Мини - повесть Гейнц

ГЕЙНЦ.

 Впервые Гейнц переступил порог такого заведения. Заведения для элиты. Нет. Не проник тайком, что и не возможно. Вошёл открыто, чтобы все видели. Два дюжих швейцара долго кланялись перед одетым в моднейший фрак госпо-дином. - Почтенный господин. - Господин щедрый. – Герр, непровести ли вас? Лизоблюды. Кажется готовы драться за честь лизать лакированые туфли. А туфли на Гейнце – шикарные! Только сегодня купленные в дорогущем магазине Гедегса. За большие деньги куплены.
 Отвязавшись наконец от стелящихся холуёв – вошёл Гейнц в первую залу казино «Фюреркампф». Светло в зале. Сверкает. Что сверкает? Ответ однозначен – ВСЁ ! сбит с толку Гейнц. Сбылась мечта попал в элитный «дом». Попал. Что дальше?
 Справа в карты режутся. На зелёном сукне, фишки. Обилие королей, Дам . Валеты сверкают шпагами. С лева сухой цокот костей. А в центре, как королева, шмайсером трещит рулетка. На заднем плане бар. И хоть много сегодня денег у Гейнца, но не тянет его играть, не манит выпить самого дорогого мартини которое можно найти в славном граде Берлине. В оцепенении стоит Гейнц. Великолепие поражает. Парализовывает. Но стряхнул с себя он наваждение, а то и в прямь оторопь взяла. Хотел было уже уйти, но подскочила молоденькая фройляйн. Взяла под руку. Танцевать повела. Вгляделся в неё Гейнц - красивая, холёная.
 Танцевать Гейнц умеет. На «дне» этому завсегда в первую очередь учат. Неумеешь танец вести – плохой вор, у вора пальцы должны танцевать сами по себе, а как же им плясать, коли их хозяин сам танцевать не умеет.
 Танцует Гейнц с фройляйн. Хорошо танцует. Довольна фройляйн.
Танцует, а сам на посетителей украдкой посматривает. Диву даётся Гейнц. Вокруг него те о ком вчера только в газетах читал, только с трибуны увидеть мог. А теперь только протяни руку и дотронься до посла Шулленберга. Вот он рядом, посол. В отпуск на несколько дней прибыл. Отдохнуть.Повеселиться.
 Все пьют. Играют. Флирт! Лоск!
Вот вечно подтянутый, строгий Манштейн, генерал. Неподтянут он сейчас. Не суров. На колени девок двух посадил. Одну узнал Гейнц. Племянница самого Геббельса. В газетах часто мелькает,- кристальной репутации фройляйн. А посмотри на неё тут и вот она вся репутация её – на коленях бравого генерала.Вот недалеко высокая, дородная фрау, разменявшая наверное уже четвёртый десяток лет. Флиртует с каким-то хлыщом в мундире. А хлыщу то лет двадцать не более. – Батюшки ! Майн готт ! Ведь это же фрау Эмма – законная супруга самого Роммеля. В газетах на фотографиях рядом с героическим мужем строгая, всегда в чёрном платье с закрытым верхом. А сейчас ? Стыд ! Пока муж чёрт знает где во имя фатерланда солдат гробит. И своих. И чужих. Она тут груди свои пудовые вывалила, прям под нос молодому офицерику. Доннер Веттер ! Как можно ?
2.
 Кряхтит фельдфебель. Тужится. Щёки красные. Даже уши оттопырил с натуги. Неподдаётся комод. Тяжёл. Позвал солдат. Сдвинули. Неподумал фельдфебель – отправил вояк по казармам. А когда сделал то, что надобно было - уже некому помочь. Сплюнул с досады. А пусть там стоит. Дозавтра.
3.
 Глядел Гейнц на всё это безобразие – надоело. Фройляйн уже с другим танцует. Стоит Гейнц и думает, вот все они сейчас здесь, после трудов праведных отдыхают, а только есть ли толк с тех трудов. Нет толку. Как жил народ так и живёт. А потом спохватился, а с него то самого какой прок? Вор он. Да и всё… Ни чего стране он не дал. Подумал Гейнц и решил в армию пойти, солдатом Фатерланда стать. Решил и сделал.
4.
 Кто таков? Лет сколько? Из каких будешь?
Павлов Иван. Восемнадцать лет. Крестьянин. Село Красное, Московский район.
Чиркнул, что-то капитан, на листке, печать поставил. – Проходи. И уже необращая на него внимания орёт в очередь. – Следующий.
5.
 Пока Гейнц комод на место двигал – фельдфебель пропуск ему выписал и ордер на довольствие. –«Всё», махнул небрежно рукой. Иди на право. Там предьявишь ордер получиш всё, что необходимо.
 Теперь Гейнц солдат Вермахта. Идёт он в казарму и про себя повторяет
«Солдат Вермахта». Смакуя. Исполняясь важности.
Принесена присяга, Бьёт по спине шмайсер. Каска сидит как на родном. Всё в прок. Форма чёрная со свастикой, шинель серая, новая. В казарме гул. Шум. Кто чем занят. Кто то просто спит. Подошёл Гейнц к койке, что ему унтером указана. Зажмурился от удовольствия – вот она жизнь. Польза для отечества.
 Подьём в шесть. Завтрак. Ест Гейнц и доволен – кажется вкуснее мать не приготовит, чем кашевар полковой. Гордо звучит в мозгу –
- « Я теперь ем солдатский хлеб.»
Всем доволен. Только диву даётся Гейнц, что солдаты сослуживцы такие хмурые. С кислыми рожами ковыряют кашу в тарелках.

