжать гнуть свою линию, - ведь он изначально симпатизировал Грэму, - она все же не могла простить ему бессмысленную жестокость. При встречах с ним Илис теперь старалась как можно быстрее проскочить мимо. Он не пытался ее останавливать, лишь провожал внимательным взглядом.
Хотя она и не подозревала, Бардену были известны все до единого движения ее души, причем ему даже не приходилось прибегать к помощи ментальной магии. Все чувства и даже полуосознанные мысли Илис немедленно находили отражение на ее подвижной мордашке, поскольку владеть собой она решительно не умела. Барден уже предчувствовал, что скоро ученичество Илис закончится, и она придет известить его о своем отъезде. Отпустить ее, размышлял он, разумеется, придется, хотя и тяжко будет это сделать. За прошедший год Барден сильно привязался к своей ученице. Если бы ему предложили выбор - расстаться с ней или с сыном, он без особых колебаний выбрал бы Марка. Однако, деваться было некуда, и он, чтобы не мучить ни себя, ни Илис, решительной рукой сам одну за другой рвал нити, которые за год протянулись между ним и его взбалмошной ученицей.

Очень быстро отчаявшись помочь Грэму, Илис сделала несколько попыток увидеться хотя бы с Хельмутом. Она уже знала, что его держат в одной из камер в башне, а это значило, что вина его еще не доказана. Почему командование Северной медлит с допросами, оставалось только догадываться, но Илис порадовалась нерасторопности Риттера. Или, возможно, нерасторопность тут была ни при чем, и просто он чего-то ждал...
У входа в Тюремную башню несли стражу хорошо знакомые Илис солдаты. У них она и разузнала, что, хоть к Клингманну не допускают никого без особого разрешения Риттера, но обращаются с ним не слишком строго и даже, можно сказать, уважительно. Это значило, что он все еще оставался офицером, с него даже не сняли знаки отличия, и Илис немного воспрянула духом. Значит, для Хельмута не все еще потеряно. Вот бы еще поговорить с ним лично! Но не идти же за разрешением к Риттеру или Бардену? Император, возможно, и позволит ей увидеться с Хельмутом, если она будет достаточно убедительна, но Илис очень не хотела обращаться к нему с просьбами. Особенно с такими, которые касались связанных с медейским принцем людей.
Поколебавшись немного, она подступилась к Марку - уж у него-то наверняка имелась возможность проникнуть в любую часть форта. Но Марк глянул на нее волком и чужим, "офицерским" голосом заявил:
- Попрошу больше не впутывать меня в свои сомнительные дела.
Илис глянула на него с укоризной, но настаивать не стала. Она догадывалась, в чем причина такого, несвойственного ему, поведения: Марку с лихвой хватило и прошлой ее просьбы насчет Грэма. Как легко было предположить, Барден прознал о самоуправстве сына и имел с ним разговор, во время которого надавил на Марка с требованием не совать свой нос куда не следует. Отцовская длань была очень уж тяжела, и Марк не испытывал никакого желания оказаться вновь под ее давлением.
Пришлось оставить его в покое.
Но уже на следующий день случилось чудо. Поутру Илис проснулась в удивительно приподнятом настроении, сама не зная почему. По лестнице она спускалась почти вприпрыжку. А поскольку, по своему обыкновению, Илис не слишком внимательно глядела по сторонам и перед собой, она с разбегу налетела на кого-то, кто поднимался ей навстречу. Машинально извинившись и заметив только офицерские нашивки, Илис хотела продолжить свой путь, но офицер вдруг схватил ее за руку.
- Что такое? - возмутилась Илис, подняла глаза на нахала и остолбенела. Перед ней стоял Хельмут собственной персоной - целый и невредимый, в форме и нашивках, только слегка похудевший и побледневший по сравнению с тем разом, когда Илис в последний раз видела его.
- Хельмут! - пискнула она так, как будто касотец был ее утерянным и вновь обретенным возлюбленным или братом, вцепилась ему в воротник, да так на нем и повисла. Под ее напором Хельмут даже слегка пошатнулся.
- Илис, Илис, что это вы? - пробормотал он растеряно, желая и не смея освободить свою одежду из цепких пальчиков Илис. Та, впрочем, быстро опомнилась и сама от него отцепилась.
