Репортаж, которого не было

Город Краснопупинск Катарининбуржкой губернии.

Репортаж городской газеты «Заря Краснопупинска» № 31 (11) от 14 сентября 1994 г.

Рубрика: «ПРОИСШЕСТВИЯ»

Название: «Трижды чертово колесо»

8 сентября в Городском парке отдыха произошел несчастный случай. Андрей К., юноша призывного возраста, в сопровождении компании подростков, попытался привести в действие механизм парковой качели, более известной как «Чертово колесо». К сожалению, ему это удалось. Едва достигнув вершины, молодой человек сорвался и обеими ногами угодил в раскручивающий механизм качели.

В результате Андрей К. лишился одной нижней конечности, вторую до сих пор пытаются спасти врачи реанимационного отделения Горбольницы, куда Андрей попал после случившегося. По словам главного врача хирургического отделения Владислава Изломина, состояние подростка остается критическим. «Андрей потерял много крови, ведь, находясь в состоянии шока, плюс алкогольное опьянение, друзья, находящиеся с ним в момент трагедии, далеко не сразу отправились за помощью. Сейчас остается только надеяться на сильный молодой организм…»- констатировал хирург.
Трагический курьез данного происшествия заключается в том, что это – не первый случай, когда гуляющие подростки пытаются раскрутить давно не функционирующее колесо. Правда, в двух предыдущих молодые люди отделались ушибами. И тем не менее, ни подобные прецеденты, ни ограждение со знаком запретной для прогулок зоны, легкомысленных представителей нового поколения не останавливают.

Прогулка.

Андрюха с победоносным видом сообщил, что его забирают в армию. Так. Два года мы будем беззащитны. Остальных заберут года через три-четыре, не раньше. Два года – без песен Цоя, одна «Красная плесень», будь она неладна. Или еще пуще - выгонят из подвала, отберут краденый «Романтик» и - поминай как звали нашу славную тусовку.
Андрюха разливает. От сивушного запаха из обрезанного дна пластиковой бутылки вместо стакана как-то спокойнее. Глоток, еще один. Все-таки наш подвал – такое уютное место! Не горюй, Андрюха, два года пролетят быстро!
Из привычно-промозглой подвальной сырости с неохотой выбираемся наружу – Андрюха сгоношил всех, как он выразился, на последний променад. Значит, простой прогулкой не обойдется.
Знакомые бабки возле подъезда на скамейке, приросшие к ней, кажется, еще до нашего рождения. Начинается… Конечно, опять из подвала, но вы же нас к себе на пирожки не приглашаете! Уймитесь, бабки. Не до вас сегодня.
Минуем недостроенный и уже полуразвалившийся дом – сегодня должен быть экстрим, а не эта романтика времен перестройки. Куда? К парку, конечно. Я забегаю вперед, эх, Андрюха, хороша сивуха! Бросаюсь на амбразуру дощатого забора с какой-то детсадовской надписью. Интересно, когда-нибудь кого-нибудь эта надпись останавливала?..
В груди клокочет что-то, готовое вырваться – у-ух!- силищи сколько! Состояние – еще выпить или подраться. Срочно. Для ощущения полной и безграничной свободы. Ага… Вижу источник этой самой свободы. Вышка! Взять ее! Три месяца назад не получилось, коленки затряслись на середине, когда вниз посмотрела. Ничего ж, кроме шведской стенки на физре, не видела. Но сегодня-то…
Подвиг имени тебя, Андрюха!
…Голова закружилась метров через десять. Сколько в ней – двадцать, тридцать?! Господи, узко-то как! Все колени изодраны, теперь шорты не поносишь. А наверху – заветный, круглый …кусочек неба! Очень далеко. Фу, лишь бы не стошнило.
Не помню, как и добралась до верха. Хорошо, что оттуда им мое лицо плохо видно. Зеленоватое. Андрюха-а-а! Оценил. Спускаюсь. Это легче. Д-дайте сигарету.
Ладно, теперь куда? Эй, на чертовом давно не были! Должен призывник видом родного города напоследок полюбоваться. Колесо не работает уже несколько лет. Ни для кого, кроме нас, оно не работает. Парни во главе с Андрюхой сначала заводят механизм. Без всяких ключей, сами. Силы-то вон сколько! Потом Андрюха первый наверх карабкается, а оттуда уже в кабинке спускается. Поднажмите, парни!
Красиво ты полез, Андрюха. Атлет. В армии уж точно ни один дед руку не подымет. С тебя, вот такого, большого, бронзового в лучах закатного солнца писать бы маслом. А потом продавать как изображение Олимпийского бога. Придешь из армии, я тебя на себе женю. Вот увидишь. Эй, ты зачем руки отпустил?
Глупости все, что в кино показывают. Крови может быть сколько угодно, и совсем не страшно. Видишь – и не знаешь, снится тебе это, кажется, или на самом деле. Но вот звук… Отвратительный, жуткий звук рвущейся, ломающейся человеческой плоти. Ты даже не слышишь, ты чувствуешь его. Сначала затылком, потом – от позвонка к позвонку он пронизывает спину. Звук заставляет поверить в бесповоротное, непоправимое, то, что случилось там, наверху… Пытаясь справится с ним, я бросаюсь к парням, кричу, стараясь заглушить этот скрежещущий звук, одновременно леденящий и бросающий в пот, и не слышу собственного голоса. Останови-и-ите!..
Кого-то вырвало. Я бегу вызывать «скорую» и думаю что-то невероятно абсурдное… Что-то вроде того, что теперь Андрюха не пойдет в армию. Влетаю в первый попавшийся подъезд, бью себя чьей-то дверью со всей силы по плечу, по рукам, по спине… Отворяют. Вваливаюсь в чье-то спокойствие, в мягкое растекшееся по полу прихожей пятно абажура. Вижу свое пальто. Это меня вырвало. Вызовите «скорую»…
 
Скорая приехала. Молодая еще совсем врачиха рухнула в обморок при виде нашего Андрюхи, еще висевшего на собственных жилах на этом чертовом колесе. Потом подъехала вторая, третья машины… Увезли.

Вместо эпилога.

Он пришел в себя после реанимации, в палате-одиночке. Рядом – ни души. И ног тоже нет. Какой-то недоумок умудрился оставить градусник на тумбочке возле кровати. Андрюхе было только руку протянуть. Он ведь лидер был, очень сильный …очень.