дежа-вю

1

Зимой утро слепит. За окном еще темно, а ты обязан встать – просто, - обязан. Зажмурив глаза, щелкаешь включателем, мир становится ярко-красным. Потом, пытаешься потихоньку посмотреть через ресницы, но это мало помогает, электрический свет резко врывается, бьет по глазам…
Потом, давясь хроническим кашлем, в толчке раскуриваешь первую сигарету. С этого момента мир начинает становиться утренним. Ночь отступает. Твой лучший друг, телевизор, голосом Кокорекиной вещает о том, что в мире случилась очередная лажа, грозящая перерасти в очередной же пiздец, и… ты хмыкаешь – вчерашние утренние новости заново крутят долбаeбы, ха-ха-ха.
В кухне обнаруживаешь приятный сюрприз – на столике лежат полбулки белого, почти целый круг «краковской» и целая ваза конфет. Но ты точно знаешь, что кроме початой тушенки в холодильнике и упаковки крекеров у тебя ничего не должно быть. Два дня назад, да, была и колбаса и хлеб, и даже пиво в холодильнике. Что это?

 «Что это?» - подумалось мне и будто кожу морозом продрало, даже стало не по себе. Может, ночью, пока я спал, приезжала тетка? Так откуда у нее ключи? Не иначе, дубликат себе сделала, стерва. Блин, надо было бутылки убрать, скоро обратно припрется и начнет вонять по поводу. Ну да пох. Хорошо, что хавчик есть. Может и холодильнике чего оставила?
В холодильнике было пиво. Пять бутылок «Corona». Успокоившая мозг теория разбилась вдребезги. Не тетка. Фанатичная богомолка и ярая противница алкоголя, она просто не могла засунуть в мой чортов фризер, что-то содержащее алкоголь. Да к тому же дорогую жервезу. Я не хочу сказать, что она скупая: она бережливая и дорогие вещи она воспринимает как… Так что, и краковскую она вряд ли принесла. Она бы вареную купила бы или «сытную». И стало страшно. Пока беспричинно.
Но навалились события прошлых дней, какое на фиг «краковское», какая тетка, тоже мне заморочки… Дела были на самом деле ахтунг как плохие. Вчера, ыммм…, вчера же я просрал пять тонн! Уй мамо, чож ты меня такого родила-то! И денег не будет – третий день как уволен. Положим, начальник сам скотина, но можно же было стерпеть, можно, можно! И Юлька, ах стерва, ушла. Ну, это-то как раз хорошо, не видит меня такого хренового. Пусть ушла.

И тут твои внутренние завывания заглушает телефонная трель. Кто же это может быть, недовольно бурчишь про себя, но все же плетешься в ту сторону, звонит явно тот, кто очень настойчивый и знающий что ты дома.
- Алло?
- Гера, с добрым утром, это Светлана Егоровна, приезжай скорей голубчик, у меня опять компьютер не хочет включаться, только прошу, беги очень быстро, мне отчет сдавать, а он весь в нераспечатанный лежит!

