Бонус за смелость

Звонок старого приятеля всколыхнул в Насте множество чувств. Они не виделись в лучшем случае лет пятнадцать, в худшем - все двадцать.

- У тебе есть желание увидеться? - Вкрадчиво, как в былые времена, когда только от одной его интонации желудок сжимался в комочек, спросил Геннадий.

Еще бы не было такого желания? Конечно, оно было! Конечно, хотелось хоть одним глазком взглянуть на бывшую любовь. Желудок предательски сжался, и Настя еле слышно прошептала.
 
- Да, есть такое желание.

- Так в чем дело? Давай встретимся. Посидим где-нибудь, тряхнем стариной, закатимся к Олежику в гости. Помнишь Олежика?

- Помню. - Настя густо покраснела. Ещё бы не помнить! Олежик, приятель Геннадия, всегда выручал их, предоставляя свою квартиру в полное распоряжение любовников.

Почему-то это воспоминание оскорбило Настю. Она расстроилась и решила отказаться от встречи.

- Значит так: встречаемся завтра в 11.00 на выходе из метро "Маяковская". Там сейчас только один выход работает, не разойдемся. - Геннадий полностью взял инициативу в свои руки и привычно руководил податливой Настей.

- А как мы узнаем друг друга? И узнаем ли? - Настя очень нерешительно начала процесс отказа от встречи.

- А ты что, очень изменилась? - Удивился Геннадий.

- Да. Вообще-то я стала на пятнадцать лет старше или даже на двадцать.

- Что???? Сильно изменилась?

- Кому как, - замялась Настя, она уже успела продумать дальнейшую беседу, - но боюсь, что ты меня не узнаешь.

- Да ведь не могла ты измениться до неузнаваемости. - Геннадий не хотел верить, и потому цеплялся к слову "измениться" с упорством попугая.

"Скорей всего он хочет правдами и неправдами вытащить меня на свидание только с одной целью, - знаем с какой! Подружки его разбежались, а я, старая, проверенная, боевая подруга, пусть и позабытая на долгие годы, должна бежать к нему по первому его зову, - горестно размышляла Настя, - нет, ни за что не пойду!"

- Хорошо Геночка, я приеду. На всякий случай все равно запомни, в чем я буду одета. Вдруг действительно перепутаешь и подойдешь к какой-нибудь шатенке по ошибке.

- А ты теперь не шатенка? Перекрасилась?

- Да, Ген, я теперь блондинка. Но… Как бы тебе это сказать? Я теперь значительно больше.

- В смысле? Больше чего?

- В весе, Гена, в весе. Годы-то идут. Мы уже не двадцатилетние. Ты думаешь, я до сих пор тростиночка? Увы+ - Настя театрально вздохнула.

- И??? Что, сильно прибавила?

Чувствовалось, что Геннадий колеблется в правильности своих намерений. Но все же врожденная порядочность взяла верх.

- Да не важно. Так в чем ты будешь одета? Это я на всякий случай. Всякое бывает…

"Оправдывается. Интересно, а придти-то придет? Забоится - зачем ему толстая тётя? Подолью-ка я еще яду".

- Ну, хорошо. Значит, блондинка, стрижка каре. Розовые бриджи-стрейч, блузка цвета "утреннее солнце". Красные босоножки на платформе. В руках маленькая голубая дамская сумочка. - Настя невольно поморщилась, уж больно неприглядным получился собственный портрет. Но пугать, так пугать. - И еще очки со стразами, голубые, в цвет сумочки. Запомнил? А ты в чем будешь? Тоже, наверно, постарел?

Геннадий молчал, видимо переваривая полученную информацию. Настя тоже тянула паузу. Оба вздыхали в трубку, Геннадий еще и сопел в придачу. Настя растерялась, она живо представила себе состарившегося Генку, и эта картинка стала навевать грустные мысли.

