Диссидент

 Диссидент
В то время, когда космические волны омывали околоземное пространство, влияя на сознание и физиологию живущих на ней существ… Когда одни из этих существ, возгордившись, возомнили себя владыками чужих судеб, устраивая суды по собственным законам и предпринимая очередные крестовые походы против инакомыслящих… Когда от создаваемого этими существами ритма жизни начали появляться больные и нервнобольные люди… Когда пророкам и провидцам задавали глупейшие вопросы…
В общем – в наше время (мало чем отличающееся от времён, когда нас не было) происходила эта история.
Одному человеку, назовём его В., довелось родиться и жить во время перемен. Всё бы ничего, но в этой стране (где он жил) большинство людей было «с отклонениями». Не теми отклонениями «по курсу массовых направлений», куда влекли их кормчие и ораторы. Просто часть была глухой и одни ничего не слышали по причине своих увлечений, а другие ничего не слышали, потому что сами постоянно говорили. Другая часть была слепой. Не сказать, что они совсем ничего не видели. Одни не видели, потому что смотрели всё время в одну ближайшую точку своих замыслов или были заняты расчетами. Другие не видели по причине близорукости – потолок у них был не высокий, а выше потолка они смотреть не умели и небо им тоже виделось потолком. Третьи же не могли видеть потому, что ходили всё время с завязанными глазами, опираясь на слухи, и лишь на праздники снимали повязки, чтобы оказаться в приятном кинотеатре иллюзий и восхищений. Были конечно и «слепые», которые были слепы по причине глухоты, и были глухие по причине слепоты, но они жили среди всех, приспосабливаясь и подражая. «Немых» было немного, в основном все разговаривали «о своём», которое считали общим. Можно было бы предположить, что родился этот В. в режимном лагере, но лагерь этот не раз менял статус своих режимов, влияя лишь на количество онемевших и распевающих восхваления. Раньше ему говорили, что в других странах хуже и ему повезло, что он родился в таких подготовленных для него условиях, на что у него возникал вопрос: «А родился бы я в этих условиях?». Вопроса: выжил бы или нет - не вставало. С самого детства у него перед глазами стояла объёмная картина его рождения. Довольно интересное пребывание в этом пространстве, откуда сознания постепенно двигаются на зарождение, было прервано внезапно, в спешке и без особых сборов. Какая-то сила, показав ему часть объёмов его пребывания, подтолкнула с огромным ускорением. Он успел ещё ощутить каких-то мощных духов, на ходу снабдивших его своими объёмами пониманий… намекали на помощь. Его сознание летело рождаться со свистом ускоренных частиц, пролетающих сквозь пространства. И ведь было же согласие! Было. Где же оно сейчас? До какой степени нужно разорвать человека, чтобы у него не стало согласия жить? Впрочем, согласие существования в нём ещё осталось, вот только к условиям этого существования он всё никак не мог приспособиться. Люди, как и все остальные животные, различаются по внутреннему составу. Его внутренний состав, набравший за годы пребывания в теле некую критическую массу, не давал ему приспосабливаться. Таких раньше ВЫРОДКАМИ называли или вырождающимся сознанием, а с какой периодичностью рождаются они – ни кому не известно, есть только предположения и домыслы: мол, это им нужно для какого-то дополнения. Ни чего себе дополненьице!
Такие люди бывают обычно одинокими по причине инакомыслия и иного восприятия мира.
Поскольку В. не был глухим, слепым и немым (что не раз доставляло ему неприятности) – он «видел» и «слышал» то, что упускали другие, а выражал то, что людям было не знакомо, не важно и не понятно. Куда уж тут понять, когда голова мимолётностями забита!
 Так или иначе, это был врождённый диссидент в том месте, куда его закинуло родиться.
Когда мифология, придуманная древними людьми, была взята как реальность и ложилась в основу религий – это его не удивило. В памяти сознания ещё пребывало множество ощущений, оставшихся там, за стрессовой гранью рождения в тело, пространствах иной плотности и иных природных закономерностей. Но всё описываемое людьми в мифах было не так. Объяснить это глухим и показать слепым – не представлялось возможным. Попытка выразить образы заблуждений иначе, чем они трактуются религиозными бакалаврами – вызывала, в лучшем случае, испуг от тех же заблуждений. Поскольку весь общественный строй, по мнению конструкторов и изобретателей общественного строя, должен шагать «в ногу» и в одном направлении, то все выпадающие из направления или способные летать – становятся диссидентами. Были диссиденты разных конструкций. Если диссидент условного и недоразвитого социализма мог всё же примкнуть к близкому по духу лагерю, будь то недоразвитая демократия или переразвитый капитализм, то выродку В. бежать было некуда.
Родившиеся дети не принесли иллюзию счастья, т. к. жили в той же среде и, кроме дополнительных забот о себе, имели право быть глухими, слепыми и болтливыми. Чему уж тут радоваться.
Вот и сел В. в один из таких безрадостных дней, и написал сам себе стих. Стихи он и раньше писал, но всё больше о другом, где шуткой зацепит, а где и картину мироздания изобразит в небольшом формате. Те были приятные стихи, а этот просто из души лился, как есть. Видать сам в себе ответа искал: что делать и как с этим жить? Было понятно, что страна в которой он родился и жил, не является основной причиной душевного заболевания, хотя и не стоит в последнем ряду. Было понятно, что хотелось бы сбежать, уйти куда-нибудь от всего этого, но везде такие же люди. Незнание языков – не лучший способ реализации и общения. Он пытался найти страну, куда можно смело уехать, но не нашёл таковой. Проще говоря – он не нашёл выхода. Безвыходность момента тоже даёт чему-то выход.
 Люди любят рассуждать на пустые темы и поворачивать смысл к неимоверной глупости. Может поэтому: он напечатал этот стих на листе бумаги, взял бутылку из под шампанского, валявшуюся в подъезде, и бросил закупоренное в ней письмо в реку. Это было глупейшее решение, полнейший абсурд, но эта глупость была оправдана осознанием того, что и сама жизнь выглядит полнейшим абсурдом.
Он уже ни чему не удивлялся, даже если бы начал сходить с ума. Поэтому не удивился В. и тому, что через пару дней пришёл один из его знакомых, чтобы почитать «откровение», выловленное во время купания в реке. Наверное этот человек бросился с моста, прихватив с собой посмертную записку. Знакомый начал читать вслух, со своим выражением, а строки всё сильней и сильней врезались в сознание.
 Диссидент
Устал я жить в стране героев,
воров, быков и дураков,
не нужных подвигов, изгоев,
стыда и штопаных носков.
Устал и слушать восхищенья
глупейших телемудрецов...
За то, что жив - просить прощенья
у власть имущих подлецов.
Устал бояться наказанья
небесных и земных невежд
Устал испытывать желанье
своих, несбыточных надежд.
Устал любить тупых, упёртых,
одержанных, несущих бред
Коварных пакостных и тёртых...
Ужель других сознаний нет? ...