Вот дура. Вечно дает ковыряться в своем железе сынку оболтусу, а потом вопит, что спасать надо.
- Светлана Егоровна, рад бы помочь, да ведь я у вас уже не работаю, скажите новому сисадмину.
- ЧТО!? Когда же вы уволились-то, голубчик!? Ведь надо же людей предупреждать. Вот Анатолий Анатольич тоже вас полчаса назад искал, был очень злой, что вас нет. Вы бы хоть его предупредили, что увольняться собрались.
…! Что это?
Ахтунг. Это чортов ахтунг. Если это шутка, то этого не может быть. Не может интелигентнейшая Светлана Егоровна, быть такой жестокой. Так значит… Ура? Да-да-да. Значит, это вот как происходит: Толя Толич пожалел, что меня выпнул (не нашел нового сисадмина, ламаноид) и чтобы самому не извиняться, делает вид, что ничего не произошло. Или даже подговаривает добрейшую Егоровну на телефонный звонок. Следовательно – Я. Не. Уволен. Ура. УР-Р-ЯЯ!!! Хоть что-то не поганое.
Влетаю в контору и спохватываюсь – надо же поддержать игру, сделать вид, что никакого увольнения не было. Деловито подхожу к столу Егоровны, без объяснений врубаю ее машинку – так и есть, опять его сынок копался в компе. По моему тупо по второму разу юзать одну и ту же шутку – придурок снова сделал Prt-Scr-ом скриншот рабочего стола, повесил его заново и все инструментарии со стола убрал. Сиди теперь мамуля, щелкай по рисованным ярлычкам до опупения. Но объяснить это бабам, тем более которым за сорок лет, невозможно даже теоретически. А говорить ей о сыне негативно – себя не любить. Возненавидит. Ессно, не сына, а тебя. Да, удивительный народ, тетки бальзаковского возраста, будто время на них застывает. Вернее, закругляется и у них жизнь начинает течь по циклу. Три дня назад, точно также и сидела, когда я «чинил» комп и также кивком с улыбкой поблагодарила за работу – по телефону разговаривала. В общем, славная тетка, единственно, в железе не рубит ни шиша. Хотя это и хорошо – а как иначе я хлеб свой насущный добывал? Благослови Бог, ломагов и иже с ними.
О, босс идет, морда злая, походка решительная. Наверное, сейчас про «последний шанс» будет втирать. Ну да по фигу, не время обижаться, стерплю без всяких. Другого-то ничего не остается.
- Доброе утро Герман Васильевич, опять опаздываем? – хех, вот mудила, значит, по программе «ничего не было»? Ладно, мне же лучше.
- Здравствуйте, Анатолий Анатольевич, извините, больше не повторится. Правая бровь удивленно приподымается – что, дерзостей снова хотел услышать? Дурных боле нэма, домнуле директор, были, да кончились все.
- Хм. Ладно, приступайте к работе. Надо заархивировать квартальный материал.
И удаляется величественно. Вот хмырь. И только потом доходит смысл сказанного: э, архив-то я три дня назад сделал! Может, недоделал чего-либо? Бегу за боссом:
-Э, Анатолич! Постой!
Остановился и смотрит вопросительно. Ничего, подождет, останавливаю бег, иду шагом.
- Так ведь, квартальный архив, я дня три назад сделал.
Все же, как же он пакостно смотрит. Спокойно Гера, спокойно – «характер нордический…»
- Вот как? Что же, проверю.
И чудесненько. Иду к себе, в каморку серверную, и продолжаю миссию по «Hitman Contracts». Блин, кто-то копался в моем компе! Последнего сейва нету! Я же убил этого генерала с Камчатки! Ну, попадись мне сынок Егоровны, я тебе покажу, как копаться в чужих компах!
Стоп. Этот шмыгайло не мог зайти в мой комп. Просто – не мог. Потому что я не ламак. Что вообще происходит? Что-то определенно не так в этом мире. И только тут, подумав про это, я посмотрел на правый уголок компьютера. Екараный бабай!
Выбежал, посмотрел на календарь, что висит на стене, потом полуспросил-полувыкрикнул у Аллочки:
- Число, число сегодня какое!?
22 октября! То есть – поза-позавчера. Финиш. Я сошел с ума. Завис. Recommended reboot.

2

Нет, товарищи, я не сошел с ума! И это мне не приснилось! Это происходит в самом деле! Целый день наблюдал за тем, как я смогу предсказать то, что будет. Результат? 98% попадания! Во-первых, пришел курьер и принес письмо – откуда? Правильно, от Минюста! А с кем Аллочка сейчас разругается? Естественно с Борисом, ну-ка Боренька скажи: «Не суйся в свое дело, дура кудлатая!» Слово в слово! Егоровна разворачивает свой пакетик и там… бинго! Бутерброд с колбасой и сыром. И йогурт. В целом, только босс поступил не по «предсказанию» – распек меня за «наглую ложь» об архиве. Но это уже результат моего вмешательства. Дальше и он прошелся как по нотам, посидел в кабинете, вышел, сделал объявление о предстоящей планерке и уехал в головную компанию. А вечером уволит меня, подлец. Но! Но. Посмотрим разлюбезный Толяныч, что будет вечером.
Да, други, произошло, нет, происходит что-то невероятное: дежа-вю, мать его! «День сурка» иттить его самого!
Стоп. Надо сесть и пообмозговать. Есть над чем ибо. И сначала ситуацию с увольнением. Дело обстоит так: тогда, Толяныча в головной конторе биг боссы натянули по самые помидоры. То есть почему тогда? Прямо щас его и юзают, хе-хе-хе. И он придет злой как черт и начнет вымещать всю злобу на нас. И тут я не выйду на планерку (нафига сисадмину эта лабуда?), потом попадусь за игрой в «Hitman Contracts» и еще скажу что, мол, щас, сохранюсь и выйду. А потом еще: «Ты что думаешь, не напишу «по собственной?» - а что, я не думал, что он подпишет сгоряча. Ага. Ну, нетушки, господин Гоголев, я уж теперь знаю, где постелить соломку. А потом? Уй ты, матка бозка, ведь таких дел можно сделать! И, кстати, не сделать. Знание – сила.

