Следственный эксперимент

80-е годы прошлого века. Памиро-Алай. Альплагерь «Артуч»



 
К ак-то, просветленные очередной политинформацией начспаса Шуры, мы разошлись по утру жарить Маринку (мой компьютер упорно пишет «Маринка» с большой буквы. Идея у него похвальная, но это по-молодости; для меня она лет на двадцать запоздала.). В общем, «сидели, пили в разнобой и вдруг нас всех...» командиров отрядов вызывают в учебную часть, то есть на полянку к Шумилову и Арефьевой. Шумилов сидел на арчовом пне, задумчиво глядя на стену Мирали, и явно прикидывал маршрут на очередной Союз. Руфина же с благородной дрожью в голосе довела до нашего сведения, что в учебную часть поступила жалоба от участницы П. на инструктора, командира её отделения Ч., о неблагородных поползновениях с его стороны. И Руфина, являясь женщиной, и, поэтому стороной предубежденной, просит нас, мужиков, самих разобраться по сути этой жалобы. После этого Руфина удалилась, оставив нас, как присяжных, в глубоких раздумьях.


«Ну, и что мы будем делать с этим мудаком», - спросил Шумилов, оторвав взгляд от лавинки, проскользнувшей по намечаемому маршруту.
«Полный инвалид, - сказал Дима. - Дожить до инструктора в альплагере «Артуч» и не суметь убедить девушку в благородстве своих намерений...»
«А девушка-то хоть, достойный экземпляр?», - поинтересовался севшим от Политинформации голосом Шура.
«Да откуда, - ответил Юра. - Все нормальные участницы в 1-м отряде и во 2-м, а это же 4-й, что осталось».
«Так радовалась бы...», - начал было Шура, но Шумилов прервал его размышления.
«Не в этом суть, - пояснил Шумилов. - Участница эта из Москвы и протеже Руфины, вот почему она рвет и мечет, и ушла с совещания».
«.........», - сказали мы.
«Мы должны отреагировать. Но так, чтобы выйти из этой ситуации достойно», - ждал наших предложений Шумилов.
«А способен ли на активные действия инструктор, не умеющий даже уговорить участницу?» - глубокомысленно произнес Юра.
«Вы предлагаете выстроить линию «инструктор-импотент»? - задумался Шумилов. - Но ведь импотент в наших несгибаемых инструкторских рядах - позор Артуча».
«Это точно», - согласились мы.
«Да он же просто псих ненормальный!» - вспылил Дима.
«Ненормальный псих-инструктор, еще хуже, чем импотент, - заметил Виталий. - Давайте выдвинем гипотезу, что он Чудак. Чудачок эдакий, шутник. Вы видели, как он спит?».
«А как он спит?» - заинтересовался Шумилов...


А спал Ч. действительно чудаковато. Он модифицировал рюкзак типа «Ермак», легким движением превращающийся в подвесную платформу. И укрепил эту платформу на ветке сухой арчи, устелил корой и спал в этом сооружении для тренировки. Потому как без тренировки туда даже залезть было проблематично. А уж вдвоем, а уж ...
«Это идея, - обрадовался Шумилов, - а ну, идем поглядим».
Четыре командира отрядов и начспас во главе с начучем двинулись к месту дислокации 4-го отряда.
«Вы куда, мальчики?» - поинтересовалась вслед нам Руфина.
«Проводить следственный эксперимент», - важно ответил Шумилов.


«Доказать, что Ч. импотент или идиот, мы не можем и не хотим, - вещал Шумилов по дороге, - А вот чудак, не понятый девушкой - это вполне...».
«Гайла, - позвал Шумилов, когда группа проходила по территории 2-го отряда, - пошли-ка с нами».
Гайла, Гайлуте - мастер спорта по спортивной гимнастике, комсомолка и просто красавица из Прибалтики - мягко заструилась рядом с нами с немым вопросом в глазах.
Под арчой, на репшнурах, висело странное сооружение, уже не рюкзак, но еще и не платформа. Руководство лагеря обступило это чудо инженерной мысли, тыкая пальцами и дергая за шнуры.
«Гайла, твой выход, - огласил Шумилов. - Попробуй туда залезть, а потом... Ладно, сначала просто залезь».
Грациозная Гайла, делающая шпагат между камнями, попыталась уложить свое тренированное тело на неустойчиво висящее на арче ложе. Арча скрипела, репшнуры неравномерно растягиваясь, перекашивали платформу, но Гайла все-таки смогла принять горизонтальное положение.
«Я это смогла», - с чудесно-протяжным акцентом произнесла Гайла.
«Это-то ты смогла, - мрачно процедил Шумилов, - а вот можно ли там, это...м-м...». Шумилов замялся. Слово «трахаться» тогда еще не придумали, а словосочетание «заниматься любовью» в этом случае было явно не уместно.
«Изобрази-ка какую-нибудь позу из Камасутры», - нашелся начитанный Виталий.
Гайла была из европеизированной республики и мысль поняла. Она попыталась принять какую-либо известную ей позу, но сооружение закачалось и Гайла чуть не получила следственную травму. Мы сдержанно давали советы, а Шура даже запечатлевал эксперимент на «Зоркий». Несколько минут промучавшись в неустойчивом положении, Гайла певучим прибалтийским голосом вынесла вердикт.
«Мальчики, - сказала Гайла, - если я, мастер спорта, с огромным трудом в одиночку могу удержать равновесие на этом насесте, то даже предполагать попытку какого-либо контакта мужчины и женщины на этом сооружении невозможно».


«Что и требовалось доказать, - мгновенно согласился состав присяжных. - Инструктор просто шутил, дурачился, а девушка и впрямь губу раскатала».
И комиссия дружной толпой отправилась на доклад к Руфине Григорьевне. Когда мы довели до сведения Руфины выводы комиссии и заявили, что готовы приложить фотоматериалы, Руфина потеряла дар речи. Выражение, что все мужики сволочи, было самым мягким из ее высказываний...


P.S. Девочку мы перевели в другой отряд и она благополучно сходила положенные ей горы.
P.S.S. Инструктора Ч. в конце смены уволили, а мы постарались сделать его появление в других альплагерях СССР не приемлемым.
Арча в конце сезона была распилена и роздана участникам следственного эксперимента, как напоминание о коварстве женщин, глупости инструктора и гибкости Гайлуте.