Kolobok in love

«Kolobok in love»

 Отец Феофилактий повернулся на бок, опустил ноги на пол и осторожно, как пятипудовой гирей, балансируя головой, начал подниматься. Сел в кровати, поймал точку равновесия. Было плохо, муторно, в затылок стучали бесовские молотки. В горнице работал телевизор. Мелькающее на экране лицо маяка духовности и эпицентра демократии в россиянии вызвало у отца Феофилактия новый приступ тошноты. Феофилактий с трудом подавил спазм, скосился вниз экрана и стал сводить глаза на резкость. С восьмой попытки получилось прочитать дату. Прикинул, вздохнул – «опять три недели запоя». Позвал - «Пелагеюшка, рассольчику бы мне», но звуки не нашли выхода. Губы склеила какая-то липкая дрянь. На мычание появилась попадья с чайником в руке. Отец сунул носик чайника себе в рот и начал булькать. Перебулькав всё содержимое, утёр уста тыльной стороной ладони и удивился – «Так тож – вода?» Попадья завизжала – «А ты что ждал, хер патлатый? Массандровской тебе налить!? Всё пропил, скот поганый! Сдох бы что ли, терпения моего никакого нет!» «Пелагеюшка, ты это прекрати. Не тешь беса! Я вот щас до церкви доеду, и всё опять будет в шоколаде. Только съесть бы чего? Ног не чую под собой. Я хоть закусывал?» - выбросил белый флаг Феофилактий.
«Ага! Водкой зенки заливал, водкой закусывал!»
«Ну, хоть хлеба кусок дай».
«Откуда? Ты много хлеба домой принёс?»
«Может, в амбаре мучки немного осталось?»
 Пелагея ворча поплелась в кладовку и стала сметать с полок, просыпанную когда-то, муку пополам с высохшими трупиками тараканов. Отец Феофилактий тем временем дополз до джакузи, упал в воду и там понемногу собирал себя в кучку. «Масла нет!» - предупредила попадья. «А ты колобок испяки, в духовке» - ответствовал пастырь, нежась в облаке пузырьков.
 Колобок остывал в тарелке на окне. Духовный отец сел за стол, повязал салфетку, положил перед собой вилку и ножик, закрыл глаза и произнёс – «Господи, яви мне чудо», - имея в виду пульсирующую боль в затылке, но, по привычке, осенил крестным знамением не себя, а перед собой.
 Колобок открыл глаза, но тут же захлопнул, и прищурившись начал осматриваться. Вид волосатого детины с ножом в руках навёл на Колобка пессимизм. «Грабить будут» - решил Колобок. «Ну, чо? Можно штоль его есть?» - рявкнул детина. «А я откель знаю? У тебя руки есть. Попробуй. Остыл, так ешь» - отозвалась попадья. «Кого есть? Меня?» - у Колобка от ужаса закружилась голова, он сделал шаг назад и спиной упал из окна, ударился о перевернутое ведро, откатился под куст созревающей смородины. «Бежать! Немедля бежать! Как можно дальше от этих людоедов!» - думал Колобок, продираясь сквозь грядку лука. Выкатился к высокому кирпичному забору, огораживающему особняк, и увидел темную яму ливневой канализации. Зажмурился, прыгнул. Чугунная труба была сухая и Колобок, распугивая двухвосток, выкатился за забор, увидел перед собой опушку леса. Бросаясь из стороны в сторону, чтобы не подстрелили в спину, бросился под сень деревьев. Забежал за дерево, прислонился, долго не мог отдышаться. Осторожно выглянул, но погони не было, из-за забора никто не выглядывал, спущенных собак не было слышно. «Сорвался!» - подумал Колобок и пошел вглубь леса, не забывая путать следы.
 Страх понемногу уходил и Колобок почувствовал себя несчастным, одиноким, брошенным. «Друга бы найти» - подумал Колобок – «с другом завсегда легше, а и веселее тоже». Слева послышалась барабанная дробь. Колобок, стараясь не наступить на сухую ветку, осторожно пошёл влево, потом лёг и, раздвигая кустики земляники, пополз по-пластунски.
