Билет в один конец

Автомобиль, известной фирмы стремительно мчался по бетонному покрытию скоростной автомагистрали. Ровное урчание мощного мотора. Шелест толстых шин. Быстро сменяющиеся  пейзажи. Нарушением здесь считается скорость ниже ста восьмидесяти километров в час. У хороших дорог и машин есть свой недостаток - совсем не чувствуешь скорости, укачивает и хочется спать. Но стоить задремать - как тот час слетишь с магистрали. Хорошо если угодишь в ловушку - пружинистое ограждение из толстой туго натянутой проволоки, а если перевернёшься - автомобиль всмятку и смерть: быстрая, неожиданная, лёгкая.
На подъезде к городу знак, ограничивающий скорость. Нет поста дорожной службы, нет патрульных машин. Но скорость всё равно придётся сбавить, дорога контролируется радаром. И никто не остановит тебя, штраф за превышение скорости придёт вместе с другими счетами. Он отжал педаль, стрелка спидометра плавно двинулась назад и остановилась на отметке 100 км. Впереди на дороге девушка, она голосует, вытянув руку. «Какая-то сумасшедшая едет автостопом»,- подумал он, прижимаясь к обочине. Девушка подошла к машине. Не слишком высокая, стройная, с короткой стрижкой каштановых волос, в обтягивающих джинсах и белой куртке, через плечо дорожная сумка.
- Привет – поздоровалась она.
- Привет, - ответил он.
- В город?
- Как видишь.
- Не подбросишь?
- Садись.
Она обходит машину спереди, он нажимает кнопку на пульте управления салоном, дверь открывается, она садится, он трогает машину с места. Через несколько секунд на спидометре 100 км.
- Хорошая машина, – говорит она.
- Неплохая.
- Последняя модель?
- Да.
Девушка провела пальцем по панели приборов.
- Как в самолёте.
Он пожал плечами.
- Я не пилот.
Она достала из сумки косметичку и подкрасила губы яркой красной помадой.
- Ты проститутка?
- Почему ты так решил?
- Так вызывающе красят губы только они.
- Не обязательно, точно также как высокие сапоги могут носить и порядочные женщины.
- Разве проститутки непорядочны?
- Ты, наверное, сутенер.
- Нет, просто считаю, что женщина, торгующая телом, не торгует своими чувствами, а значит, не совершает ничего противоправного: закон рынка - есть спрос, есть и предложение.
- Следовательно, в продажности женщин виновны мужчины?
- Виновен мир, в котором всё продаётся и покупается.
- Теперь я знаю кто ты.
- Кто?
- Рекламный агент.
- Нет, я горный инженер, – и взглянув на неё. – А ты одна из тех безумных, которые не ценят своей жизни, и чьи трупы находят под автобаном?
Она усмехнулась.
- Я наркоманка.
- Извини, ничем не могу тебе помочь.
- Можешь.
- У меня нет наркотиков, и самое большее, что я когда-то делал, так это курил коноплю.
- Я не курила даже конопли.
- Тогда что тебя заводит?
- Адреналин.
- Что для этого сделать: может повернуть руль, и вместе испытаем чувство пьянящего полёта?
- Если хочешь.
- Нет, у меня еще не выплачен кредит за машину, да и без того куча долгов и не хочу, чтобы люди сожалели о моей кончине лишь потому, что я не успел с ними расплатиться.
- Долги лучше не иметь, это проклятие.
- Ты религиозна?
- В детстве ходила в воскресную школу, потом в лютеранскую церковь, одно время даже пела в хоре.
- Это как-то повлияло на твоё миропонимание?
- Да, я стала ненавидеть верующих, потому что большего двоедушия, лжи и лицемерия я не встречала нигде.
- Я думаю иначе.
- Тебе нужно начать ходить в церковь.
- Считаешь, что посещать церковь хуже, чем грешить?
- Лучше откровенно грешить, чем лицемерно верить. По крайней мере, это честно перед людьми, собой и Богом.
- Хм…. Трудно не согласиться. Похоже, ты знаешь, о чем говоришь.
- Ты живёшь в этом городе? – спросила она после небольшой паузы.
- Да, а ты?
- Нет, мой дом далеко отсюда.
- Ты к кому-то едешь?
- К тебе?
- Ты точно ненормальная.
- Я уже слышала это много раз.
