Русские Сказки

Как начинаются сказки? Обычно они вынашиваются несколькими поколениями людей, оттачиваются какие-то детали, обрастают подробностями события и рождаются персонажи. Или вспыхивают закатной звездой в душе всего одного человека – Сказочника.
Поколения сменяют поколения, сказки- сказки… А потом в одно прекрасное утро в чьём-то доме падает со стены книжная полка. Осенним листопадом осыпаются книжки, соприкасаются переплёты, смешиваются страницы.…И тут же в воздухе разливаются пронзительно – пряные ароматы осеннего леса, прохладный воздух ерошит на листах чёрную и свинцово-серую вязь букв, а главное - просыпаются персонажи. Просыпаются – в одной Сказке.
Как появляются сказки, спросите вы? А вот так и появляются!
…Утро первого дня от Сотворения было солнечным. Яркие лучики света кобызливыми бесенятами шебуршались по палой листве и докатились, наконец, до тёмного зёва пещеры, находящегося в скальном языке, выметнувшемся из скальника.
- Хрррррр….- раздалось из чёрной глубины сладкое похрапывание, - Хррррррр….
При ближайшем рассмотрении солнечные бесенята обнаружили спящее Нечто. У этого самого Нечты была огромная зелёная туша о четырёх лапах, три головы, покоящиеся на крокодильем хвосте и три шеи.
Одна из голов самозабвенно храпела из-под забавной чёрной шляпы, непонятно как налезшей на макушку, другая – левая – плямкала губами (видимо, снился ей вкусненький богатырь), третья же – правая – задумчиво изучала пещерный свод, облепленный летучими мышами. Из-под левой задней лапы выглядывал окованный медью угол сундука.
Наконец, Правой надоело её занятие, она громко прокашлялась и принялась жевать одно из полей чёрной шляпы, венчающей макушку Средней головы. Левая голова, не открывая глаз, забухтела:
- Понавезли тут всяких…иногородних!
Средняя недовольно всхрапнула во сне…
И тут утренняя идиллия самым коварным образом была прервана: распугав лучики, взбаламутив дракона, наступив тому на самый кончик хвоста, в пещеру ворвался штатный Писарь!
- Подъём, - завопил он, - подвиги не ждут! Перо тупится! Алфавит забывается!
- Ооо! – жалобно простонал дракон, открыв остальные четыре глаза, - Опять ОН!!!
- Змея Горыновна! Не спать! Не спать!
И Писарь Чумичка ожесточённо зажестикулировал перед всеми тремя носами…
Через два часа уговоров трёхголовая змеюка была окончательно разбужена и вытолкана из пещеры на свет божий.
Яркий столб разноцветного пламени, взметнувшийся над густым ельником, разросшимся напротив входа в пещеру, свидетельствовал о том, что ближайший сосед Змеи Горыновны – Черномор – уже давненько встал и пробавляется магией, пытаясь стать Самым Крутым Парнем в районе!
- Таракань! – пробухтела Змея Горыновна сразу тремя пастями, пробежалась, набирая скорость, оттолкнулась от землицы задними лапами и взлетела, мстительно забыв своего штатного писаря. Но малый был явно не робкого десятка, поскольку успел ухватится за хвост своего непосредственного работодателя и даже умудрился не потерять Перо!
Летели они не долго. Неожиданно Тьмутаракань кончилась, и началось Море - Окиян!
Около побережья – глубоко! под водой – активно скрывался от драконовых глаз Рыба-Кит, переваривая деревянные шпангоуты недавно отжёванного у Тугарина кораблика.
По берегу же брели две девы дивной, просто неописуемой красы.
При виде Зелёной, парящей в воздухе, туши с человеком на хвосте девицы резво задрали одна подол платья, другая подобрала полы плаща, и побежали. Занятие сие было изначально бесперспективным и вызвало у Змеюки Горыновны просто нездоровый интерес.
Активно заполоскав крыльями, она полетела отлавливать предполагаемые объекты общения.
При ближайшем рассмотрении девицы оказались прынцессой Несмеяной, сопровождаемой духом-хранителем, принявшем девичье обличье.
Общалась прынцесса вызывающе, но, не выходя из воды и явственно опасаясь. Аристократия, блин!
