За пределом страха

               
                За пределом страха

                (страшно, аж жуть…!)

У Валентины было самое начало романа. Да, именно романа, а не так себе, какого-нибудь затрапезного романчика. Всё было серьёзно, правда, без перспективы… Но, всё равно, Валюше было приятно, что на неё в её тридцать восемь, красивый и богатый мужчина обратил внимание…! А то она уже духом упала, записав себя в безнадёжные старухи. Валя только и делала, что ходила и разливала вокруг себя злую тоску, думая, что её молодость уже прошла, теперь всё – приехали, распрягайся.
Ведь любовь – это здорово! Представляете, ведь это так тонко…  В душе у неё уже тихо звучала романтическая музыка, а к сердцу с каждым днём всё больше подкатывала сладкая дрожь и истома. Вообще-то, Валя не любила делать то, чего не умела, но любить она умела красиво и делала это с радостью, в любви она была просто - огонь! Особенно после такого великого перерыва, когда на неё долго никто не обращал никакого внимания. А тут такой красивый мужчина на длимузине, правда он на нём только работал, но всё равно, как говорится, не до жиру, если выбирать не из некого. А по-другому - как жить? Ведь так можно засохнуть и мхом совсем зарасти…

Да, в любви она много чего умела, она могла довести мужчину до такого приподнятого состояния, когда в его сознании уже начинала крениться вертикаль зданий, а облака, чуть качнувшись, останавливались и плыли назад, ему хотелось скакать и скакать по жизни, как молодому жеребцу по зелёному лугу, при том, испытывая  какое-то вертикальное выражение горизонтального желания.

Да, всё это Валентина могла дать, нет, не дать, а просто-напросто подарить… И это среди серых стен молчания монотонной жизни, когда вокруг одна бестолковая суета, когда округа, в этом маленьком провинциальном и богом забытом городишке только и делала, что звенела стаканами. А Валюша, внутри всего этого, была как ромашка среди бурьяна, замечательная, но насмерть забытая. В её душе занесло все стёжки дорожки, но, однако, их занесло не совсем, встретился  на её пути малопьющий мужчина, который её отогрел и оттаял, который для неё даже стихи начал писать и уже придумал от нахлынувшего вдохновения и переизбытка чувств  две первые строчки:

Разгонюсь я по полю за трактором,
На ногах моих горные лыжи…

Правда, дальше дело у него не пошло, но всё равно, в нём была какая-то перекличка лихой современности, ещё у него были деньги на молодость, он почти утонул в её синих глазах, оставаясь на той глубине, когда совсем недалеко до греха.
Валюша уже представляла себе, когда она наконец-то отважится и пригласит его домой, она, представляя безумие страшной безумной любви, уже твердо определилась, что завтра обязательно его пригласит…
Ох, лучше бы пригласила – сегодня!

Этим зимним морозным вечером, немного покатавшись по городку,  молодые сидели в машине  у Валиного подъезда и ворковали, как два голубка.
У Валюши даже стала проскакивать мысль, не попросить ли ухажера проводить её до квартиры, но она этого делать не стала, потому, что ещё не созрела с подобным решением. И вот, чмокнув на прощание ухажера, женщина птицей выпорхнула из уютного автомобильного гнёздышка, оставшись наедине со страшным тёмным подъездом с вечно расхристанными дверями и выбитой лампочкой. Проводив взглядом огни автомобиля она тяжело вздохнула, и принялась думать, как быть дальше, а машина суженного тем временем торопливо скрылась за поворотом…

По инерции Валюша ещё продолжала визжать от восторга, но тёмное чрево подъезда её вмиг остудило. Она с детства боялась тёмных и страшных подъездов. Ведь сколько в них было плохого, то кого-нибудь там побьют, то зарежут, то изнасилуют и сумочку отберут… И тогда  хоть ори на весь белый свет, хоть не ори – всё равно никто не откроет, так как все тоже боятся, а милиция, сколько туда не звони, приедет только утром или к обеду.
От этой печальной картины  Валюша сильно поникла. Она стояла, тряслась как осиновый лист на ветру и думала, как бы быстрей проскочить этот ужасный и тёмный подъезд, сожалея, что сегодня не позвала к себе своего провожатого.
Вот, неудобно ей было до дверей его просить проводить. Не оставлять же потом мужика у дверей, надо бы и домой пригласить, а домой пригласишь, как потом быть…? От этих мыслей Валюшу всегда заливало краской, до самых… аж до ушей.