- Эй, Генка! Ты чего притих? Испугался? Так я могу не приходить? Ты передумал? - Насте очень хотелось услышать "не передумал", она закрыла глаза и стала считать про себя до десяти, решив, что если успеет досчитать - Геннадий на встречу не придет.

На счет "девять" Геннадий выдавил замогильным голосом:

- Встречаемся там же, где я сказал. Будь. - И молча повесил трубку.

Назавтра Настя поднялась ни свет, ни заря, долго крутилась перед зеркалом, пристально рассматривая свое отражение. Потом надела самое любимое шёлковое платье, которое очень подчеркивало ее стройную фигуру, на которую года как будто не воздействовали, зачесала в хвост буйные темно-каштановые волосы, слегка подкрасилась и отправилась на свидание. Решение пойти на него Настя приняла ночью, наглотавшись успокоительных таблеток. Любопытство пересилило страх. Она хотела своими глазами увидеть реакцию Геннадия, если, конечно, он приедет. Но что-то подсказывало Насте, что идет она на свидание не зря, что Геннадий будет ее ждать.

Он ждал, нервно расхаживая вдоль ступенек. Настя пристроилась за лоточницей и издали наблюдала за Геннадием.

"Постарел… Выглядит неплохо. Довольно строен и подтянут. Наверно, в тренажёрный зал ходит. Вот только курит много. Нервничает, но на часы не поглядывает - хороший знак, очень хороший. Что ж, полный вперед!"

Геннадий долго смотрел на Настю, не в силах оторвать взгляда, нацеленного на ожидаемые пропорции бывшей возлюбленной.

- А ты приколистка! Какой хулиганкой была, такой и осталась. Разыграла, разыграла на славу. Но только так и инфаркт недолго заработать. Он чуть и не случился со мной, когда ты подошла. Я же всё пышненьких блондиночек в толпе высматривал, в маскарадном костюме. А ты - вон какая красавица! - Геннадий даже языком прищелкнул от восхищения.

- Ладно. Будет тебе награда за смелость - давай сразу к Олежику пойдем, не хочу ни ресторанов, ни кафе, ни каких других мест. Только туда! Я соскучилась. - По Генкиным в раз взбесившимся глазам Настя поняла, что решение ее было совершенно верным. Она счастливо рассмеялась, крутанула сумкой в воздухе, вспугнув голубей, нагло расхаживавших по асфальту прямо под ногами прохожих и, ухватив Геннадия под локоть, сама потащила его в сторону знакомого дома.

В квартире Олежика почти ничего не изменилось: тот же старенький комод, ставший еще более старым, в котором в среднем отделении всегда лежал их комплект белья, та же просторная кровать образца 1985 года, подаренная родителями Олежика на его восемнадцатилетие, даже шторы висели прежние - но выцветшие от времени. Настя подошла к комоду и машинально выдвинула средний ящик. Справа, в знакомом до боли углу лежал пакет с новым комплектом белья. На Настю этот пакет подействовал странным образом - её замутило от отвращения, начисто исчезло то трепетное чувство, которое она испытывала ранее, вынимая белье из комода и любовно заправляя постель. И восторг от встречи испарился, и стало неловко, и Генка вдруг из близкого и родного вмиг стал посторонним человеком. Настя поникла, морщинки на лбу сбились кучкой, а на глаза навернулись слёзы.

А Геннадий не замечал изменений в поведении Насти. Он суетился, выставляя на стол из шуршащего пакета бутылку шампанского, шоколадку и фрукты, говорил, не умолкая ни на минуту, бегал из комнаты в кухню, из кухни в ванную, проверяя, течет ли вода из крана, горит ли свет в туалете, работает ли газовая плита. Он даже не смотрел на Настю, как бы разговаривая сам с собой. И вся эта его суета была словно театральной, наигранной нереальной - просто невыносимой.

- Ген, - робко прошептала Настя, потом громче, чтобы прервать словесный поток друга, - Ген, я пойду домой.