- Вас выпустили, Хельмут?
- Да, но только с некоторыми условиями.
- То есть, обвинения с вас не сняли?
Хельмут молчал, строго и печально глядя на нее.
- Мы можем с вами где-нибудь поговорить? - не успокаивалась Илис.
- О чем?
- Вы знаете, о чем. Кажется, я страшно виновата перед вами, Хельмут! Я втравила вас в такую историю!
- Вы уже знаете? Но вы тут ни при чем, я сам виноват.
- Неправда! Но пойдемте, пойдемте же...
Видя, что Хельмут не торопился никуда идти и вообще как будто прирос к ступеням, Илис взяла его под руку и настойчиво повлекла вниз по лестнице. Она и сама не знала, куда ведет его, но нужно было уйти куда-нибудь с людного места. Хельмут послушно шел за ней, но ноги переставлял машинально, а потому то и дело запинался.
Они прошли через ряд хозяйственных помещений нижнего яруса и оказались в одном из маленьких внутренних двориков. По всему его периметру был устроен навес, под которым громоздились штабели дров почти в рост Илис. Хельмут прислонился к дровяной стенке и застыл в неподвижности, глядя себе под ноги.
- Хельмут! - жалобно позвала Илис; отрешенно выражение его лица не слишком ей нравилось. - Что это вы?.. Что с вами делали?
- Ничего, - отозвался Хельмут, поднимая на нее глаза. - Неужели вы беспокоитесь обо мне?
- А вы как думаете?
- Я думаю, что вам стоит беспокоиться о своем друге, а не обо мне. Если только, конечно, он еще жив.
- Жив, насколько я знаю.
- Тем хуже для него, - заметил Хельмут. - Если уж он решил остаться, ему следовало позволить убить себя сразу. Он все равно умрет, только теперь смерть его будет долгой и мучительной.
- Спасибо, утешили! - возмутилась Илис.
- Я хотел бы вас утешить, но не знаю - как. Ваш друг в безнадежном положении.
Да, подумала Илис, настроен Хельмут весьма пессимистично. Что и понятно, принимая во внимание, что собственное будущее предстает перед ним едва ли в радужных красках.
- Вы виделись с ним после ареста?
- Нет, - ответил Хельмут, удивленно приподняв брови.
- Странно. Я думала, Барден сразу устроит вам перекрестный допрос.
- Ах, вот вы о чем! Полагаю, это мне еще предстоит. То есть, нам предстоит.
- Будете все отрицать?
- В этом нет никакого смысла. Слишком многие видели нас вместе, в том числе и старшие офицеры. Если я стану отпираться, поверят все равно им.
- Так вы что, собираетесь подтвердить свое участие в сговоре?!
Хельмут сумрачно усмехнулся.
- Я не могу отпираться, но могу сыграть дурачка. Почему я не мог быть уверен, что взялся сопровождать к Кириану настоящих императорских посланников? Ведь мне известно, как выглядит перстень императора, а они мне его, разумеется, предъявили с самого начала... Не беспокойтесь, Илис, ваше имя не будет упомянуто.
- Да при чем тут я! - отмахнулась Илис. - Что я, о себе беспокоюсь?
- А не помешало бы побеспокоиться и о себе, - сказал Хельмут. - Или вы надеетесь избежать императорского гнева, если ему станет известно о вашем участии в этом деле?
Илис благоразумно не стала сообщать, что императору и без того почти все известно, и что ей уже удалось избежать гнева Бардена. Вместо этого она сказала:
- Я уж как-нибудь выкручусь, если что. А вы, пожалуйста, будьте осторожнее в словах. Не навредите себе своими показаниями.
- Скорее, мне может навредить показаниями ваш друг. Хотя он производит впечатление крепкого орешка.
Лучше бы он не был таким уж крепким, подумала Илис, но снова вслух своих мыслей не высказала.
- Что до меня, - продолжал Хельмут, - если моя задумка удастся, то самое суровое наказание, которое мне грозит - это разжалование из офицеров и ссылка на линию фронта. А это не так уж и плохо, если подумать.
- Не вижу в этом ничего хорошего, - вздохнула Илис.
