Игра в слёзы рассказ 3

Paradise comes at a price
That I am not prepared to pay
What were we built for?
Could someone tell me please

The good news is she can't have babies
And won't except gifts from me
What are they for?
They'll just grow up and break the laws you've loved

Take off your disguise
I know that underneath it's me
Who are you oooh

Useless device, it won't suffice
I want a new game to play
When I am gone - it won't be long
Before I disturb you in the dark

And paradise comes at a price
That I am not prepared to pay
What were we built for?
Will someone tell me please

Take off your disguise
I know that underneath it's me

***
Казалось, что всё кончено, ничего больше не осталось, весь мир, хранящийся в комочке, называемом сердцем, порушился, кругом были только обломки мечты и воспоминаний. Сознание пыталось за что-то ухватиться, найти что-то крепкое, твёрдое, что-то, что удержит здесь хотя бы частичку чего-то живого. Но всё вокруг темно и паршиво, нет, точно больше ничего не осталось, совсем ничего. Что с этим делать? Непонятно.
Она лежала на кровати и бессмысленно куда-то смотрела, дома никого не было, на кухне тихо капал незавёрнутый кран, в комнате было убрано, всё разложено по полочкам, что было очень странно, музыка играла тихо, почти неслышно. Сашка решила, что делать здесь больше нечего, она подошла к окну.
За окном был сильный дождь, было так же темно, как и внутри, асфальт блестел от воды, окна домов множеством глаз смотрели на улицу. Порой на глаза попадались редкие прохожие, которые либо куда-то сильно опаздывали, либо им уже совсем некуда было опаздывать. Осень набирала обороты.
Саша приоткрыла окно, в комнату вошла влажность, стало свежо, и было такое ощущение, что она только, что плакала, и щеки ещё не успели высохнуть от слёз. Очень трудно было влезть на подоконник, он был достаточно высок, но она смогла это сделать. Саша в последний раз посмотрела внутрь, чтобы убедиться, не осталось ли чего, беглый взгляд ничего не заметил, кроме разрухи. В небе показалось острое лезвие грозы, затем донёсся гром, который, как будто устал чего-то ждать. Саша испугалась, ещё раз оглянулась, но поняла, что это бессмысленно. Она прыгнула. Вдруг, показалось, что в душе шевельнулось что-то мягкое и тёплое, но было слишком поздно.
Дома никого не было, на кухне тихо капал незавёрнутый кран, в комнате было убрано, всё разложено по полочкам, что было очень странно, музыка играла тихо, почти неслышно.
Дождь продолжал заливать Землю. Там внизу капли били по спине молодую девчушку, а ей было уже всё равно. Осень набирала обороты.


…Кома мама
Кома мама
Кома молоко…

***
 Около дома номер 16 по Грибоедовскому каналу собралось огромное количество машин: скорая, милиция. Толпа зевак стояла и наблюдала за всем происходящим. Толпе было наплевать на дождь, на то, что их пытались отогнать подальше сотрудники «органов», наверное, им было бы плевать даже, если б им сказали, что ровно через пять минут наступит Армагеддон. Народ всегда требует хлеба и зрелищ, а здесь народа хлебом не корми, дай только на что-нибудь поглазеть.
 Мама Саши – Ирина Вячеславовна не вернулась домой в этот день, она до трёх часов ночи просидела, разговаривая с милиционерами и до утра - около тела своей дочери. В голове у неё не укладывалось: «Сашеньки больше нет».
Ирина Вячеславовна сидела на работе в офисе и уже собиралась домой, когда зазвонил телефон. Какой-то мужчина, проходивший мимо их дома, заметил на асфальте девушку, он тут же вызвал скорую, она приехала через 15 минут, но ничем уже не могла помочь. Когда мама Саши это услышала, она повесила трубку и села на стул, ноги у неё подкашивались, она не верила, она не слышала свой разум, который констатировал факты, сердце билось так бешено, что, казалось, сейчас выскочит. Телефон зазвонил снова, Ирина взяла трубку, ей сказали, где сейчас тело дочери и куда ей нужно приехать. Хлынули слёзы, Ирина не могла остановиться. Сотрудницы тут же прибежали из соседних комнат, чтобы узнать, что случилось, Ирина не могла это сказать, она не могла, потому что не верила. Немного приведя себя в порядок, она рассказала подругам, они все вместе собрались и повели её в милицию, они побоялись, что одна она может не дойти. В голове билось только одно: «Всё это неправда! Сашенька дома! Сейчас я опять приду, и мы с ней будем ужинать, потом посмотрим телевизор и пойдём спать! Всё это неправда! Неправда! Сашенька!»
Ирина плакала. Сначала она выла, как волчица на луну, потом плач становился тише, тише, ещё немного времени спустя плач почти исчез, похоже, вся вода, которая была внутри матери, вылилась наружу. Глаза были очень чистыми и ясными, так всегда после слёз.






…Ты помнишь динь, динь, ди-и-нь
Бывало дам, дам, дам
Мне без тебя так плохо, где ты там…

***
18.42 – Посмотрела на часы Ирина Вячеславовна. Она встала с рабочего места и пошла к вешалке, на которой висела её куртка. Ирина неспеша оделась и поплелась к выходу, по пути прощаясь с сотрудниками и сотрудницами. Время идти домой.
Ирина шла по улице, дождь колотил по асфальту, прислушавшись к нему, можно было различить какую-то мелодию, хоть эта мелодия каждый раз была грустной и монотонной, она каждый раз была разной, новой, каждый день дождь грустил по-новому. Деревья чуть покачивались на ветру, их ветки стучали в окна стоящих рядом домов. Серая улица, серые люди, серый город, серый асфальт, серое небо. Казалось вся жизнь проходит мимо. Она просто убивала время, убивала его, как могла. «Вот он – Конец Света»* - подумала она.
Уже целый год Ирина живёт одна. После потери Саши она забыла о жизни, она просто существовала, многие пытались вывести её из этого состояния, но ни у кого так это и не вышло. Она постепенно сходила с ума, её окружала только пустота, в которой не было никакой поддержки, никакой любви и никакого сострадания. Она не знала, ради чего она живёт и живёт ли она вообще, но что-то мешало ей оставить всё это и просто уйти, навсегда.
Ира зашла в магазин, чтобы купить каких-нибудь продуктов. Затем она вышла из магазина и направилась домой. Тут сзади послышался какой-то знакомый молодой голос:
- Здрасте, тёть Ир! – проговорил Кирилл. Кирюша был очень близким Сашкиным другом, они всё время ходили вместе. С самого детства
Этих двоих сорванцов знал весь двор. Они всё время находили какие-то занятия, которые даже не могли придти на ум каким-то другим ребятам. Со временем они стали взрослеть и, надо отметить, взрослеть они стали очень быстро. Кирилла пришлось протащить через наркотики, и Сашка не на день от него не отходила, она знала, что если она не поддержит его, то никто не поддержит. Такая крепкая дружба – редкость в наше время.
- Привет, Кирюш! Как у тебя дела? Как мама? Как учишься?
- Да так, дела ничего. Мама в декрете сидит… - он сделал паузу, и в его глазах проскользнул какой-то стыд, он осознал, что этого всё же не стоило говорить, - а вот с учёбой, как всегда, не особо! Вам ли не знать! – улыбнулся он и вновь потупил взгляд.
- Ясно! Ну маме привет передавай! Удачи. – улыбнулась Ирина. Ирина зашла в квартиру и плюхнулась на диван. Глаза сами собой уставились в окно: всё так же, как и год назад, только она пришла домой раньше, а тогда этого не получилось. Почему? Из груди вырвался тяжёлый вздох. Ирина встала, налила себе шампанского, зажгла свечу и села за стол. Небо



