Окна, свои и чужие

Они возвращались домой из школы все втроем: Маша, Оля и Настя. Поскольку Настя жила далеко, на Левом Берегу, а Маша и Оля рядом со школой, то они провожали Настю до остановки. Учились во вторую смену, так что уже начинало темнеть. Четыре часа с лишком – что поделаешь. Летом еще полный день, зимой уже почти ночь. И в некоторых окнах уже горел свет.
А вообще, погода была очень хорошая. Одуряющие морозы, которые мучили их почти месяц, начиная с Нового Года, наконец стихли. Было, наверное, минус шесть, не больше, и с отвычки в теплой одежде казалось даже жарко. Кроме того, недавно выпал снег, и все кругом было такое голубовато-серое, чудесное, особенно в сумерках. Но не похоже на открытку. На открытках все блестит, и сразу видно, что ненастоящее. А вокруг все было самым что ни на есть настоящим, настоящее не придумаешь. И две черные собаки, которые с веселым лаяньем пробежали по свежим сугробам в палисаднике (одна собака покусывала друг другу за спину, и было понятно, что на уме у них все что угодно, но только не учеба), были настоящими. И две бабушки, закутанные в меховые платки, что общаются вон у того подъезда… и сутулый дед, что медленно, с авоськой в руках, ковыляет из магазина. Все это были всамделишные люди, такие живые, такие деятельные в этих сумерках, что хотелось засмеяться от счастья.
А потом Оля сказала фразу, с которой все и началось. Только потом она никак не могла вспомнить, почему же она ее сказала.
-Вот интересно, сколько окон в одном доме?
-В каком доме? – удивилась Маша.
-Да вот хоть в этом, - махнула Оля рукой.
-То есть в хрущовке? – уточнила Настя. – Потому что в шестнадцатиэтажке, как у меня, совсем другое количество окон.
-Да ясное дело. В хрущовке окон больше, в особняке нового русского меньше, - пожала плечами Маша.
«Смотря в каком особняке», - пробормотала Настя себе под нос.
–В спортзале больше, в классной комнате меньше, а в спальне еще меньше, - продолжала Маша, почему-то переключившись с домов на комнаты. - В туалете – вообще не окно, а недоразумение под потолком.
-У меня в туалете нет окна, - удивилась Оля.
-Это потому что у тебя совмещенный санузел, - отмахнулась Маша. – А у всех нормальных людей есть…
-Нет, серьезно, - упорствовала Оля. – Я вот пытаюсь посчитать… Вы обратили внимание, что перед первым подъездом в хрущовке три блока, а дальше у всех домов по четыре блока?
-В смысле, блока?
-В смысле, плиты! На каждой плите одно окно. Как клеточки в «морском бое». Всего подъездов пять. Если между двумя по пять плит, то это всего двадцать пять плит…
-А вот и нет! – возразила Машик. – Ты, Оля, извини, в математике полная дура. Всего будет двадцать.
-Почему?
-Потому что четыре промежутка между пятью подъездами. Пять минус один.
-Не понимаю…
-Ну ладно, давай на пальцах. Сама посчитай. Между первым и вторым, - она загнула палец, - раз. Потом между вторым и третьим - два, между третьим и четверым - три, между четвертым и пятым – четыре!
-Выходит, что так… - Оля в задумчивости посмотрела на дом. – А перед первым и последним еще по три… Это всего двадцать шесть… Какое некруглое число. И зачем архитекторы такое придумывают?
-А хрен их знает! – Маша легкомысленно махнула рукой. – Давай дальше считать. Двадцать шесть умножить на пять…
-Почему на пять? – на сей раз не поняла Настя.
-Потому что пять этажей! – в раздражении воскликнула Маша. – Итак, двадцать шесть на пять… это у нас….
-Сто двадцать пять? – робко предложила Оля.
-Умножать научись! Не в первом классе… - буркнула Маша. – Сто тридцать, чтоб вы знали. Теперь умножим на два…
-Почему на два? - снова удивилась Настя.
-А про второй фасад вы забыли?
-Второй фасад – это не фасад, - произнесла Оля со знанием дела. – Это задник.
-Ну ладно, значит, задник, - сердито сказала Маша. – Так вот, на заднике еще сто тридцать. Итого двести шестьдесят.