 На полянке сидел Заяц, упоённо откинув голову и закрыв глаза, стучал лапками по поваленному дереву. Дерево с прогнившей сердцевиной звучало как турецкий барабан – «Бум! Бум! Ух-бух!» Заяц простучал джазовую композицию, открыл глаза, увидел лежащего на животе Колобка и спросил – «Ну, как? Клёво?» «Я в этом не разбираюсь» - ответил Колобок, потом опасливо посмотрел на Зайца и спросил – «А ты меня есть не будешь?» «Тебя?» - удивился Заяц – «Ты себя в зеркале-то видел? Тебя что, с пьяных глаз из навоза лепили?» «Не знаю» - сказал Колобок – «А что, так уж совсем плохо выгляжу?» «Ну, не совсем плохо, но неаппетитно» - ответил Заяц, достал из кармана морковь и стал хрустеть. Колобок спросил – «А сам-то чем занимаешься? Может помочь чего надо?» «Ты в каких целях спрашиваешь?» - опасливо покосился Заяц. «Да нет, я просто так, я всё один, а так вдвоём» - пробормотал Колобок. Заяц закинул в рот остаток морковки, вытер лапы о меховые ляжки и сказал – «Нет, Колобок, спасибо. Я уж как-нибудь без помощников. Бывай» - и упрыгал.
 Колобок перевернулся на спину и стал смотреть на верхушки деревьев. Думал про Зайца – «Странный он какой-то. Или скрывает что? Или у меня вид не вызывает доверия?» Вздохнул. Встал и пошёл искать лужу, чтобы посмотреть на своё отражение. Нашёл тропинку, пошёл по тропинке. Навстречу бежали перепуганные лесные мыши, пищали – «Прячься! Волк идёт!» «Ну, Волк и Волк, ну и что» - решил Колобок и не стал сворачивать. На повороте столкнулся с Волком. Волк был хорош : мятая шкура, слезящиеся глаза, из пасти вонища «Тройного одеколона» и стеклоочистителя. «Здравствуй, Волк» - начал Колобок, но Волк, не останавливаясь, махнул лапой так, что Колобок улетел с тропинки в кучу хвороста, а Волк, метя хвостом по земле, молча ушел. «Ни хрена себе, волки оборзели?» - возмущался поцарапанный Колобок, выбираясь из кучи сухих веток.
 Колобок нашел лужу и стал себя рассматривать. «Да, видок явно непрезентабельный» - бормотал Колобок. В муке было до черта мусора, и Колобок получился булыжного цвета, изо лба торчал попавший в муку и запёкшийся окурок, на заднице отпечаталась совершенно непотребная картинка из «Плейбоя», страницу которого попадья постелила на противень за неимением масла, про остальное лучше было не говорить. У Колобка задергались губы, слёзы жалости к себе закипели на глазах – «Что ж мне теперь всю жизнь таким Франкенштейном кататься!?» Над головой метрономом кукала кукушка. «Эй, ты?» - заорал Колобок – «кто у вас тут вопросы решает?»
«Это, смотря кукие?»
«Все!»
«А ежели все, то тебе одна дорога – к Медведю».
«Это куда?»
«Держись ручейка, найдешь высокую стоеросовую сосну. Под этой вертикалью власти и есть логово медведя».
«Точно дойду?»
«Ну ку-куда-нибудь да дойдешь.»
 «Справедливо кукуешь» - решил Колобок и пошёл в холодке ручейка вдоль по течению. Сосна обнаружилась быстро. Медведь как раз закрыл дверь логовища и крутил ключ в замке. Подмышкой Медведь держал упитанный портфель. «Медведь, Медведь, здравствуй!» - подкатился Колобок. «В чём дело? Вы по какому вопросу? Видите, я ухожу на совещание!» - спиной ответил Медведь. «Но, Медведь, вопрос не терпит отлагательства!» - перекатился Колобок под лапу Медведю. «Какой вопрос – личный или общественный?» - скосил глаз Медведь. «Личный, личный, ещё какой личный!» - загорячился Колобок. Медведь из-под полуопущенных век изучил Колобка с ног до головы, но карманов на нём не обнаружил. В руках у Колобка также ничего не было. «Приём по личным вопросам каждый третий вторник февраля с десяти до одиннадцати» - сухо ответил Медведь и, позвякивая чем-то стеклянным в портфеле, быстро ушёл на запах шашлыка.
 Колобок, обхватив руками колени, сидел на берегу ручья, где в небольшом омутке сонно шевелили плавниками две большие краснопёрки, и возмущался рыбкам – «Ну и нравы в этом мире – то тебя съесть хотят, то в лучшем случае просто не замечают! А где дружба, любовь, вера – всё то, что цементирует общество, объединяет нацию в единый монолит?»
