Дуть всё!

Давнишний приятель Петра Ивановича, они друг друга еще с комсомольских времен знают, рассказал историю. Для тех, кто знает флот не понаслышке, история взаправдашняя, никаких сомнений не вызывает. И, вообще, Серега Вершинов, так зовут приятеля Петра Ивановича, очень честный парень. Он все учебные заведения, в которых учился, заканчивал с золотой медалью. Такие не врут никогда. Если и врут, то только по идейным соображениям. Скажем, во имя интересов партии, или на благо государства. В крайнем случае, для укрепления собственного авторитета.

Здесь же, даже Петр Иванович, несмотря на его изрядно поднадоевшую всем въедливость, не усмотрел никаких зацепок, чтобы рассказ признать выдумкой.
Дизельная подлодка, на которую назначили Сергея, отрабатывала элементы курсовых задач в полигоне боевой подготовки, северо-западнее мыса Цыпнаволок. Все идет по давно заведенному расписанию. «Боевая готовность №2, подводная». «Мастер», как «дизелисты» меж собой называют командира, пристроившись в стороночке на кресле, сосредоточенно вяжет шарфик. Не преувеличивая, можно сказать, делает это мастерски. Он сыт под завязку подводной службой, почти двадцать лет безвылазно в прочном корпусе. Поэтому и появилось у него такое хобби.

Экипаж отдыхает, за исключением одной боевой смены, время которой истекает. Без суеты, обстоятельно вахтенные готовят к сдаче свои боевые посты, наводят на них порядок, заполняют журналы. Тишина, лишь в шестом отсеке раздается мерное гудение электромоторов. Субмарина безмолвно парит в водной пучине, пугая сонных рыб в нескольких милях от берега.

Внезапно мощный удар в нижнюю часть корпуса сотрясает подводный корабль. Толчок настолько сильный, что некоторых моряков выбросило с верхних коек. Лодка запрыгала, словно старенькие «Жигули» по мерзлым кочкам разбитой проселочной дороги. В центральном отсеке на лицах подводников не отразилось ни испуга, ни растерянности, кроме немого вопроса в глазах, устремленных на командира: «Что это?». А командиру не было отпущено времени для ответа.

Была секунда на принятие решения, и он использовал счастливую возможность, отведенную судьбой, возвестив об этом хриплым диким голосом, вырвавшимся из пересохшей глотки:
- Механик! Дуть все!
 Тот приказ понял.

 Весь объем воздуха из легких субмарины – системы ВВД (система воздуха высокого давления) рванулся в балластные цистерны, наполненные водой, выжимая ее за борт,
Лодка, подобно пробке из бутылки шампанского, выскочила на поверхность, шлепнула грудью о волны Баренцова моря один раз, другой… Качнулась на киле и замерла. Какое-то время, показавшееся вечностью, внутри корпуса было тихо, казалось, было слышно, как глухо бухают сердца моряков. Широко открытые глаза и ощущение миновавшей беды.
Впервые, нарушив все существующие законы подводников, командир не двинулся в направлении трапа рубочного люка. Не было сил. Сгорбившийся, раздавленный грузом ответственности за жизни десятков людей, он устало выдавил:
- Старпом, на мостик!

Чмокнул рубочный люк, отделившись от комингса, стравленное избыточное давление хлопнуло барабанными перепонками в ушах. За старпомом наверх юркнул сигнальщик, стуча сапожищами по ступеням трапа неожиданно громко в воцарившейся тишине.
Хрюкнул динамик громкоговорящей связи «Каштан» и измененным голосом старпома известил:
- Товарищ командир! Прямо по курсу, в дистанции полмили – маяк Цыпнаволок!
Командир отрывисто бросает:
- Три мотора – полный назад!
Лодка плавно пятится кормой в открытое море.

Спустя минуту, доклад сигнальщика:
- Центральный! Пост НИС (береговой пост наблюдения и связи) запрашивает: «Бортовой №, это вы в пяти кабельтовых от берега?»
Командир молчит. Он выдерживает паузу. Корабль тем временем увеличивает дистанцию с берегом.

Снова динамик «Каштана» хрипит голосом сигнальщика:
- Товарищ командир! Берег повторно семафорит - содержание то же.
Пауза затягивается, корабельные часы отстукивают время. Капитан второго ранга следит взором за стрелкой, он предельно собран.
 
Наконец, плотно сжатые губы приоткрылись, рука щелкнула тумблером «Каштана»:
- Сигнальщик ответьте: «Да, это мы, но в полутора милях от берега».
Такая дистанция уже не грозила разносом со стороны вышестоящего командования.

К происшествию, как показал лодочный «военный совет», привела штурманская ошибка. Прокладка курса в подводном положении велась по счислению. При переходе с карты на карту штурман, перенес место, отложив циркулем широту к норду. А надо было – к зюйду. Невязочка (ошибка в определении места) и опустила фактическое место корабля к берегу. Ровно на две мили по сравнению со счислимым местом. Показаниями глубиномера штурман пренебрег, и лодка столкнулась с каменистым прибрежным грунтом.

Опытный был штурман, жаль, после пришлось списать с корабля.
Благо командир не растерялся. Вовремя сообразил, продул балласт и - на поверхность.

У нас так не получается. Мы не подводники, а простые смертные. Порой, и времени не хватает, и дышать нечем, хоть плачь. Просто невмоготу. Позарез нужен глоток свежего воздуха. Один, но полный. Чтобы легкие пробрало. Но решение дается трудно и своевременно команду подать некому.
Однако нестерпимо хочется продуть все, да и всплыть на поверхность.