Они въехали в город. Вечерело. В высотных, безликих, похожих друг на друга домах засветились окна. Некоторое время они двигались по одной из оживленных улиц в плотном потоке автомобилей. По полосе экстренного движения, с включенными сиренами, их то и дело обгоняли машины скорой помощи и милиции.
- Это молодой город? – спросила она.
- Десять лет назад здесь была степь. Но недалеко отсюда, в горах нашли уран.
- Но уран вреден!
- Не вредней обычного каменного угля, опасен обогащённый уран.
- Ты работаешь на руднике?
- Да.
- Я всегда думала, что на урановых рудниках работают только преступники.
- Сказки тоталитарного режима. Мой дед и отец работали на уране, но никогда не преступали закон.
Через минуту он свернул на одну из боковых улиц, узкой щелью разделявшую два ряда домов и вскоре припарковался у одного из них.
- Можешь переночевать у меня, я живу в двухблочном боксе.
- У нас это всё ещё называют квартирой.
- У нас бокс.
Скоростной лифт, бесшумно и стремительно поднял их на верхний этаж. Он набрал код на массивной двери бокса, она плавно пошла в сторону, и, мягко щёлкнув замком, закрылась, лишь только они вошли. Тотчас включился струящийся боковой свет.
- Ванна, туалет – указал он рукой на двери из белого пластика.
Через полчаса она вышла из ванной в лёгкой кофточке, в узкую, чёрно-белую полоску и тёмной юбке, оставляющей открытой  приятную округлость колен.
- Присаживайся, пригласил он её за низенький столик, на котором уже были жареная с аппетитной, золотистой корочкой курица, спагетти в небольшой никелированной кастрюле, фрукты, и вино в высокой бутылке тёмного стекла.
- Вино сухое, терпкое - сказал он, разливая его по бокалам.
- Я люблю сладкое.
- Извини, у меня только такое.
Он положил ей в тарелку спагетти, кусок курицы, налил соус.
- Ты очень внимателен.
- Пустяки, мне это не трудно, притом я уже давно ни за кем не ухаживал. После ужина, можешь устроиться на диване, белье в шкафу.
- Ты и впрямь, внимателен и добр – сказала она.
- Что мне ответить?
- Можешь промолчать.

Он принял ванну, лёг в постель, блаженствуя, потянулся, всем телом ощущая прохладу белья. День, проведённый в пути, давал о себе знать, и стоило прикрыть веки, как перед глазами тотчас появлялся серый, бетонный цвет бесконечной дороги. Вспомнил про неё и улыбнулся: чудачка, красивая чудачка, с большими карими глазами, странная, как будто с другой планеты, в ней есть что-то притягивающее, волнующее. Она выглядит доступной и одновременно недосягаемой. Кажется, протяни руку и сорвёшь прекрасный цветок, а в глубине души страх, что цветок может оказаться колючкой розы…»
Дверь в комнату открылась и она вошла. На ней был белый, длинный халат из тонкого шёлка.
- Ты боишься меня? – спросила она.
- Нет.
             - Не бойся.
- Почему ты решила, что я боюсь?
- У тебя странный взгляд.
- Тебе кажется.
- Я лягу с тобой? - и она, не дожидаясь ответа, скинула с плеч шёлк и словно из морского пенного прибоя, обнаженная шагнула к нему. Она легла рядом, и положила голову ему на плечо, её ноги коснулись его ног. От неё повеял одуряющий запах чистого женского тела. От этого запаха, её вида, желания - закружилась голова. Она приподнялась на локте, их глаза встретились, ему казалось, что это два бездонных омута, в которые он погружается всё глубже и глубже. Она наклонилась и поцеловала его в губы. Её прекрасное, с бархатистой кожей, чуткое, отвечающее на ласки тело возбуждало его. Она отдавалась ему, её страсть и желание не были притворны. И после бесчисленного количества раз он хотел её ещё и ещё, но тело уже не отвечало его желанию. Он покрыл её бедра множеством поцелуев, спускаясь всё ниже и ниже.
- Не надо, – прошептала она и, обхватив его голову руками, нежно притянула к себе. Они слились в длинном поцелуе, и вновь безумное желание подчинило плоть.
               
- Принести вина?
- Да.
Он принёс два до половины наполненных бокала. Она обмочила лишь губы.
- У тебя было много женщин? – спросила она.
- Много.
- Ты их считал?
- Мужчины иногда это делают.
- И сколько их у тебя было?