*Конец Света – Из романа «Страна Чудес Без Тормозов и Конец Света» Харуки Мураками.
было очень низко, почти касалось крыш домов – редкое зрелище. Слеза тихо сползла по щеке и приземлилась на столе, всё как всегда, только хуже. Осень набирала обороты.

Ирина очень устала за последние дни, поэтому скоро она пошла спать и постаралась заснуть как можно скорее. Только сном она спасалась от всего, что окружало её, от всего, что медленно вело её в могилу: от шума, улиц, машин, назойливых соседей и от других мелочей, которые объединялись между собой и превращались в огромный противный комок, который должна была проглотить жизнь.


…Не верь глазам своим, они видят только преграды!
Осознай то, что уже знаешь, и ты научишься летать…

***
- Ты идёшь? – послышался звонкий голос. Ирина промолчала. – Идёшь или нет?? Эй!
Ирина огляделась вокруг: большой зал, в правом углу находился камин, на окнах висели прозрачные занавески, которые еле трепал ветерок. Она сидела на старом диване, который чуть слышно скрипел, если на нём подвинуться. На полу лежал мягкий ковёр, на стене висело зеркало, которое здорово запылилось. Картинки были развешены и тут,
и там на стенах. В вазе на небольшой тумбе стояли непонятные маленькие цветы синего цвета. Казалось, в этой комнате жизнь остановилась много лет назад, каждая вещь была какой-то особенной, но не одна из этих вещей не была похожа на современные предметы мебели. Всё было таким далёким и неизвестным, но, одновременно, жутко знакомым. Откуда-то доносился сладковатый аромат. Было тепло и уютно.
Ирина тронула себя за лицо и почувствовала, что кожа стала гораздо нежнее, чем обычно, на ощупь она была похожа на мягкий шёлк или бархат, невероятно приятное ощущение, которого Ира не чувствовала уже очень давно. Ирина вытянула свою руку перед собой и ахнула. Рука совершенно точно принадлежала не ей, пальцы были тонкими и мягкими, такими, как у совсем молодой девушки, на них не было не единой морщинки. Ирина поднялась с дивана и пошла к зеркалу, она смахнула с него слой пыли и уставилась вовнутрь. Из зеркала на неё смотрела молодая девушка лет семнадцати, кудрявые чёрные волосы были забраны в невысокий хвост, одета она была в пышное лёгкое платье голубого цвета, её тёмные глаза смотрели на Ирину, на шее висел медальончик такой же, как тот, который когда-то подарила Ирине её мать. «Не поняла» - пронеслось у Иры в голове. Девушка в зеркале была безусловно красивой, но это была НЕ Ирина, причём не Ирина в средних годах, не Ирина в молодости. Да и Ира не жила в то время, когда люди так одевались, жили в таких домах. Она выглянула в окно – на дворе было лето. Солнце жарило всё живое, на дереве сидела стайка непонятных птиц, небо было нежно-голубым, по нему степенно плыли облака, воздух был очень тёплым.
- Ириш! – снова послышался голос, теперь Ира ясно узнала в нём голос своей матери.
В комнату вошла мать Ирины, да, это совершенно точно была она. Те же зелёные глаза, те же рыжие волосы. Ира с самого детства была уверена, что её мать самая настоящая колдунья, а, возможно, и ведьма, и с самого детства жалела, что она не такая. Вьющиеся рыжие волосы были забраны наверх очень небрежно, но эта небрежность красила маму, казалось, ничто не может её испортить: что бы ни сделалось с её причёской, с её одеждой, Колдунья всегда выглядела прекрасно. Ирину радовало, что Саша была похожа на бабушку, была… На матери было платье из того же лёгкого материала, что и у Иры, только оно было очень светлым, почти белым с зелёным поясом. Она была безумно привлекательна. Ирина не знала, что делать, и что происходит.
- Тебя там уже заждались все, - проговорила мама, - ну посмотри на себя, ты просто прелесть, - мама подошла к Ирине, повернула её к зеркалу и взяла её за руку, - иди скорее!
- А кто там ждёт меня? – робко спросила Ира.
- Как кто? – улыбнулась мама – Иван, да и бабушка приехала, хочет с тобой повидаться.
Ира пошла за матерью к выходу, чем дальше они продвигались, тем сладкий запах становился ближе, он как будто проникал куда-то вглубь подсознания. Мама распахнула дверь на улицу и вышла за порог, Ира следовала за ней. Как только Ирина закрыла за собой дверь, солнце тут же сверкнуло ей прямо по глазам, она прищурилась и улыбнулась. Через несколько секунд, когда она уже привыкла к яркому свету, она оглядела двор. Там и тут росли цветы, под густой тенью виноградной лозы располагалась беседка, недалеко от неё был колодец. Прямо перед Ирой стоял молодой человек со светлыми волосами и лучистой улыбкой, она сразу узнала его – это был Ваня, он очень нравился ей в школе. «Кстати, интересно, я уже закончила школу или нет и, если нет, то где я учусь?» - отметила Ира про себя. Тут Ира заметила, что калитка открывается, она повернулась в её сторону, а мама поспешила открывать. Мгновение спустя в калитку вошла Ирина бабушка, её она тоже узнала. Бабушка, несмотря на уже довольно преклонный возраст, выглядела очень опрятно и даже молодо. На ней так же было надето пышное платье, но из ткани поплотнее, волосы были затянуты в шишку. Ира без ложной радости обняла бабушку, она очень любила её, с детства бабушка была очень близким человеком, она умерла, когда Ире стукнуло девятнадцать. Задняя дверь дома отворилась и из неё показался Ирин отец, которого она потеряла (или потеряет) в 25 лет.
- Ну, я смотрю, все собрались! Что ж, давайте поздравим нашу любимую дочь, внучку и подругу с Днём её Рождения.
Тут Ира вспомнила, что у неё и правда день рождения летом, 21 июля. «Так, значит день уже известен, а какой интересно сейчас год? – подумала Ирина, - а хотя, может сейчас и не 21 июля, ведь в зеркале-то не моё отражение, но родственники-то все мои, опять непонятно».
Поздравления, поцелуи и объятия окружали Иру со всех сторон весь день. Вот на улице начало темнеть, Ира и Иван пошли прогуляться вдоль реки, Ваня очень нравился Ире. Господи, она совсем забыла это чувство влюблённости за эти годы работы и бесконечного напряжения. Они сели на корни какого-то дерева, которые вышли на поверхность земли.
- Вот, теперь тебе целых 17 лет! – сказал с улыбкой Ваня. В школе Ваня учился на три года старше Иры, но здесь их разница была меньше, по крайней мере, именно так показалось ей.
- Да - смущенно кивнула Ира. «Ага, значит мне 17! Отличный возраст!»
Они проговорили ещё около часа, а потом пошли домой, пока они шли Ваня сорвал несколько незабудок и связал их за тонкие стебли между собой. Ваня проводил Иру до калитки. В доме горел свет, и слышался разговор мамы и бабушки. Поцелуй был как в первый раз. Как же всё по-другому. Сердце билось птицей в молодой груди Иры (наверное, Иры). Иван завязал на левом запястье Ирины браслет из незабудок, и они попрощались.
Зайдя домой, Ирина ещё час беседовала с родственниками, а потом пошла спать, за сегодняшний день произошло слишком много необъяснимых событий, поэтому Ира очень устала. Когда её голова, наконец, приземлилась на подушку, Ира решила подумать обо всём, что произошло. «Как же так? – думала она, - ещё вчера я легла в кровать 38илетней женщиной, а сегодня мне 17, но у меня нет моей прежней внешности, а люди, которые меня окружают совершенно точно мне знакомы. Так, мало того, я ещё и живу в каком-то уж чересчур старом времени». Ей всё равно не удалось ничего понять, потому что через десять минут после того, как она оказалась в постели, она погрузилась в глубокий сон.
В небе пылали миллионы звёзд, одна из них упала, чьё-то желание скоро сбудется. Звёзд на небе столько же, сколько и наших желаний, звёзды невозможно сосчитать, как и наши желания, когда одной становится меньше на Западе, несомненно, одной становится больше на Востоке. Так же и с желаниями: если у кого-то сбывается то, чего он хотел, у другого тут же появляется желание получить ещё что-то. Сон окутал всё собой, люди, кошки, собаки, дома и улицы были поглощены тишиной и спокойствием. Где-то вдалеке слышалось движение поезда, ветер стих и, казалось, не хотел никого будить. Летняя ночь тёплая, тихая и такая нежная, она как будто заботилась обо всех, кто был в ней, как заботливая мать она поправляла одеяло неги, как только то немного сползало.