- Нет, завтра обязательно его приглашу, хоть через этот страшный подъезд проводить, а там дальше, уж как получится – успокаивала она себя, но в подъезд упорно не заходила. Она боялась этого тёмного чрева как черт ладана, как вор милицию, как человек смерти, как лес огня, как преступник суда, как кролик удава...
- А вдруг там какой-нибудь маньяк притаился? А вдруг грабитель? А вдруг того хуже – зубастый, клыкастый вампир…? Вот, сунусь туда, а он сволочь такая, стукнет меня мусорным ведром по голове и начнёт сумочку вырывать, или кровь пить? И что мне тогда делать? – млела от страха Валюша, который сковывал её с каждой секундой всё больше и больше.
В её голове завертелись пёстрые мысли, но она, как мужественная женщина – вдруг решилась… Стрелой рвануть через подъезд, что было, сродни героическому подвигу.
- Сколько мне здесь стоять и топтаться? Сейчас я разгонюсь… и   проскочу наглой свиньёй! - твёрдо решила Валюша, что сделала, - только бы там никого не было, только бы там никого не было – в страхе шептали её онемевшие губы.
Она отошла от подъезда на стартовое расстояние, со страху легонько присела, три раза перекрестилась… и со всей силы с низкого старта резко рванула вперёд!

Валя уже вскочила в страшное черное чрево подъезда, как вдруг произошло то, чего она боялась больше всего на всём белом свете! Она там столкнулась с кем-то ещё, а этот кто-то ещё стал её тискать и нагло хватать. Валя на грани помутнения сознания дико заверещала и начала судорожно отбиваться, замахав руками не жалея шарниров. Она царапалась, кусалась, но таки отбилась, пулей взлетев на свой второй этаж деревянного дома. Её руки тряслись, она долго не могли попасть ключом в замочную скважину, и вот закрыв за собой двери, Валентина присела на корточки горько заплакала. Её бедное сердце страшно билось и колотилось, норовя выскочить из груди. Страх потихоньку стал отступать, но руки ещё не слушались, они судорожно сжимали сумочку. Валя ещё немножечко посидела, потом встала, включила свет, и только тут до её сознания слало доходить, что в своих руках она мёртвой хваткой держит две сумочки… свою и ещё чью-то чужую. Потом она увидела намотанный на руку золотой крестик с цепочкой…
- Так ему и надо – подумала про себя Валентина, - нечего других людей грабить…
Женщина долго отходила от этого потрясения, и, когда-то давно бросив курить, закурила снова, решив утром пойти в милицию и отдать чужую сумочку, как вещественное доказательство того, что на неё напали. И хотя это мало вязалось с  доводами разума, как пострадавшей, она так решила, с чем и уснула, во сне каждый раз резко и нервно вздрагивая.

А завтра пришла к ней соседка, её закадычная подруга, лицо у которой всё было располосовано.
- Ой, кто это тебя так? - всплеснула Валентина руками, - давай, рассказывай, чего патроны-то бережешь.
И та плача начала строчить скороговоркой, словно из пулемёта...
- Представляешь себе, ну сколько раз можно говорить нашему Семёнычу, старшему по подъезду. Следи же за лампочкой, следи гад, следи паразит, следи павиан, следи сволочь проклятая, чтобы в подъезде лампочка всё время горела. Кретин ненавистный! - плача стучала та своим маленьким кулачком по столу, - мне вчера в ночную нужно было идти. Ну, собралась я, вышла из квартиры и застыла как дура. Боюсь через этот проклятый подъезд выходить. Страшно мне больно. Думаю, может кто из соседей там трапится, ан, нет, повертела головой - нет никого, ну, думаю, дай-ка бегом проскачу. Ррразогналась, но тут, чувствую, ко мне навстречу кто-то бежит. У меня всё оборвалось! Всё думаю, или убьют, или ограбят. Нет, ты  представляешь себе, кто это был…?
- Нет… - качая в разные стороны головой, тихо ответила Валя.
- Это была баба! До чего же у нас женщины опустились!? Всю рожу гадина мне своими когтищами исцарапала! Сумочку вырвала и крестик золотой на цепочки скотина, оторвала. Я со страху еле живая осталась! Еле ноги меня унесли. Всю смену тряслась как ошпаренная – ища сочувствия, рыдала подруга.

***

А Валюша стояла с широко открытыми глазами и думала – вот оказывается, что может натворить человек… за пределами страха.
Она достала сумочку с крестиком, положила её перед подругой и рассказала всё, как есть, после чего обе подруги вместе долго, долго смеялись…

Андрей Днепровский – Безбашенный. (A. DNEPR)

                12 января 2005г