В результате полюбовного соглашения Прынцесса со подвижники согласились быть покатаны и перевезены на другой берег до дому до хаты, то бишь – Кременца.
И всё бы ничего, но на подлётах к противоположному берегу, Змея Горыновна углядела МАЯК!
Девицы были препровождены на землю и спроважены домой. Писарь отвалился от хвоста сам и тут же уселся записывать благородные деяния Змеи Горыновны в свою берестяную грамотку, с целью ежевечернего оглашения оных прилюдно.
На МАЯКЕ обнаружился Садко – старый рецидивист, давно пропивший свои замечательные самогуды, рыбак, временно бросивший своего кормильца – Рыбу-Кита, странного вида усатый таракан, в глубокой медитации своей проповедующий сонму мух, и некий Глюк. На Глюке присутствовали забавные тонкие стёклышки, водружённые на глаза и держащиеся на лице за счёт металлической гнутой конструкции, видимо призванной подчеркнуть некоторую одержимость смоляного взгляда. Садко, угоромоздившийся у запалённого тут же костерка на огромном модном и клёвом бревне, именовал Глюка не иначе как Ма-с-тер.
Заинтересованная Змея Горыновна, вежливо поздоровавшись с обитателями Маяка - маякерами, села рядышком, вдыхая сладковатый запах сладковатого заморского трубочного зелья, раскуриваемого по очереди Садко, рыбаком и Глюком. Зелье, видать, было весьма уж знатное, поскольку все улыбались до ушей и гостеприимно совали трубочку головам змеиным.
В общем, не скоро очухалась Змея Горыновна в приятной компании себя самой, поскольку маньякеры испарились в неизвестном направлении. Что делать – полетела дальше - обследовать мир неизведанный, может – спалить кого, может съесть. По настроению.
Долетев до замаскированного от простых смертных Кабака, Змея Горыновна была обнаружена ужасным круглым зверем, наделённым одержимо посверкивающими глазами, огромным ртом и начисто лишённым каких-либо конечностей. И когда это, именующее себя Колобком, существо вцепилось Змее Горыновне в хвост, последняя вдруг вспомнила, что дома то было хорошо, к тому же обещала она Черномору охранять (считай, не трогать) его новые самоцветные шахты в обмен на синенький камушек.
Так и полетели они домой – клином: Змея Горыновна, неожиданно изникнувший откуда-то Чумичка (ну конечно – пришло же время получать зарплату!) и Колобок.
Наглое хлебобулочное не отпало по дороге, а только моталось на хвосте, пытаясь нападать на пролетающих мимо ворон, о-о-о-о, то есть Жар-Птиц, и ковры-самолёты, явно провоцируя ДТП. Но зубов не разжимало (а ему больше и нечем было держаться), издавая боевое берсеркерское мычание.
К концу полёта у Змеи Горыновны заныла голова – крайняя правая – и решено было Колобка спровадить каким-нибудь врагам!
Очень удачно на этом фоне появился Черномор – обуянный праведным гневом и уже изжевавший часть своей замечательной бороды.
Повод был весьма и весьма нелицеприятный для Змеи Горыновны: посидев на маяке пару часов, отправился доблестный Садко – промыслы промышлять, торговые дела решать – в сторону Тьмутаракани.
Проплыл на своём кораблике мимо Рыбы-Кита, поболтал с девицами, гуляющими по самому берегу морскому, подумал, да и решил наведаться к Черномору на шахты самоцветные (ох, проболталась одна из голов змеиных!). В общем, наведался Садко весьма удачно на шахты, камешков, опять же, раздобыл, цену немалую имеющих…Вот тут – в шахте – и застукали пожилого проходимца черноморова стража.
Побежал Садко, вспомнив удаль молодецкую, себя не жалеючи, голову свою дурную спасаючи. Но на подступах к спасению сердце, перетружденное возрастом, не выдержало, случился у баюна профессионального приступ сердешный!… И пришлось страже, обнаружившей Садко уже у Море-Окияна, срочно делать старому рецидивисту непрямой массаж сердца удалого.
Черномор же, прибыв на место происшествия, понял, что камней у гусляра, кстати, как и гуслей, нет, отчего впал в ярость дикую и буйство природное.
