Таракашка

 
 
 
 Сказка
 
Жил да был обыкновенный таракан. И жил он на обыкновенной кухне. А необыкновенное здесь было то, что он имел имя. С этого всё и началось.
- Ух, какой надоедливый таракашка! – Хозяйка замахнулась тряп -
кой, наш таракан юркнул в щель – и был таков.
А через минуту снова выставил на свет божий тоненькие усики и шевелил ими как антеннами, улавливая, что же происходит на кухне.
- Будет насекомых гонять! – гремел голос хозяина. Он сидел за столом, покручивал седой ус и ждал, когда его накормят
– Ставь тару с борщом. Да другую тару возьми! Побольше. Не таракану наливаешь – мужику.
– Хотя бы при дочери человеческим языком говорил, - обиженно отозвалась женщина. – Тут не рыбная база, где тара кругом. На кухне сидишь. - Подумаешь, не так сказал. А что не так? Чашка - это тоже тара. Вон, доченька, откуда кашку кушает? Из тары. Верно, я говорю, а, Наденька?
 Дочь насуплено кивает, молчит.
- Взрослый человек, а всё, как дитя: кашка – тара, тара – кашка. Вон твой таракашка, как надоел. Опять усищи выставил, чёрт полосатый! – Она ещё
 раз шлепнула тряпкой по щели. Но тот – шмыг и снова исчез.
 Чего уж спорить. Очень странный был этот таракан. Другие днём спали, а ночью выползали из щелей. А этот делал всё наоборот. Ночью спал, посвистывая сквозь тоненькие усики, а едва на кухне светало, и всё тараканье братство валилось от усталости, покидал укромное место и лез туда, где пробивался свет. Там выползал из-под плинтуса, собирал крошки и прислушивался, что творится кругом. Всему удивлялся он, и всё очень интересовало его. В такие моменты таракашка становился ошалело безмятежным, и мог попасть под прицельный взгляд хозяйки.
 - Ах! Опять этот таракашка! – восклицала она и спешила прихлопнуть его, чем ни будь.
Невесёлая была у него жизнь. Попадало и тряпкой, и веником. Обдавало струёй холодной воды, когда забирался в раковину.
 - Что ты такой непоседливый?! – удивлялись братцы - тараканы. Всё делаешь шиворот навыворот.
 - Поэтому и достаётся. Живи, как все. Днём – спи. А ночью – и-и э - эх! Гуляй, – не хочу!
 - Как все не интересно. Чего хорошего – ползать в темноте, на ощупь крошки выискивать.
 - Почему на ощупь? Мы и ночью видим.
 - Э-э-э, что там можно ночью увидеть? Вот если бы вас видели, то дали бы имена. А так вы все тараканы. А я – Таракашка. – Он окинул своих соплеменников важным взглядом.
Братцы навострили уши.
 - А что это – Таракашка? – спросил чинный из них с большим брюшком и длинными усами, которые постоянно путались у него в лапах. От чего он спотыкался и падал. Потом охал и оправдывался:
 - Уж столько я пожил, что и смотреть на жизнь неинтересно. Вот и засыпаю на ходу, падаю. Я многое повидал, - говорил он сейчас, - а вот Таракашек – нет, не встречал.
 - Это, - объяснял наш герой, помня разговор людей на кухне, - тара из которой едят. И кашка, которую кушают.
 - Хм, мудрённо, - усомнился чинный.- А ты здесь при чём?
 -Я?! Да проще простого. Потому что бегаю вокруг тары и подъедаю кашку.
 - А ну тебя, болтуна, - братцы усмехались в усы и укладывались спать.
 А наш Таракашка спешил познавать мир. Всё интересовало его: и огромные люди, бродившие по кухне на двух лапах, и вещи, которые могли выкинуть что-то неожиданное и таинственное. Ящик, расположенный на тумбочке, мог вспыхнуть голубым огоньком и заговорить человеческим языком. А белый чайник с длинным носиком, постоянно дремавший на плите имел способность задребезжать и выбросить из носика горячие кольца пара.
 Таракашка смотрел на это во все глаза и шевелил усиками.
 А ещё ему нравилась большая лохматая собака.
 Когда она ложилась на пол, Таракашка подползал к её морде и замирал здесь. Дыхание собаки было влажным и тёплым. А ещё оно было каким-то успокоительным.