…Вера, которую никто не разделяет,
называется шизофренией…

***
Её разбудил телефонный звонок:
- Алло! Добрый день, а могу я услышать Павла? – спросил совершенно незнакомый робкий женский голос.
- Девушка, какой Павел? Вы не туда попали! – еле проговорила Ирина.
«Тааааак! – думала Ира про себя, - совсем сбрендила, старушка! Думала, что тебе семнадцать лет! Всё это сон, конечно же, сон! Привидится же такое».
Ира поднялась с кровати и подошла к окну, погода была довольно хорошая, по сравнению с тем, что было до этого несколько дней подряд. Снег медленно падал на серый асфальт, светило яркое солнце. Птицы пели песни, которые звали весну, наверное, птицы попались на удочку природы: она посветила солнцем, и птицы решили, что скоро весна. Они вылетели на улицу и принялись петь, и ещё ни одна из них не поняла, что всё это обман, что этой ночью их станет меньше где-то на четверть. А пока они просто радуются. Выходной. Ира умылась, позавтракала и твёрдо решила пойти проветриться.
Прогулки по паркам, набережным и старым улочкам давно стали забытым занятием, на которое Ирина обычно не тратила времени. «Всё же какой красивый город Санкт-Петербург!» - восхитилась она мысленно. Она гуляла по набережной, разглядывая фасады старых домов, слушая, как гид рассказывает каким-то туристам что-то о её родном городе. Небо было голубым – редкая картина для Питера осенью. «КАК??? – вдруг поняла Ира, - на улице снег, лёд, как будто конец февраля, а вчера-то, вроде, было только ээээ.. какое-то октября, опять не понимаю». Ира зашла на мост, облокотилась на перила. «Странно всё-таки, - снова подумала она, - только вчера я смотрела в зеркало и видела там 17тилетнюю красавицу и была уверена, что это явь, а сегодня что твориться…»
Ирина пошла дальше. Она шла по грибоедовскому каналу и смотрела по сторонам, а иногда – на небо. Навстречу ей попалась какая-то молодая пара, которая мило обнималась, тут же вспомнился «первый поцелуй» с Иваном «вчерашним вечером». Потом она встретилась глазами с девушкой, которая шла и о чём-то оживлённо договаривалась, видимо, со своим косметологом. Тут до Иры, наконец, дошло: все эти люди заботятся о себе, они думают о том, что делать, чтобы жить дальше, они решают какие-то проблемы, они сталкиваются с какими-то разочарованиями, чтобы потом встретить свою радость. Ирина посмотрела на сероватые облака, похожие на взбитую перину, из них медленно падал снег. Когда она в последний раз вспомнила о том, что надо ей, когда она в последний раз хотела жить? Глаза стали влажными, становилось легче, она решила попробовать, попробовать вернуть то, чего так давно не чувствовала.
Она бодро зашагала к Охотному ряду. Ирина ненавидела ходить по магазинам, но это было необходимо, чтобы держать себя «в форме». Весь день она пробегала по городу, жутко измоталась. Ира давно не проводила таких динамичных дней, вся её жизнь в последние 16 лет была сплошной серой дождливой дорогой, по которой она шла, шла и никак не могла дойти до конца. Жизнь протекала в алгоритме бессмысленных действий - из никуда в ниоткуда… *
Вечер опустился на город очень быстро. Холодный зимний вечер. Ира шла домой, под ногами чуть похрустывал снег, откуда же взялся снег осенью, хотя Ира уже была убеждена, что наступила зима. Но когда? Когда она успела наступить? Ведь не могла же Ирина проспать невесть сколько! По крайней мере, если бы она впала в спячку, то проснулась бы не дома, а в какой-нибудь больнице, ведь это ненормально. Но нет! Ира была уверена, что проспала одну лишь ночь, но эта ночь была одной из самых незабываемых в её жизни. И тут Ира подумала: «Ведь скоро я опять лягу спать, значит, вполне возможно, я снова попаду туда, где была этой ночью, тогда-то мне и станет всё понятно!» Дома Ира долго не занималась никакими домашними делами, а почти сразу пошла спать. Расстилая кровать, она почувствовала, что что-то упало с её руки, она посмотрела на пол и увидела… незабудки… Странное чувство. Она лежала в кровати, уткнувшись в подушку, и ждала. Тут глаза начали закрываться, и Ира погрузилась в бездну сладких снов.


