Справка

У Валерки Лямкина - мужика лет тридцати, коренастого, рыжеволосого, с большим в конопушках лицом, был уже выговор за пьянку. Был строгий выговор, и аж два - с последним предупреждением. И вот, на следующий день после аванса, Валерка – так его все звали - покачиваясь, стоял у распиловочного станка. Одной рукой он крепко держался за его станину, а указательным пальцем другой поводил из стороны в сторону перед лицом сменного мастера Щукина, примерно такого же возраста что и сам, - высокого, жилистого, с хищно загнутым носом и голубыми глубоко посаженными глазами, сурового на вид, но, по сути, весьма добродушного человека.
- Н-не имеешь п-п-рава, это ещё доказать надо – с трудом ворочая языком отвечал он на требование мастера покинуть цех.
- Нечего тут и доказывать, приглашу сейчас двух свидетелей, составлю акт, вот и будет тебе «Н-не имеешь п-п-рава» - передразнил он Лямкина.
- А я на тебя в прокуратуру напишу, - не унимался Валерка, - что ты гад рабочую кровь пьешь, и на честных трудяг понапраслину возводишь. И ваще, пролетарии всех стран объединяйтесь! - сильно качнувшись вперед и с трудом устояв на ногах, с пафосом закончил он свою обличительную речь.
- Да ты же пьяный в хлам, руки себе отрежешь, а мне потом за тебя дурака отвечать!
- А я те грю – трезвый, - икнул Лямкин, обдав мастера запахами винного перегара, табака, лука и ещё чего-то, что вперемешку делало воздух экологически вредным.
Мастер, отвернувшись и дыша в сторону:
- Ну, тогда топай в поликлинику и неси справку, что трезвый, - в сердцах произнёс он, о чём позже весьма пожалел.
- И п-п-ринесу, - вновь икнул Валерка, и нетвёрдым шагом направился к выходу.

Сразу же после обеда он объявился в цехе и был ещё в более невразумительном состоянии. Остановившись у входа - мутным взглядом отыскал Щукина и, изо всех сил стараясь идти прямо, направился к нему. Подошёл, ничего не говоря, сунул ему в руки какую-то бумажку, повернулся и ушёл в слесарку, где и заснул тяжёлым, пьяным сном на скамье, подложив под голову чей-то ватник. Бумажка оказалась справкой из поликлиники. И в ней было всё как положено: печать, подпись врача, и ещё чёрным по белому написано, что Лямкин - трезв. А на самом деле, даже дураку было ясно совершенно другое. Мастер никоим образом не мог объяснить случившиеся, и если бы хоть немного был склонен к мистике, обязательно связал бы это с вмешательством сверхъестественных сил, и выяснять ничего не стал. Но он являл собой яркий пример безнадёжного реалиста, поэтому, положив справку в карман, отправился в слесарку, где уткнувшись носом в телогрейку, сопел Валерка.
В обсуждение инцидента включились два слесаря.
- Может он и не пьяный вовсе, - задумчиво произнес один из них, - а обкурился.
- А ты понюхай, чем от него пахнет, - прёт, как из винной бочки, - опроверг это предположение другой.
- Ну, значит купил он её, - вновь сказал первый.
- Да кто с ним, с пьяным-то, связываться будет? Подумай! - возразил второй.
- А может она у него того, поддельная, - усомнился в подлинности документа первый. И обращаясь к мастеру:
- А ну-ка дайте справочку-то. Он взял справку, повертел её в руках, заглянул на обратную сторону, тщательно рассмотрел на просвет, понюхал.
- Не-а, настоящая, - сделал он своё заключение возвращая справку мастеру. - Больницей пахнет.
- Тогда по блату ему её дали, - заявил второй, - наверное, знакомый у него кто там, или медсестра, какая в полюбовницах. Но, взглянув на Лямкина, вид которого никак не соответствовал подобной версии, сам же опроверг сказанное.