6
 Уже месяц Гейнц на службе Вермахта. Подтянутый стал. Поджарый. Фройляйн на улице пройти мимо него не могут – всё заглядываются. Смотрит Гейнц на себя в зеркало и только удивляется. Как ? Как он смог стать таким? Из вора (пусть и отменного) превратится в бравого солдата.
 Теперь Гейнц не учится, а сам советы даёт новобранцам.но гложет его мысль. То желание ради которого поступил он в армию. Ведь за месяц незделал он ничего для народа, для Фатерланда. И нет бы подумать, что всё ещё впереди, что свершения ещё будут. И гложет тоска вопросом – « Зачем я нужен ?»
Рослый унтер, что то втолковывает о росте мощи Вермахта. Но мало этого нашему герою. Мало! Нужно совершить, что–то что сделает его героем, пусть и непризнанным. Но обидно Гейнцу, что вся Европа уже под пятою Вермахта, и пока солдады дрались За Францию, Бельгию и иже с ними, - он только и делал, что карманы жирным бюргерам чистил.
7
 Сидит Ваня Павлов в вагоне и думу гадает. Зачем партийное руководство на Брест его гонит ? Все войска туда мчатся. А ведь даже сапёрной лопатки не дали. А какая же оброна без окопов ? И смекает Ваня , - не для обороны товарищ Сталин направил его туда. А для чего-то иного. Массы, по ночам перебрасываются на запад.
 А кроме него в вагоне – ещё семдесят таких солдатиков. Думает Вня : -«Зачем призвали? Так хорошо было в родном колхозе.» Ваня только-только к бабе поегозился, к Таньке – дочери агронома местного. Но пришла повестка он и облапать то её толком неуспел.
 Думает Ваня, а руки от безделья винтовку чистят… Хоть и блестит она, даже в темноте вагона.
8
 Обулся фельдфебель, поглядел в зеркало, на себя красавца. Похлопал фрау Якобс по оттопыренному заду. И ушёл.

9
 Восторженно говорит фюрер. По курице сулит каждому на завтрак. После победы. Прокашлялся Адольф и дальше говорит, что каждый солдат Вермахта пользу ни счем не соизмеримую принесёт Фатерланду в этой войне.
 Золотые слова. Польза – вот оно чего добивается Гейнц полезным быть, чтоб жизнь впустую не прошла.не корысть движет им. Не жажда признания. Нет! И сны снятся Гейнцу такие от которых поутру дух спирает. Будто рвется полк в атаку, а противник силён – пулемётный огонь косит ряды его друзей
 Заслоняет он собой раненого солдата и сам погибает. Но знает, что теперь он жил незря, что хоть кому то его жизнь в прок пошла.

