Бетховен

- Луи, Луи! Куда подевался этот чертов мальчишка?
Отец бегал по двору и кричал так уже полчаса, но Луи совсем не хотелось идти на занятия музыкой. Он спрятался за огромным дубом, который рос недалеко от дома, он всегда там прятался, когда не хотел, чтоб отец нашел его.
Отца он по-своему любил, хотя тот был довольно мрачным и взбалмошным человеком. Работая певчим в Боннской придворной капелле, отец мечтал, чтоб его сын стал великим музыкантом. Маленький Луи вынужден был часами заниматься музыкой в то время, когда его сверстники весело носились по двору и играли в веселые игры. Малыш боялся подходить к ребятам, они всегда смеялись над ним и никуда не брали с собой.
Луи больше нравилось смотреть в небо, там летали большие, красивые и свободные птицы. Еще иногда ему удавалось убежать в лес, где часами он мог любоваться на маленькую травинку, или цветок, удивляясь, откуда в них столько красоты. Еще он любил сидеть у ручья, и слушать, как журчит вода по мелким камушкам.
Во всем этом он видел и слышал свою музыку, прекрасную и волшебную, совсем не такую, какую заставлял разучивать отец. Иногда он пытался подобрать эту музыку на органе, или клавесине, и всем музыкантам в Боннском придворном оркестре очень нравились его импровизации. Он, наравне со взрослыми, играл в концертах, и любители музыки прочили ему великое будущее.
Но сегодня Луи был очень расстроен. Утром отец сказал ему, что он не будет больше ходить в школу, чтоб все свое время посвящать только занятиям музыкой. Маленький музыкант решил бежать. Его давно влекла к себе далекая и прекрасная Вена, город великих музыкантов, царство музыки…
Людвиг проснулся. Он давно уже вырос из того маленького задумчивого мальчишки в старого, угрюмого, нелюдимого композитора. Его произведения были широко известны, их играли лучшие музыканты. Сам он уже не мог играть и давно не выступал в концертах. Он вообще не любил показываться на людях из-за своей болезни.
Он посмотрел в окно, там вовсю бушевала весна. Раньше он любил это время года, когда хотелось жить, творить, сама природа давала много тем для его музыки. После долгой зимней спячки она будто просыпалась, и многообразие самых прекрасных звуков наполняло мир. Это были звуки самой жизни. Но сейчас он совсем не слышал их, и отчаяние наполнило душу с новой силой.
Воспоминания нахлынули на него снова…
Вена! Наконец то он приехал сюда, один бог знает, как мальчишка добирался до этого прекрасного города. Но ему очень хотелось быть здесь, и вот он добился своего!!! Вскоре Луи познакомился с Моцартом, и великий маэстро признал его! Луи играл для него свои самые лучшие импровизации, и Моцарт, выбежав после концерта к его друзьям, которые ждали в соседней комнате, возбужденно сказал:
- Берегите его, однажды он заставит говорить о себе мир…
Потом Луи упросил маэстро Гайдна давать ему уроки музыкального сочинения. Он очень хотел достичь совершенства в своем искусстве. Старик Гайдн любил его, хотя однажды сказал ему:
- В вашем творчестве есть вещи прекрасные, и даже чудесные, господин Бетховен. Но очень часто музыка ваша столь угрюма, мрачна и тревожна, что на душе делается скверно и весьма неспокойно...
Они частенько спорили о стилях в музыке, но, несмотря на различия во взглядах, Луи очень многому научился у маэстро. Он даже посвятил учителю свои первые три сонаты.
Некоторое время талантливый юноша учился композиции у Альбрехтсбергера, автора отличного учебника по композиции. Своим упрямством Луи бесконечно раздражал учителя, так что тот однажды воскликнул:
 - Этот тупица ничему не научился и ничему никогда не научится!
Но Луи никогда не был тупицей, просто у него были свои понятия о композиции, которые он пытался рассказать Альбрехтсбергеру, а тот ничего не хотел слушать от молодого музыканта, считая, что может дать ему намного больше. Луи не стал спорить, просто ушел от него и начал выступать с концертами. В музыке его всегда было что-то странное и необычное, такое же загадочное, как он сам.
Концертные выступления Луи в Вене, Праге, Берлине, Дрездене, Буде проходили с огромным успехом, но его это не радовало. Он чувствовал, что теряет слух. Оркестр с каждым разом звучал для него все тише и тише. Он боялся говорить об этом с людьми, ему казалось, что на этом жизнь заканчивается, музыкант не может быть глухим. Отчаяние захватило молодого музыканта, Луи решил покончить жизнь самоубийством.
Как сейчас он помнил свое состояние тогда, когда он долго обдумывал, как именно он это сделает, Луи даже написал завещание. Оно сейчас лежало в шкафчике, где хранились все его бумаги. Он много раз потом перечитывал этот пожелтевший листок:
« Моим братьям прочесть и исполнить после моей смерти.
О, люди, считающие или называющие меня неприязненным, упрямым, мизантропом, как несправедливы вы ко мне!
Шесть лет, как я страдаю неизлечимой болезнью, у меня недоставало духу сказать людям: говорите громче, кричите, ведь я глух. Мое несчастье для меня вдвойне мучительно потому, что мне приходится скрывать его.
