Хуха. Глава первая. Яйца
Размышляя так, Хухарев размашистым шагом дошел до надписи ”Fuck off”, которая знаменовала собой угол забора, и резко, не сбавляя темпа, завернул за него. В этот же самый момент он со всего маху налетел на устало идущую девушку в черном пальто, натянутой почти на самые глаза вязаной шапочке и с двумя полиэтиленовыми пакетами в руках. При этом столкновении ручки одного из них не выдержали и оторвались, пакет упал на грязный осенний асфальт, внутри его что-то хрумкнуло.
– Ой, простите, я не хотел… - начал извиняться натворивший дел Хухарев. Он попытался было поднять упавшую ношу, но девушка его опередила.
– Я так и знала! – заявила она, сокрушенно глядя внутрь упавшего пакета. – Все яйца разбились!
Она посмотрела на него с таким видом, будто вопрошала: “Что же ты наделал, сволочь?” Хухарев, почувствовавший себя как человек, который только что произвел на свет один из самых гнусных поступков в своей жизни, виновато предложил:
– Давайте я вам заплачу за яйца. У меня деньги есть. – С этими словами Хухарев суетливо захлопал по карманам. Кошелька у него не было, несколько сложенных пополам купюр лежали где-то в кармане, а в каком – неизвестно.
– Зачем мне твои деньги? Мне теперь из-за тебя опять в магазин идти!
Девушка постояла пару секунд в нерешительности, как бы размышляя, куда же ей сейчас идти: обратно в магазин или все-таки домой. Тяжело вздохнув и перехватив поудобнее порванный пакет, с которого черными потеками стекала грязная вода, она побрела дальше. По всей видимости, домой.
– Давайте я вам хоть сумки помогу донести! – взмолился Хухарев. Но его отвергли:
– Да ладно, спасибо... Помог уже.
Хухарев смотрел вслед уходящей девушке и испытывал такое омерзительное чувство, как будто бы он разбил не эти проклятые яйца, а по крайней мере жизнь этой несчастной. Тем временем она перешла улицу и зашла в подъезд первого от дороги дома. Не долго думая, он бегом помчался туда же. Возле подъезда, в грязи, которую они называли “песок”, возились дети. Хухарев подошел к ним.
– Ребята, тут тетенька в подъезд сейчас зашла. Из какой она квартиры?
– А что? – с неподдельным интересом спросил его один сопливый мальчишка, – вы что, ее ухажер?
“Ничего себе детки! Все им знать надо”, – подумал про себя Хухарев и сказал:
– Ну да, ухажер. Хахаль. Жених ее новый. Вот только забыл, где же она живет.
– Дяденька, а на “Чупа-чупс” дадите?
Хухарев усмехнулся и достал из кармана пару монет:
– На, держи, вымогатель!
– Из восьмой квартиры она! – сообщил паренек, деловито принимая деньги и пряча их в карман, предварительно пересчитав.
– А не обманываешь?
– Отвечаю. Сто пудов!
Остальные малыши загалдели, очевидно предполагая, что и им сейчас перепадет толика хухаревской щедрости:
– Из восьмой, из восьмой!
Но тот больше не обратил на малышей особого внимания.
– Смотрите у меня!
Спустя мгновение Хухарев уже мчался на всех парах к магазину с одной единственной целью: купить целую кучу яиц, отнести их в восьмую квартиру и искупить, таким образом, все свои грехи перед ее обитательницей. Но в магазине как всегда была очередь, и пришлось нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, смотря на то, как толстая ленивая продавщица, с ужасно накрашенными ярко-синими тенями на веках, сонно взвешивает разнообразные кульки с нехитрой снедью. Купив три десятка яиц в бумажных ячейках, Хухарев аккуратно понес их туда, где сейчас, как он представлял, несчастная девушка выуживает из своей рваной сумки уцелевшие, только слегка треснувшие яйца, копаясь в желто-сопливой жиже, которая вытекла из разбитых.