В общем, Змея Горыновна начала нагло упирать на то, что обещала шахты охранять от себя родной и от армий приходящих, о единичных проходимцах речь де, и не шла! А вот, между прочим, остановила она вторжение иноземное, кременчанами буйными задуманное. Ибо возжелали оне, кременчане, черноморовых сокровищ, как своих! А пистолей у них бабахающих – о-го-го! И генерал кременецкий – ай-яй-яй! А уж денщик генеральский и того хуже – зверь! И шапка на ём мохнатая…В общем, Черномор, отдавай камень в оплату труда!
Нечего делать, предпочтя больше не выслушивать гомон, создаваемый тремя драконьими головами, Черномор отдал один волшебный синенький камешек, и на этом все успокоились.
Уставшая от вцепившегося ей в хвост Колобка, Змея Горыновна вежливо соскребла с себя левой задней лапой не в меру наглое хлебобулочное и предложила погостить у Черномора.
Черномор оживился, свита черноморова спужалась… В общем, Колобок подумал и согласился на данное морганатическое предложение и остался.
Змея Горыновна с рёвом и с писарем на хвосте разбежалась, подпрыгнула в воздух, да и полетела, не торопясь, в гнездовье своё родное.
А в Кабаке в это время Домовёнка раздавала всем желающим макароны.
Протиснувшись в пещеру, Змея Горыновна подумала – подумала, да и распалась на троих людей.
Получились из неё две отменные Красные Девицы и один Добрый Молодец!
Писарь в изумлении застыл с открытым ртом, не забывая при этом записывать в свою грамотку о славных хозяйских деяниях.
Одна из Красных Девиц залихватски поправила длинные берцы, разгладила длинную шотландскую юбку и упорола гулять.
Остальные по размышлении стали варить обед.
Проходя мимо шахты, Девица похихикала над изумлёнными черноморовыми стражами, но шаг прибавила, ибо на уме у энтих робят никогда ничего хорошего не водилось.
Так, пройдя из конца в конец всю Тьмутаракань, Красна Девица вышла к Море-Окияну и увидела Рыбу-Кита!
Волшебное животное бороздило прибрежные воды, задумчиво похрустывая очередным кораблём. Судя по выражению морды рыба-китячьей, кораблик был не больно-то и вкусным.
- Рыбка-Кит, а Рыба-Кит! – позвала Девица, - Перевези меня на другую сторону Окияна, величественная рыба!
- А ещё я Повелитель морской! – намекнул Рыба-Кит выжидающе.
- Да, да, ещё ты Повелитель морской! – согласно подтвердила Девица.
В общем, на том договорились, что Красна Девица бросит монетку в воду и поможет Рыбе-Киту Рыбку найти для счастливой семейной жизни.
Покатал Рыба-Кит Девицу Красную по морю, рассказал о сокровищах несметных, что на дне морском (Киту принадлежащем!) хранятся, о кораблях, им, Китом, съеденных или проглоченных вместе с товарами заморскими необычайными. Заплыли в гости к Тугарину, дань налезть с оного мужа, горячительной водицей злоупотребляющего…
Так оказалась Красна Девица на другом Берегу.
Пошла она вдоль реки полноводной, искать счастия заморского.
Встретился ей по дороге Кабак. А в Кабаке том Кот Чёрный да Учёный потешался над Дьяком кременецким: хватил Дьяк Кота за хвост, да и завшивел, ибо неча зверьё, опытом умудрённое, обижать.
Здесь сидел и Леший, уставший от войн праведных, с Кикимором Болотным ведомых. Рассказал он (Леший, естественно) Красной Девице, что живёт на Болоте Водяной с тёщей своей – Кикимором, да ссорятся оные часто. Ибо раньше у Водяного Озеро было – чистое, прозрачное, ерошил ветер свежий гладь его зеркальную, но заколдовал Кикимор по злонравию характера (и по семейным обязанностям) Озеро, стало оно Болотом, лягушками и пиявками населённым!
Понял Водяной, что не одолеть ему тёщу свою злокозненную в одиночку и призвал на подмогу Лешего – Духа Лесного доброго, Алёшу Поповича – стрельца кременецкого и бобров с бобрихами – плотины строить, Озеро от духа нечистого спасать!
Так боролись они, долго, то одолевая Кикимора, то терпя поражение, ибо нет предела родственным связям!
Об том и гутарил в Кабаке Леший всем, кто прислушивался к его ворчливой болтовне.