- Но справку-то он всё равно по левому достал, - настаивал первый.
- Ясно, что по левому, но как? - недоуменно развел руками второй.
Тут в слесарку зашли три станочницы и, сразу же вмешались в разговор.
- Да, уговорил, поди, врача-то. Плакался небось, да наврал с три короба, что жена дескать больная, дети голодные по лавкам сидят. Вот и пожалели его дурака, - негодуя, произнесла одна из них, высокая статная женщина.
- Да вряд ли кто из врачей на себя такую ответственность возьмёт, - не согласился с ней Щукин, - вот если бы скажем, он только чуть выпивший был, а так же в стельку, на ногах едва стоит.
- Вот ведь прохвост а! - завелась другая, худощавая, в телогрейке и в пуховом платке, глядя на Валерку с презрением, - мало, что на работе постоянно пьёт, так ещё и изворачиваться научился! Ни стыда у паразита, ни совести!...
- А ведь и в правду семья у него, деток двое. И как только жена изверга этого терпит, деньги-то поди все пропил…. Выгнала бы уже давно в три шеи, так враз бы образумился, - в тон ей продолжила отчитывать мирно спавшего Валерку, словно происходящее не имело к нему никого отношения, первая. И продолжила дальше свою гневную речь, обрушив ее на все мужское население планеты. Содержание которой если обсказать кратко не отличалось особой прозаичностью и сводилось больше к тому что все мужики, даже если и равнодушны к зеленому змию, все равно сволочи и изуверы.
- Хм-хм…, - сдержанно покашлял мастер.
- Ой! Извините, Василь Петрович, - спохватилась она. - Не про вас это я….
- Да права, ты Катька, права, и нечего тут извиняться, - поддержала ее вторая, не страдающая особым чинопочитанием, станочница, - мой то, вон не пил, не курил даже, а прохвост ещё тот был. Бабник - не приведи Господь. Всю жизнь мне через то испоганил. Слава Богу, собрал чемодан, да и ушёл к своей крале. Так говорят и её уже бросил, да к другой умотался. Одно слово - сволочи они мужики-то, один другого хлеще, всем им в аду гореть….
Опять послышалось предупреждающее покашливание мастера.
- Слышь, Петрович, - фамильярно обратившись к Щукину, прервала распалившихся товарок третья, до сих пор молчавшая женщина. - У меня зятёк, вот, так же как и Валерка, с месяц назад на смене напился, ну его с работы-то и попёрли. А он, чтобы квартальную не потерять, взял да и выпил стакан керосина. И стоял на своём - трезвый, мол, я, просто башка болит. Его в медпункт отправили. Дак он и там мозги начал пудрить, больной мол я, - не пьяный. Так и не смогли определить - пьяный он или трезвый. А чтобы грех-то на душу не брать - написали, трезвый - мол. Вот и Валерка то же сделал, - продолжала она, - керосину выпил не иначе, а как по другому-то? Видно же, что пьяный как свинья.
Так на том и порешили, что напился Лямкин керосина и провёл врачей.
- Ну и чёрт с ним, - махнул рукой мастер, - подыхать, если что, он будет - не мы.

Но даже, если бы Валерка знал о чудодейственной силе керосина, взять его было негде. Вот скажем бензина, или, к примеру, солярки - так хоть залейся. Поэтому эта довольно странная и загадочная история развивалась несколько иначе…
Валерка галсами (часто меняя направление) двигался по территории примыкающей к цеху. И отошёл уже метров на сто: «Ну, на фига напросился, может и не составил бы акт Щукин, простил как в прошлый раз», - крутилось в его, затуманенной дешёвым вином голове. Но делать было уже нечего, оставалось одно, идти и добывать справку: «Ладно, кто не рискует, тот не пьет шампанское и красивых женщин не имеет, - раздухарился он. - Пойду, прикинусь дураком, может и прокатит, всякое же на свете бывает». А тут пьяный, пьяный, а вспомнил, что Валентина - жена его, аутотренингом каким-то занялась, и говорит, что, если, мол, одно и то же долго повторять, то, на самом деле и будет. «Я трезвый, трезвый, трезвый», - начал было бубнить он, как заметил старенький «Белорусь», который, выстреливая в небо, чёрные кольца выхлопных газов, переваливаясь с боку на бок по кочковатой дороге, медленно ехал навстречу. И вдруг шальная мысль, до которой он никоим образом не додумался бы на трезвую голову, осенила его.