Но к его удивлению, когда он носом (из-за того, что руки были заняты ценным грузом) нажал кнопку звонка, в открытой двери появился какой-то парень, а вовсе не та, которую он ожидал увидеть. Довольно-таки атлетического вида детина с минимально короткой стрижкой и с максимально квадратной, как у бульдога челюстью, смотрел на него исподлобья, угрожающе нависнув в дверном проеме. Вид у него был такой, будто он только что понюхал что-то очень зловонное. Не смотря на это, Хухарев не смутился и выдавил из себя улыбку:
– Здравствуйте! – сказал он со всем радушием, на которое только был способен.
– Ты кто? – спросил парень, даже не подумав ответить на приветствие.
– Да я так, собственно, никто. Я яйца принес.
– Да я вижу, что яйца, а не х… Кому принес? Зачем? Ты что, типа яйценос, да? Нет, послушай… Да ты и есть тот жених!
“Ситуация – полный кобздец. И за какого такого жениха он меня принимает?” – с грустью подумал Хухарев, заглядывая за спину парню: не появится ли та, с которой он действительно хотел поговорить.
– Что это ты там высматриваешь?
– Мне ребятишки во дворе сказали, что она здесь живет…
– Кто это она?
– Я сегодня налетел на нее нечаянно…
– Налетчик хренов… А мне ребятишки во дворе знаешь, что сказали?
– Что?
– Что типа к ней уже жених какой-то ходит… Что скажешь? И тебя, придурка, описали.
– Я не придурок. Я яйца принес.
– Я тебе сейчас покажу яйца. А ну-ка вали отсюда к чертовой матери! – парень сделал шаг навстречу, угрожая Хухареву одним только своим видом.
– Яйца отдам, тогда свалю! – стоял тот на своем.
Тут из кухни с заплаканными глазами вышла та самая девушка. ”Скандал уже успел закатить, до слез довел, сволочь…” – догадался Хухарев, почему она не выходила до сих пор. Только что-то совершенно неуловимое выдавало в ней ту самую незнакомку, с которой его так неожиданно столкнула судьба. Без того бесформенного пальто и шапки, натянутой на глаза, она выглядела абсолютно иначе.
– Здрасьте еще раз! – обрадовался, протягивая ячейки с яйцами Хухарев. – Вот ваши яйца. Возьмите, пожалуйста, и извините за беспокойство. Я, конечно, дико прошу прощения за тот инцидент, но я, правда, нечаянно. Не знаю уж, сколько там у вас яиц было, но я думаю не больше, чем я вам сейчас купил…
– Ты кто? Какие яйца? – спросила вдруг девушка.
– Ну вот, ещё одна. Я сегодня яйца вам раскокал. На улице. Забыли что ли?
Вся эта ситуация Хухареву жутко не нравилась, и он начал уже слегка нервничать.
– Тьфу ты, вон ты о чём… Ну зачем ты пришел! – сказала сквозь слезы девушка. – Шёл бы ты отсюда. Из-за твоих яиц тут знаешь что… – и заплакала опять.
– Из-за моих?!
Хухареву как пощечину вмазали. Он сдержанно, почти сквозь зубы, стал объяснять всем присутствующим, что он тут понимаешь, время свое драгоценное на них тратит, яйца покупает… Да другой никогда и ни за что бы ни стал тут изголяться перед вами, как я! Не хотите оценить доброту мою, порыв души? Один тут, того и гляди, в морду моего лица сейчас заедет, другая обвиняет меня в чем-то… Да кто вы после этого? Да что я вообще тут с вами разглагольствую?
Оттолкнув коленом застрявшего в дверях парня, он нагло вторгся в прихожую комнату, поставил злополучные яйца на тумбочку рядом с телефоном и сказал:
– Короче, ребята, я поступил так, потому что посчитал, что так нужно поступить. Может я и не прав, но это уже вам судить. Так что до свидания, приятно было пообщаться.