Любопытно сделалось Девке Красной, захотелось ей на Болото попасть, Водяного да Кикимора увидеть – личностей со всех сторон героических!
И то хлеб! Прогулялась Красна Девица на славу, повстречались ей даже русалки, странным делом занимающиеся – шинковали она грибы лапшёй мелкой да жарили их на круглой сковороде!
И смеялись при том – звонко и жизнерадостно.
Заглянула Девица в Кременец такоже. В стольном граде царил ленный покой и некоторое запустение. Царь-Батюшка сидел на престоле в грущунах, отчего корона на евонной голове съехала набекрень. Ближайших сподвижников являли собой Лягушка-Царевна и Думный Дьяк, наглядно страдающий от последствий неумного хватания за кошачий хвост.
Подумала Девица, да до дому до хаты отправилась.
Обошла Море-Окиян. А пока обходила – углядела на водах его диво – дивное, чудо – чудное: гасающего прямо по волнам отрока длинноухого…Пожала Девица плечами, да и пошла себе дальше.
В пещере в это время царили веселие и смрад. На дубу, ко входу в пещеру ближайшем, сидела одна из голов, оборотившаяся в Добра Молодца, Писарь Чумичка и …Колобок! Последний лежал в развилке двух ветвей и был туда, очевидно, запихан усилиями всех присутствующих. Левая Голова в образе другой Красной Девки нервно мерила шагами поддубье и вещала время от времени:
- Сожгу, ироды!
В конце концов, Змея Горыновна осознала, что Средняя Голова у неё проголодалась!
Собралась тогда Змея Горыновна в кучу и отправилась перекусить.
В обозе привычно устроились Писарь и Колобок.
На подлётах к Кременцу был обнаружен кременчанин, перебравший огненной водицы, и на воодушевляющее предложение: « А давай мы тебя съедим!» ответил энергичным отказом.
- Тогда ногу отжуём! – переглянувшись, решили обычно не согласные друг с другом головы и таки отжевали ногу!
Гордости собой предела просто не было: и не убили никого зазря, и поели, и еда живая ещё пригодится!
Вскоре отловлен был ещё один тип, который Змее Горыновне всё предлагал съесть вместо себя свою потонувшую лошадь.
Устав от его бестолковости и болтовни, Правая Голова спела проходимцу песенку, и тот благополучно уснул, и был перенесён на Маяк (О, родные пенаты!)!
От поедания спящего Змею Горыновну отвлекли два человечка, вынесенные на брег пеной морской!
Всё побросав, Змея Горыновна резвой рысью понеслась к новым гастрономическим объектам…
Но Колобок на сей раз оказался проворнее! Напевая: «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл», хлебобулочное обогнало Горыновну и принялось обыскивать утопцев.
Один, видимо бредя, принялся декламировать стихи и даже один сонет!
 Усыплённый Правой Головой чудик очнулся, оценил кипящие вокруг страсти, да потихоньку и смылся. От греха подальше!
Мимо на ковре-самолёте пролетел довольный собой Черномор.
- Божья коровка, полети на небо, принеси оттуда тетрагидроканабиолу, ништяков всяких и мотыгу! – проревели Правая и Левая головы ему вслед и довольно переглянулись.
И всем сразу стало понятно, что день задался!
Деньги, найденные у утопцев, честно разделили пополам Колобок и Чумичка. Но, поелику у круглого хлебобулочного отсутствовали как руки, так и карманы, вторую половину взял на подержание ушлый Писарь.
Потопталась Змея Горыновна на Маяке, потопталась, да и полетела себе дальше – подвиги ратные совершать, мир новый оглядывать.
Над Болотом, виднеющимся слева, воспарил Летучий Корабель, сделал несколько пробных кругов и скрылся в чаще лесной. Это шалили Водяной в своё удовольствие, шутки показывал Царице Шамаханской.
Весёлый ветерок развевал полы кафтана Писаря, раскачивал воинственно мычащего сквозь зубы Колобка и сметанил края ослепительно белых плывущих за виднокрай облаков…
«Как заканчиваются сказки?», спросите вы, с любопытством заглядывая в глаза умолкнувшему сказителю.
Как? Вы всё ещё не знаете?
Сказки не заканчиваются, ответит вам сказитель, они – всегда только начало!
 Сентябрь 2005