10
 А фрау Эмма уже не только жмётся к офицерику. Лежит она под ним. Стонет. И задохлик тот тоже стонет. Хорошо обоим…

11
 - «Да, ей богу непонятливый ты какой то. Никак не поймёшь, что женщина должна быть в теле. А не то, что эта Эльза», говорит солдат по имени Ганс Якобс. Это к тому, что увидел как то Гейнц, в газете фотографию, - фройляйн Эльза Крупп на ней. Младшая дочь стального магната. Запала ему Эльза в душу только о ней и думает. Стройная. Тонкая. Элегантная. Но только больно Гейнцу в душе. Не потому, что недостижима она для него. А больно как раз наоборот – она как королева Изабелла какая то там. Читал о такой как то Гейнц. Так та и с принцами спала и с конюхами ночевала. Противно поведение фройляйн Крупп Гейнцу, но любит он её.и где то внутри от этого ещё сильнее становится боль. Узнал он всё это, в том же таки казино, шептались о её поведении матроны, все до одной. И непотому судили, что блудлива она как кошка по весне. А потому, что не скрывает этого. А досточтимые герры при её имени даже нескрывали сальных ухмылок.

12
 На границе Ваня. Мёрзнет. Смешно ему. Оружия валом, да минные поля разминированы. А какая же граница без мин. Мин надо много. И погуще, чтоб негде было ступить ноге супостата. Что бы где не ступил бы враг на русскую землю – везде взрывы родились. Мощные. Яркие. Жестокие. Убивающие. Рвущие ночь ослепительными вспышками. Холодно Ивану, но смех хоть и тихий и, приглушённый греет его. Есть чего смеяться. Приказ какойто дурацкий дали, - НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО НЕ ОТКРЫВАТЬ ОГОНЬ. Спросил Ваня взводного. – « А если неприятель сунется?»
- «Огонь неоткрывать, но и позиций несдавать.» – как отрезал взводный. Непонял Иван тогда. Огонь неоткрывать? Хорошо. А как же тогда позиции держать ? Чудно!…
 
13
 А фельдфебель всё бегает к фрау Якобс. Рада гостю фрау. Тёплый у неё дом – муж постарался. Добротно построил. Но ещё теплее постель. И знает фельдфебель, что постель эту греют для него. И бежит к дому Якобсов как голодный пёс к только что выброшенным помоям.

14
 А, что же Эмма Роммель? Где она сейчас ? С кем ? Чем занята?
А фрау Роммель сейчас в «Фюреркампф» танцует с молодчиком. О муже ни капли недумает. Да и что ей этот старый дурак. Когда молодой рядом – и сил у него больше и опытен в постели, и главное младше её на семнадцать лет. Поэтому чувствует она себя с ним хозяйкой. Вертит им как хочет.

15
 Цинизм – самое страшное, что может нести в себе человек. Цинизм – смертоносное оружие. И в тоже время циники очень слабы. Все они быстро теряют свою уверенность, едва стоит затронуть ту скрытую нить, что таится в глубине души. Ограждённая стенами и рвами. Она ведёт к сердцу человека.
 Вот и Гейнц был когда то циником. Был. До тех пор пока не попал в это пресловутое казино. То что он увидел – разрушило его мир, растоптало, и огромным тараном развалило казалось незыблемые стены сложенные вокруг его души – как раз из кирпичиков цинизма.

16
 Маленький огонёк то бледнеет, то вспыхивает и вспышка эта кажется ярче звёзд на небосклоне. Курить нельзя. Если дежурный офицер заметит проходя мимо,- то неосторожному курильщику грозит расстрел. Поэтому курит взвод по очереди – быстрыми вороватыми затяжками. Как в детстве когда отец за это запросто мог выдрать.
Курит Ваня в месте со всеми и смешно ему…