Он уже было собрался с миром убраться восвояси, как вдруг здоровенная ручища, словно непоколебимый чугунный шлагбаум преградила ему путь в дверях.
– Э! Подожди, шустрик, типа не спеши! Ты че, думаешь, я поверил всему, что ты сейчас тут наплел, да? Думаешь, я это все так оставлю? Зря ты так думаешь, типа понял? И яйцами этими мне мозги не пудри, да? Не на того напал! Э, давай колись, козел, что у вас с ней было! Ты че, трахал ее, да? Ну, давай, колись, трахал или нет?
Другой, свободной рукой парень схватил его за куртку. У Хухарева в мозгу засуетились мысли, словно тараканы на кухонном столе:
“Вломить ему что ли… Да, такому пожалуй вломишь… самому бы не сломаться… Может врезать ему со всей дури в нос и слиться потихоньку на улицу, пока он будет красные сопли по морде размазывать… Нет, перед женщиной так поступить – показать себя последним трусом… Тем более она очень даже ничего, хорошенькая… Даже заплаканные глаза ее не портят… А ведь плакала она из-за меня… Вернее не конкретно из-за меня, а из-за того, что я натворил… А что я собственно натворил?.. Этот раздолбай ее до слез довел, Отелло хренов!.. Разговаривать и объяснять что-либо этому бабуину – лишняя трата времени и сил… Интеллектом он явно не обременен… Я-то сейчас уйду, а вот он долго еще будет ей мозги полоскать… И что она нашла в этом кретине?.. А хотя… почему я думаю, что она что-то в нем нашла… Такой приклеится – вовек не отвяжется… всем конкурентам морды поразбивает и останется единоличным держателем всех акций… И мне сейчас заедет – к бабке не ходи… Мама… какая у него лапа… одним ударом фингал на оба глаза… Нет, придется ему все-таки вломить первым… Или может, обойдется?.. Черт подери, что делать то?!”
Пока Хухарев, как процессор последнего поколения, с бешеной скоростью прорабатывал в голове все возможные и не возможные варианты, случилось то, о чем он и мечтать не смел: ситуация разрешилась сама собой. Девушка произнесла тихо и властно:
– Николай! Отпусти его. Я думаю скрывать это дальше бессмысленно: это действительно мой жених. И он действительно меня… трахал.
Судя по всему, Николай ожидал услышать что угодно, только не это. Его квадратная челюсть сначала отвисла, а потом захлопнулась. Нервно заиграли желваки. Да и Хухарев слегка обалдел, услышав такое.
– Я говорю: отпусти его. И сам уходи. И шефу своему передай, что ловить ему больше нечего. Пусть отдыхает. И пусть больше не суётся ко мне. Ни сам, ни через тебя. Через тебя особенно. Видеть тебя больше не могу! – В голосе девушки чувствовалась решимость. Наверное, она давно уже хотела произнести Николаю эти слова, и вот наконец-то такой случай представился.
– Что? Это я-то должен уйти? – Хухарева отпустили. Теперь Николай развернулся к девушке и смотрел на нее с недоумением.
– Да, ты. А он пусть останется. – В ее голосе прибавилось решимости, и зазвучали металлические нотки.
– Что? Это он-то должен остаться? – Брезгливый вид на лице Николая еще более усилился.
– Да, он. И что это ты все время переспрашиваешь? Совсем дебил что ли?
– Что? Это я-то дебил?
– Ты.
– Ну ладно… Я передам шефу, о чём ты сейчас тут трещала. Но помяни моё слово, ты об этом ещё горько пожалеешь. А возможно, вы вдвоём пожалеете.
Девушка, кажется, пропустила эту тираду мимо ушей. Она только устало вздохнула и произнесла, отчеканивая каждое слово:
– Я же тебе сказала: проваливай!
Николай со злостью оттолкнул к стене Хухарева, оглядел с ненавистью всех присутствующих и вышел на площадку. Держась одной рукой за дверную ручку, он еще раз посмотрел ей в глаза:
– С-с-с-сука! – прошипел он зло.