- Я предпочёл бы промолчать.
- Нет скажи.
- А ты поверишь?
- Да.
- До того как познакомился со своей будущей женой сто восемнадцать.
- Разве ты женат?
- Уже нет.
- Вы разошлись?
- Да.
- Вы разошлись, потому что перестали любить?
- Я изменял ей.
- Ты мог говорить, что не изменял, женщины верят в то, что хотят услышать.
- Не захотел.
- А потом у тебя были женщины?
- Да.
- Много?
- Не считал.
- Наверное, я у тебя сто тридцатая? Да, пусть буду сто тридцатая, мне нравиться это число.
- Ты единственная.
- То же самое ты говорил всем своим женщинам?
- Тебе первой.
- Почему ты говоришь это только мне?
- У меня было много женщин. Но ни одна из них не была девственницей.
- Я тоже не девственница. Конечно, если брать во внимание всех женщин, которые были у тебя, то - действительно чувствую себя девственницей. Но я не девственница. До тебя у меня был мужчина. Лишь  один мужчина - вернее даже юноша, это было давно, пять лет назад.
- Мне было хорошо с тобой, очень хорошо, такого у меня никогда не было, и даже если у тебя были сотни мужчин, для меня ты девственница.
- Ты, правда, любишь меня больше других?
- До тебя я не любил, думал что люблю, но не любил.
- Следующей женщине ты скажешь то же самое?
- У меня не будет другой женщины.
- Будет.
- Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
- Но этого не будет.
- Почему?
- Потому что я буду принадлежать своему мужу только в день нашей свадьбы.
- Ты ничего об этом не говорила.
- Ему не надо будет говорить.
- Я не делал ничего против твоей воли.
- Я не виню тебя, ты просто не понял, чего хочу я.
- Так чего же хотела ты?
- Узнать мой ли ты человек.
- Я видел, что тебе хорошо.
- Да, но это пройдёт и будет опять плохо.
- Отчего?
- От того, что я во второй раз изменила своему мужу.
- У тебя, его нет!
- Он будет.
- Полный абсурд! - Он выпил вино большими глотками.
- Ты не сможешь меня понять, да это и не нужно.
- Но ты этого хотела.
- Да, но теперь сожалею.
- Чувствую себя полным идиотом, объясни, что происходит?
- Я не люблю тебя.
- Ещё недавно ты говорила другое.
- Мне было хорошо, но я не люблю тебя, потому что смогу полюбить только его...
- Хорошо, я предлагаю тебе руку и сердце, и обещаю, что до свадьбы у нас ничего не будет.
- Уже поздно, это как яд, который выпит, действует, и от него нет противоядия.
- Тебе так плохо?
- Ещё нет.
- Тогда в чём дело?
- Ты не мой человек.
- Но так не бывает. Я люблю тебя, люблю, и сделаю все, чтобы ты была счастлива, значит я твой человек.
Он посмотрел ей в глаза, она улыбнулась: просто, искренне, ласково.
- Извини, мне нужно встать, отвернись, пожалуйста. Через минуту она сказала, что он может смотреть. Он повернулся к ней, в душе всё ещё теплилась надежда, что происходящее просто розыгрыш, глупая шутка, но она стояла одетая в халат; затем вышла, и вскоре вернулась в дорожном костюме.
- Ты уходишь?
- Да.
- Но сейчас ночь, куда ты пойдёшь?
- Пока на вокзал.
- А дальше?
- Возьму билет в один конец.
- Я дам тебе денег. В незнакомом городе без них нельзя.
- Спасибо, ты по настоящему добр и порядочен. Мне в тебе нравится всё, и очень жаль, что так получилось. Обо мне не беспокойся и мне не нужны деньги. Где- то там далеко, я встречу свою судьбу. А ты иногда смотри на ночное небо и когда увидишь падающую звезду, знай, я помню о тебе. Поверь, мне хочется остаться и быть с тобой, но наши пути расходятся.
- Ты девушка моей мечты, и вот ты уходишь.
- Так надо.
- Кому?
- Нам обоим. Есть книга жизни и там предначертан путь каждого. Мы оба будем несчастливы, если свернём с него.
- Кажется, я сплю и вижу страшный сон, хочется ущипнуть себя и проснуться.
- Прощай.
Она на ходу вскинула сумку на плечо, подошла к двери, та открылась. Она улыбнулась и вышла. Дверь закрылась. Мягко щёлкнул замок….