* - Спасибо Самойлову Антону За то, что…


...And it all breaks down at the role reversal,
got the muse in my head she's universal,
spinnin' me round she's coming over me...

***
Утро. Обычное зимнее утро. Ира проснулась, как и обычно, на своей кровати. Лёгкая тень разочарования тут же дала о себе знать. «Ну, ничего! – подумала Ира, - в конце концов, у кого не бывает! Вчера приснилось, а сегодня не повезло!» Мысли о странном сне всё же не покидали Ирину голову, но в повседневной городской суете можно забыть даже о собственной жизни, не то, что о «каком-то» сне!
Несколько дней Ира прождала возвращения туда, в странный дом, где были все дорогие ей люди, как же ей хотелось попасть туда вновь. Но каждое утро она просыпалась в той же постели, в которой и засыпала. Она была уверена, что существует какой-то мир, какая-то жизнь, в которой она была той ночью. Но, со временем, всё это превращалось в лёгкую дымку мечты, фантазии.
Зима покидала Землю. Весна. Всё затаилось, природа боялась разозлить уходящую зиму, всё вокруг жаждало прихода весны.
Ирина полюбила прогулки по городу, хоть раньше никогда не придавала этому особого значения, ей было просто приятно смотреть, просто наблюдать, как люди спешат прожить свои серые никчемные жизни, ей было интересно наблюдать за птицами – единственными умными существами в этом городе, они смотрели на всё свысока, они во всём искали пользу и, в конце концов, когда становилось холодно, они улетали. Сколько раз ей так же хотелось улететь далеко. Ирина хотела верить, что в её жизни ещё настанет переломный момент, что она из наблюдения перейдёт в действие, но что-то как-то не складывалось.
 В один из весенних вечеров Ира, как всегда, прогуливалась по улицам, она задумалась о чём-то, поэтому не заметила открытого люка на тротуаре.

Она свалилась внутрь, задержавшись за тротуар рукой, страшно ободрав её. Через несколько минут рядом послышались шаги, он протянул ей руку и помог выбраться наружу.
«Ну вот, - подумала она, - попала, так попала! Чувствую себя полной дурой!» Ирина подняла глаза на человека, который держал её за руку. Это был мужчина среднего возраста, скорее всего чуть моложе самой Иры, волосы были светлые, глаза зелёные, улыбка приятная. Ира закашлялась, потом постаралась придти в себя, и начла:
- Спасибо, я уж думала, сломаю себе чего-нибудь!
- Всё будет хорошо, вы главное не переживайте, давайте я вас домой провожу.
Ира улыбнулась, спустя пару минут они уже шли по направлению к её дому. Они просидели за чаем часа 3, Игорь (таково оказалось имя незнакомца) ушёл от Ирины только около часу ночи.
Ира закрыла дверь, и побрела в комнату, чтобы лечь спать. Сон отказывался идти к ней, мысли периодически выстраивались в ту или иную фигуру каких-то воспоминаний, каждое из которых не давало Ире покоя. В конце концов, все эти мысли стали упорядоченными, перестали беспорядочно двигаться и создали одну неподвижную фигуру – Игорь… Да. Ирина впервые за много лет подумала о мужчине не как о каком-то существе, которое просто попалось на глаза по чистой случайности, а как об объекте желания. Сначала разум говорил, что стоило бы выбросить всякую ерунду из головы и вспомнить, что она не подросток, что нужно думать о чём-то более важном, а ещё лучше – надо спать! Но разум потерпел поражение в схватке с огромным потоком эмоций. Ира не хотела убегать от этих глаз, от этого голоса, ей казалось, она готова с утра и до самого вечера просто смотреть его и слушать. Куда бежать? И стоит ли убегать? Тут Ирина вспомнила, что они обменялись телефонами, как же она хотела, чтобы её телефон зазвонил, она была полностью уверена, что его голос она узнает сразу. С этими мыслями она погрузилась в сон с одной лишь целью – скорей встретить следующий день.

…Откуда взяться тишине и волшебству, когда вокруг весна?! –
-логично мысля, говоря по существу, подумай-ка сама…