-А вот и нет! – торжествующе выпалила Оля. – На заднике подъездов нет. Значит, еще пять окон добавляй. Двести шестьдесят пять.
-И не пять, а двадцать пять, - не согласилась Настя. – Потому что еще и окна над подъездами. Целый блок в высоту.
-Триста… - гордо сказала Маша. – Кругло, однако, вышло! Значит, правильно подсчитали.
-Не триста, а двести девяносто пять, - Настя снова не согласилась. - Я сказала двадцать пять, ты двадцать и прибавила. Но ведь Оля уже сказала тебе про пять раньше, и ты пять из тех двадцати пяти уже прибавила еще тогда, когда она сказала. Так что прибавлять надо только двадцать, а пять отнять.
-Откуда? – не поняла Маша.
-Из трехсот надо пять отнять, а двадцать надо к ста шестидесяти пяти прибавить.
-К ста шестидесяти пяти мы уже все прибавили! И вообще, слушайте меня, у меня одной тут по математике пятерка!
-Может, и пятерка, но ты обсчиталась, - Настя упрямо стояла на своем. – Окон двести девяносто пять.
-Все, запутались… - Маша устало потерла лоб.
-Да ничего не запутались, это ты одна запуталась! – рассердилась Настя. – Окон двести девяносто пять!
-Погоди, а ряды над подъездами с фасадов тоже надо прибавить! – влезла вдруг Оля. – Это сами подъезды мы не подсчитали, а над каждым еще ряд есть!
-Ох, это еще пять умножить на пять… - Настя тоже, как и Маша, потерла лоб.
-Ничего не на пять, а на четыре! – торжествующе воскликнула Оля. – Один-то этаж мы выпускаем! Который первый.
-Почему первый?
-Потому что там подъезды, мы их не считаем.
-Значит, всего двести девяносто пять плюс четыре умножить на четыре… то есть четыре умножить на пять… это двести девяносто пять плюс двадцать… это…
-Это сто пятнадцать,– буркнула Маша. – Только я все равно не понимаю, откуда вы взяли эту цифру.
-Стойте, так над подъездами нет окон! – вдруг спохватилась Настя. – Там только окошечки, которые на площадки выходят, маленькие!
-Точно… - они переглянулись.
-Так, стоп, не путаемся! – строгим, «учительским» тоном сказала Маша. – Главное, без паники. Из трехсот пятнадцати отнимаем двадцать пять…
-Не двадцать пять, а двадцать, - поправила Настя.
-Больше, - возразила Оля. – Смотрите, каждое окно над подъездом трехсекционное. Это как бы три окна. Значит двадцать нужно еще на три умножить.
-Мы их считали за одно окно, так что не надо отнимать лишнего! – отрезала Настя.
-Как это не отнимать, если их там больше! – заспорила Оля. – Все должно быть по-честному!
-Да ну вас! – Маша махнула рукой. – Так мы никогда ни до чего не договоримся! Итак, из трехсот двадцати мы отнимаем пятнадцать…
-Нет, из трехсот пятнадцати – двадцать, - поправила Настя.
-Да я вообще отказываюсь считать, если меня все время перебивают! – вспылила Маша.
-Девочки, не ссорьтесь! – взмолилась Оля.
Они зло смотрели друг на друга.
-Ладно, считаем сначала… - вздохнула Маша, отводя глаза. – Итак, двадцать блоков кладем на подъезды…
-В смысле – кладем? – удивилась Оля.
-Это просто выражение такое! Итак, двадцать плит на подъезды, плюс еще по три плиты, это двадцать шесть… Итого с фасада на пять умножаем, получаем сто тридцать… С той стороны всего… блин… двадцать шесть плюс пять… тридцать один блок. Умножаем на пять. Итого сто пятьдесят пять. Плюсуем… Получаем двести восемьдесят пять.
-Но у нас же этой цифры даже в промежутках не получалось! – ахнула Настя.
-Я же говорила! Говорила! – торжествующе воскликнула Оля. – Надо было подъезды приплюсовать.
-Щас я тебя приплюсую, - пообещала Маша.
Оля не обиделась. Она давно привыкла на Машу не обижаться.
-Фигня какая-то, - сказала Настя.