Страна писателей поэтов и невежд,
Страна рабов, свободы беспредела...
Страна пиров и форменных одежд...
Страна труда... бес пользы, но для дела.
Страна трудяг и рядом аферистов
Где быдло рвётся занимать посты.
Где строй - садист, а люди мазохисты
Среди которых можешь быть и ты
Но где ещё, в какой черте планеты
я б это понял, принял и постиг,
объелся досыта идеями запретов,
всю жизнь пыхтя под тяжестью вериг?
Не та страна, а может быть и время,
Не то сознанье зиждется кругом
Здесь из плевелы взращивают семя,
Поторопив совковым батогом.
Здесь все так далеки от пониманья,
Хочу летать, а мне кричат: Бегом!
Бормочут умности совсем без основанья,
 Топча друг другу души сапогом...

В любой стране хватает долборобов
В любой стране глупейший интерес
Везде я буду частью дуренбобов
Толкающих неистовый прогресс.
Не жизнь, а мрак ритмических потоков...
Не сон, а бред в желудке у змеи...
А как проснёшься - грустно, одиноко...
И снова жить средь общей толчеи.
Пока ты спишь - мир так прекрасно сложен
Порядок правил, радости и беды.
Проснувшимся такой быт невозможен -
Сомнут, ради мифической победы.
Всегда, везде, заглядывая в лица,
Я вижу образ духа сей земли
Где мне, всё ж угораздило родиться
И плавать, оказавшись на мели.
Стоит корабль, в заиленном болоте
больных идей, амбиций и преград...
И нет ни интереса, ни работы,
И он трубит куда-то наугад.
Религии друг друга рвут на части,
Движенья в шоу превратились, на ходу…
Богатым денег мало - рвутся к власти…
Устал смотреть на эту чехарду.
Не нахожу я места на планете
Где б я был счастлив, радостен и тих,
Эх, не родился б я на этом свете...
И не пришлось писать бы этот стих.
И тщетно всё, поверхностно и пыльно...
И тонут все, в потоке бурных грёз,
В потоке новостей и опер мыльных...
Смеюсь ли я? - Пожалуй, что до слёз.