Вдруг она почувствовала, что на нее кто-то пристально смотрит. Подняв голову, она пробежалась взглядом по выходящим во двор окнам, и запнулась. В одном из окон краем глаза она зацепила грузную фигуру Бардена, которая исчезла, стоило только сфокусировать на ней взгляд. Примерещилось или нет?
- Пойдемте отсюда, - встревожилась Илис. Хельмут возражать не стал.

Через день Илис с удивлением обнаружила, что Барден покинул форт. Он, как это обычно бывало, не известил ее о своем отъезде заранее - и лично, - а переслал записку задним числом. Тон записки был непривычно сухой и официальный, что неожиданно покоробило Илис.
Барден извещал, что намерен отсутствовать в Северной в течение двух недель, а Илис вольна дожидаться его возвращения или же отправляться, куда ей заблагорассудится.
- Похоже на то, - пробормотала Илис, - что мне деликатно указывают на дверь. Или я ошибаюсь?
Судить наверняка, что именно хотел Барден сказать своей запиской, она затруднялась. А потому решила проигнорировать приглашение отправляться на все четыре стороны, а дождаться-таки возвращения наставника. Если он хочет прогнать ее, пусть скажет в глаза, а не отделывается маловразумительными писульками.
Пока же, в отсутствие императора, Илис набралась наглости и попыталась устроить встречу с Грэмом. К Марку с этим идти не стоило, он нервно реагировал на одно только имя пленника, поэтому Илис пошла к Риттеру. Они со стариком недолюбливали друг друга, но до конфликтов дело никогда не доходило. Командующий Северной смотрел на нее косо, но держался уважительно - надо думать, исключительно из почтения к императору. Однако, Илис здорово рассчитывала на имеющийся у нее перстень Бардена. Едва ли Риттер посмеет перечить воле предъявителя оного.
Старик не ожидал появления Илис у себя в кабинете и воззрился на нее со свирепым изумлением.
- У вас какое-то дело ко мне? - отрывисто и неприветливо спросил он, надвинув кустистые седые брови на выцветшие глаза. Он не хотел оскорбить Илис резкостью тона; подобным образом командующий обращался со всеми, не делая исключения даже для императора. По-другому разговаривать он не умел. Илис знала об этом и ничуть не смутилась.
- Мне нужно поговорить с одним пленником, содержащимся в Северной, - заявила она без длинных вступлений. - Его зовут Грэм Соло.
- Поговорить? О чем?
- Это мое дело.
- Его величество запретил кому бы то ни было, за исключением некоторых лиц, общаться с пленным. И вы, барышня, к означенным лицам не относитесь.
- Его величество, - задрала нос Илис, - наделил меня особенными полномочиями. А потому я могу полагать, что на меня этот запрет не распространяется, - с нескрываемым удовольствием она предъявила Риттеру опаловый перстень, предвкушая его реакцию.
Но ожидаемой реакции не последовало. Отнюдь не впечатленный предъявленным знаком власти, Риттер продолжал холодно разглядывать Илис, и в глазах его явственно читалось: знаем мы, какие это полномочия!
- Я не позволяю вам разговаривать с пленным Соло, - скрипуче проговорил он.
- Вы что, не узнаете перстень?
- Узнаю. Но без особого приказа императора к пленному вас не допущу.
Пришлось Илис уйти ни с чем. Однако, Риттер, со своей солдатской прямотой, неосторожно обронил фразу, за которую Илис зацепилась.
Грэм Соло, похоже, попал в разряд государственных тайн, но все же Илис потребовалось совсем немного времени, чтобы разузнать, кто входит в список тех самых "исключительных" лиц, допущенных до общения со стратегически важным пленником. Список был небольшим и включал в себя, разумеется, самого Риттера, Марка, Фереда, двух или трех старших офицеров командования (которых Илис знала плохо или не знала вовсе), а так же военного лекаря, приписанного к Северной крепости.
