Цикл Чтобы взгрустнулось. Ожизни... Один...

 Цикл Чтобы взгрустнулось
 О жизни… (Один…)

-Ну че ты ноешь, че ты ноешь?! Заткнись и сиди тихо.
-Йа-йа-а-а у-убил е-эго!
-А ты че думал, в горы на пикник приехал?! Это война, а на войне жизни грош цена, на войне убивают.
-Но я н-не знал, что так лег-ко м-можно уб-бить… Человека…
-Дур-рак ты, они – нелюди, уроды!
-Они тоже люди…
-А ребят наших тебе не жалко?! Ты одного и я троих прихватил, а они всю заставу, кроме нас с тобой вырезали ночью…
-С-а-ам ты – дур-рак!
-Заткнись и слушай: ты убил одного ихнего, значит один наш отомщен. Понятно?! А теперь мы прячемся, потому что их больше и они нас ищут.
-З-а-зачем?
-Чтобы бошки отрезать, как баранам, а я не баран и ты, и ребята были не баранами, а они их зарезали.
-У меня сегодня день рождения…
-Стой, ты куда зараза?! Ложись гад, они же тебя пристрелят!!!
 * * *
-Он положил автомат, взял в обе руки по гранате, зубами выдернул кольца и засунул руки с зажатыми в них гранатами в карманы. Я побежал оттуда потому, что понял, что он собирался сделать. Когда я пробежал с пару километров по лесу, я услышал взрыв…
-Почему вы не вернулись назад, на пост?
-Я боялся… Вдруг они его пристрелили, и он уже мертвый взорвался? Или он не всех подорвал?! Я же не дурак, я жить хочу!
-Когда на блокпост прибыл отряд, то там уже никого не было, в живых…
-Конечно, чечены утащили своих мертвяков!
 -Сколько, по-вашему, было нападавших?
-Не знаю, ночь ведь была… Около трех десятков.
-Было найдено 54 трупа наших солдат, из них 34 – опознаны… Больше чем у половины перерезано горло… И останки вашего товарища. Вокруг него, вернее того, что от него осталось, были разбросаны трупы боевиков, всего – 27… Так как они напали?
-Они сняли по-тихому часовых и в казарме спящих ребят начали резать. Я проснулся от чего-то и его разбудил, у нас с ним койки рядом стояли. Когда ко мне дух подошел, чтобы глотку перерезать, я ему штык-нож в горло засадил. Он захрипел, завозился… Несколько наших проснулись, начали орать. Тут чечены совсем озверели и стали с АКов по живым и уже мертвым стрелять. В переполохе я еще двоих с автомата завалил… Чечены испугались и через главный вход свалили на улицу, а мы, только тогда в наступившем затишье я понял, что из всей роты только мы в живых остались. Даже раненых не было, если бы они и были, то они бы стонали там или хрипели, а в казарме стояла мертвая тишина… Я сам тогда испугался, но башки не терял. Мы через запасной выход свалили, предварительно мертвых духов обобрав: стволы взяли, гранаты, рожки; и в лес бегом, пока не подстрелили… Что было дальше я уже рассказывал…
-М-м-да-а-а…
 * * *
Чечены искали неторопливо, методично, не отходя от строений, за которыми можно было укрыться в случае чего… Они знали, что несколько русских сбежали в лес, а еще было раннее утро, вернее еще была ночь, но скоро должно было рассвести. Хотелось есть и никому не хотелось умирать после такого успешного рейда… Они могли остаться здесь хоть на целый день: до ближайшей заставы чуть больше двадцати километров, а ночью в горах, покрытых густым лесом, русским ни за что не добраться до своих…
 Вдруг на дороге что-то забелело: шел русский, солдат, один, без оружия, в белой майке и штанах, загребая пыль босыми ногами, руки в карманах, смотрит себе под ноги… Раздался крик предупреждения среди горцев. Все нацелились на беззащитного русского. Никому не было его жалко, все знали, что он умрет…
 * * *
-Иди сюда. Эй, солдат, нэ бойся, мы нэ будэм в тебя стрелять!
-Ты солдат и мы солдаты, иди сюда! Иди, иди, нэ бойся нас!
-Ты храбрый, смэлый, настоящий солдат!
-Иди к нам!
 Он шел медленно, думая лишь о том, как выжить до того, как они подойдут ближе, и можно будет всех их забрать с собой… Они окружили его; чернобородые, смуглые, с автоматами наперевес, хищные улыбки царили в толпе, даже не поддельные улыбки, а по-звериному оскаленные зубы и растянутые уголки рта были на их торжествующих лицах. Они пытались дружески похлопывать его, а он держал руки в карманах и смотрел в землю перед своими ногами. Пальцы начали затекать… “Какие тугие пружины у гранат на предохранителях, ” – подумал он… Вдруг горцы стали серьезными, похлопывания прекратились, и один меткий удар под правую коленку сзади свалил его на колени. Чечены столпились тесным кругом, а один удушающим захватом держал его… Он подумал, что сейчас самое время разжать пальцы, но вдруг ему стало безумно интересно, что же будет дальше? Один из горцев, хищно улыбаясь, медленно вынимал из кожаных ножен огромный, изогнутый, тускло блестящий в лучах восходящего солнца, кинжал. Занимался рассвет. Багровый рассвет…
 Резким движением он одновременно выдернул руки из карманов, раскинул их как можно шире и, разжал пальцы… До взрыва было около трех секунд… Вдруг время резко замедлилось, его чувства обострились. Он услышал, как бешено заколотились сердца чеченов, он увидел ужас в их глазах… И тут раздался страшный хруст ломающихся костей. Последней его мыслью было: “Они все-таки убили меня раньше, чем я их!..” И чернота… За долю секунды до того, как быть изрешеченным осколками, чечен, который держал его, свернул ему шею… Он победил, он, а не они!!! Простой солдат ничем ранее не примечательный. Он стал героем потому, что был им в душе, и ничто могло этого изменить…
 * * *
-М-м-м-да-а-а, геройски погиб парень, в собственный день рождения. А ты иди, иди в санчасть, пусть тебя там перевяжут, полечат…