3

Все по нотам! И планерку отсидел, и игрушку не стал включать, как же, у меня полно работы, архив и все такое! Какие игры?! Окститесь, герр директор, за кого вы меня принимаете? Работы же невпроворот! Чуть не переиграл, но, кажется, схавал. А когда он все же проворчал о моем разгильдяйстве, сокрушенно покачал головой, буду исправляться, Толь Толич.
И как я раньше не замечал, что он псих конченый? Хотя, будь я боссом, я бы тоже повыпендривался перед подчиненными, уж после того как самого отымели, это обязательно. Тем более, по делу.
Одолжил у Егоровны денег, для следующего проекта нужны были кое-какие финансы. Еле дотерпел до конца рабочего дня и рванул домой – бутылки пивные убрать, цветы купить и ждать, когда в 18. 35. откроется дверь и явит дражайшую Юлию Несторовну.
- Привет, милая. А я тебя ждал.
- Да? Я же не предупреждала. Юля вредина, обожает иногда приходить без предупреждения и потыкать меня носом как щенка, в напруженные лужицы. То бишь бутылки около холодильника, окурки в сахарнице и чипсы по всему периметру дивана. Положим, бутылок нынче у меня нет, окурки в пепельнице, а чипсы на диване. А что, зачем слишком марафет наводить, лишние подозрения нагнетать? Все равно ей надо что-либо поубирать. Ей это по кайфу. Плохо, что поворчать ей тоже по кайфу.
Но только не сегодня, синьора, але… ап!
- Поздравляю милая!
- Ой! Пионы… Откуда? По какому поводу?
- Ну, Юленька, ты и впрямь думаешь, что я забыл наше первое свидание? Сегодня же наша годовщина. Или я путаю?
- Нет, нет, все правильно, но… Я и впрямь подумала что ты не вспомнишь этот день. Ой Герка, какой же ты у меня молодец и лапуля!
Лежим на диване. В правое бедро острым шилом впилась крошка от чипсов, но пох. Ковыряться пох. Когда все хорошо, должен быть маленький штрих плохого, чтобы оттенить букет хорошестей. Ишь, прям как поэт думаю. Озвучил эту мысль голенькой девице, на пару со мной давящей остатки чипсов со вчерашнего футбола. «Уй, Герман, ты прямо поэт!» Я, фройляйн Юлия, их бин. Все, любимый город может спать спокойно, Карфаген пал ибо. И тут она повернулась ко мне и спросила:
- Гера, ты меня любишь?
Шайце. Эту серию нам не показывали. Вернее, мы не заказывали. Хотя все это и без ри-плэя предсказуемо. Скажу что, «да, люблю», а она начнет говорить, вернее, намекать о свадьбе. Э, нет, надо вылавировать:
- Глупый вопрос. Нелепый. И целую ее в висок. Но она не сдается:
- Ну Гера, скажи прямо – любишь или нет? Чорт, оппонент не сдается:
- Я всех люблю. Кроме Гитлера, Пол Пота и Сталина. Вот такой я миролюбивый.
Молчит. Надо сделать вид, что сплю. Лежим молча минут три, потом она тихо встает и выскальзывает в ванную комнату. Потом начинает одеваться. Куда – три часа ночи?
- Мать, ты куда это собралась?
- Не называй меня мать, я же говорила, что не люблю когда ты меня так называешь!
У, это серьезно. Дело в том, что когда мы в мире, она «обожает» когда ее окликаю как «мать». А когда чорные тучи сгущаются над нашими отношениями, «мать» воспринимается как личное оскорбление.
- Хорошо. Юля, не уходите, пожалуйста.
- Завтра рано вставать. Серьезно, уходить надо.
- Да?
«Такси вызывали? Серая иномарка госномер ноль-семь-пять-шесть». О кей. Хорошо хоть без безумных сцен. И посуда целая. Но цветы оставила. Поставлю в вазу. Шайце. Впрочем, женщины – терра инкогнита. Вообще, все намного лучше, чем в тот раз прошло. Но почему грустно?

Все к чорту. Есть самое главное, что может изменить не только завтрашний день, но и все последующие дни моей жизни. Да, - знание сила.