Речь шла не о том столичном лекаре, которого Марк посылал к Грэму по настоянию Илис, и который подчинялся непосредственно императору и принцу. В Северной уже в течение доброго десятка лет служил Гурах, человек тихий, безобидный и совершенно безотказный. На военного лекаря он совсем не походил, но дело свое знал хорошо, и солдаты его любили. Илис свела с ним знакомство еще в прошлый свой визит в Северную, но общалась с ним нечасто: ее слабо интересовали растения и отвары из них, а старик - ибо Гурах был уже стар, - знать ничего не хотел, кроме своих любимых трав. Илис даже не была уверена, что старик помнит ее имя. Впрочем, это было как раз неважно.
Прежде чем отправиться в гости к Гураху, Илис уселась писать записку к Грэму. Подписываться она не собиралась, во избежание неприятностей для себя и старика лекаря, и поэтому выражения выбирала аккуратно, с таким расчетом, чтобы Грэм узнал ее по одной манере излагать мысли.
Старик, погруженный в свои травки и отвары, долго не мог понять, откуда в крепости взялась малознакомая шальная девчонка. Только когда Илис кое-как объяснила ему, что является воспитанницей императора, взгляд его несколько прояснился. Но еще некоторое время потребовалось, чтобы втолковать, чего Илис от него хочет. Имя Грэма Соло ничего ему не говорило, и описание его внешности привело его в недоумение.
- Я не видел в тюремных камерах никого похожего на юношу, про которого вы говорите, - заявил он.
- Вы точно уверены?
- Конечно, - с достоинством ответил Гурах, поглаживая редкую седую бороду. - Внешность у этого юноши, как я понимаю, приметная, я бы запомнил. Нет, я его не видел.
- Значит, скоро увидите, - нетерпеливо сказала Илис. - А когда это случится, передайте ему, пожалуйста, от меня письмо.
- Что в нем?
- Вам это нужно знать? Уверяю вас, ничего особенного. Если кто-то про него и узнает, вас не накажут.
Старик смотрел на нее в сомнении, и Илис почти силой вложила ему в руки запечатанное письмо.
- Убедитесь, что он прочел, и обязательно добейтесь от него ответа. Поверьте, это очень-очень важно, - Илис старалась говорить как можно убедительнее.
- Мне не хотелось бы ни во что вмешиваться... - начал Гурах неуверенно.
- Да вам и не придется! Просто передайте письмо и выслушайте ответ, больше я ни о чем не прошу. Поймите же, возможно, это последняя возможность сохранить человеку жизнь.
Гурах повздыхал жалостно, но наконец согласился и спрятал письмо в глубокий карман своего лекарского балахона.
Илис побаивалась, что он позабудет о просьбе к тому времени, как попадет в камеру Грэма, но старик не забыл. И когда Илис пришла к нему узнать новости, охотно передал ей свой разговор с пленником. Но в первую очередь Илис волновало одно:
- Он прочел записку?
- Я сам прочел ему, - как бы оправдываясь, ответил Гарух. - Видите ли, юноша долгое время провел к темноте, и его глаза...
- Что он сказал? - перебила Илис.
- Ничего. Он сказал: не отвечайте ей ничего.
- О, болван! - простонала Илис. - Какой же идиот! Не понимаю: ему жить надоело?
- Он спрашивал меня о яде, - тихо сказал лекарь.
- Что?!
- Мальчик очень измучен пытками, у него искалечены руки. Герр Риттер приказал мне проследить за его здоровьем, но, боюсь, это только продлит его мучения.
- И вы дали ему яд?
- О нет, что вы! - ужаснулся старый лекарь. - Я не имею права на это... я лечу людей, но не убиваю их.
- Может, и зря, - сказала Илис мрачно. - Если уж ему так хочется умереть, может, стоило бы помочь ему в этом? Ведь есть же яды, которые убивают быстро?
- Вы сами-то понимаете, что говорите, барышня?
- Боюсь, понимаю даже лучше, чем хотелось бы.
Гурах смотрел на нее в немом ужасе, но Илис ничего не замечала. Закусив губу, она напряженно размышляла, что еще можно предпринять, чтобы переубедить упрямца Грэма. Увы, никаких умных мыслей в голову не приходило.
- Он очень плох? - спросила она вдруг.
- Нет, я бы сказал, что юноша неплохо держится, хотя положение его очень тяжелое...
- Долго ли он продержится?
- Увы, этого я сказать не могу...