– Коз-з-з-зел! – ответила она ему с презрением.
Уходя, Николай хлопнул дверью с такой силой, что в квартире зазвенели стекла, и со стены в прихожей упала какая-то картина в рамке. Еще определенное время стоял этот звон, в подъезде слышались гулкие шаги спускающегося Николая, потом все стихло. Воцарилась та самая тишина, которую называют неловкой. Хухарев поднял упавшую картину и повесил ее на место. Девушка опять вздохнула и сказала:
– Яичницу будешь?
Сказала так, как будто знакомы они были, по крайней мере, лет сто, и предложить ему вот так, ни с того ни с сего, поужинать – дело для нее совершенно обычное. Хухарева обволокло чем-то домашним и умилительным от этого предложения. Отказаться – значит совершить поступок, о котором потом будешь жалеть всю жизнь. А может даже и дольше.
– Да. Из трех яиц, пожалуйста.
– Ну, тогда раздевайся и проходи на кухню. А я… А я сейчас приду.
Действительно, тушь у нее кое-где потекла, и она наверняка это чувствовала. Не пробыв в ванной и минуты, она уже пролетела мимо Хухарева на кухню. Он же возился с правым ботинком (всегда шнурки затягивались узлом в самый неподходящий момент!). А ещё он никак не мог понять, свидетелем чего он сейчас оказался? Что это было? Ссора девушки с парнем? Странная какая-то ссора. И странные какие-то у них отношения. И как то по странному она решила порвать с этим Колей. Как будто нельзя было послать его куда подальше, да и дело с концом. Так нет же, надо было наречь его, Хухарева, женихом. Да ещё не простым, а как это сказать… Активным. Блин, умора! При этой мысли он хохотнул в нос. Получилось слышно.
– Ты чего хохочешь? Скажи лучше, чай будешь? – спрашивала девушка уже из кухни, гремя посудой. Когда она сказала эту повседневную фразу своим нежным голосом, от этого у него приятно защемило в груди.
– Да так, хохотнулось что-то. А чай буду. С лимоном! – решил совсем обнаглеть Хухарев. Он повесил куртку и бейсболку на крючок, поставил ботинки в угол. И вспомнил о том, что в разговоре упоминался ещё какой-то шеф. Он-то интересно, во всей этой истории, с какого бока припёка, шеф этот? Вот уж действительно, в данной истории хрен чего поймёшь.
Между тем он уже проследовал на кухню, где ему возвестили:
– Ты знаешь, а лимона нет.
– А сахар? Сахар есть? – с неподдельным интересом спросил он, устраиваясь на табурете подле стола.
– Сахар есть. Рафинад.
– Прессованный? – поинтересовался гость, рассматривая внутреннее убранство кухни.
– Нет, быстрорастворимый.
Уже было достав сковороду, девушка вдруг отложила ее в сторону, пристально посмотрела на Хухарева и села за стол напротив него, оперши голову на руки. Глаза ее все еще были слегка заплаканы, а на губах блуждала не то полуулыбка, не то ухмылка. Он отвел взгляд и нервно заерзал на своем табурете.
– Отлично. Тогда мне три.
– Чего три? Три стакана?
– Боже упаси. Три кусочка. В один стакан.
– А что, три стакана слабо?
– Сразу?
– Сразу.
– Залпом?
– Да.
– Нет, не слабо. А стаканы большие?
– Не знаю. Грамм двести.
– Тьфу! Тогда ерунда. Но лучше конечно три стакана пива.
– А водки?
– Что водки?
– Три стакана водки?
– Нет, ну зачем же. Я водку так не пью.
– Ага, значит, все-таки пьешь?
– Пью. Каюсь, грешен. Но в меру.
– Все мужики говорят, что пьют в меру. Да не все так делают.
– Нет, ну я тоже иногда напиваюсь. Я вообще насчет водки слабый: чуть только перебрал – и вот уже нате вам: напился! Поэтому стараюсь контролировать частоту наполнения рюмки.