- Как домой? Почему? - И тут до него дошел смысл сказанного, он наконец-то заметил блестящие капельки в уголках Настиных глаз.

Став строгим и чопорным, каким Настя его не знала, Геннадий стал ходить из угла в угол, что-то неразборчиво бормоча. Вдруг, резко развернувшись, он остановился перед Настей, грубо схватил ее за руку и потащил в сторону кровати.

Все произошло неожиданно и быстро, Настя даже не успела ничего толком понять, а уже оказалась заваленной, в прямом смысле этого слова, на кровать Олежика. Геннадий судорожно шарил по Настиному телу, пытаясь задрать низ узкого платья, но руки лишь скользили по шёлку.

"Боже правый! Он меня сейчас изнасилует!"

Настя попыталась сконцентрироваться на глазах Геннадия, в которых не удавалось прочесть ничего, кроме бессмысленной тупости животного. Все попытки достучаться до Генкиного сердца были бесполезны, словно его глаза заволокло туманом - они лишь сверкали нездоровым блеском похоти и мести. Настины мысли с медленной рыси перешли на галоп, она наконец-то сумела совладать с собой и стала сопротивляться, яростно отбиваясь. Она даже попыталась закричать, но Геннадий предусмотрительно кинул ей прямо на лицо подушку. И тут до Насти дошёл весь ужас происходящего, она испугалась, а в воспалённом мозге откуда-то взялась и намертво засела банальная фраза "если сопротивление бесполезно, расслабьтесь и получите удовольствие". Все силы ушли на борьбу с подушкой, Настя задыхалась и молилась лишь о том, чтобы Геннадий скорее закончил свое дело. Ей было уже все равно, что произойдет, лишь бы Геннадий убрал с ее лица подушку.

Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Сначала ослабла хватка Геннадия, потом он совсем отпустил Настю, и она с облегчением скинула с лица ненавистную подушку. Болели руки, на которых местами уже начали проступать синяки, Настя с трудом приподнялась, стала шумно вдыхать воздух и увидела Геннадия, понуро сидящего на краю кровати. Он услышал, что Настя встает, отвернулся к окну и попытался прикурить сигарету. Сигарета упала из его дрожащих рук, он вытащил следующую, затем еще одну, еще - все падали или ломались…

- Уйди. Слышишь? Уйди. Получила свой бонус за смелость и отваливай, пока я добрый! Или все-таки хочешь быть изнасилованной?! - Голос Геннадия сорвался на крик, он повернул к Насте искаженное злобой лицо. Стало очевидным, что в своей несостоятельности он винит только её - Настю.

Она схватила свою сумочку, опрометью кинулась к двери, а потом долго рыдала, сидя на скамейке за гаражами, во дворе дома, ставшего теперь таким ненавистным.

И только спустя полгода, давно успокоившись и вычеркнув навсегда из своей жизни Геннадия, но, всё ещё помня тот злополучный день, Настя узнала любопытнейшие факты из биографии своего бывшего возлюбленного. А уж услышав ошеломляющие подробности, даже простить сумела его. Доброта всегда спасала мир. Вот и Настю она спасла, избавив от ненависти и злобы. Да и какая может быть злость или ненависть к человеку, который по дурости ли, а может, по помрачению рассудка добровольно решил сменить пол? Приятельница, которая поведала столь шокирующие факты, рассказала, что полгода назад Генка ни с того, ни с сего впал в длительную депрессию. А как вышел из неё, так прямиком отправился в клинику. Что его подвигло на столь решительный шаг, так никто и не узнал. Сам же Геннадий упорно отмалчивается и собирается переехать на место жительства в другой город.

Простить Настя сумела, но теперь мучается чувством вины. И невдомёк ей, что решение, принятое Геннадием, возможно и есть тот самый счастливый билет, который он давно хотел вытащить. А правильное ли это решение - жизнь рассудит. Да и Настино чувство вины, в конце концов, притупится когда-нибудь. Всё проходит…

18/01/06