17
 Вновь беседуют два друга Ганс и Гейнц. Разговор медленно, лениво вьётся ужом вокруг предстоящей войны с Россией. Почему то Генц уверен, что война эта будет. Хочет Генц, на войну – надеется там пользу принести народу. Друг же его, наоборот противник войны.
- «Нет Гейнц, ненужна нам эта война. Только вред она принесёт Рейху. Мы ведь как кроты, - нас из темной норы выталкивают на солнце. Мы ослепнем и погибнем.» – медленно взвешивая каждое слово говорит Ганс. Он не горит желанием идти на войну. Ганс мечтает получить отпуск – дома у него любящая жена.
- « Мы должны служить Вермахту. На нас смотрит вся Германия. От нас ждут великих свершений.» – гордо отвечает Гейнц, а мысли уже переходят в совершенно другое русло.
- «Дружище нам морочат головы, точно также как русским морочат их офицеры…» - Ганс умолкает замечая, что приятель его неслушает.
 Мысли Гейнца с разговора переключились на Эльзу Крупп.Стройная. Тонкая. Элегантная. Эти три слова полностью завладели сознанием. В этот момент Гейнц просто любит. Но змеёй в сознание прокрадываются воспоминания об услышанном в казино. И теперь Гейнц ненавидит её. Через миг себя…

* * *
 1
 Яростный натиск немцев поражает своей мощью. Их непоколебимая уверенность в победе вселяет страх в советских солдат. Отвечать на атаку нельзя. Только после мучительных часов к подразделениям пришёл приказ – ОКОПАТЬСЯ И ОТБРОСИТЬ ПРОТИВНИКА…

2
 Залёг Иван в лесу, повезло ему – в момент первого удара немецких войск он во второй полосе пост дежал. Если бы в первой – погиб бы в первые минуты атаки. И неясно ему куда же смотрело командование – вот он вырыл себе окопчик, а ведь у тех кто на первой полосе был времени то небыло. Погибают они там, мрут как мухи. Вторая то полоса теперь предупреждена легче им будет.
 Только теперь страшная догадка полностью ворвалась в мозг
…а ведь не защищаться нас сюда везли, а НАПАДАТЬ !!!

3
 Эту ночь Гейнц в сторожевой вышке один – Ганс получил наконец долгожданный отпуск и уехал в Берлин к жене. Сейчас он уже наверное на пороге дома. Стоит Гейнц на вышке курит. Прожектор рядом. Яркий. Несколько минут назад сплюнул Гейнц и как то так получилось , что плевок прошел сквозь луч прожектора. Рассыпалась слюна на мельчайшие капельки. Заблестели они в электрическом свете, феерическими огоньками полетели вниз, к земле. Приметил это Гейнц, поразился красоте этого зрелища. И теперь развлекается – время от времени сплёвывая в луч прожектора. Много ли содату надо…
НО ВОТ ПРОЗВУЧАЛИ ВЫСТРЕЛЫ ОРУДИЙ. Сняли его с поста. Дождался наконец Гейнц того момента когда мог послужить отечеству.

4
 Для военного нет ничего лучше чем мгновение когда переступаешь порог родного дома после долгой отлучки. Нет ничего лучше будь то солдат или генерал. Так и Роммель три месяца небывший дома наконец прибыл в отпуск.
Ничто немогло сломить бравого генерала – даже поражение которое он потерпел на вверенном ему фронте, не смогло выбить его из колеи. Всегда есть победы и всегда будут поражения. И вот теперь он немного усталый стоит у двери дома. Жена пишет, что соскучилась и умирает с тоски одна. Решил он сделать ей сюрприз и приехал домой инкогнито, дабы приятно удивить жену. Тото обрадуется Эмма.
 Вошел генерал в свой дом. Тихо. Видно спит жена. Подошёл к спальне, чуть отворил дверь. И увидел…

5
 Смерть фельдфебеля и Берты Якобс была быстрой. Внезапно тишину восточного района Берлина пронзила автоматная очередь. Они неуспели даже проснуться как отправились к праотцам. Подошёл Ганс к кровати, сел на край. Поднял тяжелый автомат к виску… и нажал на спуск.

6
 Проснулись фрау Эмма и офицерик. Грохот выстрела разбудил обоих. Несразу они увидели тело на полу. А когда увидели не сразу, осознали, кто перед ними лежит. А когда поняли… Закричала Эмма. Обхватила голову руками. На колени упала перед телом мужа. Задохлик успокоить её хотел. Подошёл… Но вытолкала фрау его в зашей… И осталась одна в доме…с трупом.

