Церковь

Я недавно ходил в церковь.

Я в религиях слабо разбираюсь, я ходил просто так - песни послушать, стихи, на попа посмотреть... Сейчас многие начали в церковь ходить. Даже не из моды, а по-настоящему, для души. На работе, например, что? Сплошные крики и ругательства. Дома, в двухкомнатной квартире вшестером с тещей и братом жены, - ругательства и крики. А здесь - любовь к ближнему и полное душевное равновесие. Ну и я пошел.

Вхожу, становлюсь сзади. Красиво! Там - поп стоит, тут - люди. Иконы висят, украшения. Не Лувр, конечно, но глазу приятно. Стою и никого не трогаю. Внемлю, так сказать, слову Божьему.

Пять минут не трогаю. Двадцать минут не трогаю. Вдруг оборачивается ко мне незнакомая старушка, с клюкой, и без всяких предварительных разговоров и предисловий говорит такие слова:

- Иди отсюда, говорит, иди, пьяница. Это тебе здесь не девятнадцатый гастроном.

Удивился я, конечно, такому неестественному обращению. Я и сам вижу, что это не гастроном. Я, может быть, и специально не в гастроном пришел... А вслух говорю бабке:

- Чего это мне отсюда уходить? Я сюда не для того, чтобы сразу уходить, три километра топал. Если вам, пожилая женщина, чего-нибудь тут не нравится, так вы и уходите. К чертовой матери.

А она после моих слов все равно не отворачивается. Шипит как змея и свою палку вперед топырит. Она говорит:

- Хоть шапку твою сними, бессовестный. Не на базар пришел.

А я откуда знал, что надо шапку снимать? Я как был в шапке, так и вошел. Тем более, что у попа - тоже на голове какой-то набалдашник имеется. Я так думаю: если это церковь, значит на входе должна висеть табличка - что там снимать, а что надевать. Чтобы не было путаницы, если человек в первый раз пришел.

Я это не стал бабке объяснять, я молча снял шапку и дальше стою, на бабку не смотрю. Простоял минут пять - снова она оборачивается.

- Иди, говорит, стань дальше, возле двери. А то от тебя водкой разит.

Хотел я тут с этой старухой схлестнуться, но вспомнил, что все-таки в особенном месте находимся. Даже не стал спорить, только дыхнул на нее еще в последний раз и перешел ближе к выходу.

Нахожусь там, а в дверь - ветер задувает. Холодно стоять без шапки. Пощупал уши - холодные. Хоть обратно шапку надевай. "Зачем, думаю, я буду религиозные правила нарушать из-за какого-то одного вредного человека? Лучше вернусь на место и не буду ни на кого реагировать..."

Я на бабку не реагирую, а она на меня реагирует: крутится впереди, косится, с другими бабками разговаривает; наверное, про меня. Я прислушивался, прислушивался - ничего не разберу. Поп своим бормотанием мешает. Стал я попа слушать. А предыдущую часть проповеди-то я пропустил, с этой старухой заразной. Теперь слушаю и ничего не понимаю: потерял нить изложения. Бросил я тогда попа слушать, начал просто вокруг смотреть и креститься.

И опять чувствую, что сейчас старуха заново приставать начнет. "Ну, думаю, если сейчас полезет, после церкви точно встречу и нафиг клюку поломаю..."

И действительно, пошепталась бабка с подругами и - раз! – ко мне. Говорит:

- Ты, говорит, если уже приперся сюда в таком виде, так хоть крестись, ради Бога, по-людски. Не гневи Господа!

- Я, отвечаю, крестюсь как умею. В школах нас этому не учили. А даже учили наоборот: что никакого такого Бога нет, а то, чем вы здесь занимаетесь, - сплошная глупость и самообман от невежества.

Бабку прямо передернуло от правды.

- Та как у тебя, алкоголик, язык только не отсохнет - здесь такое говорить!

- Чего же ему, отвечаю, отсохнуть, если, может, и Бога нет в природе! Это вы от недостатка своего образования только можете так думать, что язык отсохнет. Но я вас не осуждаю. Я понимаю: военные годы разрухи - какое там могло быть образование! А если бы вы в молодые годы учили химию и астрономию, вы бы теперь такими глупостями свою башку не забивали.

