Брожение по крышам

Брожение по крышам.
Немножко доброго бреда:
Если идти в толпе, то никто не заметит, что ты один.
Если ты часто ленишься думать, то не думай лениться.
Те, кто, когда думают, делают глупое выражение лица, те не думают, а пытаются уснуть.
Все, что ты желаешь, никогда не выльется в желание другого.
Деревья падают, не потому, что высокие, а потому, что устали.
Лучше думать, что начнешь жить, чем думать, что живешь.
Лучше есть маленькими кусками, если знаешь, что не наешься.
Никогда не покупай других, если они тебя уже купили.
Не думай о сексе, это мешает им заняться.
Не жуй резину, пока не распробовал ее вкус.
Не останавливайся на достигнутом, останавливайся на остановках.
Да здравствуют те, которые еще не заболели.
Вступление, пожалуй, закончено, идея довольно проста, хотел описать человеческие характеры, но получилось бы не очень мрачно, зато безвыходно и пытливо, поэтому пришлось придумывать сюжет. Его долго искать не пришлось, ведь рядом море. Главное – закручивать его или нет, ладно, закручу.
Подходило время полдня. Солнце опаляло накрытые темной футболкой плечи, нестерпимо хотелось в тень, в холод. Вокруг ходило много красивых девушек, некоторые привлекали глаз бронзовой кожей с отблеском, некоторые, наоборот, отталкивали красными большими пятнами на нежной коже. Я опять принял наркотик, чтобы не смотреть на них. Решил немного отдохнуть от общества, где-то месяц. По черно-белым переплетающимся узорам плитки медленно и устало катились волны горячего воздуха и убивали невинных муравьев. Жестокие волны несли с моря ракушки в подарок муравьям, те медленной цепочкой тащили себе еще живого моллюска, готовя ему место в своем доме и в своих желудках. Жизнь остановилась. Прохладный ветер трепал оголенные, иссушенные, изъеденные червями листья пальм. Мокрые соленые волосы пытались сопротивляться солнцу, но оно их неумолимо убивало и оголяло кожу, уже красную от страданий. Люди улыбались друг другу беззубыми улыбками, здоровались ссохшимися руками. Червь медленно прогрызал бетон и устремлялся вверх, шестьдесят метров над землей его ждало волосатое ухо, блестящее чуть розовым помертвевшим мясом. Скользкая бритва зубьями доделывала начатую работу и опускалась, ища крови. Ласточки медленно подходили к застекленным глазам. Очки медленно оттягивали полусгнившие уши, а ласточки все ждали будущего угощения. Черный таракан выбежал на середину комнаты, но, увидев ласточек, бросился к соленой просохшей одежде, где и нашел надолго прибежище. Солнце уже подходило к мозоли на пятке. Ключ, как нож, вошел в замок и сделал дырку в стене. Бабушка с усами уронила швабру, ласточка полетела в окно. Мальчик ловко соскользнул со ступенек и побежал к пляжу. Справа медленно прошли две малолетние подружки. Он на них посмотрел вскользь и дошел до пляжа. Кругом мясо, сотни тысяч килограмм, кем-то аккуратно уложенное в целлофан. Он быстро разделся, следя за изобилием и с затуманенным взглядом вошел в воду, зайдя по пояс, отчаянно и с хвастовством нырнул, но ногой задел стекло и споткнулся. Это мальчика не смутило, он уже плыл к своей мечте. Три – великая цифра, и Лена это знала. Воплощение тройки было впечатляющим. Она плыла с отцом к буйку. Мальчик плыл за ней, прозрачная вода разрывала его сердце, он любил нырять. На полпути он понял, что силы на исходе, и пора возвращаться. Прозрачная вода превратилась в серебряный расплав, затекающий в рот. Но мальчик все-таки, хоть и еле-еле, доплыл до берега и пошел вытираться. Вытершись, поспешил к квартире, чтобы утолить жажду. На следующий день порез воспалился, через три загноился, а через