Люцифер

Ты ворвался с шумом ветра в мою дверь. Протяжно всхлипнул-вздохнул, медленно, скрипя обоями, стек на пол и превратился в блестяще-чёрный холмик. Равнодушное серое с красными полосами зеркало мрачно отразило твоё перевернутое лицо и чёрные, как лужицы нефти, глаза, некогда шоколадно-сладкие. Струйки мутной воды потекли с твоей куртки во все стороны, мерзко заполнив талым снегом пол в прихожей. Тут же в это грязное озеро залез мой пёс, обнюхал твои колени, фыркнул и с гордым видом направился в кухню, оставляя за собой на светлом ковре цепочку чёрных следов, напоминающих кисти винограда.
Я пряталась за твоими 190 см как за китайской стеной, изредка высовывая наружу один глаз, чтобы убедиться, что мир тот же и с ним всё в порядке, а потом снова пряталась в своём замке, у ворот которого стоял на страже ты. От лишних поклонников я надёжно скрывалась под твоим крылом падшего Люцифера, неприятелей ты обстреливал своими дикими глазами, а совсем уж обнаглевших врагов бутылками из-под пива. У себя в замке я нежилась на мягком покрывале, подпевая бешеному року, рвущемуся из твоих наушников. А сегодня выяснилось, что перина набита не перьями, а битыми стёклами, гвоздями и ржавыми опилками. Неужели ты думаешь, мой «несущий свет», что я мазохистка?
Ну уж нет! Я – садистка, большая поклонница чужой боли. Сегодня ты будешь спать на кровавой перине! А уж я... где-нибудь на тебе...