Для меня нет отдыха в человеческом обществе, нет интимной беседы, нет взаимных излияний. Когда же я бываю в обществе, то меня кидает в жар от страха, что мое состояние обнаружится…»
Дописав тогда до этого места, он отложил перо и задумался. Луи не заметил, в какой момент темнота в комнате начала рассеиваться, и в углу, над образами, появился странный мерцающий свет. Он смотрел на этот свет и не мог оторваться. Потом Луи услышал голос, звучащий как будто изнутри него.
- Ты не можешь умереть сейчас, ты еще не закончил свое дело на этой земле.
- Но я не могу так жить, я музыкант и я глух, моим мечтам не суждено сбыться, я не могу писать музыку!
Отчаянно закричал Луи, едва сдерживая слезы.
- Ты можешь написать о своих страданиях, ты можешь написать музыку, которая будет лечить людей, когда им будет плохо так же, как и тебе…
- Кто ты?
- Ионим…
Свет исчез, он просто рассеялся, горела только свеча на столе, Луи не мог поклясться, что он видел это наяву.
 Наверное, я просто устал, подумал он тогда…
Но умирать уже не хотелось. Он думал о том, что даже если станет совсем глухим, музыка не покинет его, он не сможет играть ее, но написать ноты он сможет и без слуха, ведь есть еще его внутренний слух, который навсегда останется с ним. Посмотрев на свое завещание, он решил все-таки дописать его:
«Какое, однако, унижение чувствовал я, когда кто-нибудь, находясь рядом со мной, издали слышал флейту, а я ничего не слышал, или он слышал пение пастуха, а я опять-таки ничего не слышал! Такие случаи доводили меня до отчаяния; еще немного, и я покончил бы с собою. Меня удерживало только одно - искусство.
Искусству моему я обязан тем, что не покончил жизнь самоубийством.
О, люди, если вы когда-нибудь это прочтете, то вспомните, что вы были ко мне несправедливы; несчастный же пусть утешится, видя собрата по несчастью, который, несмотря на все противодействие природы, сделал все, что было в его власти, чтобы стать в ряды достойных артистов и людей.
Прощайте и не забывайте меня совсем. Будьте же счастливы.
Людвиг Бетховен. Гейлигенштадт, 1801 год »
Он прощался с прежним Луи, одиноким, больным, не уверенным в своих силах. Теперь он знал, что Бог не покинет его, он не останется наедине со своим горем.
Утром вдохновение нахлынуло на него с новой силой, великий композитор начал писать свою восьмую фортепианную сонату, он давно обдумывал ее, но чего-то не хватало ему для того, чтоб закончить произведение. Сейчас он изживал свою беду и страдание в этой музыке, она несла утешение, Луи безумно хотел помочь себе и другим людям, испытывающим горечь и разочарование в этой жизни.
Вскоре судьба подарила ему встречу с удивительной и прекрасной девушкой. Джульетта попросила его стать ее учителем музыки. Она так любила слушать, когда долгими осенними вечерами он играл ей на фортепиано. Склонив свою прелестную головку, она влюбленно смотрела на своего маэстро. Ей казалось, что сам ангел спустился с небес, чтобы играть для нее эту божественную музыку. Луи был влюблен как мальчишка, ему хотелось рассказать всем о своем счастье. Вдохновение не покидало его, музыка уже не была такой мрачной, именно тогда он написал самое лучшее произведение в своей жизни. Он назвал его очень романтично: «Лунная соната».
Любовь давала ему силы справляться с болезнью, но он все равно пытался скрывать свое состояние. Он не рассказывал Джульетте о своей глухоте, боялся, что она разлюбит его. Он предпочел расстаться с ней раньше, чем совсем оглохнет… Луи очень много писал, он хотел успеть все рассказать о своем несчастье. Сам бесконечно страдая, он пытался помочь другим, попавшим в беду.
Когда Луи совсем перестал слышать, ему пришлось завести разговорную тетрадь, чтобы вести беседы с людьми, потом этих тетрадей становилось все больше, он писал в них все, что с ним происходило, он уже не стеснялся своей глухоты, ее невозможно было скрыть. Луи не переставал писать, музыка отчетливо вставала в его воображении. Он знал, как должна звучать та или иная нота, он помнил звуки, которые он слышал в той, другой жизни, когда он еще был молод и счастлив, и хотел покорить весь мир своим талантом.
Сегодня он закончил последнюю, девятую симфонию. В ней он написал другое, музыкальное завещание тем, кто будет жить после него. Он знал, что ему осталось совсем немного времени. Луи давно не вставал, одиночество давило и угнетало его. Посмотрев в окно, он увидел бушующую грозу.
Ветер с треском ломал деревья, гремел гром, лил сильный дождь, природа как будто хотела, чтоб он в последний раз услышал ее весеннее звучание. Вдруг его ослепила яркая вспышка молнии, и ему показалось, что он действительно услышал гром, он поднял правую руку вверх и, крепко сжав кулак, посмотрел в небо со строгим, угрожающим лицом. Когда он опустил поднятую руку на постель, глаза его наполовину закрылись. Больше он не дышал, сердце великого музыканта остановилось.
Луи победил свой страх, свою боль, свое отчаяние, он написал все, что должен был написать и мог теперь спокойно умереть…