4

У меня нет третьего компонента, который вместе двумя другими должен изменить мою жизнь полностью. Другие два компонента – следующий день и Знание. Тьфу ты, на пафос то как повело – компоненты, Знание… Но ситуация действительно патовая, нужны деньги. В тот раз у меня после увольнения, штук шесть было, а сейчас… А нужны деньги, очень нужны. Ведь я знаю как их выиграть. Да, я же все эти деньги в казино спустил! А сейчас я Знаю, на какие ставить! Надо найти, и на это у меня целый день. Или – всего день.
У Юли просить не стал. Никак не смог пересилить себя и первым позвонить, извиниться. Вернее мог бы, но каждый раз, когда брал трубку, мысль о том, что мириться желаю из-за денег, заставляла класть ее обратно. Муторно как-то: если бы я раньше хоть раз первым мирился бы, то смог бы убедить что делаю это не только из-за денег. Но ведь ни разу…
Потом разозлился на себя за попусту потраченные (придурок, пионы его девушке нравятся! Крабы!) деньги Егоровны, но все же устыдился от этих мыслей. Что-то я совсем глупею, подумалось…
Толь Толич спокойно так посмотрел на меня и сказал:
- Герман Васильевич, предположим я поверил в эту ахинею о срочной выплате по кредиту. Но вынужден вам отказать – денег в кассе сейчас нет.
И что тут скажешь? «Врешь, гнида черножoпая, ты меня сегодня рассчитывал, в прошлой жизни!»? в общем, я твердо решил уйти из этой конторы, как стану богатым. Нет, работать я буду, но не здесь, не под началом этой сволочи. Уходя еще раз обернулся, посмотрел на него – как я мог раньше не замечать, что он такой гнида? А он сидел и печально улыбался вслед.
Снова чуть не позвонил Юле, все таки, если даже из-за денег… Но нет, не смог.
В итоге – промотался весь день, но нашел всего лишь пятьсот рублей у Димки, да еще пятьсот у Ромки. Даже необходимые на вход три тысячи не смог собрать. Часы показывали семь вечера. Остались два часа до того момента, когда я в тот день (в этот) начал играть. И у меня не было денег.
И тут дверь забулькал полусломанной трелью звонка. Есть бог на земле! Юлька!

Нет, пришла моя тетя и сходу начала охать насчет моей безалаберной жизни, несерьезной работы (поди, объясни ей разницу между телевизором и монитором) и по поводу вечно пустого холодильника. Тут я не без злорадности выставил ей угощение в виде остатков вчерашнего пира по случаю годовщины. И чай быстренько заварил. Она так и охнула. А потом, увидев цветы на вазе, и вовсе расцвела:
- Умница Герочка, ты гляжу за ум начинаешь браться. То-то гляжу, в последнее время у тебя кто-то убирается, хоть и свинячишь ты это очень быстро. Видимо, хорошая девушка, углы тоже обметает, все грамотно делает.
И на самом деле, Юля хорошая. Что же я ей так вчера нагрубил, промелькнула в голове. А ведь действительно, нагрубил. Что мне стоило ответить серьезно? Что стоило уговорить остаться? Что за я вообще человек такой. А тетка все продолжала:
- Вот были бы твои живы, то-то радости было бы. Они, голубки ранние, совсем молодые оженились, и ничего, жили душа в душу, даже словом друг друга не обижали. Помню…
- Тёть Валь, мне нужны деньги.
Я даже не поверил, что это сказал вслух. Тетка смотрела на меня с испугом.
- Нет, тетя все нормально, это я так, – начал бормотать я, - ничего серьезного.
И увидел, что тетка облегченно вздохнула:
- Фу, а я, старая дура, невесть чего вообразить успела. Точно, ничего серьезного?
- Точно, точно – я начал уже тихо раздражаться. До чего же может человек дойти от отчаяния! Тетка-то тут причем? Колбасы бедная принесла, полы помыть собиралась, а я тут… Эх… И тут я заметил, что тетя Валя что-то говорит:
- … так сколько надо-то? – спрашивала тетка и рылась в своей кошелке.
- Да нет, тетя, не надо, это я просто сказал, есть у меня деньги, вот и указал кивком в сторону холодильника, где на двери были пришпилены магнитом две пятихатки. Тут у не опять лицо посуровело и, - удивительно быстро у нее меняется выражение лица, снова разгладилось во всепонимающей улыбке:
- Скажи, сколько надо, я вчера пенсию получила.
Заметив мое протестующее лицо, замахала рукой:
- Не надо ничего объяснять, чай, не чужие, чай, понимаю у молодых свои траты. И вынула четыре тысячерублевые купюры с мелочью. – С зарплаты сразу отдашь!
Безумное чувство радости охватило меня всего, и я бросился тетке на шею:
- Тетя Валя, вы не представляете как вы меня выручили!
Уходя она лукаво так посмотрела и сказала:
- Хоть фотографию бы показал, своей крали-то. И поспешно прибавила – Хорошо, хорошо, на свадьбе вашей налюбуюсь. И захлопнула дверь. А я стоял и понимал, что она вообразила, что я на подарок Юле клянчил деньги… Потом стряхнул с себя оцепенение и начал собираться. На часах было без половина девятого. Скоро подарки будут всем вам!