- Стой, стой, - замахал он руками, бросаясь к трактору. Трактор остановился. Из кабины высунулся Глазков Женька. Молодой парень, невысокий, чернявый, с хитроватым прищуром зелёных глаз.
- Ты че нахрен, офанарел?!! Жить надоело, под колёса лезешь! – набросился он на Валерку.
- Т-с-с, - Лямкин приложил указательный палец к губам и воровато оглянулся в сторону цеха. - Тихо Глаз, дело есть, пузырь как с куста, - протрезвевшим голосом произнёс он.
- А че за дело-то? – насторожился Женька.
- Да так ерунда одна. Понимаешь, тебе надо в поликлинику смотаться. Назваться будто бы ты это я, и принести справку, что ты, то есть я, трезвый, потому что я на самом-то деле - датый, - путано, как мог, объяснил он трактористу. Однако тот понял всё с полуслова.
- Да на фига мне это надо, спалят, потом механик с говном сожрёт, и так уже строгач за леваки есть.
- Да кто тебя спалит-то? Ты же трезвый?
- Ну, трезвый.
- Вот и иди.
- Так документы же спросят.
- Да кому ты на фиг нужен. Придёшь, скажешь, так, мол, и так, Лямкин, мол, Валерий Николаевич, выперли с работы, сказали что пьяный. Ну и пусть дадут справку, что ты, то есть я, трезвый. А документы спросят, скажешь - мол, дома, далеко идти, а справка прямо сейчас нужна - после работы, мол, принесу обязательно.
- Ладно, только деньги на пузырь сразу давай, а то потом отопрёшься, скажешь, пьяный был, не помню, - согласился Женька.
Валерка достал из кармана остатки аванса, и, отсчитал, пять мятых рублёвых бумажек.
- На, вот, тут тебе ещё и на закуску останется.
 Они загнали трактор в гараж, Валерка остался в кабине, а Глазков двинулся выполнять вверенное ему поручение. Вернулся он со справкой, в которой говорилось, что Лямкин трезв. А ещё принёс бутылку водки, с килограмм ливерной колбасы и полбулки хлеба, что тут же, незамедлительно было выпито и съедено. После чего тракторист отправился домой, так как начался обеденный перерыв, а Лямкин, покемарив с часок в кабине трактора, пошел в цех…
 
Два дня Валерка держался, хотя и распирало его, как переполненный чемодан, от желания рассказать, как он Щукина объегорил. На третий, не выдержал, рассказал по секрету сначала на пилораме, потом ребятам с раскряжёвки. Стало известно об этом и мастеру. И взял он Лямкина под особый контроль. Ждать пришлось недолго: попался Валерка в день получки, и тут уж мастер без всякой экспертизы, по факту, в присутствии двух свидетелей, составил акт о его появлении на рабочем месте в нетрезвом состоянии. Но к мастеру пришла жена Валерки и просила за него. И порвал акт Щукин – добрая душа. Но понял-таки Лямкин, что в последний раз так судьба улыбнулась ему. И что в следующий раз обязательно выпрут его с работы по тридцать третьей статье за пьянку. А на какую потом приличную работу с такой кляксой в трудовой устроишься? Да ни на какую. А тут ещё Валентина разгон за пропитые деньги устроила, чуть с дома не выгнала. Задумался Валерка о своей жизни, задумался, да и бросил пить. А о том, как мастера обманул, до сих пор рассказывает...