7
 Наутро к кругах элитных говорок пошёл – мол застрелился Роммель, поражения стерпеть не мог. От стыда. Гордое серце. Сам фюрер почтил фрау Эмму своим присутствием, трогательные слова говорил о покойном муже…
 И только двое знают о том почему генерал пустил себе пулю в лоб…

8
 Радость немецкому командованию. Русские не взорвали мосты. И теперь первая волна солдат и техники накатилась на позиции русских. Вполне успешно. Солдаты Фатерланда давили русских сонных. И ещё непонятно почему первые часы русские нетвечали на атаки и просто ложились под огонь. Но думать будем позже. Сейчас главное не упустить инициативы и разгромить противника в этом районе. С минимальными потерями.

9
 Гейнц во второй волне наступления. Ликует душа. Вот оно дело воимя отечества. Где то здесь рядом бродит подвиг который бережёт себя именно для него. Для Гейнца. Бежит Гейнц в первой цепи автоматчиков. Постреливает из шмайсера. И нет страха в сердце. В голову почему то пришло вспоминание о том, как в детстве мать взяла его в метро и впервые там Гейнц увидел ЧУДО – эскалатор. Тогда он малый попробовал взобраться на верх по бегущей вниз лестнице. Максимум чего он достиг – это смог удержаться на месте – обогнать так и неудалось. Мать тогда здорово его отшлёпала. После вся его жизнь так же походила на это бессмысленное соревнование с машиной. Гейнц рвался на верх но безжалостный эскалатор тянул его в низ. Но теперь Гейнц наконец понял, что победил и машина несмогла его остановить. Он добрался до верха… и только на том уровне на который рвался,- он заметил, что нет предела совершенству и вверх подъём может быть бесконечен, - НО НЕ БЕСПОЛЕЗЕН!!!
 С УТРОЕННОЙ СКОРОСТЬЮ Гейнц рванулся вперёд обогнав остальных солдат…

10

 Когда показался первый фриц – Ваня, вскинул винтовку – прицелился и медленно нажал на спусковой крючок. Солдат в чёрно-серой форме как-то нелепо взмахнув руками повалился на землю. Ваня вдруг понял, что он лишил жизни человека лица которого так и неувидел…
 
11
 Выстрелы были уже где-то далеко. А санитарная бригада бродила меж тел и виискивала раненых. Отдельная бригада уносила трупы с недавнего поля боя. Раненых было мало. Один из лежавших на земле солдат, начал, что-то бормотать и санитар подозвал к себе ещё одного. Тот второй приволок носилки и вместе они погрузили раненого и потащили в госпиталь. Санитары были в угнетённом состоянии так как в госпитальприезжала какято важная особа по слухам дочь самого Круппа. Она хочет ободрить солдат и помочь раненым. Персоналу это грозило тем, что за малейшую оплошность можно загудеть на губу , а то и получить пулю в лоб от какого то желающего выслужится офицера.

12

 Гейнц очнулся и явь показался ему сном – у изголовья кровати его сидит ФРОЙЛЯЙН КРУПП. Острое желание притронуться к её руке – ощутил он.
Несовладал с ним. Ведь ЭТО она. СТРОЙНАЯ. ТОНКАЯ. ЭЛЕГАНТНАЯ.
Протянул руку. Она сама вложила прохладную ладошку в его пальцы. Улыбнулась. В простоте своей Гейнц провёл рукой выше до самого плеча. Вскрикнула фройляйн. Отдёрнула руку. Подбежал к ней офицер. Выслушал. Кивнул. И выхватив пустолет в упор выстрелил Гейнцу в лоб. В последнее мгновение усмел только подумать Гейнц – А ВСЁТАКИ ОНА НЕ ТАКАЯ. ОНА ЧИСТАЯ. Понял он, что любил незря, что все розказни в клубе это лишь вымысел. А ещё через миг с тихим вздохом отлетела душа. Устремилась куда-то, чтобы найти себе новое пристанище, а потом вновь покинуть. И так без конца…
 
Вместо эпилога.
 В этом гриме её неузнала бы и родная мать.
 … Абсолютно голая опустилась Эльза Крупп на колени перед толстым фельдфебелем. Медленно начала расстёгивать тому брюки. Жмурится фельдфебель как довольный кот. Ухмыляется в предвкушении. А за ним так же предвкушая свою очередь гогочут ещё трое неопрятного вида солдат…

3 октября 2003.