***
 Её разбудили назойливые солнечные лучи. «Блин! – подумала Ира, - какого хрена? Время, наверное, ещё часов 6!» Что-то тёплое коснулось её спины, она помнит, именно так всегда делала Саша, в мозг моментально ткнула тонкая игла: «Забудь, всё сон, сейчас повернёшься, а там Сашка улыбается! Вставай, уже пора!» В следующий момент по голове уже стучала тупая уродливая реальность: «Дура! Перестань молоть чепуху, всё кончено. Ты одна! Совсем одна!!!» Ирина не поворачивалась, слёзы текли по щекам и впитывались в мягкую подушку с разноцветными цветочками. «Что??? – пронеслось в голове у Иры, - отродясь не покупала таких наволочек! Что за ерунда?» Она резко повернулась, чего-чего, а этого она совсем не ожидала.
 На неё смотрели зелёные глаза её матери. Ирина почувствовала, что голова тяжелеет. Сколько дней, а точнее, ночей она ждала, что снова произойдёт чудо что ли… А теперь, когда она с таким страстным желанием ждала наступления утра, когда она начала вообще чего-то хотеть, когда ей стало небезразлично, сколько звёзд упало, сколько облаков на небе, сколько слёз в глазах, когда она снова начала жить… Именно сегодня. То что случилось было чудом, в котором она сомневалась, сегодня она убедилась, что она не больная, что есть какой-то другой мир. Но даже зелёные глаза её матери не могли затупить её боль. Впервые в жизни она хотела вернуться в ту серую реальность, в её старую квартиру, она хотела быть там – в обычной питерской весне.
 - Вставай, Малыш. – сказала мама и погладила Иру по голове, - что-то долго спала.
 Только тут Ира обратила внимание на всё, что вокруг неё. Нет, это был совсем не тот дом, в котором она оказалась в первый раз. Это была квартирка совсем маленьких размеров, на стенах висели плакаты с рок-звёздами, мебели почти не было, кроме кровати, на которой спала Ира, и какого-то старого шкафа, у которого почти отвалилась одна дверца. Недалеко от шкафа валялся старый большой матрас, покрытый ярко-оранжевым покрывалом. Несмотря на то, что квартирка была совсем маленькой, по видимости, в ней была всего одна комната, она была уютной, везде стояли цветы, а на окнах висели оранжево-жёлтые занавески с яркой бахромой. В углу комнаты пристроилась старенькая акустическая гитара, а рядом с ней стоял совсем маленький магнитофончик, из которого играла «Light my fire». Ирина опять начала думать, что совсем сходит с ума. Она, конечно, очень хорошо помнила, что её отец во времена своей бурной молодости хипповал, но она никогда не попадала в места такого рода, жили они всегда, как все обычные люди. Тут Ира взглянула на свою мать: её глаза горели ярким зелёным светом, рыжие волосы были распущены и падали на открытые плечи. На ней была яркая разноцветная кофта с клешёными рукавами и джинсы, разодранные на коленях. Ира никогда не видела её такой. Тут в комнату вошёл отец, у него были волосы почти по плечи, клетчатая рубашка и тёртые джинсы, Ира совсем не знала его таким. Она встала и пошла умываться, в ванной она нашла то, что хотела найти с того момента, как открыла глаза – зеркало. Из зеркала на неё смотрела та самая девчушка из прошлого «сна», только на ней было уже не голубое пышное платье, а кофта, расшитая бисером. Ира попыталась прийти в себя, но, сколько она не обрызгивала себя холодной водой, её состояние не менялось.
 «Пойдём завтракать!» - позвал ласковый мамин голос.
 Ира пошла на кухню. Запах оттуда был восхитительный, к тому же Ирина, сама того не ожидая, очень сильно захотела есть. Кухня оказалась размером с какую-нибудь кладовку, посередине стоя столик, чуть больше табуретки, рядом с ним стояло три стула, в углу стояла старая плита, недалеко от которой располагался маленький холодильник. Отец сидел на подоконнике и курил. В небе за окном медленно плыли белые облака, напротив стояло пару полуразрушенных домов, зато перед выходом из дома росли цветы, разноцветные маленькие цветы. Было лето.
 Ира села за стол, на котором стояла тарелка с только что пожаренными блинчиками и большая чашка чая.


…Раненое сердце весит тяжелее,
Пробую согреться:
Пью и не пьянею,
Я прошу,
Верни меня…

***

 Прошло несколько часов с начала дня, за это время Ира успела послушать, как её отец играет на гитаре, а затем начала разбирать большой деревянный ящик, в котором лежала целая куча разных книг. Она остановила свой взгляд на книге Кена Кизи под названием «Над кукушкиным гнездом»: «Через много лет по этому сценарию снимут отличный фильм, - подумала Ира, - а я ведь и не пробовала читать». Она кинула книгу на кровать, которую её мама уже заботливо застелила покрывалом цвета свежей травы. Тут Ира услышала голос своего отца:
 - Иришка, мы с мамой пойдём пройдёмся, не скучай.
 Дверь хлопнула, Ира посмотрела в окно и увидела, как её мама и папа отдаляются от дома. Она села на кровать и принялась думать. Ничего не помогало, всё, что с ней происходило, не лезло ни в какие рамки, всё это переходило все известные границы. Ирина увидела рядом с магнитофоном гору аудио-кассет, она подошла поближе, уселась на пол и вставила в магнитофон «Битлов»: «I’m looking through you, Where did you go?...» Как же давно она не слушала этого. По спине побежали мелкие мурашки, она легла на матрас на полу и закрыла глаза, всё было просто и сложно одновременно. Она понимала, что там, в сером дождливом городе жизнь не стоит на месте, сегодня её кто-то ждёт, а что будет завтра неизвестно никому. Она не знает, когда снова окажется там. Нужно жить здесь и сейчас, потому что к тому времени, как она вернётся в свой обычный дом, она может просто… умереть.
 Летние белые облака медленно плыли по небу, иногда они останавливались, как будто передохнуть, или зацепившись за ветку, а потом продолжали плыть; они уплывали куда-то далеко, туда, где их никто не ждал, туда, где они найдут свой покой, где они найдут свою радость. Ира всё ещё лежала на полу, когда в дверь постучали, она поднялась и подошла к окну, сомнений не было – это был Иван. В глазах цвела радость, а в руках – цветы. Ира открыла дверь, Ваня нежно поцеловал её в щёку и протянул цветы.
 - Как ты? Выспалась после вчерашнего?
 - А что было вчера? – пошла на хитрость Ира.
 - Да, подруга, как же с тобой быть? Ладно, забудь про вчера, всё было хорошо, сегодня все остальные, кто был, тоже ничего не помнят, пойдём лучше прогуляемся.
 - Да, - немного подумав, согласилась Ирина. Ей не мешало бы выйти на воздух.
 Они шли по какой-то узкой тропинке, которая вела в маленькую рощицу недалеко от дома, Ира не могла понять, в городе она или в какой-то деревне, домов кругом почти не было, была только узкая тропинка, ведущая к деревьям. Они шли около пятнадцати минут, после чего перед их глазами появился пруд. На берегу никого не было, пруд по краям зарос травой, но в его середине вода была чистой и прозрачной. Они сели на траву, лёгкий летний, тёплый ветерок пронизывал насквозь, от этого было очень приятно. Они смотрели друг на друга и улыбались, улыбались друг другу в глаза, никто не лгал, никто ничего не вспоминал и не загадывал ничего на будущее, был только один момент – тот, который есть сейчас. Поцелуй обжёг. Они сидели долго, смеялись и смотрели в небо, наблюдали за убегающими облаками, и им не хотелось улетать им вслед, им не хотелось оставлять этот маленький островок жизни рядом с этим заросшим озером. Хотелось, чтоб мгновение длилось вечно.
 Они пришли к дому, когда первые звезды уже появились на небе. Дома что-то шумело, играл магнитофон, слышались голоса. Ира зашла домой: за столом в кухне сидели незнакомые люди, ни одного Ира не знала, среди них были и Ирины родители, в комнатах стоял странный запах, люди смеялись. Ира, поздоровавшись, решила пойти в комнату, но её окликнул отец, она развернулась к нему и вопросительно посмотрела в его сторону, отец жестом позвал её к ним. Ира просто сидела, она даже не пыталась вслушаться в разговор, незнакомые люди смеялись, что-то показывали руками, смотрели в её сторону, иногда трепали её за плечо. Спустя некоторое время Ире надоело сидеть на кухне, и она всё же ушла в комнату. Она взяла в руки «Над кукушкиным гнездом» и начала читать. Прочитав первые пять страниц, Ира начала всё больше хотеть читать дальше, но она не успела дочитать даже до начала первой строчки шестой страницы…
 