 Однажды, в обыкновенный вечер, Таракашка пожелал пойти вместе со всеми. Уж больно хотелось посмотреть, что делают его братцы в темноте. Он растолкал всех и высунулся из щели.
 - Куда ты?! – те хотели остановить его. – Ещё рано, не потушили свет.
Но Таракашка не слушал их.
– Ох, какой ослепительный шар! – воскликнул он и зажмурился от света высоко висевшей лампочки.
 - Ах, какой шар! Как бы его потрогать?
 Он преодолел плинтус и, цепко хватаясь за окрашенную стену, стал подниматься к потолку,
 - Там нет ничего съестного! – кричал ему чинный, чтобы образумить непоседу.
 - Зато есть шар! Он такой круглый и ослепительно яркий!
 Ах, как тяжело было идти ему по потолку. Да не сдаваться же, когда где – то далеко внизу виделись его братцы. Ну и пусть!
 Он осторожно дошёл до проводов, а потом по проводам спустился к лампочке. Ах, вот он, большой светящийся шар!
 Таракашка не знал, что он приполз к обыкновенной лампочке. Стоило коснуться её, как лапки сильно обожгло, а усы подпалило, и они тут же скрутились в спираль.
 - Ай.- ай! – воскликнул путешественник и свалил–
ся на пол. – Ай -ай! –вопил он, лёжа на спине и пытаясь перевернуться.
 - А мы, что тебе говорили?– нравоучительно ворчали братцы – тараканы. Но помочь ему даже не пытались.
 - Ай, ай! –айкал от боли Таракашка, и наконец –то перевернулся на брюхо, и встал на обоженные лапки.
 А тут на кухню вышла хозяйка, открыла форточку и выключила свет. Сразу ворвалась спасительная прохлада.
«Там станет легче». – подумал наш Таракашка и
пополз к открытой форточке. А когда поднялся к ней, перед ним раскрылся удивительный мир.
 Еще не совсем уснул закат. Сине –розовый окрас его обрисовывал крутые сопки в фиолетовых шубах снега, улёгшихся и на землю, и на большие, и малые дома.
 А дома те светились тысячами шариков, наверно, таких же, как на кухне, где сидел на подоконнике Таракашка, разинув от удивления рот. Все окна были в изморози и светились, переливаясь разноцветьем.
 - Это же надо! – воскликнул Таракашка. – А мы сидим в щелях и не знаем, что мир так великолепен. Конечно же, за теми окнами такие же шары,
как наш. – Он оглянулся на лампочку, как бы прощая ей, что она обожгла его.
Пока он философствовал по - тараканьи, порыв ветра подхватил его и вытащил за окно.
 - Ай.ай! – опять завопил он. – Мне туда не надо!
 Он затрепыхался, сопротивляясь порыву ветра вдруг у него распахнулись крылышки, о существовании, которых он и не знал.
 Таракашка стал планировать, не спеша, опускаясь в сугроб.
 - Лечу! Я лечу! – кричал он, оглядываясь на форточку, – не видят ли его братцы – тараканы.
– Вы только посмотрите! У меня есть крылья! И у вас есть, братцы –тараканы! Только вы об этом не знаете.
 Таракашка спланировал в снег, который искрился как сахар, но был безвкусным и очень холодным.
 - Ой, ой! – затрепыхался усатик, - ну, разве это жизнь? То огнём жжёт, то холодом леденит. Нет бы что-то среднее.
 Он подпрыгивал и как кузнечик перелетал всё ближе и ближе к подъезду дома, где высунув язык, стояла знакомая ему собака.
 Таракашка хотел забраться к ней на лапу, но крылышки что- то обвисли, возможно, от холода, а лапки плохо слушались. Пёс же дышал прямо ему в усики.
 - Ну, чего ты, возьми меня! Ну, чего же?
 Пёс словно не замечал Таракашки. Он приподнял морду и гавкнул в сторону луны, а та скатывалась к синему мерцанию залива. Потом пёс снова опустил морду и слизнул Таракашку. Но тут же вместе с крошками снега сбросил себе на загривок. Постоял со своими собачьими думами, ещё раз тявкнул на луну и побрёл по лестнице к себе на этаж, где возле входной двери еле мерцала лампочка.