– Не стыдно тебе говорить, что ты в чем-то слабый?
– Нет, не стыдно. Надо сразу людей предупредить, что да как. А люди уже пускай сами думают, связываться со мной или нет.
– Что-то я не пойму: связываться мне с тобой или нет… Чудной ты какой-то.
– В смысле?
– Пристал ко мне с этими яйцами. Другой бы…
– Я не другой. Любой джентльмен на моем месте поступил бы именно так. Джентльмен, разбивший яйца юной леди должен всеми способами искупить эту досадную ошибку.
– Хм, Смешно ты рассуждаешь. И как ты думаешь, искупил ты свою вину или нет?
– Нет еще.
– Да ты что!
– Серьезно.
– И что же ты собираешься предпринять? Купишь мне еще двадцать десятков яиц?
– Да нет, зачем же… Я… Я намереваюсь пригласить прекрасную леди в ресторан.
– Что, карман отягощен финансами?
– Ну… Тогда в кафе.
– А если еще лучше подумать? Не случится ли так, что джентльмен пригласит меня в привокзальную забегаловку на пирожок с картошкой?
– Обижаете! Миллионами не ворочаем, но и у нас есть чем тряхнуть.
– Тряхнуть-то оно конечно можно, но есть одно но.
– Что еще за но?
– Я с незнакомыми людьми по кафешкам не хожу. Какие будут выводы?
– Так и я тоже с незнакомыми девушками как-то не очень куда-либо хожу… Ой, пардон! Меня зовут Антон. Будем знакомы.
Он протянул ей свою руку, и она некрепко пожала ее. – Потрясающе! Пятерка за сообразительность. А меня зовут Анастасия. Так мы идем в кафе или нет?
– Идем непременно. А вы не шутите?
– Я? Мне-то какой резон шутить? Это вроде бы ты предложил.
– Да нет, просто вы согласилась как-то уж больно быстро…
– Как весьма доступная особа?
– Да нет, что вы! Я об этом даже не подумал! Просто я хотел сказать, что…
– Ладно, не говори ничего, молчи! Я и без твоих слов представляю, как я тебя шокирую. Но сначала ты меня шокировал, когда заявился с этими яйцами! С таким типом как ты, я пожалуй схожу в кафе, так и быть. А почему я это сделаю, даже не спрашивай, все равно не скажу.
– Почему?
– Потому что сама не знаю, почему. Да и возможность такую упускать не хочется. Может быть, еще лет сто никто никуда не пригласит. Надо пользоваться случаем!
– Разумные речи адекватно реагирующей современной женщины! Слушайте, а пойдемте сегодня. Я, честно говоря, боюсь, что вы передумаете.
– Сегодня?.. – Анастасия посмотрела за спину Антону, туда, где висели настенные часы. Он тоже повернулся и бросил взгляд на стрелки.
– Времени только три часа! Или у вас дела? – спросил он.
– Да нет никаких дел. В магазин я вроде сходила… В квартире завтра уберусь… Нет, завтра же я на сутки заступаю. Придется сегодня. Знаешь что… – (она опять посмотрела на часы) – Зайди-ка ты ко мне часиков в пять. Хорошо?
– Отлично! Мне тут тоже надо заглянуть кое-куда.
– Отложить важную встречу?
– Да нет, так, пустяки. Ну, я тогда побежал?
– Что ж, беги. Постой! А как же яичница из трех яиц? Чай без лимона, но с сахаром?
– Да ладно, это я пошутил. Просто очень захотелось пообщаться с вами. Но теперь, когда я знаю, что мы скоро опять увидимся, я спокоен и прошу разрешения отлучиться ненадолго, чтобы уладить кое-какие дела. Ведь мы правда увидимся?
Он встал из-за стола, она вслед за ним. Он осторожно взял ее за руку. Она медленно, очень медленно высвободила ее и тихо сказала:
– Увидимся. Я обещаю.
(продолжение следует)
Свидетельство о публикации №206011500004