…Груды хлама, снопы света,
полусонные глаза,
Не хватило до рассвета
Где-то 22 часа…
 
***
 Утро. Ира сидела на Ваниной кровати, её била частая дрожь, глаза были опухшими и уставшими, она не спала целую ночь. Скорая помощь не успела приехать к их дому ночью. Когда машина с красными мигалками приехала, Ирин папа, которого все дружески называли Мик, лежал на кухонном полу, в глазах был страх, а сердце в груди уже не билось. Иру увёл Ваня, она никак не могла прекратить лить слёзы, мать выглядела полностью бессильной, гостей не было, никто теперь не знает, где они, никому не интересно из-за чего не стало Мика, никому нет дела до мелких серых людишек, которые просто учили детей жить и любить. В Ирином сердце появилась ещё одна дыра, ей казалось, её сердце превращается в решето. Было больно, так будто ножом вырезают часть тебя, ничего не могло остановить эту боль. Уже во второй раз она теряла… теряла одного из самых близких людей. В комнату вошла мать. Её волосы горели рыжим пламенем в свете солнца, она выглядела прекрасно, как обычно, только вот глаза были тусклыми, в них не было того яркого цвета, как будто какой-то слой пыли осел на её глазах.
 - Тебе надо поспать, - проговорила она, глядя на Иру, и попыталась улыбнуться, это получилось у неё как-то криво.
 Новая порция слёз вырвалась из Ириных глаз. Нет, она больше не сможет терять, она сама уже теряется, ничего не остаётся у неё внутри, с каждым разом всё больнее и больнее. Она не хотела с этим мириться. Ира уткнулась в плечо матери, мать обняла её, её руки были тёплыми и дрожали. Стало теплее. Ира попыталась улыбнуться маме в ответ и зарылась в одеяло с головой, чтобы попытаться уснуть. Сон не шёл, но Ира всё же упорно закрывала глаза, но перед глазами появлялась всё одна и та же картина безысходности на полу их кухни. Как же она хотела исчезнуть.

…Всё просто и мило, и памятник зря не ставится,
Ты тихо решила туда без меня отправиться
Последним трамваем…
Но ты за углом планеты,
Ты чувствуешь маем,
Я чувствую поздним летом…

***

 Ирина смирилась. Вот уже два месяца с ними не было отца. Они с матерью каждые выходные ездили на кладбище, Ваня почти поселился у них, он устроился на работу, чтобы хоть как-то помочь им. Ира разносила какие-то газеты, продавала их в автобусах и трамваях, порой находились люди, которым это не нравилось, а мразматичные бабки лупили её палками по спине, прогоняя прочь. Ира и её мать здорово изматывались, а денег едва хватало на еду.
 Но Ира каждую неделю ждала субботы, когда они с матерью садились на матрас на полу, мать брала гитару и начинала петь. Её голос разливался тёплыми струйками по всему телу и согревал замёрзшие сердца. Часто Ира плакала, она уже совсем забыла, что когда-то этот мир был для неё совсем чужим. Было тяжело, но Ира любила мать, ей было с ней хорошо.
 Тем утром мама собралась на кладбище, а Ира не захотела, ей совсем не хотелось ничего делать, настроение было низким, голова кружилась, глаза слёзились, она посмотрела в окно и увидела там заплаканное лицо осени, хоть на улице было позднее лето. За мамой зашёл Ваня, он получил права, у него была своя машина, на которой они часто ездили, конечно, если эту консервную банку можно было назвать транспортом. Они попрощались, мама поцеловала Иру в щёку и улыбнулась.
 - Пока! – улыбнулась Ира и закрыла за ними дверь.

 Никто не мог успокоить её, когда на утро она узнала о страшной аварии. Никому не удалось выжить. Ире казалось, что она и сама погибла в этой аварии. Она лежала на полу и кричала, так громко, что, казалось, что стены сейчас рухнут. В голове не было ничего, кроме той боли, о которой она так хотела не вспоминать, она так хотела, чтобы всё это исчезло. На улице лил дождь, осень пришла раньше, пришла тогда, когда её совсем не ждали. Слёзы лились из её глаз не останавливаясь, какие-то люди в тёмной одежде пытались успокоить её, но она только смотрела в белый потолок. Она пролежала так почти целую вечность, а потом просто закрыла глаза, потому что очень устала от всего этого.
Осень набирала обороты.