 Что-то мягко пощекотало Колобку затылок и он, от неожиданности, аж подпрыгнул. За спиной стояла симпатичная Лисичка. Мягкий мех играл волной, китайский разрез глаз, белоснежные зубки, талия, как у Людмилы Гурченко, и сексуальная линия бедра. «Такие люди и без охраны» - улыбнулась Лиса. «Да я тут, вот…» - запнулся Колобок, не имея сил оторвать глаза от озорной мордочки. «…шишки собираю» - закончила фразу лисичка и расхохоталась. «Да, собираю» - внезапно согласился Колобок и самому стало смешно. «Ты откуда такая?» - спросил Колобок. «Умыться пришла. Только-только проснулась. Всю ночь колбасилась.» - просто ответила Лисичка, зачерпнула воды из ручья, умыла лицо и брызнула в Колобка холодной водой – «Ты чего такой приплющенный? Побежали на полянку!»
 Пока добежали до полянки, болтая по дороге обо всём, у Колобка возникло чувство, будто он знал Лисичку сто лет. Лисичка рассказала ему и про Выдру, которая красится как проститутка, а на танцполе только всем мешает, потому-что танцевать не умеет совершенно, просто топает и кривляется, и про Бобриху, которая в свой тридцатник в поисках жениха носит такие мини, что весь целлюлит наружу, и про Крольчиху, про которую Кролик всем треплет, какая она домовитая и хозяйственная, а она, пока Кролик по ****ям шастает, сама не будь дурой, к ежу ныряет, и что Барсук подарил ей мобилку «Эрикссон» и ещё на что-то рассчитывает, а «Эрикссон» - это отстой и с ним только позорится в приличной компании.
 На поляне Лиса бросилась в высокие цветы, кувыркалась, сплела венок, а Колобок мячиком прыгал вокруг, слушал милую болтовню и чувствовал себя счастливым и влюбленным. Лисичка сплела венок и для Колобка, одела на него и долго не могла отхохотаться, валяясь в цветах, успокаивалась, снова смотрела на Колобка и снова начинала хохотать. «Может, сходим, перекусим что-нибудь? Я тут отличную кафешку знаю, и пиво у них всегда холодное» - предложила Лисичка. «Пойдем» - согласился Колобок. «А баксы у тебя есть?» - спросила Лиса. «Что есть?» - не понял Колобок. «Ну, рубли американские» - пояснила Лиса. «У меня никаких нет» - бодро отозвался Колобок, думая, что Лиса с ним шутит. «А-а-а» - Лиса поскучнела, замолчала и стала жевать ромашку. Колобок продолжал скакать вокруг и ему казалось, что цветы, солнце, Лиса – всё это создано для него и он плывёт в море любви, тепла и взаимопонимания.
 На поляну пришла Росомаха. Девчонки увидали друг друга, завизжали и стали чмокаться в щёки. «А это кто?» - спросила Росомаха. «Да так – один» - сказала Лиса – «А что, он тебя напрягает?» «Да мне по херу» - махнула лапой Росомаха – «Ну ты вчера дала, подруга. Оленю всю спину заблевала. Нельзя же так нажираться.»
 «На халяву – и уксус сладкий, а он, без базара, мартини проставлялся» - мечтательно вспоминала Лиса.
«Ну а потом?» - блудливо улыбнулась Росомаха.
«А что потом? Развели Оленя и хватит с него. Он начал ко мне в гости набиваться. На стаканчик морковного сока. А я его спросила – не хочет ли он меня с оленихой познакомить, тут он и свалил» - прищурилась хитрунья.
 Росомаха достала часики, посмотрела – ужаснулась – «Бежим скорее! Клуб «Крутые кексы» уже через полчаса откроется. Всех конкретных перцев разберут, будем опять всю ночь одну «колу» жрать». Девчонки схватились за руки и побежали по лугу. «Эй, а я!?» - крикнул Колобок. «Что – ты?» - остановилась и не поняла Лиса. «Ну и я с вами» - Колобок сделал шаг вперёд. «Нужен ты мне, как зайцу стоп-сигнал» - фыркнула Лиса. «Нам же было вместе хорошо. Ты мне понравилась и я тебе тоже, наверное» - жалобно предположил Колобок. «Ты – мне? Ты себя в зеркале-то видел?» - возмутилась Лисичка. «А зачем ты тогда меня позвала?» - наступал Колобок.
«А что мне одной до вечера делать? Грибы собирать? Мне одной скучно. А теперь – гуляй!»
«Куда гуляй?»
«Да куда хочешь гуляй, хоть на Кудыкину гору» - развернулась Лиса. Девчонки снова сцепили руки и убежали. Колобок, опустил руки, опустил голову, постоял-постоял и пошёл вешаться.



ATTENTION ! : Ни один сказочный персонаж не пострадал!