В пучине нескончаемого бреда
И страсти воспалившихся мозгов,
Устал я жить... но нет и берегов,
Для уставшей души непоседы.

 Когда знакомый закончил читать, В. предложил выпить «за помин души усопшего», должно быть - он не плохим человеком был. Выпили, занюхали волосами друг друга и тут гость, видимо нюхнувший ещё и мысли собеседника, сказал:
- Не-ет… он не усоп.
- А откуда тебе это известно? – спросил В.
- Он утоп!
- Точно! Утоп в реке людских страстей и глупостей ненастоящих.
- Честно мужик написал, уважаю…
- Точно уважаешь? Хотя, мне твоё уважение и ни к чему… ему то есть.
- Вот такие как он и уходят, надорвавшись, из этого дурдома. А стих я на память сохраню, как напутствие.
- Возьми, может глаза и откроются. Я, после этого, ещё написал, покороче. А сколько до этого было – уже и не помню. Да вот толку то нет! Как всё было, так и держится. Не от нас это зависит.
- А от кого?
- Ни от кого. От субстанции именуемой земным сознанием. Дух Земли по-нашему. Это его «владения», а он на столько ещё недоразвит, что мне скучно становится.
- Это как?
- А вот так! Скучно до слёз. Интерес к жизни найти не могу, когда она ко мне интереса не питает. Ниши своей не нахожу в этом сумбуре. Вот тебе и свежий слоган.
Послушен обстоятельствам коварным,
Я терпеливо занялся фигнёй,
Но не люблю кичливых и вульгарных
И не хочу мириться с болтовнёй.
Я не питаю пламенных иллюзий
«О справедливо нажитом мешке»,
И в жизни столько перенёс контузий
От праведных ударов по башке,
Что не стою в строю по разнарядке
Средь агрессивных пламенных борцов,
И с головой отныне всё в порядке
В отличие от правильных отцов.
Я рад, что не живу в средневековье,
Когда б меня сожгли на костерке.
Однако и сейчас не те условия -
Я и сейчас в общественной руке.
Сперва сожмут, чтоб сок наивный вышел
Затем отпустят, чтобы не подох
И все под эти ритмы жадно дышат-
Когда отпустят - совершают вдох.
Я звук издам похожий на валторну
И с уст сорву запретную печать
А вот зачем? - Вопрос конечно спорный -
Чтобы опять нескромно промолчать.

- Слушай, а ты часом не хотел покончить с жизнью? – спросил гость.
- Я жду, когда она со мной покончит. Закончит издеваться надо мной и снимет хомут.
- Какой хомут?
- Это образ такой уже из другого стишка.
 Хомут
Лишь для того, чтоб возыметь
Свою пародию свободы
Чтоб клеть в плену уразуметь
Морали плеть дают народу
Затем о правилах искусства
Введут очередной запрет
На мысли, действия и чувства,
На разговоры про минет.
Почувствовав себя песчинкой
Народец виновато сник
Жуёт идейную начинку,
Мечтая втайне про «пикник».
Права теряя в одночасье
Взвалив обязанностей груз
Толкал народ чужое счастье
Под тяжестью своих обуз.

…А варимся в одном котле
И будет вроде неприлично,
Болтаясь головой в петле,
Иметь на то мотив свой личный.

- Вот я и ответил тебе сразу на все вопросы, обламывая твою иллюзию божественного откровения. Впрочем, я ни чем от утопленника и не отличаюсь. Просто я реально вижу всё, но не могу ничего сделать. Когда устаёшь плыть – начинаешь нырять. А потом так хочется надышаться, а нечем.
- Может тебе ещё парочку бутылок куда-нибудь забросить?

 На этом рассказ о человеке В. обрывается. Может кто-нибудь из читателей знает продолжение? Вдруг, в этой мутной реке ещё есть не глупые советы и, не деля на своих и чужих кто-нибудь окажет посильную помощь? Жду.
 Вовка-диссидент 2004 г.