…Кто из дому, кто в дом,
Кто над кукушкиным гнездом…

***

 Светло. Жёлтая лампа чуть покачивалась на идеально белом потолке. Слышалось, как дверь где-то поскрипывает от сквозняка. Занавеска из белого кружева то поднимались, то опускались, за окном лежал снег, он сверкал искусственным серебром. Тут послышались шаги, это кто-то идёт по коридору, похоже по направлению к комнате. В комнату зашла молодая девушка, лет двадцати, с металлической тележкой. Она улыбнулась и подошла поближе к кровати, немного поправила подушку и одеяло, потом прикрыла окно и села на кровать.
 - Я верю, что ты обязательно поправишься, ты уже тут почти целый год, ты идёшь на поправку, все говорят, что тебе некуда идти, а я не верю, ты обязательно кому-то нужна. Ты же такая красивая, тяжело тебе, наверное, но ты не беспокойся, я тебе помогу вылечиться.
 Ира открыла глаза и посмотрела на медсестру, та немного вздрогнула и привстала с кровати, но потом села обратно. Ира хотела поднять руку, но тут поняла, что не может, она никак не могла понять, что случилось. Руки были привязаны к железным ручкам кровати.
 - Помнишь меня? Я – Ким, я к тебе давно хожу, ты тут появилась как раз тогда, когда я сюда работать перешла.
Ира отрицательно покачала головой. Она понятия не имела, кто она, где и какой сейчас год.
 - Выходит, врачи были правы – ты ничего не помнишь? А я так надеялась. Знаешь, а сначала я тебя боялась, ты так кричала, всегда плакала, я тебя хотела успокоить, а ты на меня с кулаками кидалась, один раз даже по голове сильно ударила. Мне все говорили, чтоб я к тебе не ходила, а я им не верила, я всем говорила, что Ирочка поправится, что всё хорошо будет. Попозже ты уже перестала на меня кидаться, ты даже мне улыбалась, а, когда к тебе другие приходили, ты отказывалась таблетки пить, кричала на них, они говорили, что ты сумасшедшая, а я не верю. Мне уже все говорят, мол, работаешь в «дурке», и у самой крыша поехала. Ладно, я пойду, а то опять на меня ругаться будут.
 Ким встала с кровати, взяла свою тележку и пошла к выходу, она остановилась около двери, повернулась к Ире и проговорила:
 - Да, и ещё, знаешь, что? Даже, если ты меня не помнишь, я всё равно верю, что ты поправишься.
 Ира лежала в кровати, закрыв глаза, слушая удаляющиеся шаги Ким. Ира уснула, во сне она видела чёткие очертания близких людей, они были вокруг неё, она радовалась, а потом их не стало. Она проснулась рано утром, за окном было ещё темновато, ещё не успело до конца рассвести. Щёки были влажные, Ира вспомнила почти всё, только вот всё, что было в больнице, она помнила очень смутно, она только помнила, что когда её сюда везли, она кричала и пыталась вырваться из рук санитаров, она помнила, что кто-то вцепился ей в руку, а потом было больно. Ира вспомнила. Ей так хотелась рассказать всем, ей так хотелось уткнуться кому-нибудь в плечо, и только после всего того, что она вспомнила, она поняла, что не осталось совсем никого, что она осталась совсем одна.
 Дверь открылась, Ким вошла внутрь. Ира захотела встать, но верёвки остановили её, она широко открыла глаза и улыбнулась Ким.
 - Я тебя помню! Ким! Прости меня, что не вспомнила тебя вчера, - голос её звучал неуверенно, он немного трясся, но радость просачивалась сквозь каждое сказанное слово.
 Ким улыбнулась, она быстро подошла к кровати и села рядом с Ирой и взяла её руку.
 - Я же говорила всем, я же говорила! Я знала, что ты выздоровеешь. Надо скорее сказать врачам, наверное, тебя уже можно переводить из «буйных», ты уже давно ни на кого не кидалась.
 Ира только и услышала, как по коридору стучат каблучки Ким. Ира ждала около часа, после чего к ней в палату пришла заплаканная и растрёпанная Ким.
 - Не верят, - проговорила она, всхлипнув.
 - Ничего, - сказала Ира, - может, попозже поверят.
 - Не поверят, - грустно сказала Ким, - только ты не переживай, я тебя не брошу, я каждый день буду к тебе приходить. Если ты ещё три дня будешь тихой, то мне разрешат с тебя верёвки снять. Ким закрыла за собой дверь.
А за окном всё тот же снег.






…Бог есть, вне сомнения,
Ты знаешь сам, что Он внутри тебя…

***

 Каждый день Ким приходила к Ире, иногда она даже оставалась у неё на ночь. С Иры давно сняли верёвки, она уже могла ходить, почти не было срывов, только иногда, когда перед глазами возникал мамин портрет, ей становилось плохо, иногда текли слёзы. Оказалось, что у Ким никого нет, что она живёт одна, а чаще всего она в больнице, хоть её тут не любят, она гораздо лучше чувствует себя тут. Они стали очень близки.
 Вот уже пришла весна. Ира почти привыкла, что её дом – больница, что у неё нет никого ближе, чем медсестра Ким, что они стали почти роднёй. Всё было обычно и очень грустно.
 На часах было около семи вечера, когда в комнату ворвалась Ким, её глаза были красными и немного припухшими, она села на кровать и расплакалась. Она рассказала, что старшая медсестра узнала, что они с Ирой стали подругами, теперь Ире хотят поменять медсестру, но Ким не хотела бросать Иру. Ира испугалась, ей больше всего не хотелось снова потерять близкого человека.
 Ким подняла на Иру заплаканные глаза, и где-то в их глубине мелькнула искорка.
 - Побежишь со мной? – вдруг тихо сказала она.
 - Куда? – спросила Ира.
 - какая разница? Я живу в другом конце города, мы просто поселимся там, здесь мы никому не нужны, нас не станут искать.
 Решено. В три часа ночи Ким разбудила Иру, они взяли вещи, которые собрали ещё вечером и вышли в коридор. На этаже не было никого, кроме спящей Жанны Владимировны – старой женщины, которая была дежурной на их этаже. Дальше нужно было пройти к запасному выходу, они вошли в зелёную дверь, за которой был ещё один коридор, длиной примерно с первый, в его конце была ещё одна дверь. Они подошли совсем близко к выходу, как за дверью послышались шаги, Ира и Ким спрятались за какими-то коробками, которые стояли в коридоре. В дверь вошли главный врач и старшая медсестра.
 - Но ведь денег совсем нет, - говорила сестра, - как нам лечить больных? На всех нам не хватит денег, надо кого-то исключать, а кого? Надо что-то решать с больными.
 - Думаю, сначала можно уменьшить общую дозу лекарств, но я же не могу выпускать больных наружу, они же не смогут там.
 - А я и не предлагаю вам их выпускать, - с противной улыбкой сказала сестра.
 - А что же, простите, вы предлагаете? – поинтересовался доктор.
 - Док, у нас же много безнадёжных, в основном из «буйных», ведь им уже ничем не поможешь, зачем зря переводить лекарства. Можно произвести «сокращение»! – страшная сестра ухмыльнулась.
 - Сестра, думаю, вам следует думать, прежде чем говорить подобное.
Доктор двинулся к зелёной двери.
 - Посмотрим, как ты заговоришь через пару дней, - тихо процедила сестра и с довольной улыбкой пошла за доктором.
 Ира и Ким застопорились на пару секунд, но потом поняли, что, если они сейчас не уйдут, то им уже ничего не поможет, уж Ире-то точно.
Они дёрнули ручку, дверь открылась, за ней была лестница, которая вела вниз, они медленно спустились по ней. Внизу их ждал один единственный старый охранник, который, как всегда, был занят своим ружьём, поэтому мог не заметить даже стада слонов, пробегающих мимо его будки. Охранная система больницы была очень скудна, но ведь оттуда никогда никто и не сбегал, людям просто некуда было бежать отсюда. Ире просто очень повезло.
 Ира быстро привыкла к новому месту жительства, она обрела новую родную душу. Жизнь её началась заново. Они были почти сёстрами, только кровь у них была разной. Ира была уверена, что вот она – радость, что это её шанс. В свои годы Ира пережила слишком много, чтобы теперь потерять всё снова. Она верила, что Бог есть.
 Вечерам они садились на пол и пели, Ира даже научилась немного играть на маминой гитаре, с которой она не расставалась с того самого дня, как её не стало. Всё было, как в настоящей семье.