-Фигня, - согласилась Маша. – Какое-то некруглое число. Странно как-то для архитектора… И вообще, в доме сто квартир. Это что же, получается, на каждую квартиру в среднем две целых восемьдесят пять сотых окна? Ерунда какая-то. Неужели больше половины квартир однокомнатные? А остальные двухкомнатные? Ведь в двухкомнатной квартире всяко три окна есть! А как же четырехкомнатные?
-Это загадка, - вздохнула Настя.
-Мы окна в туалете не посчитали, - пожала плечами Оля. - С ними больше.
Маша взвыла.
-Нет, ты надо мной издеваешься!
Теперь уже настал Настин черед выступать миротворцем.
-Ладно, ладно, - сказала она. – Темнеет уже. Проводите лучше меня до остановки.
Они послушно проводили ее до остановки, и даже дождались вместе с Настей автобуса. Ждали долго, и болтали о чем угодно, только не об окнах. А когда Маша и Оля шли назад, действительно стало почти совсем темно. Небо было густо-густо синее, зажглись фонари, и окна тоже зажглись.
-Знаешь, - сказала вдруг Маша, - мы действительно не посчитали часть окон. Те, которые на торцах. У дома-то четыре стороны.
-На торцах не всегда окна бывают, - заметила Оля. – Не во всех домах.
Маша даже не стала орать, что Оля над ней издевается. Она только грустно посмотрела на нее, и тяжело вздохнула.
…Когда Оля пришла домой, мама напоила ее чаем и накормила оладьями с вареньем. А потом они сели у окна, ждать папу с работы, потому что у Оли почти не было уроков на завтра. Они все время ждали папу с работы у окна – с тех пор, как Оле исполнилось пять лет. И даже теперь, когда ей было одиннадцать, она вовсе не считала, что стала слишком взрослой для подобного времяпрепровождения. Ведь это так здорово – ждать отца с работы, и знать, что он обязательно вернется! Некоторые так торопятся вырасти… Торопятся поскорее научится пить, курить и зарабатывать деньги. Как будто это обязательно, чтобы быть счастливым… Папа любит часто повторять: «Человек создан для счастья, как птица для полета!»
А потом Оля еще стала думать о светящихся окнах. Как это здорово, когда окно светится. Вообще хорошо. И за каждым окном что-то происходит. Дом… в нем двадцать шесть… нет, тридцать одна!... плита в ряду, и это еще умножить на пять.. стало быть, сто пятьдесят пять… плит. И в каждой плите – окно. И за каждой плитой люди грустят или радуются, учат уроки или отдыхают после рабочего дня. Ждут кого-то или устали ждать. За каждым окном люди – живут. Живут в маленьких клеточках, поднятых в высоту на бетонных сваях…
В их двор выходит так много окон! Ведь дома окружают его со всех сторон.
Оля начала считать эти окна (не по правилам, как Маша, а просто). Ничего у нее не получилось: она сбилась, не дойдя до сотни. Конечно, где ей до Маши с Настей. Они-то умные. А она просто животных любит…
Оля засмотрелась на окна, и даже папу пропустила. Зато она встретила его у дверей.

Уже почти в десять, когда мама загоняла Олю спать, а Оля, разумеется, не шла, позвонила Настя.
-Оль, знаешь, я тебя хотела спросить… - сказала она. – Почему ты вообще про окна заговорила?
-Ну… - Оля посильнее прижала трубку к щеке. – Наверное, потому, что за каждым живут люди… И еще потому, что мы же в городе… Мы смотрим из окна – и видим только окна. Чужие окна. И ничего про них не знаем.
-Аа… - протянула Настя. Потом сказала:
-Знаешь, я, наверное, простудилась. Я завтра в школу не приду.
-Почему? – удивилась Оля.
-А я только полчаса назад домой пришла. Хорошо, что мамы до сих пор нет, она сегодня в ночную смену… В общем, я до сих пор на улице болталась.
-А чего ты так долго?!
Смущенное молчание.
-Я пыталась пересчитать окна в нашем доме.
Оля ахнула. Мало того, что в Настином доме было шестнадцать этажей, так он еще и был многогранным!
-Ты с ума сошла!
-Наверное… Только, Оль, я свое окно не смогла найти. Ты понимаешь, это плохо, когда мы про чужие окна ничего не знаем, но, по-моему, это еще хуже, когда мы свои найти не можем...