 « Эта какая-то недотёпа», - подумал о ней Таракашка и стал ждать, что будет дальше.
Пёс ухватился зубами за ручку дверей и подёргал её. Но этого ему показалось мало, и он гавкнул несколько раз. Гавкнет и оглянет, - не испугал ли кого. Гавкнет – и оглянется. Дверь отварилась и выглянула худощавая женщина в роговых очках
  – А это ты, Гавкуша, - сказала она. – Что, холодно? Уже нагулялся?
Пёс вильнул хвостом. А хвост был пушистый и загибался кверху трубой. Не мудрено, что когда Гав –куша вильнул им, то зацепил Таракашку и сбросил его к ногам хозяйки. Оказавшись там, усатик юркнул скорей в приоткрытую дверь. Юркнул – и был таков.
 Утром, дождавшись братцев – тараканов, он не спешил к щели за новыми приключениями, а стал рассказывать братии о том, что произошло с ним.
 - Что он говорит? – возмутился всё тот же чинный с большим брюшком. – Такого не может быть.
 - Это от того, - сказал ему, на сей раз Таракашка,- что живём в темноте, Кроме темноты и крошек ничего не знаем.
 - Да уж, - лениво отмахнулся чинный и почесал бочок.
 - Вы бы видели, как чудесен мир! Там, за кухней есть тысячи таких же кухонь с огненными шарами. Там есть море.
- Какое ещё море? – пискнул таракан – худобышка и прижался к толстопузику.
 - Люди так его называют. Они говорят, что в нём много воды и бывают шторма.
 - А что это – шторм? – опять подал голос худобышка.
 Таракашка не знал, что такое шторм, но он не растерялся.
 - Когда ни будь, мы посмотрим, что такое шторм. Вот только надо перестать бояться света. – Он помолчал, многозначительно почесал лапкой за шеей и продолжал: - А ещё там, за кухней, есть луна. Она такая же светло – синяя, как снег, на который я приснежился. На луне, между прочим, тоже летают.
 Он не знал, так ли это. Но ему очень хотелось, чтоб было именно так.
 - А как это – летать? – продолжал расспрашивать худобышка.
 - Не слушайте его! – чинный поднял из – под лап усы и аккуратно сложил их на спине. – Однажды, ранним вечером, - продолжал он, - мне довелось увидеть, как с рамы окна слетела птица. Так у неё были крылья. Понятно вам?!
 - Они есть у нас! – гордо вскрикнул Таракашка. И тут же привёл в движение свои крылышки, – Вот они! Вот! Попробуйте и вы!
Тараканы засуетились, оглядывая друг друга. Стали подёргивать боками и там начало что-то приоткрываться.
 - Ну, что я говорил вам? – Кричал Таракашка. – Я научу вас летать, и мы улетим из этих щелей. Теперь, я знаю, чтобы что-то уметь, нужно что-то знать. А я, уже что-то знаю. Как, например, то, что тара – это предмет, в котором что-то хранят. А хранить в ней можно не только кашку, но и знания.
 Хотя кашка – это тоже хорошо. Ведь кашка, - продолжал философствовать Таракашка, - это то, что едят. А едят затем, чтобы жить, а живут затем, чтобы что-то знать и уметь.
Братцы тараканы слушали его и согласно подёргивали усиками. После такой длинной речи все признали Таракашку своим предводителем.
 Даже чинный с длинными усами скромно опустил в землю свои выпуклые глаза.
 Теперь каждый вечер, едва на кухне стихало, Таракашка выводил сюда тараканью братию. Учил летать.
 Сначала они прыгали с веника, который стоял в углу. Затем падали со стула, неумело раскрывая свои крылышки. А потом – со стола…
 Однажды, поздней весной, когда цвела сирень, хозяйка вышла на кухню и обомлела от удивления. За окном что-то коричнево искрилось, выписывая пируэты. А на раме открытой форточки сидел знакомый Таракашка и как бы руководил массовым полётом за окном.
 Хозяйка скрутила сырую тряпку и хотела прибить наглеца. Но тот раскрыл крылышки, потрепыхал ими, словно проверяя их работу, и вылетел на улицу.
- Ах, ты! – воскликнула хозяйка, – Это же надо! Вот тебе и Тара – аа –каашка аа ?!





 КОНЕЦ