восемь мальчик лишился ноги. Кривозубый врач брызгал слюной в ухо и клялся, что это было ужасно. В это время на кровати, вдалеке от туда, мучалась шестнадцати летняя девочка. Та же история, но не нога. Близкая подруга, вся в слезах, каждый час пила, захлебываясь, джин с тоником, и каждый час убирала гной и что-то пыталась вытащить. Девушку так и запомнила подруга перед смертью, красную, распухшую, с заплывшими глазами. Расплывшиеся глаза намного хуже, подумал пожилой дедушка. Вы ведь знаете, сколько теперь стоят хорошие подводные очки. Наступило очередное утро под крики диких петухов. Группа новоприехавших студентов помчалась к пляжу с надувными матрасами. Маленькая девочка в это время вышла тихо из номера с двумя заветными котлетами и, не будя родителей, пошла кормить собачек. Зашла за дом и положила котлету на асфальт. Плотная свора обступила котлету и съела ее за секунду. Девочка от радости за свою щедроту подняла руки и засмеялась. Тринадцать голодных желтых глаз взглянуло на нее. Запах первой крови разбудил волчью злость, хвосты строго опустились вниз. Милые собачки, удачный возраст. Прошло шесть часов, обед. Люди устало потянулись к пище и раздобренными глазами гладили друг друга. Кривой смех свалил мух на потолок. В столовой было шумно, кроме одной комнаты. В ней, угловой комнате, опытный Семен Николаевич освежевывал Анисима Евгеньевича. Старые псы нынче не в цене. Жестковато мясо, подумала с шестого стола. Новенькая разбила тарелку. Кошки не боятся собак, запах жертвы не перебить. Тихий час. Чересчур даже пухлое тело упало на лежак. Лысая макушка отражает солнце. Два часа хватило, чтобы не разбудить. Кто-то сегодня не вернет лежак. Ужин. Развлечения. Дискотека началась опять вяло, но быстро разогрелась. Сложно носить новое каждый день из двадцати одного. Но у некоторых получается. Встретить мечту довольно легко, но не без помощи жестяных банок. Он тихо шепчет слова как мед на ухо, о любви, конечно. Скучно, ново ли это. Темный пляж и лежаки приютили тех, кто побыстрее. Слова здесь редкость, как они дешевы и ненужны здесь. Фонари уже выключили. Компании идут домой. Она кого-то ждала и отстала. Он шел навстречу, в глазах маячил белый костюм. Он наклонился, поднял трубу, довольно увесиста. Ну и где важнее эффект неожиданности? Звук – как в мультиках. Главное оттащить за ограду, охрана празднует день рождение Славы. Слава пошел прохладиться. Даже показалось, как зашептала вода, но прохлада уже окутала Славу. Немного, и справа мелькнул буек. Не смогу? Скажет мне тоже, этот друг. Слава – пловец. Загудела голова, и левая нога безвольно заболталась. Вокруг темнота, только маяк ее назойливо прогрызает. На песочке Слава отдохнул через два дня. Слава Славе. Чайки – красивые птицы, у них сердитый взгляд. Детишки полюбовались на них и пошли играть в прятки. Пока Коля водил, все разбежались, куда смогли. Один придумал идеальное место и залез в бочку, наполовину полную чем-то сильно и резко пахнущим. Но через две минуты Коля с силой пнул бочку ногой, и мальчик оттуда вылез, уже весь мокрый. Его кто-то сдал. Близкий друг Коли предложил новую игру – поджигать книги. Сожгли две, потом все тот же мальчик попробовал сам. Зря он носил длинные рукава. Он запылал сам как зажигалка. Он немного побегал, потом упал. Дети смотрели с ужасом. Потом коля догадался затушить мальчика и ногой столкнул его в речку с отходами. Мальчик очень долго не всплывал. Новые девять вагонов ехало в дом отдыха. Родители посадил детей в отдельное купе, чтобы достаточно повеселиться. Один из детей провалился в туалет и остался без ног, проводница спасла его.