Утро Полины

В моей комнате полно тоски, от пола до потолка. Поэтому там густой тягучий воздух. Сначала я его боялась. Было страшно возвращаться домой, и садясь в маршрутку, я плакала. Потом привыкла; а может, у меня выросли специальные жабры, чтобы дышать густой тоской, которая у меня вместо воздуха.


Я ведь не Полина.


В спальне Полины светло и пусто, пелось в песне. Ох, как же я ее ненавидела – и Полину, и песню! Ненавидела – но до боли вслушивалась в каждый звук, вглядывалась в расплывчатые черты той, что носила это имя… Полина отбирала у меня любовь, а песня – право злиться и сопротивляться. Потому что Полина в песне=Полина в жизни. Не знаю, откуда она была на самом деле, но Бутусов пел точно про нее. Ранимую, нежную, светлую, какую-то слегка потустороннюю. А я против таких бороться не могу…


Но все равно она мне не нравилась! И я понять не могла, что ОН в ней нашел. В ней была привлекательность, женственность, робкая чувственность. Но напрочь отсутствовала жизнь. Как будто не билось сердце. А во мне, наоборот, жизни слишком много…
В конце концов я победила. Но как же больно было проснуться однажды ночью от мерцающих звуков этой песни! Тогда я впервые глотнула крепкой густой тоски вместо воздуха, и чуть не задохнулась – как будто кто-то сжал горло… Просто стало безысходно ясно: про Полину он не забудет. Слишком пронзительная боль, слишком светлая грусть. Такое не забывают. Даже мне это было понятно.


А он забыл. Дурак.


Теперь Полина живет где-то возле меня, в соседнем квартале. Ходит с коляской и тем лохматым недоразумением, за которое вышла замуж. Вслед за ней все так же несутся болезненно красивые звуки той песни. Я слышу. Мне кажется, она могла бы быть с ним счастлива. Я - не стала.


В моей комнате все не так, как в песне. Торжественно-хрустальную тишину, об которую можно порезаться, я нарушаю звуком чужих голосов, неприлично жизнерадостной латинской музыкой и стуком сердца. Я не буду бережно хранить в душе хрупкие воспоминания о несостоявшемся счастье…


Но иногда я чувствую себя ею. В последнее время – часто. Когда подхожу к окну и смотрю в белый снег и холодное безмолвие, которое просачивается сквозь стекло и вторгается в мою тягучую тоску… Тонкие мембраны тающего льда дрожат в такт мелодии. Утро Полины медленно вползает в мои зрачки, мозг заполняет чужая боль… То, что я должна была чувствовать, но не почему-то не чувствую. Печаль женщины, которая продолжать верить и ждать.


Отхожу от окна, плюхаюсь на диван и включаю телик. Сказок не бывает. А если и бывают, их обязательно рано или поздно кто-нибудь разрушит. Зачем мне мертвая сказка? Я ведь не Полина.


P.S. Имя и все обстоятельства далеко не случайны.