Выручил

- Проходи, Миша. Принес? За что я тебя, друг Миша, уважаю и люблю по-человечески, как сына люблю и даже… Даже, страшно сказать, больше чем родину люблю. Люблю я тебя за то, что позвони я тебе средь бела дня или ночью темной, попроси я тебя принести мне водки и ты принесешь. Ну, давай!
Ой, хорошо-то как, душевно-то как! Сам не выпьешь ли со мною? Помню, помню - не пьешь совсем. Просил у Марьи Николаевны. Христом Богом, как жену, как артистку и коллегу по ремеслу молил похмелить мой страждущий организм. Ни в какую. Веришь, Миш, не баба, а скала. Хуже, Миша – истукан, а не женщина, кариатида, а не спутница жизни. Звонил Тряпичникову. Друг,- просил, - Илья, не дай помереть. О водке, - отрезал наш заслуженный, - и речи не может быть! А я о водке и не слова даже. О красненьком или пиве, хотя бы речь завести хотел, а он трубку бросил. Хмельникову звонил. Идол прогнившей системы наш, вечный герой эпизодов. Тот и вовсе разговаривать не стал.
А ты вот, Миша, всегда выручишь. Долг платежом красен. Во втором составе будешь мою роль играть. Постарею совсем, глядишь и в первый попадешь. Эти ведь не понимают таланта, душу в человеке не видят. А я все помню, все вижу, на то я и Народный артист.
Ступай, Миша, спасибо тебе, друг сердешный, увидимся.
Увиделись они только через год. Вернее, по телевизору в наркологической больнице Народный артист увидел прямую трансляцию спектакля. Главную роль играл незабвенный друг Миша. Выручал, спившееся народное достояние. У Народного по небритой щеке скользнула скупая мужская слеза. Насколько талантливо Миша играл роль близкого великому артисту человека, настолько бездарно выглядел в его роли на сцене.