Бабка, без слов, шипит как удав и клюкой машет. А я дальше говорю:

- Но если бы, предположим, даже и был Бог - как бы он за каждым углядел? Вы знаете, сколько на земле народонаселения? Конечно, не знаете. На Земле одних только китайцев больше миллиарда...

- Господь всех видит!

- Как же, видит! Вам до миллиарда пришлось бы всю жизнь не есть и не спать, а только считать. Углядишь тут...

- И не надо глядеть. Господь - он везде, и в каждом из нас тоже!

Стала меня раздражать старуха своей упертостью. Я говорю:

- Что-то я не замечал в себе никакого Господя. Конечно, если сильно выпьешь, всякое можно почувствовать. Но в другое время - нет, ничего не заметно. И сейчас не заметно. И вообще, что это я с вами здесь распинаюсь? Отстаньте от меня и отвернитесь. А то я, чувствую, сейчас и не то скажу... Я те прямо в церкви щас как врежу матом! И во двор оттарабаню вместе с палкой.

Вдруг соседняя старуха, которой моя бабка перед этим на ухо шептала, тоже встревает в наш разговор и говорит:

- Не нать, Петровна, не швяживайшя. Нать батюшку пожвать, пушть его жа дверь выведет.

"Ух ты, думаю, еще одна ведьма отозвалась!" А вслух ей говорю:

- Ну иди, старая, зови своего попа. Пусть он нам тоже расскажет: за всю свою попиную жизнь - сколько раз он Бога видел? Хоть в себе - хоть не в себе. Ты что думаешь, почему у него такая морда - чуть не треснет? Где он на свою счастливую жизнь деньги берет? Ясно где: церковь разворовывает...

На этом месте и третья старуха завелась.

- Как же ж вам не стыдно, говорит, такое говорить?

- А чего мне, отвечаю, стыдиться? Не я же иконы продаю и ваши добровольные пожертвования пропиваю!

В общем, возник спор на религиозные темы. Многие дополнительные старушенции подключились. Даже молиться бросили - так им захотелось меня обсрамить и морально обидеть. Шум начался, непорядок. Поп уже одним глазом из книжки читает, а другим - на меня смотрит.

Стал я чувствовать, что гаснут во мне всякие высокие чувства и просыпаются обыкновенные, нехорошие, желания. Говорю я тогда:

- Ладно, чертовые бабки, поругаться я и дома могу. Давайте говорите мне, куда свечку втыкать. Я втыкну и пойду.

Но та старуха, что первая начала загрызаться, опять принялась штрыкать в меня палкой и шипеть:

- Откуда у тебя только наглость такая берется?! Иди к себе домой и втыкни ее себе сам знаешь куда, пьяница.

Я говорю:

- Сама ты, старая дура, пьяница. Я сегодня специально вообще не пил. Почти. А за эту вонючую свечку я здесь, возле ворот, между прочим, деньги заплатил, которые ваш поп потом прожрет. Я эти деньги не для того платил, чтоб свечку просто так выбросить. Я с самого начала собирался ее поставить, потому что тоже хочу после смерти попасть в хорошее место. Я теперь эту свечку поставлю - хоть бы мне пришлось тут всех поубивать. Так что вы мне не мешайте, а то хуже будет.

Тут бабки видят, что я человек решительный, и мигом объясняют мне все, что надо. И я зажигаю свечку, еще раз посылаю всех, вместе с попом, к чертовой матери и ухожу домой.

И вот теперь я в церковь больше не пойду. Нет там ничего необыкновенного. Даже вспоминать о ней не хочется. Только хочу посоветовать церковным работникам: следите за своими клиентами, особенно за всякими старушками, проводите с ними лекции, что ли, - чтобы они руки не распускали и не ругались. А то, в то время как по всей стране проводится широкомасштабное внедрение религии в массы - по телевизору чуть ли не каждый день крутят разные проповеди, служения, мультфильмы с уклоном, - в самом главном месте, в церкви, происходит прямо таки натуральная антиреклама.

Форменное безобразие!