…Мелкий дождь скребёт ногтями
По стеклу, по тишине,
Вечность скомкана в мгновенье,
Слякоть слёз в стерильном сне…

***

 Ещё не открыв глаза, она почувствовала необычный холод, обычно дома теплее. Ирина открыла глаза. В окно бил дождь, за окном был серый-серый осенний Санкт-Петербург. Ира закрыла глаза и открыла их снова, но ничего не изменилось, она лежала в своей кровати, куда она легла спать где-то года полтора назад. Она совсем забыла, что есть и такая жизнь, что она взрослая женщина, что у неё ещё куча забот. Ей стало легко и грустно. «Наверное, меня уже давно выгнали с работы» - подумала Ира, но ей было на это наплевать, она слишком много всего пережила за последнее время. Окончательно проснувшись, Ирина пошла в зал, включила телевизор и поняла, что на улице весна, то есть время остановилось, всё то время, которое её тут не было, никто здесь об этом и не подозревал. Никто ничего не заметил, это значило лишь одно – всё осталось на своих местах, что жизнь не придётся восстанавливать из обломков старого счастья. Она посмотрела на календарь – воскресенье, тем лучше, не стоит беспокоиться о работе, завтра подумаю. Она улыбнулась и пошла в ванную.
 Спустя пару часов Ира собралась и вышла на улицу. Дождь ронял капли на асфальт, на зонты прохожих, на красивые машины, размазывал тушь на лицах красавиц, всё было во власти дождя, всё, кроме неё. Она держала в руках весь мир, внутри неё всё было живым, внутри росли цветы. Она была не такая, как все окружающие, она не была машиной, у которой вместо сердца чёткий механизм, который знает, когда и что делать. Она была свободной.
 Ира стояла на мосту и, как обычно, смотрела в воду, было как-то пустовато. Она резко обернулась, почувствовав, что кто-то тронул её за плечо. Увидеть этого человека она уже и не надеялась, она уже и думать забыла о нём. Зелёные глаза, улыбаясь, смотрели прямо Ире в лицо. Сердце забилось, хотелось бегать и кричать от радости. Но, из всего этого желания Ирина выдавила лишь лёгкую улыбку и сказала:
 - Добрый день, - проговорила она, - какими судьбами, как вы? Давненько я вас не встречала, - сказала она, и тут же осеклась, ведь не виделись-то они всего ничего.
 Казалось, ей стало всё равно, что что-то ещё есть вокруг неё, казалось, нет ничего важнее этих зелёных глаз. Она даже поначалу не вспомнила его имени, да, что тут говорить, она и своё-то, наверное, забыла.
Игорь смотрел прямо, прямо ей в душу, согревая её, согревая и поджигая вновь давно затухшие дрова, снова сыпались искры, снова становилось тепло…

...With hindsight, I was more than blind, lost without a clue.
Thought I was getting carat gold, and what I got was you.
Stuck inside the circumstances, lonely at the top.
I've always been an introvert
happily bleeding...
 
***

 Около дома номер 16 по Грибоедовскому каналу собралось огромное количество машин: Милиция, скорая. Кругом всё шумело, казалось, все вокруг обсуждают случившееся, даже деревья.
 Её нашли около десяти часов вечера. Она лежала на красном асфальте лицом вниз. На улице лил слепой дождь, солнце, как строгий часовой, не сводило с неё глаз, Нежные руки с длинными пальцами обнимали землю, тёмные волосы трепал резвый ветер. Никто не видел глаз, зато она видела глаза всех, она чувствовала сотни глаз, собравшихся посмотреть на неё, она слушала голоса, она чувствовала слёзы солнца, жаль, она не могла посмотреть в небо, она могла только представить. Там два неба: с одного льётся дождь, а другое – для птиц*. Ей не вернуться обратно, оттуда выпускают только при одном условии – если ты живая…
 В толпе зевак, где-то в середине, стоял светловолосый зеленоглазый молодой человек. Он с каким-то страхом смотрел вперёд, казалось, он смотрит внутрь, смотрит мимо всех живых, смотрит туда, где она, туда, откуда он сможет её забрать… когда-нибудь.
 В первом ряду, прямо перед жёлтой лентой, которую протянули милиционеры, стоял молодой человек лет девятнадцати, на голове его было африканские косички, на руке красно-жёлто-зелёный платок, в глазах плескалась доброта, а в руках трепетало зло. Просто молодой человек без имени. Он обнимал свою девушку, а та плакала, утираясь таким же красно-жёлто-зелёным платком.
 За ними стоял человек лет пятидесяти в серой кепке на голове, в руках у него был кожаный чемоданчик, в котором, видимо, он нёс какие-то документы. Он что-то бормотал, он знал, что ему ещё нужно успеть сделать массу дел, полезных обществу, которые всё равно никто не оценит. Он смотрел вперёд.
 
*from «Богиня: как я полюбила» Ренаты Литвиновой.

 С самого края слева стояли три старушки, оживлённо обсуждающие случившееся, периодически переключаясь на темы безграничного роста цен на хлеб и водку.
Горе, неважно – чужое оно или своё, всегда сближало людей, сближало совсем разных и похожих, больших и маленьких, умных и глупых, сближало, и будет сближать всех-всех-всех. Так даже становится немного легче, ведь у всех в душе есть чувство грусти и печали, а здесь можно всю эту печаль высыпать в одну огромную яму, а потом всем вместе закопать, чтобы было легче, чтобы знать, как дальше жить.
 
…Где такой я, чтоб познакомиться ближе,
Лицом к лицу, "Доброе утро!" услышать.
Где всё это такое, чтобы было неглупо,
Чтобы не одеваться, хотя уже утро.
Открывать занавески, взбивать одеяло,
Нас не разделяя на "много" и "мало"…

***

Саша возвращалась домой от её лучшего друга Кирилла. Они сегодня засиделись допоздна, болтая о всякой ерунде.

На следующий день её определили в лучшую психиатрическую больницу города. Врачи говорят, что она скоро поправится, только всем уже давно понятно, что врачи самые профессиональные вруны. Её врач – Игорь Алексеевич – светловолосый, зеленоглазый, приятный молодой человек, навещает Сашу каждый день, она его любимица. Только вот, до сих пор ей непонятно, откуда у неё в палате каждый день появляются всё новые люди: одни – старые хиппари, другие, вообще какие-то странные, да ещё молодой человек Иван, который так изумлённо смотрит на неё. А, может, всё снится…

Дома никого не было, на кухне тихо капал незавёрнутый кран, в комнате было убрано, всё разложено по полочкам, что было очень странно, музыка играла тихо, почти неслышно.
Осень набирала обороты.



















…приснится мне, что я тебя…люблю…


Я хочу посвятить этот рассказ всем, кого уже нет, и тем, кого когда-то не будет…

***
Миру – Мир!
***

9.12.04 - 31.05.05