5

В казино было все так как должно было быть. Две пьяных у барной стойки, мужик в голубом пиджаке с миниатюрной спутницей, четверо студентов. Да прошли времена, когда слово «студент» всегда соседствовал с другим словом – «бедный». Парни явно не из нужду терпящих – навороченные мобилы, нехилые фишки. Откуда я вычислил, что они студенты? А знаю, с того раза, я же потом с ними бухал. Тогда, с горя. Пока ждал свое время (тогда я начал играть после того, как к рулетке подошла пожилая пара со светскими манерами) поговорил с барменом, выпил две стопки водки, закусил грибным сэндвичем. Пьянеть нельзя, нельзя даже слегка хмелеть. Но напряжение снять все равно надо было. И надо было показать, что я поддатый, что делаю странные ставки из-за хмеля.
И вот, они зашли. Пошли к рулетке. Я, слегка покачиваясь пошел за ними. Вот оно. «Делайте ставки господа!»; я подавив икоту (не переигрывать!) поставил след за пожилой дамой (в тот раз играл в основном как студенты) на первую треть. Поставил полторы тысячи. «Опаньки, повезло!». Теперь на черные, для отвода глаз одну фишку на зеро, на цифры. Подавил желание поставить все на семнадцать. Не надо борзеть, тише едешь, все мы там будем…
Я проигрывал, я выигрывал, проигрывал, снова выигрывал. И снова. Несколько раз заказывал водку, один раз получил замечание от крупье за разлитую водку. «Что? Да, ты что мне указываешь!?» потом снова проигрывал и его лицо невозмутимо, но явственно радовалось. Я лавировал на грани, срывал банк (помаленьку, помаленьку), снова «ставил не туда». После двенадцати народу было уже больше сотни, и часть из них стояли около нашего стола. Фанатели. Студенты уже почти все проиграв, тоже болели за меня.
Когда через примерно четыре часа игры, я демонстративно проиграв на предыдущей ставке две с половиной тысячи, бухнул все (пятьдесят пять тысяч!) на зеро. «Все на зеро! И гори все синим пресиним пламенем! Бармен! Еще водки!» «Да ты че братан, отмени, че творишь то, и так ведь везет как покойнику!» «Вот идиот!» «Ставки сделаны! Ставок больше нет!» и…
Кажется, изображая пьяного я незаметно на самом деле опьянел. Рев студентов, жадный взгляд бабушки в вечернем платье, несчастное (какая там невозмутимость!) лицо крупье меня закружили в неистовом канкане.
- Все! Бармен, всем шампанского! Потом сидел со студентами и с девицами в отдельном кабинете и благосклонно позволял наливать себе коньяку. «Два лимона! За ять тыщ – лимон! Ну ты старик везунчик! Лаки бой!» Да. Я такой. Я, кроме этого, еще знаю, куда пойдут эти деньги, у меня уже есть план. Вступлю в долю с Ромкой и поставим магазин. Маленький сначала, но самый большой через короткое время. Мы же в железе и в софте боги, мы сможем встать на ноги очень быстро!
Когда шел с лотком фишек к разменной конторке увидел входящего мужика и дежа-вю снова толкнуло меня. Я должен был помнить его ставку. Тогда, я весь проигравшись шатался по всему казино и видел как он заходил, как он ставил. Я помнил его ставку. Кажется. И ноги меня повели за ним. Крупье «моего столика» злобно проводил меня взглядом, когда я прошел мимо него. Толпа аплодируя ринулся за мной.
Мужчина, как тогда, довольно долго стоял я тоже не делал ставки. Потом он решительно взял свои фишки и поставил на среднюю треть цифр. Мой. Лоток. Переместился. Туда же.

Круг начал свое вращение…
И тут я осознал, что не помню, совершенно не помню, абсолютно не помню – выиграл этот мужчина или нет…

6

…………..!!!!!!!!!!!!

7


 Зимой утро слепит. За окном еще темно, а ты обязан встать – просто, - обязан. Зажмурив глаза, щелкаешь включателем, мир становится ярко-красным. Потом, пытаешься потихоньку посмотреть через ресницы, но это мало помогает, электрический свет резко врывается, бьет по глазам…